– Я уверена, что все будет хорошо и ракета ни в корабль, ни в дом не прилетит. Но эти обстоятельства, родные мои, показывают нам истинную ценность вещей. Вы это плохо помните, но когда вам было четыре и шесть лет, мы прилетели в Израиль всего с одним чемоданом. Потом неожиданно остались и прекрасно прожили с этими вещами первые два года. И даже каким-то образом их количество увеличивалось со скоростью света. Эти два года я не летала в Москву, потому что совсем не было возможности. Но благодаря этому опыту я поняла, что вещи не имеют большой ценности. Я точно знала: главное, что при мне голова, руки, ноги и вы, мои дети. И еще одно! Дело, которое я создала здесь и которое продолжит жить, помогая тысячам людям верить, расти духовно и творить добрые дела. Важно не то, что мы взяли с собой, а то, что мы оставляем здесь и в своем сердце. Все остальное – дело наживное. Сонечка, вот ты что оставила в Израиле?

– Я оставила там свою дружбу, нашу «Монополию», в которую мы играли по вечерам, большой телевизор, который ты купила, чтобы посмотреть «Властелина колец», много воспоминаний и наш дом. Но я взяла с собой магнитики с фотографиями. Спасибо, что посоветовала.

– Илюша, а ты?

– Я оставил Израилю свое детство.

Письмо напомнило обо всех других чудесах и событиях, которые случались благодаря моей жизни здесь. И я оставляю величайшую благодарность этой стране.

Время. Пора отправляться. Я вдруг остановилась, поставила рюкзак, сбежала обратно по трапу, встала на колени и поклонилась Святой земле. Капелька слезы скатилась по щеке и ушла в сухую почву. Вернемся ли мы? Сейчас это неизвестно. Как я не хотела здесь жить, и как же теперь трудно покинуть это место без обратного билета! В последний год, перестав наконец сидеть на чемоданах, я начала жить так, будто это мой дом: купила машину и кучу уютных вещей, пошла учиться актерскому мастерству, стала изучать язык. Я полагала, что, когда подготовлю себя к другой стране, тогда все спокойно продам и уеду. Но неожиданно пришлось все бросить и бегом бежать отсюда. И какая ирония! Теперь я и дети бесконечно скучаем по нашему дому и тому укладу жизни, который нам удалось создать. Очередной круг замкнулся. И сейчас как будто все нужно начинать заново. Но, к счастью, с новой, более высокой и относительно устойчивой ступени. Видимо, какие-то уроки я усвоила. Спасибо, Израиль, и спасибо, Екатерина, за «дзинь» в моем телефоне с вашим письмом. Все было не зря.

Когда корабль отплывал от берега в сторону Кипра, я не знала, что нас ждет дальше. И сейчас, сидя, как оказалось, уже не в своем доме в Москве (об этом расскажу в следующих главах), пишу эти строки, которые мне очень нелегко даются. Все переживания и воспоминания поднимаются, и накрывает меня не только теплый плед, связанный мною в подарок одному значимому для меня человеку и волею судьбы вернувшийся ко мне, но и холодная, ноющая тоска. Тоска по тому дому, хотя я никогда не считала его своим, по тем людям и событиям, которые остались в прошлом. Как все-таки часто мы начинаем что-то очень сильно ценить, когда теряем это! Печальная действительность. Но я не унываю, – ведь у нас есть будущее. А еще настоящее, которое важно ценить как самое реальное и важное, что есть в жизни.

Конец октября 2016 года. Израиль

Ровно за семь лет до этого: я сижу в кустах под окном чужого дома в кибуце^[1], находясь то ли в состоянии аффекта, то ли в агонии. В один день мой мир рухнул. В душе царит хаос, я не понимаю, как такое возможно. Позавчера в родах умерла моя самая близкая подруга Аля. Рожала в дорогой клинике, сделали экстренное кесарево. Она прекрасно себя чувствовала. Ей дали малышку, она ее обняла, поцеловала, сказала: «У меня рука отнялась». И умерла. Это очень редкий случай, когда после кесарева отрывается тромб. Ей было 28. Не успела я прийти в себя, как раздался звонок из детского оздоровительно-лечебного центра «Здравствуй», который я создала в 2011 году в Подмосковье. Звонит сотрудница:

– Жень, ты что, продала центр?

– Нет, а что?

– Тут пришла арендодатель с клиенткой центра и представила ее нам как нашего потенциального руководителя. Мы спросили у этого потенциального руководителя: «Неужели Женя продала вам центр?» Та ухмыльнулась: «Я просто перезаключила договор аренды».

Дальше как в кино: эта «клиентка центра» и арендодатель стали менять замки в дверях. То, что могли и успевали, мои друзья и бывший муж Алексей выносили из центра, буквально вырывая из чужих рук. Но бассейн, сауна, соляная пещера и другое оборудование, которые являлись неотделимым улучшением, как и весь ремонт, который я сделала, арендовав изначально для создания центра сигаретный склад, а также клиентская база и часть сотрудников, которым было некуда идти, – остались. Этот центр я создала, когда мне выплатили пособие 20 тысяч рублей за рождение второго ребенка. На них я приобрела каркас бассейна. Больше денег не было, но было огромное желание создать что-то очень полезное, причем так, чтобы была возможность развивать это, ухаживая за маленькими детьми.

Центр занимался лечением и социализацией как здоровых, так и особенных детей с абсолютно разными диагнозами – от ДЦП, аутизма и синдрома Дауна до слепоглухонемоты. Но как они улыбались! Особенные детки занимались бесплатно или за полцены, это было важной миссией моего центра. Сюда приезжали дети из разных городов России и СНГ.

И вот центр у нас крадут, а я узнаю об этом, находясь в Израиле. Платить по кредитам (их из-за бешеных процентов набежало почти 12 миллионов рублей) теперь нечем. Значит, и дома тоже скоро не будет, поскольку он заложен. В отчаянии я позвонила своему мужчине Максиму, из-за которого, собственно, и осталась в Израиле. Я попросила его приехать, сказала, что мне очень плохо и нужна его поддержка. Он сказал, что работает и поэтому приехать не может.

На помощь поспешил один мой приятель. Мы долго и откровенно разговаривали, но мне нужны были объятия только самого важного и ценного на тот момент человека. Тогда мне не было бы так страшно. Я попросила приятеля все же отвезти меня к Максу. Думала, дождусь его возле дома. Мне ведь это так необходимо сейчас.

Приехав, я поняла, что Максим дома, а не на работе, как он сказал по телефону. Почувствовав, что меня ждет еще один удар, я не осмелилась постучать в дверь. И вот я сижу в кустах, вслушиваясь в каждый шорох, в ожидании, что сейчас меня настигнет контрольный выстрел… Долго меня не мучили.

– Юля, любимая, отнеси тарелку, давай спать…

Юля – это бывшая девушка, оказавшаяся совсем не бывшей. На меня вдруг опустилось какое-то странное спокойствие. Я перестала трястись, вообще перестала что-либо чувствовать. Вернуться домой возможности не было – приятелю я сказала, чтобы он меня не ждал, автобусы уже не ходили, а до дома было километров сорок. Я ушла подальше от жилища Макса, уселась на камень и, как бескровное пресмыкающееся, просидела в оцепенении до рассвета. Я одна в чужой стране, и не могу сказать семье, как мне плохо. У нас не принято делиться эмоциями, ни радостью, ни печалью. Для них у меня всегда все хорошо. Я даже сейчас с ужасом думаю о том, как писать об этом, ведь они это прочтут. Но все же пишу, так как это шанс, чтобы они узнали меня настоящую.

Не помню, как добралась до дома, кажется, на первом утреннем автобусе. Отпустила няню, заплатив ей 500 шекелей за проведенную с детьми ночь, что на тот момент составляло около 10 тысяч рублей. В моей ситуации – это целое состояние. Проводила детей в садик и школу, а сама отправилась в ульпан. Ульпан – это государственная школа для репатриантов, где они полгода активно изучают иврит, чтобы адаптироваться в стране. Хотя учебой это сложно назвать… Я не могла сосредоточиться ни на чем. В голове крутилось: как, как это возможно?! Потеря центра меня даже уже почти не волновала. Но вот предательство Максима… А я ведь чувствовала, что что-то не так. Он часто с кем-то говорил по телефону на иврите, но я ни слова не понимала и думала, что все в порядке. Порой я ему говорила, что у меня ощущение, будто он отдалился, что мне снилось, что у него кто-то есть. Он отшучивался, что я такая же фантазерка, как и его бабушка. Отдаление объяснял сложностями с деньгами и работой. Видимо, мне нравилось пребывать в своих иллюзиях, потому что я ему верила.

На следующий день он приехал ко мне, но я не готова была что-то выяснять. Не готова была услышать правду. Не знаю, как справилась, но мне удалось не подать виду, что что-то знаю, я подавила всю ту бурю эмоций, что выворачивала меня наизнанку. Мне нужно было время все обдумать.

Это одно из ярких и сложных воспоминаний начала моей жизни в Израиле. В защиту Максима можно сказать, что никаких обещаний он мне не давал и оставаться в Израиле не просил, это был целиком мой выбор. И я не имела права его в чем-то обвинять. Единственное, не совсем честно с его стороны было скрывать от меня правду. А в остальном он ничего мне не был должен, и все происходило так, как надо. Узнай я обо всем раньше, вряд ли я бы осталась. А мне нужно было остаться, иначе бы не случилось всего того хорошего, что случилось. И я благодарна за это Максиму.

«Милая Женечка!

Хочу поделиться с Вами забавной историей об исполнении моего желания, но не в том виде, как я его себе представляла. Некоторое время назад мы поссорились с моим мужчиной, и я хотела, чтобы он вернулся. Представив конечный результат, что будет означать, что он вернулся, я написала, что хочу просыпаться от поцелуев Саши. Через несколько дней в сообществе, где я состою, одна девушка написала, что попала в сложную ситуацию и ей совсем некуда идти. Мне так захотелось сделать доброе дело, я как раз искала, что можно сделать, чтобы усилить мою благодарность за послание, и я предложила девушке пожить некоторое время у меня. И вот теперь безмерно благодарная девушка, которую зовут Саша, каждое утро встречает меня вкуснейшими завтраками и радостными поцелуями в щечку. Просто я не уточнила, о каком Саше шла в послании речь и что именно я хочу чувствовать от этого. Буду дальше совершенствоваться, слушая Ваши рекомендации, в своем умении формулировать то, чего хочу. Саша чудесная, но я все еще жду своего Сашу.

Целую,

Оля».

Июнь 2016 года. Израиль

Максима я тоже «замечтала» за несколько дней до того, как встретила. История из разряда «случайности неслучайны». Приехала я в Израиль на две недели, чтобы отдохнуть и получить гражданство. Зачем? Я сама не могу ответить себе на этот вопрос. Я никогда не планировала и не хотела жить ни в какой другой стране, кроме России. В детстве моя мама собиралась со мной и братом репатриироваться в Израиль, но в это время у бабушки случился инсульт, и планы отменились. Я тогда облегченно вздохнула. В этой стране я была лишь однажды, в 16 лет, и влюбилась в нее как в место для туризма. На маленьком клочке земли меня встретило такое разнообразие природных, исторических, религиозных мест, что просто не верилось. Я была восхищена. При этом до сих пор помню, что на десятый день пребывания там мне стало до слез не хватать почему-то именно берез.