– Бу! – говорит резко, выпрямляясь во весь рост, и я вздрагиваю, не ожидая такой перемены.

Он смотрит на меня еще секунду, с насмешливым блеском в глазах, разворачивается и уходит, растворяясь в толпе, как призрак.

Я стою как парализованная. Но постепенно гипноз спадает, и я отчетливо ощущаю предмет у себя в руке. Опускаю глаза и вижу молочные кончики. Наконец-то разжимаю пальцы, убеждаясь, что это именно то, о чем я подумала.

– Какого?.. – озадаченно смотрю на свою заколку-бант, которая исчезла из моей комнаты около месяца назад.

Глава 2

– За кофе? – спрашивает Стася, а я только и думаю о том, каким образом моя заколка попала к нему.

– Не уверена…

– Да ладно тебе. Что, так и будешь от него прятаться?

Подруге не понять моего страха, что вспыхивает рядом с этим парнем, потому что… она не росла с ним и не страдала от его выходок.

Он всегда присутствовал в моей жизни. Сколько себя помню, он был где-то рядом. Противный, надменный мальчишка, которому нравилось смотреть на мои слезы. Чего только он ни делал, чтобы добиться их, а потом наслаждался каждой моей пролитой слезинкой.

Из-за него я так отчаянно не хотела ездить в гости к тёте, куда родители отправляли меня на все праздники. Из-за него я ненавидела даже летние каникулы и Новый год.

Тогда я многого не понимала. Мне было сложно уложить в голове тот факт, что у моей двоюродной сестры и Леона один отец, но мамы разные. Как и тот факт, что Леон жил в доме моей тёти, а его мама там никогда не появлялась.

И только когда я стала старше, это все начало выстраиваться в единую картину. Я видела, с каким трудом тётя Эля терпела выходки Леона, который будто намеренно проверял нервы всех окружающих на прочность. И особенно тяжело ей стало после рождения младшей дочки.

Мне и Эрике было четырнадцать, а Леону исполнилось шестнадцать. Он будто с катушек слетел и превратился в настоящего отморозка. Мне было страшно находиться с ним под одной крышей.

Учителя выли от его выходок и от того, что творили его дружки под руководством Демидова.

Именно тогда дядя принял решение отправить его в военное училище.

Только после этого жизнь стала спокойнее.

Он даже перестал приезжать на каникулы. А после окончания училища уехал учиться за границу.

Но моя жизнь перевернулась с ног на голову, когда я увидела его в стенах нашей элитки. Потому что оказалось, что он вернулся домой. Более того, теперь он учится в одном вузе с нами.

А в то, как ему удалось попасть сразу на третий курс, я старалась не вникать. Потому что с этого момента вся моя жизнь снова наполнилась страхом.

– Ну же, Фло! Я умру, если не получу свою дозу кофеина.

Кафетерий “Чиллаут” – место притяжения студентов. Да, во времена кофе зависимости, оно наверняка делает кассу больше, чем рестораны в округе.

Гул десятков голосов, звон посуды, запах кофе и свежих круассанов. Здесь, в этом хаосе, я бы могла забыться и расслабиться. Но я знаю, что он может появиться тут в любое мгновение, и оттого нахожусь в постоянном напряжении.

Я сижу, сжимая в ладонях теплый стаканчик с капучино, и смотрю на заколку, лежащую передо мной, как улика. Молочная лента кажется грязной, хотя на ткани нет пятен. Но оттого, что он заполучил мою вещь, стащив ее, мне не по себе.

– Фло, да выбрось ты это из головы! – Стася сердито стучит ложкой по блюдцу, отламывая кусочек чизкейка. – Он просто тролль. Нашел, где ты ее обронила, и подобрал, чтобы позлить. Не подкармливай его своим страхом!

– Ты не понимаешь, – шепчу я, не в силах отвести от заколки взгляд. – Он не просто подобрал ее. Она пропала из моей спальни. Я отчетливо помню, даже в какой момент. Это его послание: “Я был рядом, когда ты была уязвима. Я взял твою вещь. Ты не заметила, но я всегда где-то рядом”. Он всегда изводил меня, а теперь будет это делать более изощренно.

– Он уже не сопливый пацан, зачем ему это?

– Я не знаю, Стась! – смотрю на подругу. – Он просто получает наслаждение, держа меня в страхе.

Раньше он просто портил мои вещи, делал так, что я ругалась с друзьями, смеялся надо мной и делал все, чтобы я чувствовала себя жалкой и ничтожной.

Но это все цветочки. Потому что с дружками они развлекались так, что волосы на голове вставали дыбом.

– Если ты уверена, что он проник в твою спальню, то надо заявить в охрану кампуса! – возмущается Стася. – Пусть его вызовут на разговор.

– И что я скажу? Сын Демидова вернул мне мою заколку? Все только посмеются. А он… он рассердится. И тогда… – даже страшно представить.

Ведь близится та самая ночь, когда они отрываются по полной. И кто знает, вдруг он не перерос эти детские игры и решит вернуться к любимому развлечению.

От этих мыслей становится тошно. Ведь если раньше он не втягивал меня в свои игры, потому что ему было запрещено, то кто помешает ему это сделать сейчас, когда отец не контролирует его действий?

Я делаю глоток кофе, но он кажется горьким.

Внезапно общий гул в кафетерии утихает, сменившись взволнованным шепотом. Я чувствую это прежде, чем успевают увидеть мои глаза. Ледяная волна, идущая от входа. Мое сердце проваливается в пятки.

Леон входит не один. С ним его свора. Пара таких же циничных и беспринципных парней, с которыми он куролесил в школе.

Все внимание собравшихся приковано к ним. Девчонки стараются понравиться, улыбаясь и надеясь, что их заметят.

Свора громко смеется чему-то своему, парни сканируют зал. Все, кроме него, потому что он делает вид, что не замечает никого и ничего.

Я застываю, как кролик перед удавом, надеясь, что он меня не заметит. Но он выбирает столик по диагонали от нас и садится спиной к стене, продолжая разговор со своими прихвостнями.

Именно в этот момент дверь кафетерия снова распахивается и впускает мое личное спасение.

Глеб.

Высокий, улыбчивый блондин, с добрыми карими глазами. Он глоток свежего воздуха, солнечный луч в моем сером, наполненном страхом мире. Мы встречаемся с весны, и он полная противоположность Леона. Предсказуемый, надежный, безопасный. А еще он умный. Ради меня поступил в наш Prestige International University на стипендию. Что удается далеко не каждому.

– Наконец-то я вас нашел! – он весело подходит к нашему столику и не задумываясь наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы.

Это нежный, мимолетный поцелуй, который обычно заставляет меня таять. Но сейчас я не могу получить удовольствие. Каждая клеточка моего тела напряжена, потому что меня прожигает взгляд другого человека.

Я машинально отвечаю на поцелуй, и Глеб, довольный, садится рядом, начав что-то рассказывать Стасе. Я киваю, делая вид, что слушаю, но краем глаза вижу, как Леон медленно поднимается. Он больше не смотрит на меня – только на Глеба. Оценивающе, презрительно и… спокойно. Слишком спокойно, будто для себя уже что-то решил на его счет, и это мне не нравится.

Вижу, как он что-то говорит своим приятелям, и те громко смеются, уставившись на Глеба. Потом он бросает на наш стол последний взгляд. Не на меня, а на мою заколку, лежащую по центру. Поднимается с места и выходит.

Его уход должен принести облегчение, но вместо этого меня охватывает иррациональный ужас.

– Ты в порядке, Фло? – Глеб касается моей руки. – Молчаливая.

– Да, просто… устала, – пытаюсь улыбнуться, забирая со стола заколку и автоматически собирая пряди от лица, и закрепляю их на затылке ею.

Ему не запугать меня.

Но я забыла главное правило: он не оставит без внимания ни один аспект моей жизни… Ничто не останется безнаказанным.

Глава 3

Последующие дни превращаются в кошки-мышки. Леон не подходит ко мне, не говорит со мной. Но он будто бы везде одновременно.

Я вижу его тень в конце коридора, когда спешу на пару. Его высокую фигуру в толпе на университетской площади, когда иду с Глебом за руку. Он стоит и под балконом моей общаги с какой-то девчонкой, когда я возвращаюсь после пар.

Он больше не делает ни шага в мою сторону, но его присутствие такое плотное и удушающее, что его невозможно игнорировать.

Разумом я пытаюсь себя убедить, что это всего лишь совпадения и он меня не трогает, что, возможно, я и правда потеряла где-то заколку до этого и он на самом деле перерос детские игры.

Но кажется, что я не могу от него скрыться. Мой покой – иллюзия, которую он может развеять в любую секунду.

Я становлюсь чересчур нервной, вздрагиваю от звука хлопнувшей двери, оборачиваюсь на тяжелые шаги за спиной. Это не остается незамеченным Глебом.

– Флора, может, тебе к психологу сходить? У тебя какой-то невроз, – предлагает он, гладя меня по волосам.

Мы сидим в его комнате в общежитии, и здесь, в четырех стенах, я наконец-то ощущаю себя в безопасности.

– Это я из-за нагрузки. К тому же впереди первые зачеты, – пытаюсь оправдаться, прижимаясь к нему.

Я не могу рассказать ему о Леоне. Глеб из простой, нормальной семьи. Его отец врач, а мама учительница. У них нет миллионов на счету, и все, чего он достигает, делает лишь упорством и трудом. Он не поймет моих страхов из-за пытки тишиной и взглядами. А если и поймет, то полезет выяснять с ним отношения, что явно закончится плачевно для моего парня. Потому что у Леона специальная подготовка, которой сложно противостоять обычному человеку.

– Я знаю, что можно сделать, чтобы ты расслабилась, – целует меня и укладывает спиной на кровать, задирая подол платья и скользя пальцами по бедру.

Сердце ухает вниз, а когда возвращается, пульс учащается.

В последнее время Глеб особенно настойчив. Он хочет шагнуть дальше в наших отношениях, но я пока не готова. Стоит представить, что он снимет с меня белье, увидит обнаженной, и мне становится трудно дышать.

Поцелуй Глеба углубляется, развратнее, а я лишь сильнее каменею, сосредоточив внимание на его руке и ее передвижении.

– Ну же, малышка. Я так хочу тебя… – шепчет он горячо.

Головой я понимаю, что вечно отталкивать его не смогу и рано или поздно это должно будет случиться, потому что это логическое развитие отношений.

Но со своими эмоциями, я не могу ничего сделать. Все внутри меня противится этому.

В моей сумке начинает звонить телефон, будто Всевышний услышал меня и послал спасение.

– Прости, я должна ответить!

– Ну же, Фло. Потом перезвонишь… – продолжает покрывать меня поцелуями Глеб.

– Прости, вдруг это мама, она поднимет панику, если я не отвечу на звонок.

Глеб нехотя выпускает меня, но я вижу по его лицу, как он недоволен.

Я вскакиваю с постели и мгновенно подхватываю сумку, отыскивая гаджет. Смотрю на дисплей и вижу имя соседки по блоку, Ангелины.

– Флор, – говорит она, как только я принимаю вызов. – К тебе тут доставка.

– Доставка? Я ничего не заказывала.

– И они требуют твоей личной подписи.

– Блин, – оборачиваюсь к Глебу, что лежит спиной на кровати и с напряженным лицом смотрит в потолок. – Через пару минут буду, – сбрасываю вызов.

– Ты куда-то собралась? – смотрит он на меня угрюмо.

– Прости, Глеб, но… я правда пока не могу, – не хочу ему лгать. – Мне нужно время. Я не могу вот так… не настроившись.

Он хмурится. Ему явно не нравится то, что я говорю.

– Глеб, – подхожу к нему. – У нас обязательно это будет. Но… мне страшно. Просто дай мне время.

Он проводит рукой по волосам и шумно выдыхает.

– Конечно. Просто… я хочу тебя всю. Но и портить все этим не готов. Я буду ждать столько, сколько тебе потребуется.

Вернувшись в свою комнату, я действительно вижу курьера, и в накладной действительно мое имя. Я расписываюсь и забираю пакет. Внутри маленький сверток, перевязанный бантиком и без подписи.

Сердце падает вниз. Мне страшно его разворачивать.