Опускаю его на стол и какое-то время смотрю на него не двигаясь. А затем делаю глубокий вдох и медленно тяну за кончик бантика. Лента распускается и ложится на стол кровавым ручьем.

Так же осторожно разворачиваю бумагу и вскрикиваю.

Внутри лежит старый, обезглавленный медвежонок. Тот самый, с которым я не расставалась в детстве. Тот, которого однажды Леон отобрал у меня и демонстративно казнил, отрубив ему голову самодельной гильотиной.

Я хотела его спасти, пришить ему голову, но он украл ее, и мне не оставалось ничего иного, кроме как похоронить своего любимца.

– Да он псих… – в ужасе смотрю на “подарок”, лежащий передо мной.

Леон не просто наблюдает за мной. Он пробуждает самые болезненные воспоминания. И это не просто так. Кажется, он не отошел от детских забав. И я снова становлюсь объектом его издевательств.

На улице начинается дождь. Я подхожу к окну, чтобы закрыть форточку и задернуть шторы, и замираю.

Потому что от фонаря напротив отсоединяется высокая фигура в кожаной куртке. И пусть я не вижу лица, спрятанного под капюшоном, я знаю: это он.

Игра началась. И счет, как всегда, не в мою пользу.

А самое паршивое, что приближается Хэллоуин, и я понимаю, что на этот раз спрятаться не получится.

Глава 4

– Сегодня все наши идут в “Портал”. Гоу с ними? – предлагает Стаська, когда мы выходим с последней пары.

– Глеб работает…

Ему приходится подрабатывать курьером, чтобы обеспечивать себя самостоятельно и не тянуть из родителей деньги, которых у них и так немного, а помимо него, у них есть еще двое близнецов, которые вряд ли поступят на бюджет. Поэтому Глеб таким образом снимает с родителей лишнюю финансовую нагрузку.

– Ну и что? Ты теперь без него и шагу ступить не можешь?

– Это как-то нечестно… Он работает, а я развлекаюсь.

– Да ладно тебе. У нас же не крепостное право, и ты не мусульманская жена, чтобы не иметь права ходить куда-то.

Стася очень далека от жизни обычных людей, и в ее картине мира работа Глеба, скорее, блажь, чем необходимость. А переубеждать ее я не буду.

– Даже не знаю…

– Так! Никаких знаю, не знаю! Надеваешь платье покороче, и вечером идем танцевать. Нечего отделяться от коллектива. Считай, это тимбилдинг, – смеется она.

Глеб поддерживает идею моей подруги, уговаривая меня, что это отличная идея – пойти в клуб.

И вот я стою перед зеркалом, проверяя, все ли в порядке с моим образом. Черное мини с рукавами и открытой спиной, а на груди, как акцент, массивная капля на длинной цепочке, в комплект к таким же массивным серьгам-каплям, толстый обруч колье. С прической решаю не мудрить и сначала завиваю светлые локоны, а затем собираю сзади в “мальвинку” и закрепляю черным бантом. Крашу губы розовой помадой, что на фоне черного лука выглядит нежно и оттеняет голубые глаза, а на ногах – лодочки с ремешками вокруг щиколотки и высокими шпильками.

Мне не хочется сильно наряжаться, привлекая к себе внимание, но и не воспользоваться случаем выгулять одно из платьев – настоящее преступление.

– Может, пойдешь с нами? – смотрю через зеркало на Лину, которая вваливается в мою комнату и падает на кровать, рассматривая меня.

– Терпеть не могу клубы, – накручивает она на палец темную прядку. – Шумно, дымно, тесно, и дышать нечем. Ах да, и полно всяких психов!

На последнем слове замираю, медленно оборачиваясь к ней.

– Мы же вместе будем. Это возможность провести время вместе. Мы с тобой так никуда еще и не вышли…

– Давай лучше потом, – отмахивается она. – Или ты планируешь слинять из кампуса и подсунуть мне какую-нибудь противную соседку?

– Я? – удивленно смотрю на нее. – Ни за что не дождешься.

– Тогда, уверена, у нас будет что-то поинтереснее, чем это.

– Поймала на слове, – подмигиваю. – Как выгляжу?

– Лук – огонь! – соседка показывает два больших пальца вверх. – Будь я мужиком – обязательно бы запала.

– У меня уже есть свой, – смущаюсь.

Спустя полчаса мы со Стасей заходим в “Портал”. Вибрация от музыки ощущается даже снаружи. Земля сотрясается от тех частот, что доносятся из клуба.

Рядом с клубом очередь. Но мы проходим без проблем, потому что студентам элитки тут всегда рады.

Стоит войти внутрь, как нас мгновенно поглощает музыка. Оглушительный бит, мигающие стробоскопы, выхватывающие из темноты улыбки и движения, густой воздух, смешанный с парфюмом, алкогольными парами и энергией толпы. Здесь можно раствориться, забыться.

Мы со Стаськой идем искать наших одногруппников. Большую шумную компанию, занявшую один из диванов в глубине зала, видно сразу. Приветственные крики, шутки, объятия. Я опускаюсь на свободное место рядом с Евгеном, стараясь влиться в общий поток смеха и болтовни.

– Что выпьешь? – спрашивает он, наклоняясь слишком близко, чтобы перекричать музыку.

– “Космополитен”!

– Сейчас, – машет официанту и делает заказ на весь столик.

Кажется, его папа нефтяник или что-то типа того, поэтому Женечка, точнее Евген, как он сам себя называет, привык ни в чем себе не отказывать. И частенько спонсирует развлечение всей группы.

Первые полчаса пролетают почти незаметно. Я пью свой коктейль, киваю в такт музыке, делаю вид, что слушаю спор о новом фильме. Почти получается. Почти. Пока я не ощущаю странное волнение. Кожа вспыхивает от чьего-то внимания. Я поднимаю голову к его источнику, потому что кажется, на меня смотрят с балкона.

И тогда я вижу его. Психа, решившего, что он вправе управлять моими эмоциями.

Леон стоит опираясь на перила, и с его места открывается вид на весь зал.

Он в темной футболке, обнажающей мускулистые татуированные предплечья, и выглядит сосредоточенным и в то же время так, будто он контролирует каждого в этих стенах. Он смотрит прямо на меня, и я ощущаю, как кожа вспыхивает и становится слишком чувствительной, пока его холодные глаза изучают меня.

Он не улыбается, не подмигивает. Он просто смотрит. Пристально, цепко, не давая отвести взор. Как будто все остальные в клубе – лишь фон, серая масса, а реальна только я.

Сердце падает куда-то вниз. Я резко отворачиваюсь к Евгену, кивая на каждую фразу, хотя не слышу ни слова из того, что он говорит.

Все мои мысли теперь там, на проклятом балконе.

Леон здесь, и мое настроение стремительно падает.

Но больше всего меня волнует: случайно ли это совпадение? Или… Нет. Я не позволяю этому страху взять верх. Мир тесен, а «Портал» – самое популярное место среди студентов. Но все равно от былой беззаботности не остается и следа.

Мой взгляд то и дело цепляется за него. Пока в один из моментов я его не нахожу на прежнем месте.

Кровь отливает от лица, и страх оседает ледяным камнем в животе.

– Фло, ты в порядке? – наклоняется ко мне Стася, перекрикивая музыку. – Ты как будто призрака увидела.

– Жарко… и громко, – лгу я, залпом выпивая свежий коктейль. Ледяная жидкость обжигает горло, но не проясняет голову. – Я… пойду в дамскую, освежиться.

– С тобой сходить? – подруга смотрит озадаченно.

Но я вижу руку Алекса, лежащую на спинке дивана позади нее и вырисовывающую узоры на ее плече, и то, как она раскраснелась, и понимаю, что со мной она идти не хочет.

– Не надо! – мой ответ звучит резче, чем я хотела. Вижу ее удивление. – Я… быстро. Не волнуйся.

– Оке-е-ей… – тянет она, но быстро переключается на своего собеседника.

Я пробиваюсь сквозь толпу к уборным, нуждаясь в минуте тишины и одиночества. Зеркала в дамской комнате отражают мое бледное, испуганное лицо.

“Идиотка! – ругаю я себя. – Он даже не подошел! Он просто стоял там и смотрел так, как если бы увидел любого рандомного знакомого. Не нужно доставлять ему это удовольствие. Нельзя показывать страх”.

Брызгаю водой в лицо, оценивая еще раз свой образ, и поправляю каплю так, чтобы она находилась по центру груди. Дверь в уборную открывается, и периферийным зрением в отражении зеркала я вижу, как внутрь заходит кто-то высокий. Сначала я не обращаю внимания, пока не понимаю, что это не девушка.

Я оборачиваюсь, вскрикиваю от неожиданности, упираясь руками в твердую грудную клетку.

Леон.

Ноги мгновенно подкашиваются. Он загоняет меня в угол между раковиной и стеной, отрезав путь к отступлению. Как бы я ни старалась, не смогу его обойти, и тем более сдвинуть с места. Этот псих словно сделан из камня.

– Нашла укромное местечко, Плакса? – грохот басов, доносящийся из зала, не перекрывает низкого голоса. – Или снова прячешься?

– Я не прячусь! – выпаливаю я, пытаясь вырваться. Но он упирается руками в стену, по обе стороны от меня. – Отстань, Леон! Выпусти меня, или я закричу.

– Кричи, – он наклоняется ближе, его губы почти касаются моего виска. И у меня перехватывает дыхание. – Никто не услышит. А те, кто услышат, подумают, что это часть игры.

– Какой игры?! – шиплю я, отчаянно пытаясь оттолкнуть его.

– Той самой, – его губы кривятся в подобии улыбки. – Которая случается у парня с девушкой, – глаза чертят линии на моем лице, а сердце грохочет так громко, что кажется, его слышно даже на танцполе. – Называется… – его губы касаются ушной раковины, – прелюдия.

Горло сжимается от страха.

– Не говори ерунды. Ты мне никто…

– Разве? – ухмыляется он. – Мне кажется, что нас связывает гораздо больше, чем тебя и этого тюбика, который таскается за тобой.

– Он мой парень…

– Да? – улыбка становится плотоядной. – И где же он сейчас? Почему он отпустил тебя одну, ночью, в заведение, где каждый только и думает, как тебя трахнуть?

Грубые слова ошпаривают, будто кипяток.

– Ты больной! Отпусти меня! Я не буду в этом участвовать.

– Участвуешь ты или нет, уже не имеет значения, – он проводит большим пальцем по моей щеке, и я вздрагиваю, будто от удара током. – Я люблю твои слезы, Плакса.

Его взгляд падает на мои губы, и он замирает, словно рассматривая редкий экспонат. Воздух между нами наэлектризовывается, становится густым и тяжелым.

– Тебе понравился… – он произносит это с таким пугающим выражением лица, что меня начинает потряхивать, – мой подарок?

– Я его выкинула туда же, где и твое место! – выплевываю, желая задеть его как можно сильней.

– Зря стараешься. Ты пропиталась страхом, Плакса. А твой тюбик знает, что, когда ты возбуждаешься, от тебя пахнет мятой и чем-то приторным?

– Что ты несешь?

– Я думаю, что он понятия не имеет, какой твой настоящий запах и вкус. С ним ты сладкая конфетка. Но на самом деле твой вкус более тонкий. И знаешь почему? Потому что тебе с ним не остро, и не вкусно. И жаждешь ты совершенно других эмоций.

– Что?.. – не успеваю договорить.

Дверь в уборную с шумом распахивается, и на пороге появляется группа громко смеющихся девушек. Леон мгновенно отступает, принимая непринужденную позу.

– Еще увидимся, – подмигивает мне, бросает на меня последний, многообещающий взгляд и выходит, покидая уборную.

Я остаюсь стоять, прислонившись к холодной стене, пытаясь перевести дыхание. В воздухе висят его слова, смысл которых я никак не могу уловить.

Отдышавшись, заглядываю в зеркало, но вместо бледной и испуганной девчонки, которую лицезрела здесь перед стычкой с Леоном, теперь я вижу себя раскрасневшуюся и с блестящими, безумными глазами.

Глава 5

– Ты почему ушла так рано? – льется из динамиков голос Стаськи.

– Я? Глеб освободился, и я решила уйти…

Да, Глеб действительно позвонил и сказал, что отработал, а я воспользовалась этим как поводом, чтобы сбежать из клуба. Хотя сама на такси вернулась в общежитие.

Мне хотелось бежать подальше от Леона. Потому что неизвестно, что бы он выкинул дальше. А мне хватило от него эмоций. С излишком.

Но самое худшее то, что когда я вернулась в комнату, то обнаружила в своей спальне на кровати, прямо на подушке, мой кулон, в котором я ушла в клуб и который совершенно точно был на мне до встречи с Леоном.