Эль Кеннеди: Девушка за границей

Эту книгу я посвящаю всем лондонцам.

Всякий раз, приезжая в ваш волшебный город,

я будто возвращаюсь домой

© 2023. GIRL ABROAD by Elle Kennedy

© Анна Иевлева, перевод на русский язык

© RAJEL.ART, иллюстрации

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

Август

1

Он повсюду следует за мной. Я-то думала, что отделалась от него, выбравшись из окна спальни и вернувшись в прачечную через площадку перед бассейном, но не тут-то было: пусть папу я и не вижу, но его бестелесный голос продолжает вещать – на сей раз о том, как совсем недавно прямо возле станции лондонского метро кого-то пырнули ножом. У нас на столе стоит колонка «Эхо», и папин голос разносится как раз из нее. Сам он находится где-то в глубине дома и оттуда зачитывает мне криминальную статистику британской столицы.

Вот только я не слушаю. Отрешившись от всего, что он говорит, я вынимаю из сушилки одежду и тащу обратно в свою комнату, где почти весь пол занимает внушительных размеров крепость из чемоданов и коробок. У меня было несколько недель, чтобы собрать вещи. Тем не менее каким-то образом я умудрилась отложить дела, занимающие больше всего времени, на самый последний момент. Примерно через час мне ехать в аэропорт.

– Возросло число преступлений с применением холодного оружия, превысив отметку в шесть тысяч…

Папа снова заводит свою шарманку, и я выключаю колонку у себя в комнате. Как только выберусь из Штатов, попрошу кого-нибудь отрубить ему интернет, а не то он себя до сердечного приступа доведет.

У меня вибрирует телефон, и я уже ожидаю увидеть на экране надпись «Папа», но это моя лучшая подруга Элиза, так что я включаю громкую связь и швыряю мобильник на кровать.

– Прости, что не смогла приехать, – произносит она вместо приветствия. – Мы уже должны были вернуться, но маме ведь надо было разругаться с парковщиком! Придралась к вмятине на бампере, хотя я уверена, что она сама же ее оставила, когда в очередной раз врезалась в пикап нашего ландшафтного дизайнера, так что мы все еще…

– Все нормально. Правда. Ничего страшного.

Я начинаю складывать рубашки и легинсы, поспешно распихивая их по несессерам. Сборы приобретают лихорадочный характер, потому что, если верить стрелке часов, толком все сложить я точно не успею. В итоге я в отчаянии пытаюсь засунуть сорок фунтов мятой одежды в чемодан, который, кажется, вот-вот лопнет. Еще несколько дней назад я представляла свой отъезд тщательно организованным, но от этого замечательного образа не осталось и следа.

– Но ты же меня бросаешь! – притворно хнычет она в неизменно ироничной, будто неохотно-заинтересованной манере. Элиза считает, что если утром она проснулась, а конец света еще не настал, то день прошел даром, а я принадлежу к скромному числу людей, которых она в этом несчастном мире не слишком презирает. Просто очаровательно. – Я целый год не увижу тебя. Я буду скучать.

Я в ответ фыркаю.

– Ты там не перенапряглась, пока рожала это признание?

– Было больно, – согласно вздыхает она. Элиза никогда ни в ком не нуждалась и никогда ни по кому не скучала, это факт.

– Я ценю твои усилия.

Так или иначе, я знаю, что мой отъезд ей не безразличен.

Честно говоря, я завидую ее умению во всем полагаться на себя. Тому, насколько ей комфортно наедине с собой, ее безразличию к тревогам, сомнениям и страхам. Ее можно без предупреждения высадить в любой точке земного шара, и она будет вполне довольна сложившейся ситуацией, если, конечно, сумеет найти, где выпить чашечку приличного кофе.

Телефон пиликает – мне кто-то звонит. Я обещаю Элизе набрать ее, как только сяду в самолет, и отвечаю на звонок, не глядя на экран. Честно говоря, я ожидаю, что позвонят мои будущие соседи. Учитывая разницу во времени и расстояние между Нэшвиллом и Лондоном, скорее всего, нам уже не удастся поговорить – разве что когда я заявлюсь на порог своей новой квартиры.^[1]

– Алло?

– В Лондоне женщины в возрасте от шестнадцати до двадцати девяти в восемь раз чаще становятся жертвами…

– Папа, серьезно? Ты поговорил с доктором Ву о своей разбушевавшейся паранойе и сепарационной тревожности?^[2]

– Доченька, послушай. Лондон – опасный город для молодой женщины. Я там шесть месяцев провел, ты же знаешь.

Да. Все знают. Он там жил, пока писал, а потом и записывал свой третий альбом, причем не где-нибудь, а на Эбби-Роуд в честь которой «Битлз» назвали свой одиннадцатый студийный альбом и в честь которой тридцать два года после них назвали меня.

– Ты ведь понимаешь, – начинаю я, с трудом застегивая очередной чемодан, – что в глазах остального мира Соединенные Штаты считаются жестокой и варварской страной, где обществом правит преступность, да?

– Ты же не в кино в деловом центре Нэшвилла собираешься, – парирует он, полностью игнорируя мои слова. – Лондон – большой многонациональный город. Там можно сесть в кеб и исчезнуть с лица земли.

– Твоя дочь на семестр едет учиться за границу, а ты устраиваешь марафон «Заложницы». Доктор Ву вряд ли скажет, что это здоровый защитный механизм.^[3]

– Ну Эбби.

– Ну папа.

– Тебе девятнадцать. В Великобритании в этом возрасте уже можно алкоголь употреблять. Что ж поделать, если я не в восторге от мысли о том, что моя крошка отправляется на другой континент жить с незнакомыми мне людьми и ходить по клубам, где ее будут спаивать засранцы-англичане?

– Не то что американские засранцы.

– Ну Эбби.

Теперь я окончательно уверилась в том, что папа слетел с катушек. Он никогда не ругается в моем присутствии. За ужином со мной он медленно потягивает вино из бокала и вообще почти не пьет. Папа перестал гастролировать, когда мне было одиннадцать, и с тех пор идет на любые крайности, чтобы как-то нейтрализовать образ рок-звезды Ганнера Блая и вылепить из себя идеального отца. Я до сих пор считаю, что больше всего его шокировали фотографии в таблоидах, на которых он выносит меня, еще совсем кроху, из автобуса, в котором группа гастролировала в то время. В зубах у него сигарета, в одной из рук бутылка виски, в другой – я. Он тогда хорошенько перепугался. Распереживался, что я, когда вырасту, пополню ряды прожженных отпрысков знаменитостей, дегенератов, которые то в реалити-шоу снимаются, то лечатся в клинике от очередной зависимости, то орут как резаные в программе «Взгляд». И при всем этом боялся, что с ним я буду общаться только через сплетни на страницах желтой прессы.^[4]

Иными словами, я люблю папу, но он нервничает так, что превращается в психа, и его гиперопека начинает действовать на нервы.

– Пап, уверена, ты бы предпочел, чтобы я окончила колледж, сидя взаперти у себя в спальне, но я могу о себе позаботиться. Пора перерезать пуповину. Я уже большая девочка.

– Ты не понимаешь. Я знаю, как легко пара бокальчиков превращается в пару бутылок… или чего-нибудь еще более проблематичного…

Ой, да ради всего святого…

– Так, мы можем вернуться к этому чуть позже? А то у меня тут такие дебри, ты не представляешь.

Я вешаю трубку, не дожидаясь ответа. Если пойти у него на поводу, он совсем себя накрутит.

Заявку на программу обучения на втором курсе в лондонском университете Пембридж я подала по инициативе преподавателя истории Европы и была в тот момент в умопомрачении после просмотра «Острых козырьков», «Короны» и «Острова любви». Хотя оценки за первый курс у меня были превосходные, а преподаватели с радостью написали рекомендации, я ни на мгновение не верила, что меня и правда примут. А потом получила сообщение по электронной почте, и вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Внезапно пришлось поведать моему сверхзаботливому отцу, что я собираюсь уезжать не только из родного дома, но и из страны.^[5]

Великий день уже настал, но справляется папа так себе.

– Может, у них есть программа обучения онлайн.

Я чуть не подпрыгиваю. Стоило зарыться в шкаф в поисках одежды, а папа уже стоит посреди комнаты.

– Господи, папа! Для человека своего возраста ты пугающе скрытный.

– Так что скажешь? – напирает он. – Учиться по интернету будет гораздо удобнее.

– Удобнее для тебя. И забудь об этом. Все будет как запланировано. С минуты на минуту приедет машина. Я уже отправила соседкам по квартире оплату за первый месяц аренды.

А в ответ, к слову, не услышала ни слова. Я хватаю телефон, а там пара непрочитанных сообщений с очень длинного номера. К такому надо привыкнуть.

Ли: Здорово, малышка. Жду не дождусь нашей встречи. Мы уже подготовили твою комнату, а заодно несколько подарочков к новоселью – Джеки и Джейми думают, тебе понравится. На почте указания, как добраться до квартиры. Не верь тому, что говорит гугл, там сплошная фигня. Завтра увидимся. Или сегодня? Мы уже сбились со счета:)

– И почему же я ни разу не поговорил с этими соседками? – спрашивает папа, и от беспокойства морщинки на его лице становятся еще глубже. – Мы же ничего о них не знаем. Вдруг ты приедешь, и окажется, что на самом деле твоя квартира – склад рядом с портом, и какие-нибудь мужики только и ждут, как бы надеть тебе на голову мешок.

– Уф, как ты меня утомил.

Я быстро набираю ответ Ли и убираю телефон в карман.

– Я нашла их на том же сайте, где Гвен. Она тоже искала, с кем жить, когда поехала на семестр за границу, – напоминаю я. – Все пользователи там проверенные, а этих даже университет порекомендовал. Всё путем.

Мне все никак не разобраться с часовыми поясами, так что нам пока не удалось ни поговорить по телефону, ни созвониться по видео, поэтому официального знакомства до сих пор не было. Только писали друг другу на электронную почту и в мессенджерах, причем обычно в тот момент, когда собеседник спит. Впрочем, наше с Ли цифровое общение за последние пару недель меня вдохновило. Пока она кажется милой. Старшекурсница, а значит, повзрослее меня будет. И с ней живут еще две девочки.

– Мне было бы спокойнее, если бы я мог с ними поговорить, – ворчит папа. – А еще лучше с их родителями.

– С родителями? Смеешься? Я же не к подруге с ночевкой поехала. Они взрослые люди.

Папа щурится, поджимает губы.

– Меня это совершенно не утешает.

– И я советую тебе проработать это с доктором Ву.

Я усмехаюсь через плечо, и папе мое выражение лица явно не по душе.

Он садится на край кровати, запускает пятерню в лохматую шевелюру, почесывает щетину. В такие моменты я почему-то всегда спохватываюсь, до чего странно быть дочерью Ганнера Блая. Отчасти именно поэтому я не хотела, чтобы будущие соседки знали, кто мой отец; решила подождать, пока не заселюсь. Иначе ситуация может… усложниться.

Всю жизнь меня окружали люди, которые притворялись моими друзьями, лишь бы подобраться к отцу поближе. Никогда не знала, кому доверять. Отношения постоянно оказывались пустышкой, а от разочарований из раза в раз менее больно не становилось. Папа перебрался из Лос-Анджелеса на ферму на окраине Нэшвилла, лишь бы убраться подальше от искателей славы и подхалимов, осесть и жить тихо. И ему удалось. По большей части. Иногда в наше окружение по-прежнему просачивается групи-другая. Какая-нибудь фанатка или артист, ищущий трамплин для собственной карьеры. Иногда – просто предприимчивый человек, жаждущий продать фотографии и посплетничать с репортером «TMZ».^[6][7]