– Нет, и ещё раз нет, Ландер, – услышал он решительные слова в свой адрес от Шелепина. – Мне уже Демичев по этому вопросу звонил. Я ему сказал, что ты у нас в свободном плавании, взрослый мальчик, и за все свои печатные и непечатные вопросы самостоятельно отвечаешь. Меня, пожалуйста, в свои кубинские приключения ни в коем случае не втягивай. Понял? Где советские профсоюзы, и где Фидель Кастро? Сам подумай, мне эта головная боль вообще не нужна. Хочешь, эти вопросы с Фурцевой решай. Хочешь – с Демичевым. А мой телефон забудь, пока не разберёшься. Всё, давай, удачи.

– Ну, вроде бы пока, как ни странно, всё хорошо, – пожал плечами Ландер, положив трубку после этой гневной отповеди и бахнул слегка выветрившегося коньячку, не закусывая. Занюхал просто куском лимона…

***

Москва, квартира Алироевых

Ахмад пришёл домой с работы, как обычно в последнее время, совершенно не уставший.

А с чего ему уставать? Сидит целыми днями один в кабинете, никакой работы практически не делает. Художественную литературу почитывает. Пасынка попросил, тот шкаф ему открыл свой с книгами, и теперь у него всегда есть что почитать…

Если сравнить с тем, как он на заводе работал – сначала в Святославле, а потом в Москве, – так это две большие разницы.

Сейчас у него вся работа начинается, только когда его в очередную командировку отправят. Вот там действительно уже группой нужно командовать, обязанности распределяя, да потом еще и отчёт по итогам готовить. Но всё равно сырой вариант отчёта уже практически готов у него к моменту приезда в Москву из командировки для устного доклада министру. Дальше денёк только один нужен отредактировать – и снова сидишь в своем кабинете, и абсолютно ничего не делаешь.

И все к этому относятся так, словно это нормально, хотя самому Ахмаду, конечно, иногда становилось стыдно за такую работу, когда часть времени просто бездельничаешь… Кстати, гораздо более высокооплачиваемую и перспективную, чем раньше, потому что всё же это не завод, а целое министерство.

Бодро поднявшись на свой этаж пешком по лестнице, чтобы немного ноги потренировать, он открыл своим ключом дверь, чтобы не разбудить ребёнка. Впрочем, как оказалось, предосторожности были излишни – жена встретила его в коридоре, держа сына на руках.

Поцеловав обоих, он благодушно спросил:

– Ну что у вас тут новенького?

– У нас ничего новенького, а вот у Паши… – закачала головой Аполлинария.

– Позвонил, что ли? – удивился Ахмад. – Аж с самой Кубы?

– Нет, – ответила Поля, – мы же договаривались, что они там просто спокойно себе отдыхать будут, не будут никуда там в Гавану ездить, искать телефон, чтобы с нами связаться. Всё намного интереснее. Паше аж три приглашения в посольства разные пришли! Помнишь, как он в японское ходил в октябре? Вот точно такие же!

– Надо же, аж целых три! – поражённо закачал головой Ахмад. – И куда конкретно?

– Французское, испанское и снова японское, в них его зовут. Все три страны очень серьезные, большие…

Ахмад задумчиво сказал:

– Вот родила ты сына и можешь им теперь так гордиться, как мало какая другая мать может. Парню восемнадцать лет, а его иностранные посольства за руки тащат к себе в гости. А я даже рассказать никому об этом не могу, потому что мне всё равно никто не поверит. Кто ж в такое поверит-то? Сказочник, скажут!

– Если есть кому рассказать – то поверят, если приглашения покажешь, – хитро прищурилась Аполлинария, полная гордости за сына. – Они же ему ни к чему. Я уже позвонила во все три посольства, извинилась, сказала, что он сейчас за рубежом. А все эти даты на ноябрь приходятся, так что можешь смело себе забирать эти приглашения, и любому, кто захочет посмеяться, тут же в недоверчивую рожу и тыкать ими, чтобы усовестился.

– Ну а что, – усмехнулся Ахмад, – есть у нас там один такой, в курилке… Постоянно из себя корчит кого-то очень важного, хотя точно такой же начальник, как и я, того же уровня. Вечно хвастается своими родственниками, как они хорошо устроились, и ждёт, что все вокруг будут в рот ему смотреть и поддакивать. Заведу-ка я тоже, пожалуй, вот такой же разговор о своём пасынке. Он человек очень завистливый, тут же наверняка начнет меня подкалывать, что мне всё это якобы причудилось. А тут я действительно как выну из кармана пиджака эти приглашения – да и покажу всем. Навек не только он, но и все остальные зарекутся говорить, что Ахмад Алироев может неправду сказать.

– Правильно, Ахмад, так их, – одобрительно кивнула Полина, – но ты только приглашения потом не выкидывай. После этого мы их ещё в деревню отвезём, Эльвире показать. Вот уже она за внука обрадуется!

– Надо ей не только показать, но и оставить, – предложил Ахмад, – пусть у себя тоже там кому-нибудь в морду спесивую ими ткнёт, погордится за внука.

– Нет, это вряд ли, – махнула рукой Аполлинария, – они там все давно уже пашиными статьями зачитываются в «Труде», он для них уже величина невероятная. Это ж деревня, а не министерская курилка. Там Эльвиру уже все очень уважают, а тебе себя в министерстве ещё поставить надо как следует, вот тебе эти приглашения и пригодятся больше всего. А Эльвире потом отдадим – так, чисто чтобы за внука могла порадоваться…

Глава 4

Москва, Лубянка

Румянцев уже давно сообщил генералу Вавилову о том, что ответ, полученный с Кубы от Ивлева, гласил «нет». Сделал он это по телефону.

«Считаю, что лично идти отнимать несколько минут у генерала не имеет никакого смысла, – подумал тогда он. – Тот явно не оценит такого шага».

Поэтому был очень удивлён, когда Вавилов вызвал его к себе сегодня.

«Интересно, – подумал он, – будем обсуждать, что ли, это «нет» Ивлева на оказание ему помощи от нас? Вавилов, что ли, хочет, чтобы я предложил способы, как мы можем Ивлева уговорить на всё это дело? Ну что же, придётся ему честно сказать, что Ивлев парень упёртый, и если сказал «нет», то это точно «нет», а руки ему выкручивать, учитывая, чем именно он ценен для комитета, с моей точки зрения, смысла никакого точно нет. И более того, опасно».

Или всё же в связи с выявленными связями Ивлева с ГРУ какие-то вопросы лично у председателя возникли, которые Вавилов со мной хочет обсудить?

Ломая голову в попытке понять, что этот вызов означает, он и пришёл к заместителю председателя КГБ.

Пришлось, правда, минут десять подождать – какой-то генерал как раз успел перед ним прийти, так что его первым и запустили. Генералы, само собой, в приоритете. И лично Румянцев это целиком одобрил – не хватало ему ещё, чтобы его на глазах ожидающего приёма генерала к Вавилову вне очереди пропустили.

Генералы люди самолюбивые. После такого случая он точно захочет узнать, что это за нахальный такой майор, и потом как следует с ним рассчитаться.

Может, кстати, Вавилов также рассуждал и, не желая ему зла, пригласил его уже после генерала.

Когда Румянцев вошёл, генерал кивнул головой на стул перед его столом и велел:

– Садитесь, Олег Петрович, будет нам с вами сегодня что обсудить.

Вавилов протянул скреплённые скрепкой несколько страничек Румянцеву.

Тот осторожно взял, спросив:

– А что это, товарищ генерал?

– А только что принесли прослушку международного звонка… Это разговор между Фиделем Кастро, лидером Кубы, и главным редактором газеты «Труд» товарищем Ландером. Читайте, читайте, не стесняйтесь, я подожду.

Румянцеву, конечно, было очень неудобно сидеть перед заместителем председателя и несколько минут читать что-то. Но, раз он сам велел и явно не считает, что он его время отнимает, то надо, конечно же, читать.

По мере чтения его глаза открывались всё шире и шире.

Наконец он, с совершенно обалдевшим видом дочитав, поднял глаза на Вавилова.

– Наверное, я тоже точно так же выглядел, когда читал, – усмехнулся тот. – И какое будет ваше мнение по всему этому безобразию, что вообще творится вокруг Ивлева и Фиделя Кастро?

– Вы меня, сейчас, конечно, совершенно ошеломили, товарищ генерал, – честно признался Румянцев. – Из всех мыслей у меня сейчас в голове только что не могу во всё это поверить. Если б не вы мне всё это дали, я бы вообще подумал, что это шутка какая-то.

– Ну, естественно, что не шутка, Олег Петрович. Первое апреля давно уже было, чтобы так шутить. И всё же понимаю, что времени было подумать недостаточно, но, может быть, есть какие-то мысли сразу вот навскидку, а то, сами понимаете, мне через несколько минут надо уже к товарищу председателю с этим идти. Не каждый день у нас такое происходит, чтобы я мог без доклада обойтись в подобном случае.

– Ну, тут, если вот так, навскидку, всего два варианта может быть, товарищ генерал, – задумчиво сказал Румянцев, – если не исходить из третьего, что мы что-то про Ивлева важное не знаем по его родственным связям…

– К примеру, намекаете на то, что Фидель Кастро, когда его в Москву в первый раз пригласили, погулял тут с кем-то, и Ивлев в итоге получился? – усмехнулся Вавилов. – Нет, по срокам никак не сходится, маловат был бы сейчас Ивлев, если бы его лично Кастро нагулял. И это не говоря о том, что по Брянской области он точно не колесил, когда в СССР был в первый раз.

– Так я и не про Фиделя, товарищ генерал, – улыбнулся Румянцев. – Мало ли кто-то из наших деятелей посерьёзней всё же заехал как-то в эту самую Брянскую область.

– Ну, это такой вариант, который нам обсуждать не стоит. Вряд ли и сам Ивлев в этом случае знает, кто его настоящий отец… Хотя, учитывая, с каким поразительным самообладанием он в любой ситуации держится, может, всё же и знает, но никогда в жизни нам не скажет. Естественно, товарищу председателю я тоже это озвучить не могу. Так что давайте что-нибудь из тех двух рабочих вариантов, о которых вы сейчас начали говорить.

– Первый вариант, что кто-то из поручителей Ивлева в кандидаты в партию, тот же Межуев или Захаров как-то смог подсуетиться, или личные знакомые на Кубе у него есть. – послушно начал Румянцев. – Или к посольским нашим обратился, или прямо через МИД наш действовал. Если, конечно, там кто-то такой отчаянный есть, чтобы по международной связи, зная, что мы ее прослушиваем, такие вопросы с кубинцами решать. Маловероятно, конечно…

– А второй какой вариант? – заинтересованно спросил Вавилов.

– Возможно, наш Ивлев как-то смог так Фиделя во время той встречи зацепить, что тому судьба его стала интересна. Парень он, как мы с вами знаем, далеко неординарный. Мало ли что-то такое сказал, что лидеру Кубы особенно понравилось. Вы же сами знаете, как гладко и красиво он может про что угодно в политике говорить, заслушаешься. Может, Фидель и заслушался, и потому так за него теперь вступается. Хотя вот, правда, пока я вам всё это излагал, у меня ещё и третий вариант появился. Мы же знаем, что за Павлом Ивлевым теперь ГРУ стоит, раз уж он от нашей помощи отказался, то, вполне может быть, на их помощь он как раз и согласился. Возможно, у Министерства обороны есть какие-то выходы на Фиделя? Хотя все же нет, Николай Алексеевич, не верю… Для вояк всё же это слишком какая-то экзотическая комбинация, они попроще обычно работают. Хотели бы защитить Ивлева от Громыко, так просто министра обороны попросили бы пару слов министру иностранных дел сказать. Очень сомневаюсь, что Громыко смог бы отказать Гречко, в, по сути, сущем для него пустяке. Это же самая что ни на есть для него выгодная просьба: ты делать ничего особо не должен, просто в сторонку отойти по, в принципе, не очень-то и принципиальному для тебя вопросу. А тебе уже министр обороны должен будет за это, и должок этот ему можно будет припомнить по гораздо более важным для тебя обстоятельствам…

– Значит, в то, что это ГРУ сработало, вы не верите, товарищ майор? – задумчиво постучал пальцами по столу Вавилов.