Марина Комарова: Спящая красавица, гроб и упыри

Глава 1

– Илинка, ваша подружка не только некрасивая, но и жадная! – с ужасом сказал Николае.

– Я еще и с придурью, – охотно добавила я.

После чего придвинула к себе поднос с только что принесенным заказом.

Густая и ароматная чорба с овощами и мясом, заправленная лимонным соком, что придает ей невероятный вкус.

Очаровательно маленькие мититеи, от которых не отвести взгляд. Это маленькие колбаски из говядины, свинины и баранины, приправленные чесноком. Здесь их жарят на гриле, подают с горчицей и самым лучшим в королевстве хлебом. Чуток вправо стоит сармале. Начинка – это свинина и рис, завернутые в виноградные листья. Все вместе тушится в томатном соусе до состояния, когда, попробовав, просто не можешь больше сопротивляться.

Так, а где папанаши? Пончики из творога, обжаренные во фритюре. Их подают со сметаной и вареньем. Илинка такие просто обожает. У них очень нежная текстура и сладкий вкус, что покорят любого гурмана. Наверное, принесут попозже.

Зато вот графин с цуйкой, сливовый аромат которой поднимает настроение уже одним своим присутствием на столе.

И все за этим столом прекрасно, кроме господина Николае, который почему-то позеленел и быстро встал.

– Простите, Илинка, я вспомнил, что у меня срочные дела! Вынужден срочно откланяться.

– Николае… – начала она, но я под столом наступила ей на туфельку.

Через три минуты от него и след простыл. Илинка молча смотрела на выход из ресторанчика, а потом застонала и бухнулась лбом в стол.

– Да что это такое? Зачем ты его спугнула? Когда я уже найду себе нормального мужика?

– Дорогая моя, – сказала я, откусывая выпечку и наливая ей цуйку. – Мужик, который считает, что женщина должна мало есть, определенно не может претендовать на звание нормального.

Она шумно выдохнула и мрачно ответила:

– Ты права, Стефана. Спасибо, что пошла со мной и удержала от глупостей.

– Всегда твоя, дорогуша.

В следующую секунду мы чокнулись и принялись за еду. Хотя, подождите… чокнулись мы давно.

Что ж… Илинке везло с мужчинами так же, как мне с родней.

История эта давняя и невероятно занудная. Я – дочь обнищавшего барона (батюшка очень любил азартные игры, но игры не любили его), которую сильно хотели выгодно выдать замуж. Богатые женихи хотели нежную покорную лань. Бедные – задорную работящую лошадь. А я хотела делать гробы. Да, вы не ослышались. Не зря окна моей комнаты выходили на кладбище. Изумительный вид.

В итоге мы ну никак не могли найти подходящую партию. К тому же я совершенно не в состоянии рано вставать и улыбаться. Вся активность просыпается к позднему вечеру и кипит до рассвета.

Батюшка уж думал, что это проклятие, потому позвал местную знахарку Зельму, которая была то ли ведьмой, то ли феей. Она все время путалась в показаниях, но тех, кто на это указывал, лупила прялкой. Душа просила творчества, но руки росли совсем не оттуда, откуда можно прясть.

Других знахарок рядом не было, поэтому приходилось работать с тем, кто есть. Помню, как Зельма заявилась в наш дом, осмотрела меня, зачем-то ткнула веретеном и сообщила, что медицина, тьфу, знахарство тут бессильно. После чего велела батюшке подарить мне рубанок и не морочить голову.

– Я ничего не могу сделать, – заявила она.

– Совсем? – опечалился батюшка. – Даже, если Стефана сильно захочет?

Зельма не растерялась, повернулась ко мне и спросила:

– Что ты хочешь?

– Розовые волосы, – не раздумывая, ответила я.

Батюшка схватился за голову, а Зельма на следующий день притащила мне какой-то порошок, который превратил блондинистую шевелюру в локоны цвета фуксии. Возможно, и правда ведьмофеи у нее в роду имелись, потому что краска с волос не смывалась даже спустя годы.

После того случая мы подружились. Да так, что теперь я присматриваю за ее племянницей Илинкой, пока сама Зельма ездила в столицу по делам.

Илинка выглядела нежным воздушным созданием, которое жаждет первой любви. И неважно, в какой очередной раз эта первая любовь должна случиться. А я изображала жуткую грымзу с отвратительными манерами. Приходилось гримироваться, конечно, потому что иначе нужного эффекта не достичь. Но чего не сделаешь ради дружбы?

– А помнишь того типа на прошлой неделе? – спросила Илинка, откусывая кусочек сармале. – Который все время поправлял мне прическу?

– О да! Тот, что считал, что знает о женских волосах больше, чем сама женщина, – засмеялась я, наливая себе еще цуйки. – Он же еще сказал, что моя розовая шевелюра оскорбляет природу.

– Зато твоя шевелюра помогает отсеивать идиотов на раннем этапе, – вздохнула Илинка. – Мне бы такую защиту.

– Дорогая, именно поэтому у тебя есть я. Это гораздо надежнее любых розовых волос. Однако, если захочется сменить имидж, то всегда есть тетушка Зельма.

Мы рассмеялись, и Илинка наконец взяла себя в руки.

– А тот музыкант? Который играл мне серенады под окном в пять утра, не забыла?

– Как же… Ах, романтик! – Я театрально прижала руку к сердцу. – Который разбудил половину квартала и заставил соседей швырять в него ночными горшками.

– И все равно продолжал играть, – фыркнула Илинка. – Правда, после третьего горшка мелодия стала немного… хромать.

– Упорство – прекрасное качество, но не когда оно граничит с глухотой, – заметила я, доедая мититеи.

Наконец принесли папанаши, и мы с энтузиазмом на них набросились. Сладкий творог таял во рту, а варенье создавало идеальный контраст.

– Знаешь, Стефана, – задумчиво сказала Илинка, – иногда мне кажется, что все нормальные мужчины уже разобраны, а остались только… ну, ты понимаешь.

– Либо женатые, либо мертвые, либо придурки, – согласилась я. – Хотя с мертвыми мне работать проще.

Илинка чуть не подавилась папанаши:

– Стефана! Как ты можешь так говорить?

– Что? Они не спорят по поводу размеров гроба, не требуют скидок и не пытаются объяснить, как надо делать мою работу.

Мы просидели в ресторанчике до самых сумерек, перебирая всех неудачных кавалеров Илинки и вспоминая мои профессиональные байки. К тому времени, как мы попрощались, уже прилично смеркалось.

– Береги себя, дорогая, – сказала я, обнимая подружку. – И помни: лучше одной, чем с глупцом.

– Легко говорить, когда у тебя есть любимое дело, – грустно улыбнулась Илинка. – А у меня только тетушкины цветочки да мечты о принце.

– Принцы, милая, существуют только в сказках. А в жизни есть обычные мужчины… с проблемами. Богатство с детства и большие возможности чаще портят, чем делают приличного человека.

Мы расстались у входа в ресторанчик. Илинка направилась к своему домику рядом с цветочной лавкой тетушки, а я села в наемную карету.

Кстати, про цветочки она зря. Очень милые духоловки. Розовенькие, зубастенькие и хлопают листиками. Главное, вовремя кормить.

– В Мертвый переулок, – сказала я кучеру, устраиваясь поудобнее на жестком сиденье.

Кучер с подкрученными усиками только кивнул. Он уже привык возить меня по этому маршруту и давно перестал удивляться моему адресу. Все время пользуюсь каретами фирмы «Страхиня и братья». Насколько знаю, они начали бизнес в соседнем королевстве и вот теперь развернулись у нас.

По дороге домой я размышляла о завтрашних делах. Заказ на гроб для старого мельника должен был быть готов к послезавтра, потому что семья хотела что-то особенное, с резными колосьями пшеницы по бокам. Придется постараться.

Впрочем, это был еще цветочки по сравнению с тем, что заказывали другие клиенты. Взять хотя бы тот случай с богачом Мирчей, который потребовал гроб с потайными отделениями для золотых монет. Мол, хочу, госпожа Стефана, взять богатство с собой в загробный мир. Пришлось объяснять, что мертвецы редко занимаются шопингом, а вот живые родственники очень даже могут заинтересоваться содержимым.

Или вдова торговца тканями, которая заказала гроб, обитый бархатом всех цветов радуги.

– Григоре так любил краски! – рыдала она.

В результате покойный выглядел как попугай, собравшийся на карнавал. Бедняге даже после смерти не было покоя.

А недавно приходила молодая жена какого-то чиновника и просила сделать гроб с окошком, чтобы любоваться дорогим мужем. Пришлось тактично намекнуть, что через пару недель любоваться будет уже нечем, так что лучше ограничиться обычной крышкой. Да и постоянно раскапывать могилу ей никто не даст. Бардак на кладбище смотритель Ионуц жутко как не любит.

Самым странным заказом был гроб для еще живого заказчика. Старик хотел полежать в нем для пробы, чтобы понять, удобно ли будет. Ну, не могу, конечно, осуждать. Мои гробы удобнее иных кроватей.

Я все сделала, но предупредила, что примерка пойдет за дополнительную плату. Клиента это не смутило. Полежал полчаса, остался доволен и ушел, бодро насвистывая песню про распутную птичку. До сих пор живет и здравствует, кстати. Иногда заходит узнать, как дела у «его» гроба.

Карета покачивалась на ухабах, и я усмехнулась своим мыслям. На этой работе скучать не приходится. Люди умирали со всевозможными причудами, а живые родственники старались эти причуды увековечить.

Мы свернули налево. Мертвый переулок получил свое название не случайно. С одной стороны располагалось кладбище, с другой – моя мастерская и несколько других домов, жители которых так или иначе были связаны с похоронным делом.

– Приехали, госпожа, – торжественно объявил кучер.

Я протянула ему монеты и вышла из кареты.

Ух, отличная погодка сегодня. Вечерний воздух был прохладным и пах осенними листьями. Обожаю осень. Идеальное время года. Карета тут же покатила прочь, так как мало кто задерживался здесь без крайней необходимости.

Я подошла к своему дому и уже протягивала руку к калитке, когда заметила темную фигуру, стоящую у входа в мастерскую. Хм. Это кто еще? На сегодня у меня никому не назначено. Опять кто-то умер, когда мы не договаривались?

Незнакомец был высоким, до… стрыги высоким. А еще широкоплечим и внушительным по всем параметрам. Свет падал так, что было не разобрать черты лица. Лишь силуэт вырисовывался в полумраке.

Что-то в его позе заставило меня остановиться. Он стоял слишком… слишком неподвижно. Даже дыхания не было слышно.

– Добрый вечер, – осторожно сказала я. – Вы меня ждете?

Глава 2

Незнакомец шагнул из тени, и я едва не выронила ключи от калитки.

Передо мной стоял самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Серьезно. И это при том, что я работаю с покойниками, а они, как известно, выглядят намного лучше живых. Но этот… этот превосходил все мыслимые представления о мужской красоте.

Широкие плечи, узкая талия, вся фигура под черной одеждой с серебряной вышивкой намекала на то, что там есть на что посмотреть. На плечах плащ… Чует мое сердце, куплен у элитного портного. На пальцах поблескивали кольца с крупными темными камнями. О, вижу ведьмовский камень шерл, кроваво-черный рубин и… ух ты, какие миленькие бриллиантики!

А да, еще лицо… О, это лицо заставляло забыть обо всем на свете. Как там обычно говорят? Будто высечено из белого мрамора самым искусным скульптором, во!

Волосы цвета воронова крыла падали на плечи, отливая синевой в лунном свете. Высокий лоб, идеально очерченные скулы, которые могли бы служить образцом красоты, и линия челюсти настолько четкая, что хотелось провести по ней пальцем.

Прямой аристократичный нос. Полные, чувственные и это… идеально очерченные губы. Они сейчас были тронуты легкой улыбкой, которая могла бы растопить сердце любой женщины. А может, наоборот – заморозить его навеки.

Ну, как? Хорошо? Вон как описываю после посещения курсов танатокосметологии, а батюшка мне все говорил, что ничего не выйдет. Ан нет! Вон какая я молодец!