Сначала хотела только быстренько кровь смыть, но включила воду… тепленькая! И что-то так хорошо… Так что штаны я тоже сняла и влезла под душ вся. И вообще – надо пользоваться моментом, а то сейчас под дверью Бенедикто сторожит, в нем я, в принце, не сомневаюсь. А как потом ходить одной?

Бенедикто как раз мою рубашку забрал.

– Я застираю пока.

– Спасибо! – отозвалась я. Сейчас вообще ни о чем думать не хотелось.

Жалко мыла у меня нет. И вещи бы свежие переодеть… Ничего, пока так, потом все будет. Просто постоять под горячей водой и немного расслабиться.

Полотенца нет тоже, но я умею неплохо сушиться сама. Да и волосы короткие, так что не проблема. Сюртук на голое тело только очень странно ощущался, но вроде бы не топорщился и расстегивался. Хотя топорщиться там нечему, у меня грудь как два прыща, я уже всю надежду потеряла. А теперь вот, даже на пользу.

Когда вылезла, Бенедикто отжимал мою рубашку. Встряхнул потом… удивительно – ни пятнышка. Но он, думаю, бытовой магией умеет, мне как-то самой особо не приходилось.

– Держи, – протянул мне, как-то странно разглядывая. – Зашить сможешь? Если у тебя только одна на смену, то лучше не разбрасываться.

– Смогу, – кивнула я.

В комнате уже ждал нас Федерико.

– Я твои вещи принес, – кивнул мне. – Только знаешь что… есть у меня подозрения, что в них покопались. Ты проверь, не пропало ли чего.

Вот тут я сильно напряглась.

– Ничего ценного у меня там нет, – сказала я.

Это, с одной стороны, чистая правда. Но с другой – у меня платья там. Копаться в платьях сейчас? Да и вообще… Если Марселино все видел, то даже не знаю… Он все понял? Сдаст меня?

– Твое дело, – пожал плечами Федерико. – Как живот? Сильно поцарапали?

– Все нормально, – сказала я.

Взгляд Федерико такой… он присматривается.

– Бен! – еще позвал он. – Твоя доля за ставки. Держи. Мы с тобой заработали. Я пока вещи свои соберу…

Достал из кармана и протянул Бену горсть монет. Тот кивнул, взял. На меня искоса глянул. Федерико начал свою одежду из шкафа собирать, на кровать складывать… ну как складывать – сваливать в кучу скорее.

– Так, – он еще раз оглянулся на нас. – Постель я свою заберу, я ее все равно неделю не менял, а Селедка не брал еще. Так что пойдешь, возьмешь себе новую. Бен покажет куда, если что. А этот Марселино тот еще… сукин сын. Но есть подозрение, что в ближайшее время он не только от Селедки отхватит. Я с ним буквально десять минут пообщался, и то руки зачесались. Но дуэли – это ерунда. От него любой подлянки ждать можно. Я ему, конечно, объясню, что за это будет, но таких людей здравый смысл плохо держит.

– Злишься? – немного глухо спросил Бен.

– А? – Федерико залез под кровать, вытащи оттуда три разных носка, бросил в общую кучу. – Я? На кого?

– Ну, что пришлось к нему идти, – сказал Бен хмуро.

Федерико вздохнул и усмехнулся так, словно говоря: «Вот идиот».

– В белом корпусе есть свободные одиночные номера с личным душем, – сказал он. – Если я захочу жить без неудобных соседей, поверь, я смогу оплатить. Но с вами тут веселее. И все же, мне не хотелось бы вот просто так, на ровном месте словить неприятностей. Я никого не осуждаю, и… – он глянул на меня. – Если причины веские, я готов поддержать и сделать все, что в моих силах. И все равно мне это не нравится. Слушай, Бен… выйдем на минутку поговорить, а?

И никаких прямых вопросов мне?

На самом деле я даже понимаю почему – если это никак не озвучено и не подтверждено явно, то Федерико может смело утверждать, что ничего не знал. Даже менталист ничего не выкопает в его памяти, потому что догадки и предположения так и останутся догадками, а не фактами.

– Поговорим, – согласился Бен.

Они вышли в коридор, а я осталась. Осторожно присела на край кровати Бена. Просто на той, которая теперь будет моя – сейчас куча вещей и сесть некуда. Так что…

Ох… Да, я понимаю, что все это так себе… из-за меня у парней могут быть неприятности.

И ничего не слышно из-за двери. Не то, чтобы я хотела подслушивать, но все же. Это ведь касается меня. Ладно, все нормально будет. Сдавать меня руководству парни точно не собираются. По крайней мере сейчас. А там посмотрим еще.

Они говорили там, я ждала.

Долго говорили. Или, может быть, мне так показалось, потому что ждать невыносимо, и время тянулось бесконечно. Я сидела, прислушиваясь к звукам из-за двери, слушая собственное дыхание, слушая, как колотится сердце.

Потом дверь открылась, и они оба вошли. Спокойно так, Федерико даже чуть усмехнулся. Кивнул мне. Потом сгреб все свои вещи, разом завернув в простыню, взвалил на плечо.

– Удачи, – то ли мне, то ли Бену, то ли обоим.

Бен кивнул тоже.

Потом, когда дверь за Федерико закрылась, молча отошел к окну и долго стоял, опираясь о подоконник, навалившись на него, глядя в даль.

Я молчала тоже, ожидая… Честно – очень странно и неловко себя чувствовала.

Потом Бенедикто повернулся ко мне.

– А ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил он.

И одновременно с вопросом щелкнул купол против прослушки.

Вот и все.

Ладно. Бен совершенно точно все понимает. И будем играть в открытую.

– Меня зовут Мария, – сказала я. В горле ком встал, тяжело говорить.

Бен кивнул.

– И как все это вышло? – упрека в его голосе не было точно. Но что было – я понять не могла.

Так… собралась.

– Я пыталась поступить нормально, под своим именем. Я первый тут хорошо прошла, результаты были одни из лучших, я видела… А потом ко мне подошел один… из приемной комиссии и велел забирать документы, сказал, что учиться я тут точно не буду, он не позволит. Я пыталась спорить, но он начал угрожать. Сказал, что за необоснованные обвинения членов приемной комиссии меня заберет полиция и придется выплачивать штраф. Причем штраф только моему отцу, и пока он не заплатит, я буду сидеть… Я испугалась и забрала.

Сглотнула.

В глазах Бена хорошо читалось: «Ну и дура». Да, сейчас, пожалуй, я понимаю это и сама. Надо было стоять до конца. Не уверена, что вышло бы лучше, но стоять надо было. И пусть бы полицию вызывал, я не виновата.

Бен сел на кровать напротив, задумчиво потер подбородок, потом провел ладонью по волосам, взъерошил.

– Так… – сказал он. – А кто к тебе подходил?

– Я не запомнила его имени. Такой узколицый, носатый.

– Отавио Дуарте, – сказал Бен. – Он у нас ведет, у старших с третьего курса. У вас пока не будет. Но тип да, тот еще… Жесткий очень, со своими взглядами и убеждениями, которые не пробьешь. На счет предубеждения к девочкам – ничего не могу сказать, у нас на потоке не было ни одной, я как-то не сталкивался. Материал объясняет хорошо и в целом в своем деле опытный.

То, что у нас не будет пока – это уже хорошо. Но конечно никакой гарантии, что я не столкнусь с этим Дуарте в коридоре или еще где. А если он меня узнает?

– Вообще-то, – Бен вздохнул, – стоило не заниматься этой дурью, а сразу на него жалобу подавать. Ректору. Он в этом плане нормальный.

– Помогло бы? – спросила я.

Бен вздохнул снова.

– Не знаю, – сказал честно. – Судя по тому, что последний раз девушка училась тут… вот я как раз на первый поступил, и на пятом была одна. После выпуска в Деларию уехала, сказала здесь не останется, работы нет. И два года потом ни одной, в этом году тоже ни одной вроде, так что три. Да и раньше только единичные случаи совсем. Не думаю, что нет талантливых. Скорее всего заворачивают как тебя, отговаривают, заваливают экзамены.

– Вот ты и сам признаешь, что у меня не было шанса поступить честно! – сказала я.

Бен кивнул.

– Да, скорее всего. А документы где взяла?

– В городской магистратуре получила, – сказала я. – Вот так просто пошла, сказала что я Антонио Армандо, приехал поступать, но где-то в дорожных кабаках просрал документы. Принадлежность к роду несложно подтвердить, все есть в реестре. Тони мой брат, одна кровь, у нас год разницы. На меня наорали, конечно, но поверили.

Бен кивнул снова.

– Подделка документов – это серьезно. Подлог, выдача себя за другого в любом официальном деле. Если вскроется, тебя не просто отчислить, а посадить могут.

Поняла, что все леденеет внутри.

Не то, чтобы я это не понимала сразу, но как-то… Это не казалось так очевидно и неотвратимо.

– А так заметно, что я девочка? – спросила тихо. – Ты сразу понял? А Федерико?

Бен кривовато усмехнулся.

– Рик не понял, – сказал он. – Я ему сказал, он поначалу не поверил. И не бойся, он будет молчать. Но Рик огневик по большей части. А вот для большинства природников – это будет очевидно. А у меня такая специфика, что огонь и земля примерно в равных долях, так-то это плохо обычно, ни одно, ни другое полноценно не развивается, мешает друг другу. У меня огонь чуть больше, поэтому удалось сюда поступить, мне хватило. Но и чтобы тебя почувствовать – хватило тоже.

– Почувствовать?

– Да, – сказал он. – Наверно те, кто на медицине учатся, могут это более разумно и правильно объяснить, но я скорее ощущаю как запах. Это просто есть и все.

Заледенело и скрутило прям. Вот я вляпалась.

Короткими волосами мага не обманешь, он просто почует правду.

– То есть все скоро поймут? Я ведь по любому с природниками буду встречаться.

– Будешь, – согласился Бен. – У вас с первого курса полевая медицина, первая помощь. Не знаю точно, кто будет вести у вас, но кто-то из природников точно. Матош обычно. Тут надо подумать… По идее, экранировать можно, замаскировать, и тогда без прямого сканирования понять будет сложно. А сканирование… ну, кому это нужно? Просто так никто не станет. Хотя некоторые занятия по медицине тебе придется прогуливать, – он усмехнулся, а меня невольно передернуло, когда я представила это. – Не бойся, придумаем что-нибудь. Я завтра у Агнешки спрошу, она толковая и точно не выдаст, может что по экранированию подскажет. Хотя тут может не природники, а энергетики нужны. Подумаем… Я еще с Рико поговорю завтра.

Он все это так… хоть и без энтузиазма, но твердо и уверенно.

– Зачем ты мне помогаешь? – спросила я.

– А не должен? – удивился он.

– У тебя могут быть неприятности из-за этого.

– Могут. Но я считаю, что все это с тобой несправедливо вышло. Если ты поступила, у тебя должен быть шанс. У любого должен быть шанс. Если есть дар, то нельзя просто зарывать его в землю.

– Это ваш Дуарте сказал, что никакого толка от меня не будет. Что не успею закончить, как выскочу замуж и потом уберу диплом в шкаф. И я только чужое место занимаю.

Бен улыбнулся.

– Ну, так-то это не редкость, – сказал он. – Много девчонок поступает в Карагону чтобы найти себе мужа. Не на боевой, но все же. Это же Карагона, здесь каждый второй из какого-нибудь знатного влиятельного рода. Хороший шанс отхватить. Вот такого, как Морейра. За ним знаешь как девки бегают? Породниться с королем, еще бы! Он и без короля, конечно, хорош, но это всегда козырь. Так что отчасти я Дуарте понимаю. Хотя это не значит, что нет тех, кто поступает в Карагону учиться. И вот, тетка Рикова – некромант, на войне была, огромный опыт. Сейчас преподает у нас и при морге консультант. При том, что вполне счастлива замужем, у нее сыну год наверно уже. Рикова бабка в Деларии – придворный энергетик, на ней вся система безопасности дворца держится. У нее пятеро детей, куча внуков, правнук уже – принц наш Умберто, – Бен весело хмыкнул. – И ничему это не мешает. Так что все зависит от тебя. От того, что ты хочешь и зачем ты здесь.

– Я хочу учиться, – сказала я твердо. Да, в этом я уверена. – Знаешь, всегда мечтала о путешествиях, всегда мечтала работать где-нибудь в сопровождении дальних экспедиций. Увидеть мир. У нас в библиотеке карта висела, и я с самого детства вечно сидела под ней, представляла, как я брожу где-то там, по горам, по далеким островам…

Вздохнула. Вдруг мечты показались такой глупостью… детской глупостью, за которую должно быть стыдно.