– Стандартно три месяца, – ответил вместо меня Эдуард, всё ещё работающий над внутренним уставом СБ и постоянно в нём что-то меняющий. – Но даже на три месяца мы вынуждены просить вас принести клятву, касающуюся неразглашения и измены, ничем не отличающуюся от той, что приносят все сотрудники.

– А вы, собственно, кто? – догадалась спросить Литвинова, на этот раз не отводя взгляда от Эдуарда. – Я вас вспомнила, – протянула она, прищурившись. – Да, точно. Я вела репортаж из детского дома. Вы родственник господина Наумова, точнее, его брат.

– Здесь и сейчас я помощник Дмитрий Александровича, его секретарь-референт, – Эд мельком взглянул на меня. – Эдуард Пастель.

– Замечательно, – пробормотал я, на мгновение прикрывая глаза. Эд в приёмной на месте секретаря – это убийственный отвлекающий фактор для всех, кто сюда завалится, в прямом смысле этого слова. – Дамы, можете меня немного подождать в коридоре? Мне необходимо сказать несколько слов моему помощнику. Как только я освобожусь, то провожу вас к Роману Георгиевичу, с которым вы обсудите все интересующие вас вопросы, – с этими словами я указал им на дверь.

Когда девушки вышли, я резко повернулся к Эду.

– Ты с ума сошёл? Секретарь?

– Это был порыв, но знаешь, не такой уж и плохой вариант, если разобраться. Я могу участвовать во всех делах СБ, помогать тебе, но не работать ни в одном из отделов, – Эдуард задумался. – В общем, мне нужно ещё раз взвесить все за и против. Если что, скажем им, что мне надоело терпеть произвол начальства и я уволился. Кстати, как тебе приёмная? Мне кажется, здесь всё-таки немного пустовато. Я планирую вот у этой стены установить небольшой фонтанчик из «дикого камня», – он указал рукой в какое-то неопределённое место. – Как ты относишься к живым цветам? Думаю, они неплохо впишутся в интерьер. Я уже заказал несколько интересных экземпляров, сегодня как раз должны будут их доставить.

– Ты издеваешься? – мягко поинтересовался я.

– Нет. Кабинет начальника и его приёмная – сердце СБ и его лицо. Всё должно быть на высшем уровне и идеально, – резко ответил Великий Князь и посмотрел так, словно недоумевая, почему я не понимаю элементарных вещей.

Я ещё некоторое время смотрел на Эдуарда, после чего покачал головой и вышел из кабинета в коридор, где меня ждали озирающиеся по сторонам девушки.

– Идите за мной, я познакомлю вас со своим заместителем, – сказал я, поворачиваясь в нужном направлении, не забыв предупредить насчёт ремонта. – Здесь немного грязновато, так что будьте осторожны.

Мы завернули за угол и спустились на этаж ниже, тщательно обходя доски, обрывки обоев, куски штукатурки, какие-то потёки красок различных цветов и другой строительный мусор. Я ненадолго остановился возле кляксы ядовито-зелёной краски, пролитой на пол. Интересно, кому и для чего понадобился такой ядовитый цвет? Он ещё и, похоже, флюоресцирует. Не думаю, чтобы этой краской кто-то в здравом уме решил покрасить стены своего кабинета.

Я миновал ядовито-зелёную лужу без потерь, выходя в коридор, где располагался раньше отдел криптошифровальщиков. Эти два здоровенных кабинета отжал себе привыкший к комфорту Ромка при делёжке кабинетов, и его оттуда не смогли выбить даже бухгалтеры, что было сравнимо с подвигом. Судя по звукам, в его кабинете сегодня проводились масштабные работы. Вроде даже должны ломать стены, если мне память не изменяет. Я уже потянул за ручку двери, чтобы войти к Гаранину в кабинет, как в этот же момент дверь напротив распахнулась, и в коридор вывалился абсолютно голый Ромка, покрытый мыльной пеной в стратегически значимых местах и ругающийся как сапожник.

Видимо, его ноги тоже были в мыле, потому что он поскользнулся и, взмахнув руками, сел прямо в разлитую по полу флюоресцирующую зелёную жуть. Я закусил губу, чтобы не рассмеяться, но получалось у меня плохо. Роман вскочил с перекошенным от ярости лицом и рванул на себя дверь, из которой только что выскочил.

– Вы что, уроды, делаете? Вы что не видите, я здесь моюсь?! – заорал он, я немного отступил и заглянул в комнату, из которой он выскочил, через его плечо, закусив костяшки пальцев, чтобы не заржать в голос.

Это была санитарная комната, где двое рабочих невозмутимо откручивали смесители на раковине и в душевой кабине. Такие вот санитарные комнаты присутствовали на каждом этаже. Эдуард в прежние времена позаботился о комфорте своих сотрудников, и менять это даже спустя столько веков никто не стал.

– Мылся, – тихо прокомментировал я, делая шаг назад. Ромка меня не услышал, он был настолько поглощён творившимся беспределом, что, кажется, вообще не слышал ничего вокруг себя.

– У нас график и срок горит, а вы можете прекрасно помыться в другом месте, например, дома, – нагло ответил один из рабочих, выглядевший постарше, и бросил на пол кусок трубы.

– Я уже был в душе! Вы отключили холодную воду в тот момент, когда я смывал с себя мыло, козлы! – продолжал орать Ромка.

– У нас сроки, – повторил рабочий, не обращающий на беснующегося Гаранина никакого внимания.

– Где моя одежда?! – продолжал надрываться Ромка. Я покосился на невозмутимо стоявших рядом со мной девушек, бесцеремонно разглядывающих моего родственничка.

– Нам-то откуда знать? – пожал плечами рабочий, который был помоложе, и оторвал дверь душевой кабины.

– Отдайте хотя бы полотенце, – прошипел Ромка, а воздух вокруг него начал заметно сгущаться. Похоже, Гаранина довели до такой точки кипения, что с успокоением источника перестал справляться даже его артефакт, насыщенный первозданной энергией Тьмы.

– Здесь неучтённых полотенец нету. Выйдете, вы нам мешаете работать, – и Ромку вытолкнули в коридор, захлопнув перед его носом дверь.

Я внимательно осмотрел спину Романа и не обнаружил на коже ни единого шрама. Хотя до этого после моего первого эксперимента с собственной кровью, те, что появились от проклятий, остались. Сейчас же знаменитая регенерация Лазаревых справилась даже с этим. Я всё-таки не удержался и негромко рассмеялся, когда взгляд выхватил участок спины и задницы, покрытый зелёной краской. Да, я так и думал, она флюоресцирует.

Своим смешком я сумел привлечь внимание Гаранина, который, похоже, только что дозрел до убийства.

– Ром, а ты почему в коридор вывалился? – спросил я, безуспешно пытаясь сделать выражение лица серьёзным.

– Да потому что эти козлы неожиданно для меня перекрыли холодную воду. Меня почти ошпарило, вот почему! – я ещё сильнее закусил губу, чтобы не провоцировать Ромку на опрометчивые поступки.

– Ты бы прикрылся, что ли, – посоветовал я ему. – Конечно, тебе стыдиться нечего, но у нас работают женщины, сам понимаешь.

Ромка бросил на меня яростный взгляд, а потом его глаза переместились на журналистку, которая, даже не скрываясь, внимательно его разглядывала. Ему хватило совести слегка покраснеть, и он быстро взмахнул рукой. Тело Романа сразу же окутала чёрная дымка, похожая на ту, какой всегда прикрывался Эд после смены ипостаси. Да, я даже на расстоянии почувствовал тёмную составляющую этого заклинания. Похоже, Гаранин всерьёз взялся за изучение возможностей своего обновлённого артефакта.

– Но ты выскочил в коридор, а не просто из кабинки, – я очень сильно старался не рассмеяться. Настолько, что, кажется, моё лицо перекосилось.

– Ладно бы они просто отключили холодную воду, мне бы немного времени хватило, чтобы просто смыть с себя пену, одеться и выйти, но когда без предупреждения открывают дверь и начинают её отвинчивать, не обращая на тебя никакого внимания, это слишком, даже для меня! – Ромка опять начал орать, высказывая мне степень своего возмущения. – Каким нужно быть извращенцем, чтобы так поступать?

Оглянувшись, я отметил, что количество лиц женского пола, зачем-то забредших сюда, увеличилось почти до всех сотрудниц моей только-только начавшей восстанавливаться службы. Не было видно только Ванды. Даже наш судмедэксперт поднялась из своего склепа, точнее, морга, чтобы посмотреть на бесплатное представление. А рыжая химичка и вовсе не скрывала заинтересованности, несмотря на тёмную вуаль, зарывающую Ромкину наготу.

Рома, закончивший орать, обвёл всех собравшихся в коридоре пристальным взглядом светлых глаз, стряхнул с волос пену и, гордо вскинув голову, направился к своему кабинету.

– У вас здесь всегда так… интересно? – подобрала наконец подходящее слово Третьякова, провожая раздражённого Ромку внимательным взглядом. В этом взгляде мелькнуло одобрение, но заинтересованности я не заметил.

– Бывает, – хмыкнул я. – Это, кстати, и есть мой заместитель. Думаю, вам нужно будет немного подождать, пока он приведёт себя в порядок и немного остынет.

– Да наверное, это здравое решение, – протянула Литвинова, задумчиво проведя пальцем по губам.

Ромка в этот момент резким движением открыл дверь своего кабинета, и тут же послышался грохот. На мокрого, мыльного Гаранина полетело целое облако строительной пыли.

– Да, там действительно сегодня что-то ломают, я не ошибся, – прикрыв глаза рукой, я уже не сдерживался и рассмеялся. Ромка был сейчас вдобавок ко всему осыпан бело-красной пылью, и это явно не улучшило его настроения.

– Дима, что здесь происходит? – раздался рядом со мной спокойный голос Ванды. – Рому же сейчас разорвёт. Такой спектр эмоций я видела у него всего пару раз. А где его одежда?

– Вопрос на миллион, – я покосился на Вишневецкую, с философским видом рассматривающую Ромку, на кончиках пальцев у которого в этот момент засверкали зеленоватые искры. Идентифицировать заклинание, как и понять – не является ли это бесконтрольным всплеском, у меня не получалось. – Интересно, что его сейчас удерживает от убийства? – спросил я, думая, стоит ли вмешаться или пустить всё на самотёк и дать Роману выплеснуть скопившуюся усталость и раздражение.

– Клятва, – Ванда пожала плечами, бросая неприязненный взгляд на перешёптывающихся сотрудниц из отдела кадров во главе с Тамарой.

– Убийство рабочих никак не отразится на безопасности нашей страны, тем более что у него клятва очень специфическая, – уверенно произнёс я. – Скорее всего, это ты на него очень хорошо влияешь. Главное сейчас не дать ему вспомнить, что он Гаранин, а они на протяжении всего времени существования своего Рода убивали и за меньшее.

– Сомневаюсь, что это я его сдерживаю, – Ванда хихикнула. – Бедолагам повезло, что сейчас здесь присутствует гораздо лучший сдерживающий фактор. Дим, сделай мне портал до особняка. Я одежду ему соберу, – добавила она, в очередной раз покосившись на Тамару и протягивая мне пару карандашей. – Только у меня есть допуск в нашу комнату, после того фиаско с моими родителями.

– Ты вообще думаешь съезжать из своей квартирки? – спросил я подругу, настраивая порталы.

– Не раньше того момента, когда в особняке закончится ремонт. Мне его и здесь хватает, – поморщилась она. – Знаешь, иногда хочется просто побыть в тишине и в относительной чистоте.

– Готова к беседе с Демидовым? – прямо спросил я у неё, протягивая карандаши.

– К этому невозможно приготовиться. Ты же не забыл, что это у меня будет по факту первый самостоятельный допрос? – спросила Ванда, нервно потирая руки.

Я отрицательно покачал головой. Нет, не забыл, но у нас нет другого выхода. Ванда забрала у меня карандаши и направилась по коридору в сторону лестницы. Я же проводил её взглядом и повернулся к столпившимся вокруг сотрудницам, понимая, что этот балаган пора уже заканчивать.

– Так, все расходимся! – хлопнув в ладони, я немного повысил голос. – Здесь смотреть больше не на что.

Женщины медленно повернулись ко мне, но тут впереди замаячила фигура зачем-то зашедшего в этот проклятый коридор на втором этаже Эдуарда.