– Это что?.. – замерла она перед одним из кувезов. Хотя уже с первого взгляда было понятно, что же не так, Вика никак не могла поверить своим глазам.

– Это ты мне лучше скажи, что ты видишь. Или, вернее сказать, не видишь, – со смехом в голосе ответил Михалыч. Только он мог найти хоть что-то забавное даже в такой ситуации.

Вика взглянула сначала на малыша, потом на Михалыча. Как последний может оставаться настолько спокойным, да еще и веселиться, она не понимала. Михалыч молча смотрел в подклеенные в историю результаты свежих анализов.

Она не думала, что увидит ничего серьезнее расщелины верхней губы или шестого пальца, но стерильные салфетки прикрывали выпавшие наружу органы брюшной полости. Какие конкретно, она точно сказать не могла, не видно, но могла предположить, что это петли тонкого кишечника.

– Ему не больно?.. – наконец-то обрела дар речи Вика.

– Моя ты хорошая, – по-отечески приобнял ее за плечи Михалыч.

– Это гастрошизис? – Она поняла, что ответа на свой первый вопрос не получит, и задала новый.

– Угадала, – ответил врач и перешел к следующему кувезу.

– Что значит «угадала»? – возмутилась Вика. – Тут угадывать нечего, видно же все. Поставила предварительный диагноз на основе первичного осмотра.

– Ой-ёй-ёй, какие слова мы умные знаем, – бросил через плечо он. – Какая дифдиагностика с омфалоцеле?

– С чем?

– А это ты должна ответить мне на этот вопрос. Не надо угадывать, надо знать. Пока не расскажешь мне, чем отличается гастрошизис от омфалоцеле, на операцию к этому товарищу, – он не глядя, одним наклоном головы указал в сторону малыша, рядом с которым по-прежнему стояла Вика, – не возьму.

– А во сколько она?!

– В десять. Успеешь?

– Да! – выпалила Вика.

До конца обхода она не могла ни о чем думать, кроме как о предстоящей операции. Чтобы не свалиться посреди операционной, Вика сбегала до ближайшей «Пятерочки» за булочкой и до автомата за кофе. Во время быстрого перекуса пришлось искать ответ на вопрос Михалыча. Возможно, стоило это сделать до еды, но к последнему курсу медицинского и после занятий в ожоговом отделении уже ничто не могло испортить ей аппетит.

Снова с Михалычем она встретилась перед входом в оперблок. Открыла уже рот, чтобы рассказать и про оболочку пуповины, и про печень, но ей так и не дали ответить.

– Да знаю я, что ты все знаешь, пойдем. Толковая ты девка, Вика, вся в мать, – с нежностью в голосе сказал Михалыч и добавил сурово: – Но смотри у меня, если потом не вернешься к нам работать уже как врач!

– Обязательно вернусь, Олег Михайлович! – Вика расплылась в улыбке. Обычно ее наставник был скуп на комплименты.

За ходом операции она следила, боясь лишний раз вдохнуть.

Каждый раз при виде новорожденного на операционном столе у нее сжималось сердце. Жаль, что на анатомии не показывают, где же та кнопка, отключающая как по щелчку пальцев все чувства.

Несколько раз Вика собиралась выйти, но терять авторитет в глазах наставника совершенно не хотелось.

Наконец она смогла абстрагироваться от происходящего и начала воспринимать тельце на операционном столе не как маленького ребенка, а как вышедший из строя механизм. Михалыч же ловко устранял поломку и возвращал на место выскользнувшие шестеренки.

– Шить будешь? – спросил он, когда минут через двадцать все петли были уже погружены обратно в брюшную полость.

– Я? – не поняла Вика. Она как-то от нечего делать научилась шить на тренажере, но заходить дальше не спешила. Тем более сейчас перед ней ребенок, которому всего сутки от роду. На него даже дышать страшно.

– Нет, я, – передразнил Михалыч. – Все еще боишься?

Вика кивнула.

– Еще бы тебе бояться прекратить, и цены тебе не будет, – вздохнул он и знаком попросил у операционной сестры шовный материал.

Когда через пару минут Михалыч сделал последний узелок, Вика поймала себя на мысли, что если бы не видела этого малыша парой часов ранее, то ни за что бы не догадалась, каким родился этот малыш. А шрам рядом с пупком скоро и вовсе будет не заметен.

Домой она вернулась уставшая, но довольная и с мыслями, что порой прогуливать пары даже полезно. Жаль, она поняла это слишком поздно.

– Алиса, я дома!

В ответ вместо голоса подруги на всю квартиру раздалась песня Summertime sadness Ланы Дель Рей.

– Алиса, стоп! – Вика быстро сообразила, что в ее квартиру заселилось на одну Алису больше, чем она предполагала.

Подругу Вика нашла на кухне. Она слушала без наушников какую-то лекцию, видимо по обществознанию, и делала пометки в тетради. Но удивило Вику не это.

Во-первых, Алиса наконец-то сменила свой черный спортивный костюм на домашние шорты и топ. Вика ожидала увидеть загар, как на фото в соцсетях, но подруга была бледная как смерть.

Во-вторых, губы Алисы точно стали раза в два больше! Очевидно, без помощи косметолога здесь не обошлось. Вопрос другой: когда она только успела?

И последнее – у нее на груди было то самое бисерное колечко, которое она когда-то давно подарила ей и потом еще переплетала раз десять. Она и не думала, что подруга до сих пор хранит его. Мелочь, а приятно.

– Что ты на меня уставилась так, будто призрака увидела, – Алиса поставила на паузу лекцию и взглянула на подругу.

– А я и увидела призрака. Ты что бледная такая? Я думала, ты на пляжах целыми днями загорала. – Вика подошла к плите и заглянула в стоявшую на ней кастрюлю. Сырный суп. От одного только запаха в животе заурчало.

– А, это? – Алиса вытянула вперед руки и посмотрела на свои предплечья. – Фигня. Мужик фриком каким-то оказался. Помешанный на куклах фарфоровых. Я купалась то в море, то в SPF-креме, то в… ладно, не будем об этом. Но ничего, зато рака кожи у меня точно не будет, – свела все в шутку она, но развеселить подругу не вышло.

– Я понимаю, деньги не пахнут, но ты же человек, а не кукла какая-то. А если бы это была не единственная его странность? И он сделал с тобой что-нибудь и бросил? А ты одна и в другой стране. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?! – Вика с силой закрыла крышку кастрюли и повернулась, чтобы взглянуть на подругу.

Еще давно они договорились: чтобы поберечь психику друг друга, одна не рассказывает про учебу в меде, другая – не раскрывает подробности своей работы. Слово держали обе, но все же порой, прямо как сейчас, вырывались мелкие детальки, и такие разные миры соприкасались.

– Викусь, давай не будем об этом. Не надо. Я живая, целая-невредимая, сижу вот на кухне у тебя. Поесть тебе приготовила. Все же хорошо закончилось.

– А если бы нет? – Вика еле сглотнула ком, подступивший к горлу. В носу защипало.

До этого момента она как-то не задумывалась о том, что подруга может однажды и не вернуться домой с очередной «рабочей» поездки. Летает и летает девочка, всегда же возвращается, да и на жизнь не жалуется.

Не думала, что к таким, как Алиса, богатые и влиятельные мужчины часто относятся как к расходному материалу, игрушкам, с которыми могут делать что захочется, а потом им ничего за это и не будет.

– Викусь, ты устала. Иди в душ, а я пока на стол накрою, – Алиса закрыла тетрадь. – И я могу постоять за себя, честное слово! – О том, что это только на словах, а на деле не всегда получается, она умолчала.

Последнее, что Алиса хотела в этой жизни, – чтобы близкие беспокоились из-за нее. Самой ей уже давно было плевать на себя.

Да даже если подруга права и ее могли покалечить или убить, что с того? Все, что было можно, в ней уже сломали. Алиса уже давно чувствовала себя живой только когда испытывала боль или страх. Не то чтобы она хотела умереть, но и за жизнь свою не сильно держалась. И зачем тогда переживать из-за такого человека? Она не понимала.

– Если с тобой что-то случится, я тебя прибью. Потом реанимирую и прибью снова! – шмыгнула носом Вика. – И так еще пять раз!

– Не потянешь, я буду сопротивляться! – рассмеялась Алиса.

Когда Вика вернулась из душа, на столе уже стояли тарелки с супом и лазаньей. Алиса заваривала листовой чай в керамическом чайнике. Вряд ли она привезла его с собой, но Вика не помнила, чтобы у нее был такой, да и чай не в пакетиках тоже.

Пока Вика ела, Алиса разлила горячий чай и села за стол напротив подруги. Одну кружку подвинула Вике, а вторую взяла в руки и подула в нее.

– Рыба моя, что с губами? – спросила Вика.

– Навестила свою лучшую женщину, пока ты работала. Я к ней еще месяц назад записалась.

– Даже боюсь представить, что послужило референсом этого чуда.

– Стрелка, шутки про жопу бабуина уже давно устарели!

– Заметь, не я это сказала!

– А я знаю, что ты хотела. По глазам прочитала. Лазаньи еще положить тебе?

– Спасибо, мамочка, но я наелась.

– Смотри у меня! Кожа да кости! – пригрозила кулаком Алиса.

– Ты палку не перегибай, а то будешь не мамочкой, а бабушкой. И кто бы говорил, саму ветром сдувает! – посмеялась Вика.

– Будем, значит, вместе откармливаться. А про губы – это отек. Пройдет через пару дней и будет в точности как было, только лучше. А еще я скоро иду на консультацию к ее мужу. Он пластический хирург. Прикинь, какой крутой семейный подряд у них. Хочу сиськи сделать.

– У тебя отличные сиськи.

– Нет предела совершенству, Стрелка.

Вика начала зевать. Подруги плавно перебрались в ее комнату. Легли на кровать прямо в одежде и поверх одеяла. Алиса так и не смогла уснуть одна в квартире и сейчас тоже была готова вот-вот провалиться в сон.

– Алис, не уезжай, – Вика прижалась лбом ко лбу подруги.

– Ты теперь выглядишь как пьяный ежик, – рассмеялась Алиса, взглянув с такого ракурса Вике в глаза.

– А ты как ежик, которого покусали пчелы. Ежик, не уезжай.

– Я тут надолго, – успокоила подругу Алиса, имея в виду больше город, чем ее квартиру. – В бандаже после пластики особо не поработаешь.

– И отлично, – Вика прикрыла глаза.

– Что, настолько понравился мой суп?

– Настолько не хочу переживать за тебя, – начала сонно бормотать Вика. – А пока ты здесь, мне кажется, с тобой ничего не случится. И ты живешь у меня всего лишь сутки, а моя квартира теперь не просто место, где можно отоспаться между сменами. Это теперь дом. Ну и суп понравился тоже.

Алиса ничего не ответила, прикрыла глаза и притворилась, будто уже уснула. Порой молчание говорит лучше всяких слов.

Глава 4. Хирургичка

Если ты совсем не найдешься и пропадешь,

Время вернуться к дому по следу своих подошв.

Спрятаться легко, нелегко подобраться вблизь.

Чтобы себя найти, окончательно заблудись.

Soltwine, Драгни «Заблудись»

Что миссия бесшумно собраться и выскользнуть из дома, не разбудив при этом подругу, провалена, Вика поняла только в прихожей, когда за ее спиной раздался голос Алисы.

– А ты куда? – сонно потягиваясь, спросила она.

– Странный вопрос, я вообще-то учусь и работаю, – Вика взяла с полочки ключи от машины. – Я на дежурство. Помнишь, я тебе рассказывала, что хожу вместе с маминым знакомым?

– С тем самым, который все эти годы в нее безответно влюблен? – Алиса скрестила руки на груди и привалилась к стене.

– С чего ты это вообще взяла?

– А зачем еще ему тогда с тобой возиться?

– Потому что я подающий надежды почти специалист?

– Конечно, – усмехнулась Алиса. – Когда вернешься, специалист?

– Завтра.

– Нет-нет-нет, мы так с тобой не договаривались! Ты меня обманула и вообще дома не ночуешь, что ли? – нахмурилась Алиса. Три ночи в неделю без сна и наедине со своими мыслями она еще кое-как могла пережить, но больше…

– Я очень постараюсь вернуться не под утро, но обычно по ночам происходит все самое интересное.