Черт! А ведь он прав! Пусть я и не думала разглядывать его фотографию ночью, но сейчас, когда он напомнил, была бы не против. Да только жаль, что он ее удалил. И чувства у меня к нему какие-то странные…

И раздражает, и нравится. Мерзавец!

– Да иди ты черту! Самодовольный кретин! И ты тоже от других не отличаешься! Уж от Глеба – тем более.

Лицо мужчины меняется на глазах. На скулах начинают гулять желваки, а губы сжимаются в тонкую линию.

Стиснув мою руку до невыносимой боли, Бестужев притягивает меня к себе и впечатывает в каменную грудь.

На миг в голове пробегает мысль, что он мне прямо здесь и сейчас шею свернет. Уж слишком опасным кажется Бестужев на данный момент. В глазах читается бешенство, и он неприятно цедит:

– Никогда не сравнивай меня с ним, мелкая… – Он замолкает, я же уже догадываюсь, как он хотел меня обозвать. Какие-то непонятные чувства… Запах его парфюма приятно щекочет нос.

– Работаешь на него. Даже помогаешь ему подняться. Зачем, если ненавидишь? – Я в упор смотрю в синие глаза.

Верхняя губа Бестужева дергается в презрительной ухмылке. Он не отпускает меня, и хватка не ослабевает. Наоборот. Прижимает к себе еще плотнее. Если пару минут назад мне казалось, что он хочет меня убить, сейчас у меня складывается совсем другое впечатление. И очень глупое… Между нами – расстояние вздоха. Еще чуть-чуть – и его губы коснутся моих…

Но Бестужев трясет головой и отстраняется, матерясь себе под нос.

– Никогда не сравнивай меня ни с кем, – повторяет он, отворачиваясь и стоя спиной ко мне. – Я не Глеб. И никогда им не стану.

– Но зачем ты тогда с ним? У тебя, в отличие от него, есть голова на плечах. Работать ты и самостоятельно можешь. Почему ты с ним? Какие цели преследуешь?

Понятия не имею, откуда у меня такие мысли. С чего я взяла, что он что-то преследует? Просто интуиция подсказывает, и я интересуюсь, хоть и уверена: он не ответит.

Бестужев оборачивается ко мне лицом и сканирует прищуренными глазами. Снова подходит вплотную. Запах его горького парфюма вновь начинает кружить голову, а внизу живота становится тепло.

– У тебя слишком длинный язык. Я бы посоветовал, чтобы ты делом занималась. Внимательно изучала каждый документ и стремилась выше. Никогда не бойся озвучивать свои мысли, всегда иди к своей цели. Но категорически не лезь в дела других, совсем чужих для тебя людей. Иначе не только того самого длинного языка лишиться можешь, так еще и башки.

Указательным пальцем он дотрагивается до моего виска, затем как-то неожиданно заправляет прядь за ухо. Хмыкнув, делает шаг назад.

– А теперь рассказывай, зачем сюда пришла.

Я не свожу с него взгляда. И не отвечаю. Рассматриваю его лицо и пытаюсь понять, что в нем такого привлекательного. Почему меня тянет к нему, хоть я и уверена, что он не такой обеспеченный, как Глеб. И нет, меня это совсем не волнует. Не пугает. Пусть он будет нищим. Зато любящим и заботливым. Ценящим свою женщину.

Да, он красивый. Я бы сказала, безумно красивый. Ровный подбородок, синие глаза и четко очерченные скулы. Выразительные губы! И, кстати, эта щетина ему очень идет.

– Эй… – Бестужев щелкает перед моим лицом пальцами. – В облаках витаешь. Еще и отрицаешь, что не станешь перед сном мои фотографии рассматривать, – подшучивает он, широко улыбаясь.

Ну самодовольный кретин, ей-богу.

– Не витаю! – восклицаю я, но тихо. – Просто задумалась. А ты спустись с неба на землю. Слишком ты высокого о себе мнения, Бестужев. Хотя бы имя свое скажи.

– У Глеба спрашивай, – бросает он через плечо, направляясь к своему автомобилю. – Или Наталья перекрыла тебе кислород и доступ к телу, из-за чего ты до сих пор не можешь себя пристроить?

Я аж отшатываюсь из-за его слов, потому что в чем-то он прав. И у меня возникает ощущение, что он меня насквозь видит. Мысли, что ли, читает? Быть может, он экстрасенс?

– Я тебе не продажная девка, Бестужев. То я от тебя балдею, то к Глебу подойти из-за Натальи не могу. Ты определись, а, по кому я сохну. И почему твое имя у других спрашивать должна? Да и не немой ты, как я считала изначально. Вполне можешь озвучить…

– Ведешь себя, как умная девушка, – перебивает он. – Точнее, стараешься так выглядеть. Но иногда действуешь, как тупая тупица, Арина. Открой глаза шире и вообще сними розовые очки.

– Я всего лишь имя твое спросила, – останавливаю его, вцепившись в локоть. – Зачем ты мне нотации читаешь?

– Чтобы в твоей голове хоть что-то появилось, – цедит он, ухмыляясь. – Часто вспоминай мои слова. Прокручивай в мозгу и тогда поймешь, зачем я все это говорю. Отпусти, мне пора.

– Ты следил за мной, да? – Я игнорирую его речь, хоть запоминаю каждое предложение. – Не верю я в совпадения. Тем более в такие!

– В какие?!

– А вот в такие! Я приезжаю сюда, чтобы рассмотреть участок. В семь утра! И ты каким-то чудным образом появляешься тут в этот же день. И мало того, даже в одно и то же время! Вот только не начинай отрицать, а? Будь мужиком. Признавайся! Следил?!

– Ага. Заняться мне больше нечем, поэтому таскаюсь за безмозглой дурочкой.

Его слова сильно задевают меня. В горле застревает ком. Дико хочется врезать ему пощечину, но я решаю не вести диалог дальше. Пусть катится к черту.

Резко отпускаю его локоть и отступаю, впиваясь ногтями в ладони. Обида растекается по всему телу. Сглатываю и отворачиваюсь. Ищу в телефоне приложение, желая скорее вызвать такси.

– Ага, еще и плакать начни, – звучит за спиной.

Кусаю щеку изнутри, чтобы не ответить ему, но получается у меня с трудом.

– Притворяйся сильной сколько хочешь. Но и плакать иногда не помешает. Я-то знаю, что ты Волчонок. Дерзкий, упрямый и самоуверенный.

Волчонок… Меня так всегда мама называла.

– Катись к черту, Бестужев!

– Тебе это не на руку. Тут сеть недоступна. Ну и в такое время никого не дождешься. Ни такси, ни машин. Хотя… Может, кто и примчится тебе на помощь. Да только вдруг станет поздно? Ближе к вечеру тут вечеринки устраивают. Байкеры собираются. Поверь, тебе их компания совсем не понравится.

Глава 3

– И что посоветуешь? Поехать с тобой и еще какое-то время терпеть твою персону? – язвлю в ответ, чувствуя, как во мне начинает закипать злость.

– Неплохая идея. Какое-то время еще полюбуешься мной. – На лице Бестужева появляется широкая улыбка. Он еще и подмигивает мне, обнимая за плечи и привлекая к себе. – Знаешь, никогда не видел таких девушек, играющих на два фронта так откровенно. Я же вижу, как ты смотришь на Глеба. А сейчас точно так же – на меня. Какие цели преследуешь?

Он специально злит меня, провоцирует. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела! Задает мне вопрос, который я сама задала ему буквально несколько минут назад.

– Отпусти! – шиплю, еле давя в себе желание расцарапать его самодовольную морду. – Клянусь, я за себя не ручаюсь.

– Ответь, и я отпущу, – хитро улыбается он.

– Я за Глебом весь день слежу, Бестужев. И да, Наталью ту отправлю к черту, себе возьму Салтыкова. Доволен?

Он корчит недовольную гримасу и отстраняется от меня.

– Ожидаемо.

– Вот же скотина, – ворчу, стоя на месте как вкопанная и провожая взглядом широкую спину. – Придурок ты, Бестужев. Сам ерунду всякую несешь, сам улыбаешься, сам же рожу мне строишь. Ты определись с чувствами, а? И этот дурацкий пиджак с себя сними!

– Садись в машину! – рявкает он, игнорируя мои замечания.

Я не двигаюсь с места.

– Могу узнать причину такой частой перемены твоего настроения?

– Садишься или нет? – Он выгибает бровь, открывая пассажирскую дверь внедорожника. – Или же тут останешься и байкеров ждать будешь? Уверен, с тобой им скучно не будет.

Бестужев скользит по мне каким-то странным, неприятным взглядом. Он на что намекает? Что я действительно продажная?

– Катись к черту! – выкрикиваю от обиды. Разворачиваюсь и шагаю как можно дальше от него.

Реветь хочется. Однако мысль, что он смог довести меня до истерики, заставляет гордо вздернуть подбородок, не давая волю слезам. Провокатор чертов! Я же никогда не поддавалась… Никому! Что со мной происходит? Да что он, черт возьми, со мной делает?!

– Ну, смотри сама, – звучит в спину.

Черт! Ну катись уже! Зачем он так наезжает на меня?! Что я ему такого сделала? Да и вообще, с чего он решил, что я легкого поведения? Неужели так очевидно пускала слюни при первой же встрече с Глебом? Как же там я на него смотрела?! Ни хрена не соображаю. Этот мерзавец явно перегибает. Или специально все это делает. Только зачем?

Я слышу, как заводится мотор. Через секунду автомобиль отъезжает, оставляя меня одну. Здесь, где нет ни единой живой души. Еще и сеть недоступна…

Шагаю вперед, не зная, на сколько меня хватит. Я трясусь от страха и от того, что сказал Бестужев. А если за мной действительно никто не придет? Не хочу я торчать тут до полуночи. Неужели он действительно закроет глаза на то, что я осталась тут одна? Без возможности с кем-либо связаться и хоть как-то выбраться отсюда. На такси мы ехали сюда почти два часа. Черт знает, сколько надо идти пешком, чтобы вернуться!

Ну как же не вовремя я без тачки осталась!

Рядом со мной останавливается машина. Я с надеждой поворачиваюсь, желая, чтобы этот кто-то отвез меня в город. Да я и заплачу хорошо!

Но тормозит фиолетовый седан, а внутри сидит парень. Черная кепка, солнечные очки, которые он снимает и бросает на пассажирское сиденье. Лет двадцати пяти. Может, и моложе. Еще и жвачку жует.

– Подвести тебя, соска? – говорит он, высовывая голову из окна и оглядывая меня с ног до головы.

– Нет, спасибо. Сама доберусь, – бросаю через плечо и иду вперед. От этого человека веет опасностью. Странный тип. Не сяду я к нему, нет. Лучше тут останусь.

Боже, я сегодня до дома доберусь живой и невредимой? Надеюсь, ничего плохого со мной не произойдет.

– И куда же ты собралась, красотка? Давай, не капризничай. Прыгай в тачку. Сто баксов за час – вполне крутая цена.

Я не отвечаю, игнорируя его слова. Меня бросает в дрожь, и безумно хочется, чтобы этот псих исчез. Испарился. Я что, на проститутку смахиваю? Посреди дня клиента ищу на абсолютно пустой территории? То Бестужев со своими тупыми намеками, то этот долбанутый псих.

Слышу, как захлопывается дверь. Затем тяжелые шаги, и парень хватает меня за локоть, очень резко тянет к себе. Встряхивает за плечи, как тряпичную куклу, цедит сквозь зубы какие-то непонятные слова. Невнятные.

– В машину, я сказал! – единственное, что могу различить.

И только сейчас я замечаю в его руке маленький нож. Кисти забиты татушками, а в брови пирсинг. Черт возьми! Во что я вляпалась? Что за отморозок встретился на моем пути?

– Отпусти, придурок! Куда ты меня тащишь? – отталкиваю его от себя.

Парень, выматерившись, снова наступает на меня… А потом происходит черт-те что.

Он летит в сторону, падает на капот своего автомобиля. Хватается за голову, орет как ненормальный. Я же оказываюсь за широкой спиной Бестужева, который вцепляется ему в горло и сжимает. Парень задыхается, глаза превращаются в два блюдца. Он открывает и закрывает рот. Как рыба, которая оказалась выброшенной на берег.

– Убьешь его! – кричу я, схватившись за руку Бестужева. – Пожалуйста, не надо. Отпусти же…

И он отпускает. Дышит часто, порывисто. Я вижу, как вздымается его грудь, как вздувается венка на шее. И как на лице Бестужева играют желваки. Он в бешенстве.

– Иди в машину, – приказывает мне, не сводя взгляда с парня. – Я сказал, в машину! – рявкает так, что я вздрагиваю. Уже во второй раз за несколько часов!

Коротко кивнув, я поступаю так, как он велит. Сажусь в автомобиль и слежу за Бестужевым. Как он что-то втолковывает парню, как угрожает. Выглядит Бес так, словно его любимую игрушку отняли, и поэтому он сходит с ума.