Андрей Мансуров: Конан и заклятье Дафанесс

Конан понял, что его ждут неприятности, едва только увидел девушку.

Да и что другое, кроме возможных проблем и осложнений могло бы ждать, когда ниоткуда, словно из-под земли, или из воздуха, перед тобой, буквально в двадцати шагах, возникает прелестная юная чаровница!

Такие подозрения и мысли пришли бы в голову, собственно, и любому нормальному человеку. А не только такому умудрённому многочисленными схватками, засадами, коварными нападениями, и опытом противодействия чёрному колдовству и коварным магам, воину, каким являлся варвар.

Поскольку Конан шёл через проклинаемую всеми дикую и безлюдную пустыню Нумиб, и кроме дюн и барханов кирпично-красного цвета тут ничего и никого, даже привычных кустов саксаула, верблюжьей колючки, и проворных ящериц и черепах не было, в душу и разум невольно закрадывалось не то, что подозрение, а железная уверенность: с ним снова пытается играть, заманивая, и отвлекая внимание, какой-то коварный чародей!

Шёл Конан уже третьи сутки, и несмотря на железное здоровье и выносливость, как у верблюда, страшно устал. Но он надеялся завтра к утру уже выйти к побережью моря Вилайет, поскольку твёрдо выдерживал курс на звезду Хусаин – повелительницу и покровительницу юго-западных земель. И народов.

Ну, во-всяком случае так утверждали легенды и верования племени Лузгаров. Того самого, от которого сейчас киммериец и спасался, твёрдо веря в то, что какими бы выносливыми, упрямыми, и злыми на него эти отменные следопыты ни были, догнать и отследить путь ещё более здорового, выносливого и упрямого авантюриста они не смогут.

Здешняя пустыня – она как вода. Едва человек прошёл где-то, как не затихающий ни на минуту жаркий ветер самум уже через десяток минут не оставит от его ног ни следа! С шелестом и подвыванием стерев все впадины, бугорки, и ямки.

От этого ветра слезятся глаза, трескается кожа, песок скрипит на зубах и мучает постоянная жажда. Но сейчас – он верный союзник Конана. Разозлившего, и, по их версии – смертельно оскорбившего своих новых знакомых. Тем, что нарушил какие-то там их священные заветы, и взял в руки – просто чтоб посмотреть! – какого-то чёрного и растрескавшегося от времени деревянного идола! А уж дерево-то Конан никогда не считал «сокровищем»!

И вот главный жрец, лично обнаруживший это вопиющее кощунство, войдя не вовремя в подземное капище, своим чертовски визгливым и противным голосом заорал, что за кощунство и святотатство проклятого чужестранца нужно немедля убить! Орал он и ещё что-то про обманутое доверие, но хорошо, что Конан догадался не мешкая ни мгновения, и раздавая щедрые тумаки пожелавшим было схватить его голыми руками, тут же прорваться к выходу, и уж там – задать дёру!

Бегал он куда быстрее коротконогих и невысоких чернокожих воинов. У него хватило времени, чтобы, оторвавшись от погони, ещё и напиться от души из местной речушки, и налить в бурдючок, притороченный к поясу, немного воды, прежде чем пришлось бежать дальше, потому что вокруг него начали дождём сыпаться копья, а затем – и стрелы! И, как Конан знал, отравленные! То есть – нельзя было допустить даже случайного, поверхностного, ранения! Так что он ещё поднажал… Оторвался.

И после этого пришлось, выбравшись из во всех отношениях приятной прохлады экзотических джунглей, чесать напрямую: через пустыню Нумиб! Как раз и славящейся своей абсолютной пустотой, ненаселённостью, и отвратительными погодными условиями. Недаром же сюда не суются даже кочевники-будуины, всю жизнь проводящие в Великой Зохаре…

Варвар надеялся выбраться к побережью, где наверняка найдутся и поселения рыбаков, и торговые порты, через три дня после того, как покинул тенистые джунгли, пронизанные экзотическими пряными запахами и спелыми плодами. Именно столько дней было обозначено на карте, которой он пользовался, чтоб попасть к древнему святилищу легендарного, и сейчас сгинувшего во мгле преданий, народа Юрозозов. О котором ему все уши прожужжал ещё старый Вахид – коллега и компаньон по приключениям в Немедии, где они служили наёмниками в армии местного шаха. Дескать, сокровищ там, в храме, навалено – несчитано-немеряно! Прямо на алтаре в огромном главном зале, в здании посреди джунглей. Построенном великанами в незапамятные времена из гигантских каменных блоков и плит.

В великанов Конан никогда не верил, а вот в заброшенные храмы с несметными сокровищами – всегда!

Но, к сожалению, никакого здания с капищем, а тем более – сокровищ, Конан не нашёл. Хотя первые десять дней они шли как раз – по карте Вахида, которой тот пользовался, расшифровывая свободно: её рисовал его брат! Но брат погиб, а один соваться в негостеприимные (Мягко говоря!) дикие джунгли Вахид боялся. Конан же, по словам Вахида, нужен был ему, чтоб защищаться как раз от местных, очень мстительных и коварных, чернокожих племён. Якобы ненавидящих, когда на их территорию вторгаются чужаки.

И все ориентиры и местные природные «достопримечательности» вели, вроде, как раз куда надо: попался им и «водопад», и «остров посреди мутно-оранжевой реки», и даже «белая скала». И баобаб в двадцать обхватов.

Но на одиннадцатый день похода Вахида укусила ядовитая змея, на которую он по невнимательности, или из-за вечного сумрака, царившего под сводами непроходимых и всегда влажных джунглей, наступил.

И несмотря на все старания киммерийца отсосать яд из мгновенно вскрытой кинжалом раны, его напарник скончался. Конану и самому после такого действа было не очень хорошо: он всё время плевался, но всё равно потел, и его трясло в лихорадке. Однако к счастью на второй день симптомы отравления ядом прошли.

Вот так и остался Конан один, посреди незнакомых джунглей, и с картой, в которой почти ничего не понимал: брат Вахида явно хотел, чтоб пользовался только, вот именно – брат!

Однако Конан карту тщательно хранил и оберегал, потому что пусть дороги к Храму он и не нашёл, и вообще – заблудился, чисто случайно выйдя к стойбищу Лузгаров, но прекрасно понимал: уж побережье-то – никуда не денется! В самом крайнем случае он всегда сможет просто двигаться на юго-запад, и к нему так и так и выйдет!

И вот теперь, на третий день невероятно утомительного и тяжёлого пути сквозь жаркие оранжево-кирпичные в свете солнца пески, когда вода давно кончилась, и даже бурдюк за ненадобностью выброшен, как и большая часть ненужной в условиях пустыни поклажи из сумы, вроде тёплого плаща или тёплой шапки, ему и встретилась девушка!

Причём, почти абсолютно обнажённая – условный поясок толщиной в палец с болтающимися на нём тесёмочками с разноцветными стеклянными бусинками не в счёт! – и на редкость… Привлекательная!

Уж в чём-чём, а в этом Конан разбирался: не одну вольную женщину любил, и не с одной шлюхой в кабаках и борделях разных стран, спал!

Разумеется, первое, что Конану вспомнилось, так это то, как вот почти такая же девица, дочь властителя северных широт Имира, пыталась однажды заманить его вглубь снежной равнины. Где его ждала бы верная гибель! Но тут, среди песков… Очередная ловушка?!

А впрочем – что ему терять?! Проще всего подойти и спросить: что этой юной нагой прелестнице от него надо!

Конан так и сделал. Вначале внимательно оглядевшись, и ничего опасного или непривычного не обнаружив, он подошёл к глядящей на него во все свои огромные и выразительные глаза чаровнице, остановившись в паре шагов, тоже не без удовольствия пялясь на налитые и упругие девичьи груди и прелестное личико, и спросил:

– Кто ты? Откуда взялась? И что тебе от меня надо?

На миловидном личике отразилось что-то вроде удивления. Впрочем, оно появилось сразу, как только варвар решительно и быстро двинулся к ней. Затем коралловые губки разлепились, и голос девушки поразил варвара своим бархатным и мягким тоном:

– Я – Эллира. Я дочь Коэна, властителя Малуссии. И сейчас нам тебя, Конан-киммериец, послало само небо! Впрочем, лучше будет, если о нашей проблеме тебе поведает мой отец. Сам. Он приготовил тебе и щедрую награду – если ты захочешь, и сможешь помочь нам! А сейчас, если ты согласишься выслушать его, я провожу тебя к нему.

Конана, разумеется, не могла не заинтересовать обещанная ему за выполнение чего-то-там награда. Щедрая!

Однако узнать, что это за награда, и как он может её заработать, лучше всего, вот именно – непосредственно от «работодателя».

– Веди!

Поход к обители Коэна много времени не занял: просто пришлось двинуться перпендикулярно маршруту киммерийца, в сторону особенно высоких и неприветливо выглядевших барханов из того же кирпично-красного песка. Как Конан ни вглядывался, хмурясь, и приставляя ладонь козырьком к глазам, ничего необычного или подозрительного вокруг так и не заметил.

Через десять минут Эллира, шедшая впереди Конана, и весьма впечатляюще покачивавшая и вилявшая тем, чем положено покачивать и вилять, остановилась и хлопнула в ладоши.

Конан невольно сделал шаг назад: прямо перед ними вдруг, так же внезапно, как возникла и сама девушка, проявились из воздуха высоченные стены! Сложенные, однако не из привычного камня, а из саманного кирпича. Конан, покачав головой, усмехнулся: да, такие отлично подходят для строительства домов и хижин, так как отлично держат зимой – тепло, а летом – прохладу, но для строительства крепостных стен непригодны абсолютно! Первый же дождичек – и вот огромные неприступные монолиты лежат в оплывших развалинах! Впрочем, здесь, в безводных песках…

Мгновенно вычислившая источник его иронии Эллира сказала:

– Не смейся, Конан. Эти стены стоят здесь уже семь веков. Поскольку в этой части Нумиба никогда не бывает дождей. А везти сюда каменные блоки было бы уж слишком сложно и затруднительно даже для предков моего отца!

– Понял. Что ж: каждый живёт и строит так, как считает удобным и нужным. А как мы попадём внутрь?

– Да очень просто! – очередной хлопок в ладошки, и прямо перед ними возникли (А точнее – проявились буквально из ниоткуда!) могучие двустворчатые ворота! Сделанные из окованного медными полосами векового и совершенно выгоревшего от солнца дуба – уж в этом киммериец разбирался!

– Похоже, такие смогут выдержать и стигийский, или заморанский таран!

– Запросто, Конан! Именно это они и делали три раза за всю нашу семивековую историю! Но давай войдём. – девушка сделала приглашающий жест.

– Только после тебя, любезная Эллира!

Девушка легонько толкнула незаметную калиточку в одной из створок, и та открылась. Конан, пропустив даму вперёд жестом, вошёл следом. Он предпочитал на всякий случай быть галантным: мало ли! Вот так, ничего не думая плохого, войдёшь, а тебя – дубиной по башке!..

Но всё оказалось спокойно и чинно. Воины на входе, два здоровенных и хмурых стража в кольчугах и шароварах, заправленных в сапоги, молча пялились на него, не забыв, впрочем, поклониться. Ну, и Конан не собирался прослыть некультурным варваром: вполне вежливо кивнул в ответ.

По улице, которая вела в центр города, они шли молча. Эллира иногда оглядывалась: вероятно, хотела убедиться. Что варвар, мягко и бесшумно шагавший по плитам каменной мостовой, идёт за ней. Конан старался не улыбаться: он уже знал, что за плату потребует себе за выполнение чего-то-там. Уж больно соблазнительна была сзади его провожатая!

Впрочем, как и спереди.

Дворец, если честно, ничем от привычного типа дворца восточного вельможи, царька заштатного провинциального городишки, не отличался: привычные луковицы синих керамических куполов, белённые стены, из того же саманного кирпича, стража с алебардами у входа…

В центральный зал они прошли, миновав ещё два поста стражников. У сардоров последнего был особенно подозрительный и хмурый вид: видать, не часто они встречались с грозно выглядевшими гигантами из северных земель! Да и вообще – с кем-то чужим.