Кое-что, о чем Павлик спустя годы постарался забыть, выбросить из памяти, как и многое другое из того, что случилось той осенью.

Все то, что лишь иногда возвращалось к нему, уже взрослому, во снах. Потому что во сне, как и в детстве, когда ты еще совсем «мелкий», гораздо проще поверить в чудо.

Пусть даже и в пугающее, но все равно – Чудо.

Тем вечером лифт привез на первый этаж нечто, уже мало напоминающее человека. Ведь в теле человека – Павлик слышал об этом в какой-то телепередаче – около пяти литров крови. А в той груде рваного мяса и перемолотых костей ее не осталось ни капельки! Зато вся кабина была залита красным, от пола до потолка. И приятелей дяди Геры обдало тоже, как из шланга.

Жильцы выглядывали из дверей. Кто-то, только зайдя в подъезд, замер, пораженный, у входа. Где-то снаружи уже звучали сирены.

Алые пузырящиеся потоки растекались по холлу первого этажа, и по расплывающимся в стороны лужам катилась мелкая рябь.

В этом смутном дрожании Павлик приметил отражение. Или даже не отражение, а отблеск, похожий на солнечного зайчика… Или тень, но не темную, а, наоборот, как будто слабо мерцающую изнутри. Отдающий по краям теплым оранжевым светом силуэт на секунду мелькнул, пронесшись над холлом, – и растворился в воздухе, как и положено любому миражу.

У этой «солнечной тени», как мальчику тогда примерещилось, были ангельские крылья. И коротенький хвостик.

Маленький Павлик помахал видению ладошкой и прижался к Карине, точно зная, что теперь-то все у них будет хорошо.

Дмитрий Лопухов
Рогалик

Стас договорился встретиться с Региной в кафе. Ужасно нервничал, потому что на свидания не ходил уже давно. И даже в самой концепции «свиданий» ему теперь чудилось что-то очень тонкое, шалое, скверно натягивающееся на его дрябловатые, усталые недовзрослые сорок два. Одногодки Стаса работали директорами, устраивали детей в институты, покупали квартиры в новостройках, меняли машины. А он так и жил в оставшейся от родителей крошечной «двушке», по городу перемещался на автобусе и писал свою бесконечную игру.

С Региной Стас познакомился заочно – о ней все уши прожужжала бывшая одноклассница:

– Регинка классная, но ей с мужиками жутко не везет. Она как Бриджит Джонс. Постоянно клянется, что больше не спутается с говнюком, и тут же вляпывается в очередного козла. Не знаешь Бриджит Джонс? Ну и ладно. А Регинка – золото. Не красотка, если честно, но милая и простая. Вот как для тебя создана.

Не очень-то верилось, что на свете действительно есть созданная для него женщина. Отношения у Стаса случались, но прерывались быстро и со скандалами – избранницам не нравились его жизненные установки, отсутствие амбиций, нищета, странное хобби. На бывших он не злился – с тоской осознавал, что он непутевый материал для построения семьи, жернов на шею целеустремленной женщины. Стас пробовал читать книги по саморазвитию и работал с психологом. Тщетно – словно ему однажды со сбоем обновили прошивку в голове и новые апгрейды стали невозможны.

Одноклассница прислала Стасу фотографию Регины – та и вправду была не красоткой, но симпатичной, чуть полноватой женщиной c едва заметными ямками ветрянки на лице и маленьким, чуть вздернутым носиком. Регина на фото по-детски открыто и доверчиво улыбалась, и Стас вопреки всему тоже заулыбался, а потом влюбился.

Переписка в чате шла неловко: Регина отвечала медленно и с явной неохотой. Тогда неуемная одноклассница организовала им встречу в кафе.

Стас пришел на час раньше, сидел с букетом, нервно потягивая чай. Украдкой обнюхивал рубашку, проверял, не застряло ли чего между зубами, пытался как-то закрепить неряшливо спадающую на лоб прядь, разглядывал пальцы и корил себя, что не подстриг ногти. Но рубашка была в порядке, в зубах ничего не застряло – перед выходом он использовал ирригатор. Волосы лежали неплохо, ногти тоже казались нормальными. Стас понимал, что причина невроза кроется не столько в свидании, сколько в том, что сегодня он впервые за много лет не написал ни строчки кода.

К концу часа Стас уже надеялся, что Регина не придет.

Но Регина пришла, и выглядела она точно как на фото. Стас занервничал еще сильнее – он-то отправил карточку десятилетней давности, когда был в куда лучшей форме.

– Привет, Стас.

– Привет, Регина.

– Меня, кстати, все называют просто Реня. – Регина заулыбалась и глаза ее наполнились озорными искрами.

– Тогда привет, Реня, – исправился Стас.

Тоже улыбнулся и протянул букет, в душе абсолютно уверенный, что Регина посидит с ним пару минут, а потом сбежит по какой-нибудь надуманной причине.

– Спасибо. Извини, что я так тупо в чат писала, у меня просто дикая техническая безграмотность. Все эти кнопки, программы… С детства прямо отвращение ко всему компьютерному. Прикинь, мама лучше, чем я, всем этим пользуется.

– Понимаю.

Они чуть-чуть посидели молча, потом Стас сказал:

– А я вот «Бриджит Джонс» посмотрел.

– Ого.

– Я вообще не очень ромкомы. Просто Танька говорила, что ты как Бриджит Джонс, вот я и решил… Сам не знаю…

Он совсем растерялся, запутался, замолчал и приготовился к тому, что сейчас Регина полезет за телефоном, скажет, что ей срочно позвонила эта ее продвинутая компьютерная мама и вызвала по внезапным делам.

– Вот это я приплохела. – Регина закатила глаза. – Танька раньше всем втирала, что я на Дженнифер Энистон похожа, а теперь, видишь, до Бриджит Джонс меня раздула.

Стас прыснул, а потом принялся доказывать Регине, что она выглядит потрясающе. Они выпили по бокалу вина, перекусили, опять шутили и смеялись. Стасу давно не было так комфортно и легко.

И поздним вечером, когда они уже разошлись по домам, уговорившись встретиться снова, Стас сидел за компьютером, писал свой неумелый и неряшливый код, а перед глазами у него стояло милое курносое лицо.

Закончил к полуночи. Регина в игре получилась как живая. Реплики, обстановку и все остальное Стас воспроизвел максимально близко к реальности. Докодив, он запустил игру и еще раз пережил сегодняшний прекрасный вечер. Графика была примитивной, но сквозь буквы и значки Стас воочию видел маленький курносый нос и красивые губы.

Когда его персонажу, литере «С», пришло время уходить из кафе, он кликнул на символ героини, желая в последний раз перечитать умилительное описание. Особенно хотелось про заразительную улыбку и полные озорных искорок глаза. Но, когда Стас начал читать, ему сделалось нехорошо. Вместо всего того, что он так любовно сочинял, текстовое окно сообщало: «У женщины отсечена часть головы. На месте языка у нее огромный таракан. Она готовится к трапезе».

Компьютер Стасу купили в двенадцать лет.

На дворе стоял девяносто пятый год. Закипала, разбрызгивая из экранов телевизоров грозные слова «бомбы», «штурм», «сепаратисты», Первая чеченская война. Убили Влада Листьева. А Стаса перевели из огромной общеобразовательной школы, во дворе которой по ночам сражались на цепях и арматурах бандиты, делившие киоски, в малюсенький лицей на окраине города. И на первом же родительском собрании отцу сказали, что упор будет на информатику, поэтому дома обязательно должен появиться компьютер.

– Появиться он должен! – устало и раздраженно повторяла мама. – Это на какие, хотелось бы понять, шиши?! У меня уже два года как должно зимнее пальто появиться, но все что-то никак. Хожу в драном пуховике, как бомжиха.

– Без компьютера сейчас и правда никуда, – виновато отвечал ей отец. – Надо как-то поднапрячься и купить. Для школы же. – А потом, когда недовольная мама вышла из комнаты и принялась яростно намывать и без того сверкающие полы, шепнул Стасу: – А еще будем в игры играть. Я видал на работе, и это, сын, полное болоньезе!

Это ошарашивало: папа поддержал что-то далекое от взрослых дел, от ремонта дачи и от покупки зимнего пальто. Так Стас впервые осознал, какая всемогущая эта штука – компьютер.

Из семейного бюджета наскребли триста долларов. На новый «Пентиум», конечно, не хватало, пришлось обзванивать объявления в «Из рук в руки». Договорились со студентом, копившим на машину. Стас поехал с отцом – мама все еще оплакивала свое несостоявшееся пальто.

У студента было неприятное рыбье лицо с водянистыми глазами и мелкими желтыми зубами, обнажавшимися при каждой улыбке. А компьютер оказался стареньким 386DX, с процессором на сорок мегагерц, жестким диском в сто семьдесят мегабайт, МС-ДОСом и «Виндоус 3.11».

Квартира студента озадачила Стаса, привыкшего к стерильной чистоте их «двушки»: повсюду стояли пустые бутылки, у шкафа беспомощно болталась поломанная дверца, тонкие белесые обои свисали лоскутами, словно кожа на спине обгоревшего отпускника, по стенам бегали тараканы. Одного из них студент убил резким ударом кулака, а останки небрежно стер обрывком газеты. На костяшках осталась кровоточащая ранка, в которой Стас, едва не задохнувшись от омерзения, заметил еще подергивающийся фрагмент таракана с головой и несколькими лапками.

Однако, несмотря на всю эту неопрятную нищету, компьютер казался первоклассным: аккуратный системный блок цвета кофе с молоком, выпуклый чистый монитор, огромная клавиатура, издающая под порхающими пальцами студента звуки, похожие на стрекот пишущей машинки.

– Скажите, – спросил Стас, с трудом вспоминая услышанные на уроке информатики слова, – а «Бейсик» с «Паскалем» на компьютере есть?

– «Бейсик» встроен в ДОС, – ответил студент. – «Паскаля» нет, но это легко поставить. Вы малому для школы покупаете? – спросил он, повернувшись к папе Стаса, а потом неожиданно бросил выжидающий взгляд на заставленный разноцветными бутылками угол. Никого там не увидел и искривил зубастый рот.

– Да вроде того, – с легким оттенком сомнения ответил отец.

Студент вцепился в эту его неуверенность точно пиранья в окровавленную тушу:

– Понял, понял. – Он запанибратски подмигнул. – Игр у меня тут полно. «Дум», конечно. «Вульфенштейн», «Цивилизация», квесты. Малому понравится. Думаю, он и сам потом захочет игры делать. Еще есть «Ларри», ну это вам самому, без пацана надо, хе-хе. Там непутевый мужик себе бабу ищет…

Стас с отцом еле-еле затащили тяжеленные монитор и системный блок на пятый этаж. Возле своей двери крутился сосед. Он смерил компьютер взглядом:

– Компик взяли? Чё за агрегат?

– 386DX, сорок мегагерц, жесткий диск сто семьдесят, четыре мегабайта оперативки, – повторил Стас пока еще не совсем понятные, но уже намертво отложившиеся в памяти слова.

– Нда-а-а… – протянул сосед. – Ветошь.

Стас хотел возразить – он уже всей душой полюбил свой молочно-кофейный компьютер с выпуклым аквариумом-монитором, – но сосед убежал.

– Ты только матери не говори, как парень таракана кулаком раздавил, а то она точно на помойку все это выкинет, – шепотом попросил отец, пока они тащили компьютер по коридору.

Стас, конечно, согласился, но мама все равно потом долго отдраивала клавиатуру, мышку и системный блок ваткой со спиртом.

– Кто знает, в каких он там микробах стоял и какой сифилитик на нем игрался, – бурчала она. – Дизентерию за баснословные деньги покупают, а мать давай ходи всю зиму в осеннем пальто…

Компьютер поставили на стол в комнатке Стаса. И до поздней ночи они с отцом учились включать «Нортон Коммандер», копировать и удалять файлы, пользоваться «Виндоус». Когда тьма за окном стала совсем уж непроглядной, а ворчащая мама легла спать в большой комнате, они запустили свою первую игру – приключенческую «Легенду Кирандии». И Стасу показалось, будто он сам попал в сказку – стал принцем, по воле судьбы покинувшим дом и отправившимся исследовать загадочный огромный лес.

– Ну это вообще болоньезе! – восхищался отец.

Они все играли и играли, передавали друг другу мышку, смеялись и спорили, как решать головоломки. А когда уставший Стас уполз на кровать, отец запустил еще одну игру и заговорщицки прошептал: