Многообразие медитативного опыта (страница 2)
В это время я встретил Анагарику Муниндру, учителя Тхеравады, который при своем открытом характере, казалось, олицетворял то внимательное светлое спокойствие, на достижение которого и был направлен метод. Переживание нового глубокого спокойствия сразу же оживило меня. Я попросил учить меня дальше, и он ввел меня в «Висуддхимаггу», часть традиции буддистских наставников. В конечном счете я, психолог с Запада, поистине смирил свой интеллект. Ибо я увидел, что же в действительности такое «логос души».
В этой книге содержится система тщательно сформулированных категорий умственных состояний плюс философия и методы избавления сознания от тирании собственного ума. В ней содержится та система понятий, которую я искал с 1961 года. Она на удивление свободна от оценивающих суждений и поэтому годится для сравнения принципиально различных метафизических систем, относящихся к пробужденным состояниям сознания. Я проглотил эту книгу залпом.
Хотя мой ум и был восхищен той системой, которая лежит в основе практик, я обнаружил, что становлюсь сухим и противлюсь самой медитации. Было ли это ошибкой, которую я допустил, практикуя метод, или это было свидетельством того, что эта форма духовной практики не была моим путем? Я благополучно покинул Бодхгайю, чтобы выполнить обещание присутствовать на празднике Бхакти и найти Махарадж-джи, который был моим гуру. Вы можете спросить: если Махарадж-джи, индуист, является моим гуру, то почему я должен был ехать изучать буддийскую медитацию в Бодхгайю, вместо того чтобы оставаться вместе с ним? Дело в том, что он временами не позволял мне оставаться вместе с ним и всегда говорил: «Всё есть одно». Он подробно рассказывал о Христе и Будде, а потом отсылал меня прочь. Поэтому я не видел противоречия в следовании другим традициям, когда находился не с Махарадж-джи. Потому что, по методу моего гуру, все другие пути способствуют процессу очищения, которое сможет позволить мне слиться с моим любимым Махарадж-джи. Слияние с ним было бы концом путешествия.
Покидая Бодхгайю, я договорился с Муниндрой провести с ним лето в Косани, маленькой гималайской деревне. Но в последний момент он не смог приехать, и поэтому в течение этого лета Дэн Гоулман, я и еще человек двадцать практиковали набор из буддистских, индуистских и христианских методов. В течение этого времени, беседуя с Дэном Гоулманом, я обнаружил, что у нас много общего. Мы оба получили психологическое образование, оба были связаны с Гарвардом, у обоих был один и тот же гуру, мы оба высоко ценили теорию буддизма и его медитационные техники. Так же как и я, он тоже боролся, пытаясь объединить две несопоставимые части своей жизни.
Но между Дэном и мной были и важные различия. Одним из них было то, что он хотел бы все, полученное в результате этой практики, привезти домой, в научные круги. Я, с другой стороны, уже давным-давно оставил академическую среду. А Дэна все еще занимали интеллектуальные проблемы интеграции. Научный склад его проницательного ума, его преданность Махарадж-джи и приверженность буддийской традиции идеальным образом подготовили его для составления обзора духовных путей и связанных с ними состояний сознания.
Когда я стремлюсь понять, что произошло со мной, куда я иду и что из меня получится, тогда эта книга доставляет мне наслаждение. С другой стороны, когда я медитирую над гуру в своем сердце, то такие книги, как эта, столь же неуместны, как попытка заставить себя полюбить, размышляя над этим.
Быть может, некоторым читателям не слишком понравится то, что Дэн слишком быстро расправился с проблемами, присущими специфическому пути медитации. Так, с моей точки зрения, он мало что сказал о той милости, которая исходит от гуру. Но это и не входило в его намерения, так как он дает общий взгляд на единство путей, не уделяя внимания деталям. Те же, кто считают свой путь единственным, будут особенно расстроены. Здесь я имею в виду не только такие очевидные примеры, как христианский фундаментализм или Общество Сознания Кришны, но и тот утонченный снобизм, который пропитывает почти все традиции. Наверное, каждый из нас, не будучи полностью уверенным в себе, должен чувствовать, что его путь лучше. Но более зрелой является та точка зрения, что «мой путь» лучший только для меня, а для других людей более удобны другие пути. И эта книга служит примером такого подхода.
Если выйти за пределы эмоциональных привязанностей к нашим собственным методам, то появится возможность оценки данной работы. Она представляет собой закладывание систематических основ для понимания смысла универсальности духовного путешествия, подобно тем философским основам, которые изложил Олдос Хаксли в своей книге «Вечная философия» («Perennial Philosophy»). И наверняка, когда мы сможем осознать общие черты, мы сможем постичь и различия.
Барр, МассачусетсПредисловие автора
Я написал большую часть этой книги в 1971 году, когда находился в маленькой гималайской деревушке во время сезона дождей. Несколько предыдущих месяцев я обучался у индийских йогов и свами, тибетских лам, мирян и монахов южного буддизма. На меня обрушилось множество странных терминов и концепций: «самадхи», «джняна», «турия», «нирвана» и множество других, употребляемых учителями для объяснения духовных путей. Каждый путь по своей сути казался таким же, как и любой другой, но у каждого учителя были свои собственные ориентиры и методы объяснения того, как идти по этим путям.
Я был в замешательстве. Но все же, после одного замечания Джозефа Голдстейна, учителя медитации прозрения, у меня впервые начало проясняться понимание некоторых вещей. «Все это просто математика, – сказал он. – Все системы медитации имеют своей целью либо Единицу, либо Ноль – соединение либо с Богом, либо с Пустотой. Путь к Единице лежит через концентрацию на Нем, а путь к Нулю – это проникновение в пустоту своего ума». Таковы были первые полученные мною руководящие указания по классификации медитационных техник.
Двумя месяцами позже я очутился в вышеупомянутой горной деревне, ожидая, пока закончится сезон дождей. Пятеро из нас прибыли туда, чтобы обучаться у учителя медитации. Но тот так и не явился. Вместо этого туда начали стекаться мои соотечественники, посланные моим гуру, Ним Кароли Бабой, чтобы «быть вместе с Рам Дассом», одним из нас пятерых. К концу сезона дождей там собралось человек тридцать-сорок пилигримов с Запада. Фактически среди них были последователи всех главных духовных традиций: различных форм индийской йоги, разных сект тибетского буддизма, суфизма, христианской медитации, дзэн-буддизма, Гурджиева, Кришнамурти и многочисленных гуру, свами, йогов и баба. Каждый привез с собой небольшое сокровище – любимые книги и коллекцию историй из жизни отдельных людей. Из этих литературных и личных источников я выделил основные сходства и различия между всеми медитационными путями.
Заметки, на основе которых впоследствии была написана эта книга, я поначалу вел для себя. Мне нужны были карты, и каждая из этих традиций предлагала свою собственную. В разное время эти карты помогали мне находить свой путь в медитации и позволяли чувствовать себя в безопасности на незнакомой территории. Они не являются чем-то законченным, потому что даже все вместе они не смогут объяснить каждую грань чьих-то индивидуальных переживаний. У большинства из нас свой собственный путь, по которому мы следуем, но временами наши пути пересекаются. Карты, собранные в этой книге, принадлежат к числу наиболее изученных. Это популярные маршруты, но они никоим образом не определяют всю территорию. Эта ментальная территория большей частью вообще не нанесена на карту, и каждый из нас является ее исследователем.
Больше всех я обязан написанием этой книги Ним Кароли Бабе, который вдохновил меня серьезно следовать своему собственному пути. Своим пониманием я во многом обязан беседам и встречам с Рам Дассом, Анагарикой Муниндрой, Чогьямом Трунгпой, Бхагаван Дассом, Анандамайей Ма, Куну Ринпоче, Д. Кришнамурти, С. Н. Гоенкой, Свами Муктанандой, Ньянапоникой Махатхерой, бхиккху Нянадзивако, Джозефом Голдстейном, Гербертом Гюнтером, К. К. Сахом, отцом Феофаном, Йогом Рамавьядасом, Чарльзом Ридером и с многими другими, которые активно сами следовали этим путям. Издатели «Журнала трансперсональной психологии» поощрили меня изложить свое исследование в форме статей, из которых и была составлена эта книга. Сначала я путешествовал по Азии как соискатель докторской степени из Гарвардского университета, а затем как член Совета достижений социальных наук. Моя жена и дети разделяли вместе со мной жизненные тяготы творческого процесса, пока книга не приняла свою окончательную форму. Я глубоко благодарен всем, кто помогал мне.
Вудсток, Нью-Йорк, 1976Введение
Приход медитации на Запад ознаменовался быстротой и размахом. Сейчас, когда пишутся эти строки, более тысячи человек в день впервые принимаются за трансцендентальную медитацию – ее последователи составляют самую большую в Америке группу. По оценкам, курс обучения трансцендентальной медитации (ТМ) прошло 775 000 человек. Буквы «ТМ» в Америке обозначают запатентованное название товара: медитация тоже стала большим бизнесом. Такие формы медитации предлагают то, в чем нуждается наша культура и чего ей недостает. В то время как мы овладели окружающей средой, свой внутренний мир мы только начинаем культивировать. Но медитация тысячелетиями была путем для человека, стремящегося превзойти ограниченные цели повседневного мира. Парадокс же состоит в том, что сейчас медитация преподносится как лучшее средство для достижения этих повседневных целей и продления мирских грез и мечтаний.
В погоне за захватом рынка обучения медитации, некоторые организации распространили о ней неверные сведения. Так, например, утверждение, что только один какой-то вид медитации может изменить человека к лучшему, а другие – нет, утаивает фундаментальное сходство всех медитационных техник. Я надеюсь устранить образовавшуюся путаницу, описывая дюжину главных медитационных техник, показывая как их сходства, так и их реальные различия.
Все эти медитационные техники обещают изменить нас; все они сходятся и в том, что медитация – путь к такому изменению. В первой части книги я описываю специфику этих изменений и основные вехи на пути к пробужденным состояниям сознания с точки зрения различных традиций.
Необходимо предупредить: эти состояния крайне редки. Они никогда не случаются с большинством медитирующих. Их вероятность увеличивается по мере накопления опыта медитации и многих других факторов, таких как глубина концентрации, чистота и спокойствие ума, терпение и энергия. Наши повседневные игры в медитацию – это далеко еще не пробужденные состояния сознания, хотя иногда – иногда – они приближают нас к границам нашего обычного сознания. Однако те немногие из нас, кто знает действительно пробужденные состояния, смогут найти во второй части книги обнадеживающие указания на те события, о которых наша культура не знает ничего достоверного. Подлинно пробужденные состояния сознания радикально отличаются от всех форм обычного сознания.