Незнакомца не просто откинуло. Нет. Его буквально смыло мощнейшим потоком моей силы и с грохотом впечатало в дальнюю стену. Он рухнул на пол и остался лежать неподвижно.

А у меня на внутренней стороне запястья, будто выжженная изнутри, появилась серебристая вязь. Тонкая, изящная, едва заметная, она слабо светилась в полумраке зала.

Что это значит? Сердце упало. Вязь оттирается или это… навсегда? Паническая мысль заставила судорожно потереть кожу – узор не исчез, лишь слегка заныл, как свежий шрам.

Как я скажу о ней маме?! – пронеслось в голове с ужасом. Объясню, что это результат того, что я чуть не размазала по стене преподавателя?

Глава 4

– Нет, нет… – вырвалось у меня шепотом, полным отчаяния. Я смотрела на девушку, не веря своим ушам.

Этого просто не может быть.

– Что-то не так? – растерялась темноволосая незнакомка, встретившая меня во дворе академии после того, как неизвестная сила бесцеремонно телепортировала меня сюда для оформления.

– Этого никак не может быть, – замотала я головой, чувствуя, как подкашиваются ноги. – Мне нужно на бытовой факультет.

– Но как же на бытовой, – удивилась она, – когда магия у вас боевая, самая что ни на есть. Вы не сможете там учиться, программы совершенно разные.

– Не смогу? – голос мой дрогнул. – Но как же так…

– Правила академии суровы, – пожала она плечами, но в ее глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. – Вы или зачисляетесь на боевой факультет, или… уходите из академии.

– Ухожу? – это прозвучало как приговор.

Мысль о том, чтобы уйти, была невыносима. А как же Нортон, мой дракон, который должен сюда поступить? Сердце сжалось от ревности и тревоги. Вдруг он успеет найти здесь кого-то? Ведь вокруг – одни хищницы, приехавшие с одной целью – выйти замуж за перспективного мага. А он такой… такой талантливый, красивый и, несмотря на всю свою силу, такой уязвимый в своем простодушии. Беззащитный против их чар.

Я окинула темноволосую девушку, которая так и не представилась, оценивающим взглядом. Стало ясно, что она здесь всего лишь исполнитель, ничего не решающий винтик в огромном механизме. Спорить с ней бесполезно.

Отказаться я не могу. Не сейчас. Решение пришло мгновенно: пойду, зачислюсь, чтобы застолбить место, чтобы меня не выгнали за порог. А потом… потом найду способ добиться перевода. Всегда можно попробовать договориться, найти подход. Диалог и обаяние решают все.

Пока я шагала к указанному зданию, стараясь сохранять вид оскорбленного достоинства, глаза сами собой жадно впитывали все вокруг. За высокой зеленой изгородью открылся вид на огромный ухоженный парк, среди которого теснилось множество зданий из того же черного камня. Об их назначении мне оставалось только догадываться. Скорее всего, это были учебные корпуса и то самое общежитие, о котором я так боялась думать.

И это был еще один скользкий момент, из-за которого родители так переживали, отпуская меня. Если в пансионе и на его территории царило исключительно женское общество, то здесь…

Здесь все было иначе. Здесь преподавали и учились мужчины. Я бы даже сказала, в основном именно они. Одно неверное движение, один неосторожный взгляд могли нанести сокрушительный удар по моей репутации. Мне предстояло быть невероятно осторожной.

К горлу подкатила тошнота. Кажется, я перенапряглась перед экзаменом.

* * *

Пока я шагала к указанному зданию, мои каблучки сердито и отрывисто цокали по брусчатке, в такт внутреннему бурлящему возмущению. Голова раскалывалось, настроение было отвратительным.

В груди клокотало чувство глубокой, обжигающей несправедливости, смешанное с досадой. Неужели все мои тщательно выстроенные мечты о спокойной учебе, о романтических прогулках, разбились в прах о суровую реальность правил и устоев академии?

От административного знания, к которому я подошла, для меня веяло безнадегой. Дверь была не просто дверью, а массивным темным, почти черным дубовым полотном, окованным полосами холодного грубого железа. Ее поверхность была испещрена сложными защелками, непонятными рычажками и скважинами причудливой формы, которые, казалось, отпирались не ключом, а сложным артефактом.

Хотя какая разница? Меня не взяли на бытовой факультет!

Собрав волю в кулак, я толкнула тяжелую дверь. Войдя внутрь, оказалась в просторном, прохладном и сумрачном холле. От входа в разные стороны расходились коридоры-лабиринты, и широкая массивная лестница, ведущая на второй этаж, казалась бесконечной. Воздух пах старым деревом и воском.

Осмотревшись, я с облегчением, увидела аккуратные указатели с четкими пояснениями для поступивших. Та-ак… Третья дверь налево была недалеко, и на ней было написано: канцелярия.

Ладонь, влажная от нервного волнения, легла на холодную гладкую ручку из полированной латуни. Осторожно постучавшись и услышав из-за двери приглушенное, «Войдите!», я в очередной раз толкнула дверь.

Помещение оказалось большим и залитым слепящим светом от высокого арочного окна. Вокруг стояли шкафы, ломящиеся от кип пожелтевших бумаг, свитков и непонятных инструментов, и грозили вот-вот рухнуть под собственной тяжестью. В центре этого организованного хаоса стоял один-единственный стол, а за ним, почти погребенный под стопками фолиантов, сидел пожилой мужчина в очках. Очки так низко сползли на нос, что он смотрел поверх них на меня с немалым любопытством.

– Вы не ошиблись ли дверью, прекрасное создание? – его голос прозвучал глуховато, но в целом приветливо, однако сама фраза больно задела за живое, напомнив о моей «неправильности» здесь.

«Он не представился. Манеры в этом заведении оставляют желать лучшего, – ядовито пронеслось в голове. – Видимо, правду говорят, что маги не жалуют светских условностей».

– Я поступила на боевой факультет, – выдохнула я с чувством глубочайшей обреченности.

– Точно? Может, все же ошибка? – Густые седые брови поползли вверх, скрываясь под непослушными прядями волн.

Сердце екнуло и на мгновение радостно, предательски застучало. «Неужели? Неужели все так просто разрешится? Неужели он увидел эту чудовищную ошибку?»

– Тоже думаю, что это колоссальное недоразумение, – во мне воспряла духом надежда.

– Покажи рисунок? – мужчина протянул руку, испещренную темными чернильными пятнами.

Вспомнив про таинственную, словно бы выжженную, метку, проявившуюся после экзамена, я стремительно подошла к столу, приподняла рукав и едва ли не сунула руку ему прямо в очки.

Мужчина наклонился, внимательно, почти пристрастно изучил серебристый узор на моем запястье, и его добродушное лицо вдруг вытянулось, стало серьезным и озабоченным.

– М-да… – протянул он, качая головой. – Он будет в ярости. В самой настоящей.

Легкое недоумение мгновенно сменилось настороженностью.

– Кто? – растерянно спросила я, инстинктивно делая шаг назад от стола.

– Твой декан. Он, скажем так, известен тем, что… не жалует девушек на своем факультете.

Меня данный факт нисколько не задел лично – ну не любит и не любит, какое мне дело до какого-то старого ворчуна, – но я снова увидела для себя лазейку, возможность перевестись, вернуться к своему первоначальному, прекрасному плану.

– Мм… А я с ним увижусь? – как бы невзначай уточнила я, наблюдая, как собеседник заполняет бумаги.

– С деканом? О, всенепременно! – хмыкнул собеседник. – Он должен поставить на документах о зачислении свою личную подпись. А пока… Поздравляю, ты принята. Официально.

– А не подскажите, в каком он кабинете?

– В триста тринадцатом. Но не в этом здании, – мужчина ткнул пером куда-то в сторону, – а в главном учебном корпусе академии. Том самом, что с острыми шпилями, – просветил меня пожилой мужчина, протягивая мои бумаги.

– Благодарю вас, – сухо кивнула я, сжимая в пальцах злополучные документы и направилась прочь.

– Будь осторожна, – вдруг сказал он мне вслед, и я замерла у порога. – Если дар проснулся поздно… Это может иметь последствия. Показалась бы лекарю.

Что он имел в виду? Какие последствия?

Слова незнакомца повисли в воздухе, прозвучав как самое настоящее зловещее и двусмысленное предсказание. Замерев на мгновение в тщетной надежде, что он все же объяснится, но тот просто смотрел и молчал. Пожав плечами, я отправилась обратно в главное здание академии, навстречу своему грозному декану.

Вступительные экзамены все еще шли, мимо меня проходили растерянные, сияющие и испуганные ребята, осматривающие все вокруг с открытыми ртами. А я, как приговоренная к казни, брела на встречу со своей судьбой в лице не любящего девушек декана.

Симпатичная девушка-старшекурсница, которая встретила меня сразу после оглашения результатов, подробно и с участием объяснила, как попасть в академию с внутреннего входа и как найти кафедру боевого факультета. Смотрела она на меня с нескрываемым любопытством, а я с упрямым упорством шла к своей цели, сжимая в руках документы.

Глава 5

Академия внутри оказалась еще величественней и огромней, чем казалась снаружи. Высокие сводчатые потолки, витражи, отбрасывающие на пол причудливые разноцветные блики, воздух, пропитанный магией.

Стены были увешаны старинными эмблемами факультетов, почетными грамотами, строгими правилами и портретами великих ученых и прославленных магов, чьи глаза, казалось, следили за мной с безмолвным укором.

Засмотревшись на фреску с изображением эпической битвы, я едва не пропустила нужную дверь. Вовремя остановившись, прижав руку к груди, я прикрыла глаза. Глубокий вдох, выдох. В волнении машинально оправила складки своей лучшей голубой юбки и постучала, звук показался оглушительно громким в торжественной тишине коридора. Последний мой шанс перевестись на бытовой факультет разрешил войти низким, раздраженным голосом.

Я проскользнула в дверь и застыла на пороге, словно вкопанная.

Комната была аскетичной до бедности: голые стены, простой деревянный стол, стул и пара запертых на замок шкафов. Но самым пугающим элементом интерьера был он. Темноволосый мужчина, стоявший спиной к окну. Его прямой нос был заткнут двумя ватными тампонами, на которых алели пятна запекшейся крови. Он смотрел на меня мрачно, неприветливо, но что самое главное и ужасное – я узнала его. Именно этот мужчина принимал у меня вступительный экзамен. Тот самый, которого я… об стенку.

– А что… поступление уже завершилось? – растерянно, почти шепотом выдохнула я, давя в себе дикое, животное желание развернуться и выбежать прочь из этого кабинета.

– Для меня да, – его голос был низким, холодным и обжигающе спокойным.

И меня осенило, как ударом молнии: это из-за меня он сейчас здесь с окровавленным носом. Из-за того, что я его приложила. С гулким стуком сердца в ушах я сглотнула комок в горле, сделала неуверенный шаг назад и уперлась спиной в неподатливую древесину двери. Пути к отступлению не было.

– Проходите, садитесь, – бросил он мне, небрежным движением руки указывая на кресло напротив своего стола.

«Надо бежать…», – пронеслась мысль в голове.

Но… Если я сейчас сбегу, то никогда не смогу здесь учиться. Нортон… Дорогой, милый Нортон! Знал бы ты, на какие жертвы я иду ради нашего общего счастья!

Тяжело ступая, я доплелась до кресла и буквально рухнула в него, чувствуя, как подкашиваются ноги. С дрожью в руках протянула мужчине свои бумаги, мысленно молясь всем богам, чтобы он не затаил на меня обиду. Хотя… Может, после такого он с радостью меня сплавит на бытовой?

– По вопросу зачисления? – бросил декан, осматривая меня оценивающим, изучающим взглядом, от которого мурашки пробегали по коже.

А я смотрела на него и понимала – этот мужчина мне не нравится. Очень. Безмерно. Будет невыносимо трудно здесь учиться. Но… директриса моего пансиона, мисс Дрейзел, имела характер и покруче, и ничего, я выжила и даже закончила обучение. Главное – сохранять ледяное спокойствие. Вежливость – наше все.