Окрылённый осознанием собственного могущества, я продолжил переть вперёд и едва успел среагировать на стремительный голубоватый росчерк, с которым устремилось в меня ледяное копьё. Встретил атакующий аркан огненным ударом и разнёс его на куски, но даже так осколки прошили порченое пламя – едва успел прикрыть голову руками. Попадания обернулись несколькими несильными толчками, да ещё что-то чиркнуло по щеке, и она разом потеряла чувствительность; потекла и тут же замёрзла кровь.

Моя обжигающая аура мигнула, и едва сдержала очередной натиск ледяной мошкары. Со спины спикировала синяя птица, ворвалась в пелену жгучего пурпура и непременно ударила бы промеж лопаток, не перехвати её кровавая рука. От перенапряжения на миг помутилось сознание, а пламя съёжилось и прильнуло ко мне, но безумно хотелось жить, и я собрался с силами, вновь двинулся на сближение с ледяным гигантом.

Сожгу!

Увы, по мере продвижения туман становился всё гуще и холоднее – удалось пройти лишь пару саженей, прежде чем перестало хватать воздуха, а лёгкие загорелись огнём и закружилась голова. Я словно достиг некоего предела, упёрся в него и преодолеть не сумел, более того – начал стремительно слабеть.

«На короткой дистанции! – вспомнились вдруг слова Беляны. – На короткой дистанции ты уже не уступаешь большинству аспирантов!»

Надорвался!

Втягивать в себя небесную силу становилось труднее с каждым ударом лихорадочно бившегося сердца, пришлось замереть на месте, дабы целиком и полностью сосредоточиться на сопротивлении замораживающей хватке тумана. А тот вдруг сгустился и ударил отростком ледяного спрута – прорвался через порченое пламя и шибанул в грудь!

Доспех выдержал, и атакующий аркан разлетелся колючим крошевом, меня разве что отбросило на пару шагов назад. Показалось, будто на плечи надавило само небо, не устоял на ногах, упал на колени, упёрся ладонями в мёрзлую землю… и вмиг оказался охвачен новым магическим щупальцем!

Руки притянуло к туловищу, и я уподобился обвитому удавом кролику, но магические латы уберегли от увечий, вот и скрипнул зубами, напрягся, решив бороться до конца. Небесной силы отчаянно не хватало, пурпурное пламя обжигающей ауры беспрестанно мигало и едва ли не гасло, но даже так сжавший меня аркан начал понемногу таять.

Где-то чуть в стороне мигнула оранжевая вспышка, за ней последовали отголоски боевых чар странного аспекта Дарьяна, только – без толку. Асессор оставил попытки раздавить меня и занялся остальными. Студёное марево разом растеклось во все стороны, сковало парней и наверняка без труда заморозило бы их всех, не раздайся вдруг насмешливый голос:

– Ты воистину жалок, старик! Едва совладал с этими отбросами! Какой позор, дядюшка! Какой позор!

Туман будто незримая рука в сторону смела, а в следующий миг страшной силы удар разметал главу дома Синей птицы на бессчётное множество ледяных крупиц.

Обрадовался я такому повороту?

Да чёрта с два!

15–7

Заявившийся в дворянскую усадьбу заправила сиротской общины больше не выглядел приторно-благостным слабаком. Теперь его попросту распирало от силы, она расходилась волнами могильного холода и, накатывая, пробирала до самого нутра. Не гладила, но пинала. Из носа потекла кровь.

– Давно не виделись, трудник! – рассмеялся Наставник. – Хотел бы я вдумчиво пообщаться с тобой – жаль, не судьба: спешу навестить родню, пока все не разбежались по тёмным углам!

В ночи за спиной бородача маячила девичья фигура – хоть и было не до того, но я всё же пригляделся к Червоне, смазливое личико которой кривила гримаса неземного блаженства. Девица лучилась так, будто умудрилась вместить в себя никак не меньше десяти талантов небесной силы.

Едва ли не на чистом упрямстве я вобрал энергию и взялся раскручивать ту по оправе, выгадывая момент для неожиданной атаки. Только пустое – по соединившему Червону и Наставника призрачному жгуту уже потекла небесная сила, пришлось ударить на опережение. Всего так и перетряхнула болезненная судорога, но не сплоховал, и бросок фиолетового с чёрной окаёмкой серпа вышел стремительней некуда. Метил я не в бородача и даже не в рыжеволосую деваху – растворившийся в ночном мраке аркан непредсказуемым зигзагом устремился к связавшей заправил сиротской общины пуповине и… взорвался, не достигнув цели.

Наставник зло рассмеялся, и в этот самый миг за спиной Червоны проявились из ночного мрака две тени. Они обернулись людьми в монашеских балахонах, один накинул на голову девице мешок и затянул его горловину, другой заломил руки и защёлкнул на запястьях зачарованные кандалы.

Всё случилось буквально в один миг, а дальше силовой жгут развеялся, бородач резко крутанулся на месте и тотчас получил в живот блистательным копьём. Остриё вышло из спины, магическое оружие приподняло Наставника в воздух, после чего небесное сияние сгустилось ещё и в двуручный меч. Первыми двумя ударами воплощение церковной волшбы отсекло жертве руки, следующими снесло ноги, а дальше копьё пришпилило корчившийся в агонии обрубок к земле.

– Чего разлёгся? – рыкнул на меня брат Сиплый. – Остальных проверь!

Сам он вытянул руку к блистательному копью, и то перестало помаргивать, враз вернув себе на миг утраченную было материальность. Излишним это отнюдь не было по той простой причине, что Наставник и не думал подыхать, а бился в корчах, хрипел и пытался высвободиться. Кровь из страшных ран не текла – то ли сумел их затворить, то ли монахи намеревались захватить его живым.

Переполненную небесной силой Червону убивать никто не собирался совершенно точно: её вязал брат Кроткий.

– Ну?!

Но злой окрик никакого впечатления на меня не произвёл – двигаться я сейчас был попросту не в состоянии. Перевалился на спину и крикнул:

– Дарьян, ты там живой?

– Да не дери ты глотку, дурень! – рассвирепел брат Сиплый, а когда отозвался книжник, гаркнул: – Заткнитесь все и проваливайте отсюда!

В окнах усадьбы уже мелькали отблески огней, так что пришлось сначала подняться на четвереньки, а затем и встать на ноги. Подошли обхватившие друг друга Кабан и Кочан. Дарьян и Огнич начали возиться с босяками, но добраться до оставленной в овраге кареты наша команда инвалидов в любом случае не могла. Впрочем – и не пришлось.

Только-только откачали обмороженных босяков, как прискакали верховые и прикатил в экипаже отец Шалый. Выслушав доклад монахов, он вытянул руку к пришпиленному к земле обрубку.

– Я могу… – прохрипел бородатый, но в воздухе над ним налилась небесным сиянием магическая печать. Та рухнула и развалила тело на несколько обугленных кусков, неповреждённой осталась лишь голова.

– Ничего ты не можешь! – зло процедил Шалый и резко обернулся, начал сыпать распоряжениями: – Дом оцепить! Девку убрать! Этих – в карету! И подлатайте их!

Этих – это нас.

В усадьбу дома Синей птицы вместе со священником заявилось две дюжины подручных, нашлись среди них и целители. Мне их помощь не потребовалась – я просто надорвался, а вот состояние босяков алхимические пилюли лишь худо-бедно стабилизировали, с ними пришлось повозиться. Но и так, нельзя сказать, будто им очень уж полегчало, да и поймавший ледяной шип Огнич продолжил хромать, а Дарьян, Кочан и Кабан красоваться пятнами обмороженной кожи.

Мне бы порадоваться, что легко отделался, но было мерзко и худо. Пока тряслись в карете на колдобинах, несколько раз проваливался в забытьё, да и поутру едва с кровати встал. Ядро – пустое. В ядре – ни крупицы небесной силы. А попытался наполнить – и входящие меридианы загорелись огнём. Но – живой. И даже порез на щеке сам собой затянулся, не оставив ни шрама, ни рубца.

Какое-то время я валялся на койке и работал с внутренней энергетикой – ослаблял спазмы и выправлял искажения. В итоге пришёл к выводу, что не всё так плохо и основная часть абриса во вчерашней схватке не пострадала. Наверное, и не надорвался я даже, просто перенапрягся.

Черти драные, надо начинать входящие меридианы к ядру подводить, а то в следующей заварушке могу и сгинуть!

Одежда, благо нарядился вчера во всё старое, теперь годилась лишь на тряпки, из двух комплектов новой я предпочёл пошитую в экспедиционном стиле. Поизносившуюся обувку Лучезара тоже решил выкинуть, со стоном согнулся и натянул ещё ни разу не надёванные сапоги. Стиснутые чудовищной хваткой туманного щупальца рёбра нестерпимо ныли – ладно хоть ещё от переломов уберегла магическая броня.

Нахлобучив на голову шляпу, я ухватил трофейную трость и, тяжело наваливаясь на неё, вышел из комнаты. Никого в гостиной не обнаружил и потащился во двор. Там все и отыскались, за исключением разве что босяков. Стол под яблоней оказался заставлен кувшинами с пивом, несколько пустых уже убрали под дерево.

Глотка пересохла, и от предложенной кружки я не отказался. Осушил её до дна, мотнул головой и лишь после этого спросил:

– Ёрш и Вьюн где?

– Отлёживаются, – сообщил Дарьян, наливая мне ещё.

– А это откуда? – указал я на кувшины.

– Шалый расщедрился, – скривился Огнич. – Вроде как поощрение.

– Ага! – хохотнул Кабан. – Пиво выставил, а за каждую из алхимических пилюль по полсотни содрал!

– Нечестно! – пробурчал фургонщик. – Сразу предупреждать нужно было!

– Забей! – махнул рукой Кочан.

– Угу, – кивнул Дарьян. – Знай ты заранее о штрафе, пилюлю выплюнул бы и кровью истёк.

– Не придумывай! – фыркнул Огнич и с интересом глянул на меня. – Боярин, тростью не поделишься? Хромать мне теперь долго.

– Самому нужна, – отрезал я, уселся на лавку и вновь приложился к глиняной кружке, но на сей раз ограничился единственным глотком. – Может, кувшины в подвал отнести?

– Да не успеют нагреться! – отмахнулся Кабан. – Выпьем!

К пиву Шалый от щедрот своих присовокупил несколько свежих калачей, головку сыра и три кольца колбасы – я взялся готовить себе немудрёный завтрак, попутно спросил:

– Знаете, чего там и как?

Дарьян покачал головой.

– Непонятно пока. Но вроде всё как надо прошло. Тебе просили передать, что никуда идти не нужно, акции на пристани отдадут.

Огнич запрокинул голову, вливая в себя из кружки последние капли пива, затем уточнил:

– Так ты с нами в Черноводск плывёшь, получается?

– Не с вами, а сам по себе и за собственный счёт, – ответил я. – Вам на какой пароход билеты взяли? Я на «Шатуна» купил.

– Нам тоже, – кивнул Кочан.

Распахнулась входная дверь, и на улицу, пошатываясь, вышли босяки. Выглядели они не так уж и паршиво, разве что были пятнистыми из-за частично облезшей кожи.

– Пиво! – прохрипел Вьюн.

– Живём! – обрадовался Ёрш, и парни заграбастали сразу по кувшину.

Кочан поглядел на них с улыбкой и хмыкнул:

– Вот вы вчера в лужу сели!

Но пронять босяков у него не получилось.

– Да все хороши! – буркнул Вьюн и вновь присосался к горлышку.

Огнич грохнул кружкой о стол и зло выдал:

– Нас просто Шалый подставил!

– Ну… Не совсем подставил… – замялся Дарьян.

– Да набрехал он с три короба! – рыкнул Кабан и тоже грохнул по столу, только не кружкой, а кулачищем. – Докажи, Боярин!

Я задумался на миг, затем кивнул.

– Не без этого. Только что с того?

– Как это – что с того? Тот чёрт ледяной нас едва в клочья не порвал. Чудом выжили!

– Монахи бы не дали.

– Да прям!

Ну и пошло-поехало, косточки Шалому перемыли изрядно и хоть к единому мнению касательно мотивов священника и не пришли, зато с подачи Огнича решили требовать компенсацию.

– Пиво он прислал! – возмущался фургонщик. – Алхимических пилюль пожалел!

Впрочем, когда за нами приехали сразу две кареты, боевой запал у всех как-то неожиданно иссяк. Тем более что Шалый перешёл в наступление первым.

– Бездари! – припечатал он нас. – С простейшим заданием справиться не смогли!

Но вот это он уже зря. Тут уж у меня взыграло ретивое.