Лиза Гамаус: Костюмерша. Босс и практикантка

ГЛАВА 1. Янковский

За окном гремел июньский ливень.

– Природа намекает на слом шаблонов, – сказал Мишка. Он сжал оба кулака и потряс ими над головой, мелькнув тату с иероглифом.

В аудитории витало напряжение, густое, как театральный грим.

Все ждали результатов распределения.

Алиса волновалась, как, впрочем, и все. Её диплом был о современных театральных костюмах для пьес начала прошлого века.

Она считалась талантливой, но неуверенной в себе. Профессор говорил, что из Алисы надо выжимать мёд по капле.

– Может, тебя пугать надо до смерти, Муравьёва? Ты нормального языка не понимаешь, – сказал он ей после того, как принял работу с опозданием и после угрозы отчисления из института.

Дождь не переставал. По стеклам текли потоки воды. Буйство природы и правда добавляло тревожности.

Алиса сидела в самом дальнем углу аудитории, незаметно жевала конфету и смотрела в телефон на молодого Янковского.

Нарезка из советского фильма Михаила Богина «О любви».

Героиню играла дочка известной советской актрисы Зои Фёдоровой Виктория. Красотка. Её отец был капитаном ВМС США Джексон Тейт.

Алиса достала ещё одну конфету. Эта была с лимонной начинкой. Скорей бы уже.

Зоя познакомилась с американцем в 1945 году на приёме у наркома иностранных дел СССР. Ей было 37, ему 46. Взрослые и уже понимающие жизнь. Но, как оказалось, не до конца. За эту связь Зоя попала в лагеря, а Джексон стал персоной нон-грата. Как же глупо и жестоко, если смотреть на события с высоты сегодняшнего дня!

Неоднозначные времена.

Это уже история.

Неважно. Янковский затмевал всё. Роковой. А роль малюсенькая.

– Наталья уже идёт, – подмигнул ей Мишка, – а-а-а! – он смешно закрыл голову руками.

Алиса хихикнула и отвлеклась от телефона.

– У тебя конкурентов нет, – подмигнула ему в ответ.

Мишка был любитель фантастики и фантастических костюмов соответственно. Мастер модных скафандров.

Она вернулась к кино.

Виктория ей тоже очень нравилась. Очень своеобразная, утончённая и умная. Скульптор-реставратор в Эрмитаже, увлечённая своей профессией, как она сама.

Героиня ждёт любви, настоящего чувства, отказывается от случайных встреч.

Знакомо.

И вдруг влюбляется в загадочного женатого Янковского и отказывает появившемуся перспективному жениху.

Окно в аудитории внезапно открылось от порыва ветра. Мишка побежал его закрывать. Их глаза встретились, но Алиса тут же опять уставилась в телефон.

В последних кадрах героиня стоит у окна, на неё смотрит молодой Янковский, и они разговаривают глазами через стекло.

Открытый финал. Народ такое не любит, а Богин рискнул и поплатился. Фильм не взяли на никакие фестивали из-за этого непонятного финала и намёка на то, что героиня посягнула на благополучие чужой семьи. Напрашивалась цитата из другого советского шедевра:

– А если это любовь, Надя?

– Кака любовь?

– Така любовь!

– Муравьёва. Московский театр современной пьесы «Начало». Проект привлёк внимание художественного руководителя, – сказала Наталья Михайловна, доцент кафедры, – подчёркнуто умение работать с современными материалами и креативный подход.

«Начало?» Алиса встала. «Понравилась самому Зольцу?»

Значит, она оставалась в Москве.

– Везёт, – сказала Дашка, подруга по группе. – Я – в Пермь.

– Ты же любишь балеты. Или ты в Большой хотела?

Она не ответила. Дашка ей завидовала не из-за распределения. Она просто ей завидовала, потому что Алиса плевать хотела на всех, кто ей завидовал.

Независимая, спокойная, самодостаточная. Посмотрит с высоты своих ста семидесяти восьми сантиметров и дальше пойдёт. Вот такая.

Дашке очень хотелось её подловить на чём-нибудь, на какой-нибудь слабости, разыграть, оторваться, но пока ничего не получалось. А сейчас уже тем более не получится.

– В «Начале» художник по костюмам Шахов, с ним не соскучишься. Всю кровь высосет, – сказала через какое-то время Дашка, – приготовься!

– Шахов? И что? Я могу что-то изменить? – подняла на неё глаза Алиса.

Непробиваемая. Дашке так хотелось её напугать.

– Пошли в кафешку, – предложила подруга.

Рекомендация профессора сыграла ключевую роль, Алиса не сомневалась, а её научный руководитель поддакнул. Страшно. Надо оправдать.

Отправились в итальянское кафе из-за вкусного кофе и интерьера.

– Три канноли и панна кота, – заказала себе Дашка. Отрывалась.

Алиса думала о том, что её работы, которые она чуть не выбросила, понравились, их оценили в одном из самых интересных и современных театров. Ни о чём другом мыслей не было. Она была близка к состоянию счастья.

– Хорошо, что у меня никого нет, как и у тебя, – прищурилась Дашка, – а то пришлось бы расставаться, сердце рвать на части из-за этой практики.

– Я-то тут причём? – Алиса подняла брови.

Официант принёс поднос с пирожными и кофе.

Телефон ффзавибрировал. На экране высветился незнакомый номер.

– Алло? – осторожно произнесла она.

– Алиса? – раздался хриплый мужской голос, – я хочу тебя поздравить.

Девушка замерла, лицо мгновенно побледнело. Это был человек из её прошлого, которое она пыталась забыть.

– Нам нужно поговорить, Аля!

Дашка тут же заметила перемену в лице подруги:

– Что случилось?

Алиса молча отключила звонок. Её руки чуть ли не дрожали.

– Ничего, – слишком быстро ответила она. – Просто старый знакомый.

Но Дашка знала: за этим «просто» скрывается история, о которой Алиса никогда не рассказывала. Попалась!

– Так что там с твоим знакомым? – не унималась подруга.

– Это… давняя история, – уклончиво ответила Алиса и посмотрела вдаль, сквозь стены. Повернула голову, – человек, который когда-то причинил мне боль.

Всё. Как Дашка ни билась, больше ничего не получила, ни одного слова. Оставалось только ждать.

Вечером, когда Алиса пришла домой, звонок раздался снова:

– Аля, пожалуйста, давай встретимся. Я должен объясниться.

– Мы можем обойтись и без этого.

Она опять отключила телефон.

Постояла на балконе. Воспоминания заполонили пространство. Волнение зашкаливало. Хорошее смешивалось с обидой и злостью, которые, казалось, поселились в ней надолго.

Ничего не поделаешь. Так получилось.

ГЛАВА 2. Ролик

Опять телефон.

Бабушка.

– Лисонька, – голос дрожал, – мне нужно тебе кое-что рассказать.

Алиса напряглась.

– Что случилось? Ты заболела?

– Нет, детка, дело не во мне. Твоя прабабушка… она была художницей по костюмам. И у неё есть наследие. Ты так мало про нас знаешь. Егор виноват перед тобой, непростительно виноват. Как можно было так поступить? Приезжай.

– Какое наследие? – тихо спросила Алиса, опустив разговоры про отца.

– Приедешь – покажу. Это важно. Очень важно для твоего будущего.

Бабушка отключилась, оставив Алису в полном смятении.

Она познакомилась с бабушкой Олей только год назад. Отец скрывал о существовании внебрачной дочери от всех, прежде всего, конечно, от жены. В той, правильной и официальной семье у Алисы было целых два сводных брата, которых она тоже увидела только год назад. Игорь и Виктор, один старше на десять лет, другой на восемь. Здоровые мужики, такие же высокие и огромные, как папаша. Чужие.

В тот год чего только не случилось: мама вышла замуж, Алиса стала жить одна, отец свалился на голову со своими извинениями, потом появились братья и наконец бабушка. С ней сразу стало легко и интересно. А самое главное, они были так похожи внешне, что Ольга Дмитриевна, когда увидела внучку, застыла от удивления и восторга, как она потом призналась.

Оказалось, что дед был известным режиссёром в Новосибирском театре оперы и балета, а бабушка – оперной солисткой. Отец перевёз их на старости лет в столицу, поближе к себе, но дед вскоре умер, и Алиса так его и не застала.

Мысли возвращались к Тихону. Зачем он позвонил?

Всё началось на закрытом показе экспериментального спектакля, куда девятнадцатилетняя Алиса попала по знакомству. Тихон, уже известный в театральных кругах художник по костюмам, заметил её в толпе зрителей. После спектакля он подошёл к ней сам, задав вопрос:

– Почему ты так внимательно следишь за каждым движением актёров?

– Я смотрю за тем, удобно им в костюмах или нет.

– Серьёзно? Ты следишь за тем, как они двигаются в костюмах?

Тихон этого никак не ожидал. Он подошёл к Алисе, преследуя совсем другие цели, можно сказать, далёкие от его работы. Он просто увидел красивую высокую девчонку с умными глазами.

– Мы на «ты»? – смерила его Алиса взглядом.

– Да, я – Тихон, – представился он, выдержав взгляд.

Он не мог не нравиться. Янковский спустя сорок лет, хотя и не похож внешне, но она его видела таким. В нём была как будто знакомая улыбка. Трудно объяснить. Такая многозначительная, с лёгким сарказмом, но потом вдруг широкая, открытая, белозубая.

Глубокий взгляд, стройность, элегантность, дорогая тихая одежда – всё сразу притянуло к себе, как гипнозом.

Он подошёл, потому что я молодая дурочка? Зачем ему это? Такому.

Алиса была права, но отчасти. Она уже училась в институте, и знакомство с таким, как Тихон, обернулось ещё и профессиональным интересом. Тихон быстро заметил в ней пробивающийся талант и стал её тайным наставником, учил её не только работе с тканями, но и жизни, водил за кулисы, где пахло краской и старыми декорациями.

Учил читать ткань, как поэзию:

– Шёлк – это пауза. Бархат – аккорд. Свет на блёстках – ложь, которую все хотят видеть.

Постепенно раскрывал свои тайны создания костюмов:

– Не забывай, что ты часть, ты соавтор. Спектакль – это совместное высказывание, это игра команды, но одновременно нельзя потерять свою индивидуальность, того, что именно ты хочешь сказать, – отвечал он на её вопросы под одеялом, – частично образ героя в твоих руках, и это значимая часть.

Тихон снимал студию в элитном доме недалеко от театра, где работал. Там было удивительно мало вещей.

– А где ты хранишь одежду? Тут почти ничего нет, – удивлялась Алиса.

– Тут и так мало места, какая одежда?

Она не настаивала.

Алиса влюбилась и в него, и в театр.

У неё не было первой школьной любви, ей никто не нравился, она ждала такого, как Тихон, взрослого, понимающего, способного оценить её фантазии и, может быть, талант. Она отдалась ему вся без остатка.

Тихон не мог устоять перед её искренностью. Десятилетняя разница в возрасте была только в плюс. Единственное, он как-то не очень знакомил её со своими друзьями. Практически не знакомил. Стеснялся? Он? Она знала только Сашу, у которого было своё фотоателье и магазин для художников, с красками, мольбертами, кисточками, холстами, рамками и так далее. Саша всегда ей что-нибудь дарил, когда они к нему заходили. Симпатичный.

В июле поехали вдвоём с Тихоном в Янтарный на Балтику, провели там незабываемое время, полное нежности, разговоров о профессии и о её планах.

И всё!

После этой поездки Тихон исчез. Резко и без объяснений.

Нет, было одно смс: «Аля, ты прекрасная! Я желаю тебе счастья. Спасибо, дорогая! Я принял решение. Прости. Нам надо расстаться».

Жестоко?

Алиса даже думала тогда, что если бы он умер, не было бы так мучительно. Мир не просто стал бесцветным, без вкусов и запахов, мир исчез, сузился до её несравнимого горя, ночных рыданий и полного непонимания.

– Наверное, он женат, Ролик, – сказала мама, – ты не проверяла?