Митч Элбом: Хранитель времени

В коллаже на обложке использованы иллюстрации: ProximaCentauri1, Tissen, korkeng, ClickHere / Shutterstock / FOTODOM. Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM.

Mitch Albom

THE TIME KEEPER

The Time Keeper Copyright © 2012 by Asop, Inc.

All rights reserved.

© Косарева Е. А., перевод на русский язык, 2025

© Захарова Н. А., иллюстрации, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Эта книга о времени посвящается Джанин, которая наделяет смыслом каждую минуту моей жизни.

Пролог

1

В пещере сидит одинокий мужчина.

У него длинные волосы. Борода до колен. Он упирает подбородок в сложенные чашкой ладони.

Закрывает глаза.

Вслушивается. Голоса. Несмолкающие голоса. Они доносятся из озера в углу пещеры.

Это голоса людей на Земле.

Они хотят лишь одного.

Времени.

Один из голосов принадлежит Саре Лемон.

Девочка-подросток из наших дней, растянувшись на кровати, рассматривает фотографию в телефоне: симпатичный мальчик с волосами кофейного оттенка.

Сегодня она с ним увидится. Вечером, в восемь тридцать. Она воодушевлённо повторяет: «Восемь тридцать, восемь тридцать!» – и думает, что надеть. Чёрные джинсы? Майку? Нет. Она ненавидит свои руки. Без рукавов нельзя.

– Мне нужно больше времени, – говорит она.

Один из голосов принадлежит Виктору Деламонту.

Состоятельный мужчина за восемьдесят сидит в кабинете врача. Рядом его жена. Кушетка застелена бумажной простынёй.

Врач говорит тихо.

– Мы мало что можем сделать, – сообщает он. – Месяцы лечения не помогли. Опухоли. Почки отказывают.

Жена Виктора пытается что-то сказать, но слова застревают в горле. Словно бы деля с ней одну гортань, Виктор прокашливается.

– Грейс хочет спросить… Сколько у меня времени?

Его слова – и слова Сары – звучат в далёкой пещере, доносятся до сидящего в одиночестве бородатого мужчины. Этот мужчина – Отец Время.

Вы можете решить, что это мифическое создание, персонаж с новогодней открытки – худосочный дряхлый старик древнее всех на планете, сжимающий песочные часы.

Но Отец Время существует. И он на самом деле не стареет. Под лохматой бородой и ниспадающими волосами – признаками жизни, не смерти – у него поджарое тело и гладкая кожа, неподвластные той силе, которой он повелевает.

Некогда, до того, как разгневать Бога, он был обычным человеком, которому суждено было умереть, когда дни его будут сочтены.

Теперь у него иная судьба: заточённый в эту пещеру, он обязан слушать все призывы и мольбы – подарить ещё минуту, час, год, дать больше времени.

Он пробыл здесь вечность. Утратил надежду. Но для каждого из нас где-то бесшумно тикают часы. И даже для него.

Вскоре Отец Время освободится.

Чтобы вернуться на Землю.

И завершить начатое.

Начало

2

Эта история о смысле времени,

и она началась давным-давно, на заре человечества, с босоногого мальчика, бегущего к вершине холма. Впереди бежит босоногая девочка. Он пытается её догнать. Между мальчиками и девочками так бывает часто.

У этих двоих так будет всегда.

Мальчика зовут Дор. Девочку – Алли.

В этом возрасте они почти одного роста, с тонкими голосами и густыми тёмными волосами, лица забрызганы грязью.

Алли оборачивается на бегу, глядит на Дора и улыбается. Первые отголоски любви – вот что она чувствует. Алли хватает маленький камушек и бросает в его сторону.

– Дор! – кричит она.

Дор на бегу считает вдохи и выдохи.

Он первый на Земле, кто пытается это делать – считать, складывать числа. Дор начал с прибавления одного пальца к другому, наделяя каждую пару своим звуком и значением. Вскоре он принялся считать всё, что только мог.

Дор – нежный послушный ребёнок, но его ум проницательнее, чем у других. Дор иной.

И на этой ранней странице человеческой истории один выделяющийся ребёнок способен изменить мир.

Поэтому за ним наблюдает Бог.

– Дор! – кричит Алли.

Он поднимает взгляд и улыбается – Дор всегда улыбается Алли, – и камушек падает к его ногам. Он задирает голову и задумывается.

– Брось ещё!

Алли высоко подбрасывает камень. Дор считает: одно слово – один палец, ещё слово – два пальца…

– Арргф!

Его хватает сзади третий ребёнок, Ним, – мальчик гораздо крепче и сильнее него. Ним радостно гаркает и прижимает колено к спине Дора.

– Я король!

Все трое смеются.

Дети возвращаются к догонялкам.

Попытайтесь представить жизнь, в которой не ведётся счёт времени.

Наверняка не получится. Вы знаете, какой сейчас месяц, год, день недели. На стене или приборной панели вашего автомобиля есть часы. У вас своё расписание, календарь, время, в которое вы ужинаете или смотрите фильм.

И всё же вас окружают те, кто за временем не следит. Птицы никогда не опаздывают. Псы не сверяются с наручными часами. Олени не расстраиваются из-за того, сколько дней рождения уже отпраздновали.

Лишь человек измеряет время.

Лишь человек каждый час бьёт в колокол.

И поэтому лишь человек испытывает парализующий страх, неведомый ни одному другому существу.

Страх того, что время утекает сквозь пальцы.

3

Сара Лемон боится, что время на исходе.

Она выходит из душа и подсчитывает. Двадцать минут на то, чтобы высушить феном волосы, полчаса, чтобы собраться, пятнадцать минут на дорогу. Восемь тридцать, восемь тридцать!

Дверь спальни открывается. Это её мать Лоррейн.

– Милая?

– Стучать надо, мам!

– Ладно. Тук-тук.

Лоррейн смотрит на кровать. И разложенную на ней одежду: две пары джинсов, три футболки, белый свитер.

– Куда ты собираешься?

– Никуда.

– Договорилась с кем-то встретиться?

– Нет.

– Тебе очень идёт белый…

– Мам!

Лоррейн вздыхает. Она поднимает с пола влажное полотенце и уходит. Сара возвращается к зеркалу. Она думает о том мальчике. Щиплет себя за жир на боку. Фу.

Восемь тридцать, восемь тридцать!

В белом она точно не пойдёт.

Виктор Деламонт боится, что время на исходе.

Они с Грейс выходят из лифта в своём пентхаусе.

– Давай пальто, – говорит Грейс. Убирает его в шкаф.

Тихо. Виктор идёт по коридору, опираясь на трость, проходит мимо большой картины маслом, написанной французским художником. В брюшной полости пульсирует боль. Надо выпить таблетку. Он заходит в свой кабинет, полный книг и почётных грамот, с огромным столом из красного дерева.

Виктор думает о враче. «Мы мало что можем сделать». Как это понимать? У него месяцы? Недели? Неужели это конец? Не может этого быть.

Он слышит стук каблуков Грейс по плиточному полу. Слышит, как она набирает номер.

– Рут, это я, – говорит она. Рут – её сестра.

Грейс понижает голос.

– Мы только что от врача…

Сидя в одиночестве в своём кресле, Виктор высчитывает остаток своей увядающей жизни. Он чувствует, как дыхание вырывается из груди, словно кто-то выдавливает из него воздух. Виктор морщится. Глаза наполняются влагой.

4

Вырастая, дети тяготеют к своей судьбе.

Так было и с Дором, Нимом и Алли, тремя ребятами с холма.

Ним вырос высоким и широкоплечим.

Он помогал отцу-строителю, таская кирпичи. Ему нравилось быть сильнее других мальчиков. Власть пленяла Нима.

Алли стала ещё прекраснее,

и мать наказала ей заплетать тёмные волосы в косы и ходить, потупив взгляд, чтобы её красота и откровенность не вызывали грязных желаний у мужчин. Смиренность стала коконом Алли.

А Дор?

Что ж. Дор стал измерять. Он ставил отметки на камнях, делал насечки на палках, раскладывал перед собой веточки, гальку, всё, что мог сосчитать. Он часто витал в облаках, размышляя о числах, и старшие братья не брали его с собой на охоту.

Вместо этого Дор бегал по холмам с Алли, и мысли неслись вперёд него, увлекая за собой.

А потом, одним жарким утром, случилось странное.

Дор, по нашим меркам теперь уже подросток, сидел и вбивал в землю палку. Солнце жарило, и Дор заметил, что от палки падает тень.

На конец этой тени он положил камень. Дор мурлыкал что-то под нос. Думал об Алли. Они дружили с детства, но теперь он был выше, а она мягче, и он испытывал слабость, когда она поднимала на него глаза. Внутри всё переворачивалось.

Мимо, жужжа, пролетела муха, прервав его мечтания.

– Кыш, – сказал он, отгоняя муху. А когда снова взглянул на палку, тень её уже не доставала до камня.

Дор подождал, но тень сжалась ещё больше, ведь солнце поднималось всё выше в небе. Он решил оставить всё как есть и вернуться завтра. А на следующий день, когда тень коснулась камня, это случилось… в тот же момент, что и вчера.

А что, подумал Дор, если такой момент наступает каждый день? Когда тень, палка и камень встают на свои места?

Он будет звать его моментом Алли и каждый день в этот промежуток будет думать о ней.

Дор постучал пальцем по лбу, гордый собой.

Так человек стал обозначать время.

Вернулась муха.

Дор снова попытался её прихлопнуть. Только в этот раз муха растянулась в длинную чёрную полосу, превратившуюся в островок тьмы.

Оттуда вышел старик в белом одеянии.

Дор уставился на него в ужасе. Он пытался побежать, закричать, но тело не слушалось.

Старик держал посох из позолоченного дерева. Он коснулся им солнечной палки Дора, и та поднялась из земли и обернулась вереницей ос. Осы выстроились в новую полосу тьмы, раздвинувшуюся, как шторки.

Старик шагнул внутрь.

И исчез.

Дор помчался прочь.

Он никому не рассказал о таинственном незнакомце с посохом.

Даже Алли.

До самого конца.

5

Сара находит время в ящике.

Она выдвигает его в поисках чёрных джинсов, но вместо них в самой глубине обнаруживает свои первые наручные часы – фиолетовые, с пластиковым ремешком. Подарок родителей на её двенадцатилетие.

Спустя два месяца они развелись.

– Сара! – зовёт мама с первого этажа.

– Что? – кричит Сара в ответ.

После развода девочка осталась с Лоррейн, которая винила Тома, своего отсутствующего бывшего, во всех их несчастьях. Сара сочувствующе кивала. Но каждая из них по-своему ждала его возвращения; Лоррейн – чтобы он признал свою неправоту. Сара – чтобы спас её. Ни того ни другого не произошло.

– Ну что ещё, мам? – снова кричит Сара.

– Ты возьмёшь машину?

– Нет, не возьму.

– Что?

– Не возьму!

– Куда ты собираешься?

– Никуда!

Сара смотрит на фиолетовые часы – ещё идут, 18:59.

Восемь тридцать, восемь тридцать!

Она закрывает ящик и кричит:

– Соберись!

Где же чёрные джинсы?

Виктор находит время в ящике.

Он достаёт ежедневник. Смотрит расписание на завтра, куда входят заседание совета директоров в 10:00, созвон с аналитиками в 14:00 и ужин в 20:00 с гендиректором бразильской компании, которую планирует купить Виктор. Хорошо, если он переживёт хоть одну из этих встреч, в таком-то состоянии.

Виктор проглатывает таблетку. Слышит звонок. Кто бы это мог быть в такое время? Он слышит, как Грейс идёт по коридору. Видит на столе их свадебную фотографию – они ещё молодые и пышут здоровьем, ни опухолей, ни отказывающих почек.

– Виктор?

Она появляется в дверях кабинета с мужчиной в униформе, толкающим перед собой большое электрическое кресло-коляску.

– Что это? – спрашивает Виктор.