Марушка приоткрыла один глаз и одобрительно мурлыкнула. Похоже, ее эстетическим идеалам мой новый аксессуар был гораздо ближе, чем мои голые плечи. А может, ей просто было смешно.

Я попыталась снять это розовое пушистое безобразие, но это ведь магия, а не настоящая деталь гардероба. Увы, теперь только ждать, пока само исчезнет.

Глава 2

В этот момент в окно постучали. Я вздрогнула. Вместо почтальона-привидения за стеклом парил огромный ушастый филин. В клюве он держал роскошный конверт.

Я распахнула створку, недоумевая и предвкушая. В таком конверте наверняка что-то необычное.

– От хозяина дворца, мадемуазель, – проскрипел филин, как только я приняла в руки письмо. – Он просит передать, что очень ждет вашего прибытия и надеется, что вы не откажетесь помочь ему с одним деликатным делом.

Сердце у меня ушло в пятки. Хозяин дворца ждет меня? Именно меня? Ведьмочку Нелли Брюстер, а не просто одну из горожанок? И он просит о помощи?

– П-передайте, что я буду непременно, – взволнованно прошептала я.

Филин важно моргнул, угукнул и улетел в сумеречное небо, которое над Блэкхоллоу начинается уже в четыре часа дня. Когда еще не темно, но уже празднично, волшебно и красиво.

Проводив птицу взглядом, я с трепетом вскрыла конверт. Это оказалось не просто еще одно, но уже более личное приглашение, а целая инструкция. Карта с перемещающимися тропинками, рекомендации по выбору транспорта. Это уже была персональная забота, так как к стандартному приглашению ничего подобного не прилагалось.

«Предпочтительны метлы не ниже гоночного класса „Вихрь“ или ковры-самолеты с шелковой основой».

Внизу приписка:

«P.S. Будьте готовы к небольшому магическому участию. Во дворце есть небольшая проблема, с которой не справляются традиционные заклинания. Мне нужен нестандартный, творческий подход, и я слышал, что вы – настоящий мастер в этом деле. Требуются ваши уникальный опыт, необычное мышление и икспертиза».

Я хихикнула. Отправитель написал слово «экспертиза» с ошибкой. Этот маленький недочет вдруг сделал его… живым и настоящим. Вот теперь я верю, что он существует и он человек. Весьма могущественный по сплетням, но все же человек, который может торопиться и делать описки.

Эйфория длилась ровно до той секунды, пока я не вспомнила о своей метле. О своей старой, скрипучей, вечно сворачивающей налево метле. На которой я ни за что не смогу прилететь на бал так, чтобы произвести впечатление таинственной и соблазнительной особы. А не девочки, которую только что укачало и вывернуло наизнанку.

Да еще это предупреждение про класс «Вихрь». У моей метлы класс – «Старая развалина, теряющая прутья».

Решение созрело мгновенно: нужно варить зелье. Не простое, а сильное, мощное зелье починки и усиления. То, что заставит мою ветхую метелку летать, словно гоночный «Тайфун–777».

– Марушка, – торжественно объявила я. – Мы идем в лабораторию. У нас есть работа.

Кошка наконец соизволила открыть оба глаза. В них мелькнула знакомая искорка беспокойства. Она ненавидела, когда я варила что-то сложное. Потому что обычно это заканчивалось хаосом. Стены могли начать плакать радугой, а кактусы становились поющими.

– Но на этот раз все будет иначе! – твердо пообещала я сама себе. – Сегодня все будет идеально!

Но сначала переодеться. Снять нарядное платье, надеть то, что не страшно испортить во время зельеварения.

Снять удалось все, кроме пушистого розового боа.

Ну-у, ладно… Такая вот я странная и взбалмошная особа. Ага. Варю эликсиры и зелья, исключительно обмотав шею тушкой розового фламинго… Или нет, стоп, не тушкой фламинго, а тем розовым, что ощипали с тушки фламинго.

Да. Точно.

А, кстати, мысль… Интересно, сколько может стоит настоящее боа из перьев? И из кого их еще делают? Из страусов? А курица подойдет?

Итак, лаборатория. Если кухня была сердцем моего дома, то лаборатория – его беспокойным, вечно бурлящим и периодически взрывающимся мозгом. В комнату на верхнем этаже, под самой крышей из шляп, вела винтовая лестница. Ступеньки были старые и издавали предостерегающий скрип при каждом шаге. Чужой точно не пройдет незамеченным, а я порой сама вслух скрипела голосом вместе с ними. Просто так, за компанию.

Воздух в лаборатории всегда был густым и настоянным на тысяче ароматов. Не помогали ни проветривание, ни магическая очистка. Там всегда смешивались множество различных запахов и запашков. Горький аромат сушеного корня мандрагоры, сладкий душок пыльцы лунного цветка, острый, щекочущий ноздри дух серы, немного вони аммиака и других реактивов. И вечное, неизменное сочетание запахов старой пыли и магии.

Полки, гнущиеся под тяжестью склянок, банок и горшочков со странноватым порой содержимым, тянулись до самого потолка. Некоторые неплотно закрытые баночки тихо стрекотали, другие мелодично позвякивали. А одна, с фиолетовой жижей внутри, время от времени издавала звук, очень похожий на сдержанную икоту. И, честное слово, я бы и хотела помочь ей, но сама не помнила, что в ней находится. И боялась лезть. А вдруг она еще и заговорит? Еще один большой вытянутый флакон иногда чихал. В него заглядывать я тоже опасалась, но всегда вежливо желала «Будь здоров». Он никогда не отвечал, но, пожалуй, это даже хорошо.

В центре комнаты кто-то из моих предков установил массивный дубовый стол, исполосованный следами от магических кинжалов, прожженный кислотой и испещренный древними рунами, которые я когда-то вывела ножом для чистки корнеплодов. Я как-то попыталась переставить стол к стене, мне подумалось, что будет удобнее. Но не смогла его даже с места сдвинуть, будто он пустил корни в пол.

Хм, а это мысль. Надо будет однажды проверить, вдруг он и правда пророс. На него ведь было пролито столько магии и различных ведьминских зелий, что я не удивлюсь, если однажды и этот предмет обстановки начнет чихать, кашлять и желать мне хорошего дня.

– Ну что, Марушка, приступим, – объявила я, водружая на нос зачарованные очки в толстой роговой оправе.

Стекла мгновенно запотели. Впрочем, как обычно. Очки принадлежали еще моей пра-пра… сколько-то там пра-ведьминской прабабушке. Характером они обладали скверным, их нужно было уговаривать, как вздорную старушку, а если не помогало, щекотать за дужки. Крайняя мера – пообещать отправить на свалку.

Я сегодня была настроена на крайние меры и жестокие наказания, поэтому сразу же заявила:

– Кажется, кому-то пора на свалку. Говорят, на окраине Блэкхоллоу наконец-то оборудовали прекрасную помойку для магических отходов.

Стекла очков мгновенно прояснились и стали настолько прозрачными, будто их и не было вовсе.

Марушка в своем трофейном головном уборе устроилась на высоком шкафу. Это единственное абсолютно безопасное место в лаборатории и ее любимый наблюдательный пункт.

Там она обычно пряталась, свернувшись калачиком рядом с забальзамированным ски́ммерскриком^[1] с крайне удивленной мордой. Оттуда кошке был виден весь процесс, и в случае чего она могла легко спрыгнуть и убежать.

Моя метла, бедняжка, лежала на столе и выглядела как пациент перед операцией после неудачного падения с пятого этажа. В нашем городе, правда, нет пятиэтажных зданий, только колокольня, но мы туда ни разу не взлетали. Два прута торчали в разные стороны, вязанка хвороста на конце напоминала растрепанную бороду гнома навеселе, а рассохшееся древко издавало тихий, жалобный скрип, стоило до него дотронуться.

Кажется, метла не очень-то мне доверяла. Я ее понимаю, если честно. Я и сама себя порой опасаюсь, а достопочтенный мэр так и вовсе десятой дорогой теперь обходит… Но кому сейчас легко? Мне нужна сильная гоночная метла, придется всем потерпеть.

– Не волнуйся, подруга, – успокоила я метлу, погладив по рукояти. – Сейчас мы тебя не просто починим, мы сделаем из тебя «Тайфун–777». Или вообще «Ураган–888»! Будешь обгонять даже почтовых грифонов!

Метла скептически хрустнула веточками. Погрозив ей укоризненно пальцем, я достала с полки увесистый фолиант под названием «Зелья для чайников, или Не взорви себя сама». Чудесная толковая энциклопедия. Раз я до сих пор жива, советы в ней действительно дельные.

Быстро пробежалась по содержанию, бормоча под нос:

– «Зелье для привлечения внимания» – это не то. «Эликсир вечной молодости» – нет, мне слишком рано. «Отвар для усиления роста волос»… Ой, нет, в прошлый раз я случайно полила им пушистый кактус…

Увы, да. Он теперь волосатый и ходит на сеансы групповой терапии для магических растений. Они собираются в дальнем углу моего огородика, сидят там кружком, потом расходятся по своим горшкам и грядкам.

Со шкафа фыркнула Марушка. Бедняга кактус теперь терпел регулярные издевательства. Я его причесывала и заплетала косички, а мой фамильяр его за эти косички иногда дергала, потому что они смешно свисали и дразнили ее. Кактус молчал, и слава полночным камышам. А то неловко вышло бы, если бы он стал возмущаться.

Но если вы думаете, что он молчал, потому что не мог говорить, то – увы. Он периодически пел, когда думал, что его никто не слышит. И это самое ужасное, что мне доводилось слушать. Даже Марушкины песнопения не так кошмарны.

– Ага, вот оно! – обрадовалась я, дойдя до нужного пункта. – «Экстра-мега-супер зелье мгновенной починки и придания невероятной скорости». Марушка, запоминай ингредиенты. Лунный камень, растертый в пыль. Три слезинки единорога, собранные исключительно от умиления, а не от горя. Щепотка пыли с крыльев скоростной стрекозы. Корень мандрагоры, выкопанный в полнолуние под песню спящего дрозда.

С лунным камнем и пылью проблем не было, я всегда держала их про запас. Пыль со стрекозиных крылышек тоже имелась, обычный товар из лавки, часто используется в зельях. Правда, вот уточнение про «скоростных»… А ладно, стрекозы все носятся как угорелые. Кто где и когда встречал медленных стрекоз?

Со слезинками единорога сложнее. Пришлось достать с дальней полки заветную склянку с надписью «Слезы. Собрано при чтении сказок про котят». У меня тогда аж голос сел, столько времени пришлось провести, читая сказки строптивым единорогам. Они только на вид милые, а так-то склочные и вредные, из них выжать слезинку умиления – практически невыполнимая задача.

Остался корень мандрагоры… Вот с ним всегда была головная боль. Полнолуние? Пришлось напрячь память. Да, как раз сейчас. Отлично. Песня спящего дрозда… Это вообще как? Сопеть, что ли? Сейчас придумаем, как заменить.

Я полезла в большой глиняный горшок в углу, откуда доносилось похрапывание. Осторожно разгребла землю и ухватилась за торчащий из нее пучок зелени.

– А ну, отпусти! – прошипела я, чувствуя, как корень сопротивляется и держится внутри за горшок.

Песня спящего дрозда… Ох ты ж, подлунные грибочки…

Я закряхтела, засопела, надеясь, что эти странные звуки похожи на то, что издает во сне дрозд. Надо бы запастись кристаллами со звуками природы. Почему я об этом не подумала раньше?

Из горшка донесся глухой, надрывный вопль. Не такой пронзительный, чтобы убить, но достаточный, чтобы вызвать мигрень и желание закопать в землю все, включая себя. Марушка на шкафу прижала уши и зажмурилась.

– Да перестань ты ныть! – огрызнулась я, наконец выдернув корень, похожий на страшненького кривляющегося человечка. – Я же тебе только кончик чуть-чуть подрежу! Ты даже не почувствуешь.

Мандрагора продолжала верещать и хныкать, пока я не отрезала необходимый мне кусочек и не сунула ей в рот завалявшийся в кармане леденец. Вопли и нытье мгновенно сменились довольным чавканьем. Ух ты! Я гений! Надо будет рассказать об этом на шабаше девчонкам-ведьмочкам. Сладости еще никогда и никого не подводили. Не зря ведьмочки их всегда выбирают.