– Считай, всю работу там выполнил всего один человек, хотя сам того не осознавал. Сделал то, что от него не требовалось. Прапорщик Громов, тот самый, что ещё в восемьдесят пятом году вытащил из лап душманов военного советника Бехтерева, а после вернул с территории Пакистана утерянный комплект шифровальной аппаратуры!

– Да, да. Слышал о нем уже. Но всё-таки, в чем проблема-то?

– Нужно было спрятать все концы. Я перестраховался и сейчас этот Громов у меня на даче, в изоляции. Архив доставил именно он, соответственно, пока он был в бункере, вполне мог узнать ненужные детали. Обо всем он, конечно же, не догадается, но тем не менее.

– Олег, ты что задумал? Боишься, что тебя может сдать прапорщик?

– Я ничего не боюсь. Просто жду, пока уляжется шум по проведенной нами операции «Квадрат». С управлением разведки мы договоримся, мол, недоразумение было. Всех уже отпустили.

Послышался тяжёлый вздох. Сергей Петрович понял, что коллега пытался ему сказать.

– Ладно, я понял, что тебя беспокоит. Замолвлю словечко. Вот что, Олег! А Громова не трогай. Отпусти, но сначала тщательно проверь. Вряд ли у него будут вопросы, там все концы хорошо спрятаны.

– Уже проверили его. Так получилось, вновь всплыло дело номер «3317». При последней транспортировке его пытались украсть и прапорщик Громов его перехватил. В одиночку. За всем стоял наш бывший сотрудник. Кикоть.

– Так… а вот это уже серьезно! – голос собеседника стал более резким. – Хм… так! И что в итоге?

– Все под контролем. Что делать с Громовым?

Несколько секунд была полная тишина. Казалось, Сергей Петрович серьезно озадачился этим вопросом.

– Пусть служит дальше. Поощрить нужно, к государственной награде представить. А с Хоревым мы найдем контакт. Значит, рекомендую вот что: забирай Громова и вези в Ташкент. Оттуда в Ростов. А дальше решим как поступить… А по поводу раскрытого агента и «3317», тут другого выхода не вижу. Раскрылся, значит, проиграл. Чтоб он там рот не открывал, ликвидируй! Носители сожги!

– Как? – удивился Олег Дмитриевич.

– Полностью! Ты же знаешь, как это делается! Кстати, дача у нас где находится?

– В Таджикской ССР. На юге, в восьми километрах от пограничной заставы.

– А, припоминаю! Ну и к черту ее! Меньше вопросов будет.

– Хорошо, спасибо за совет.

– Давай, Олег, до связи. Не переживай, я посмотрю, что можно сделать. Ты, главное, сам не оплошай, ставки очень высоки, особенно сейчас… Американцы не простят нам Афган!

****

Я резко развернулся. Рука рефлекторно потянулась к оружию, что давно уже лежало в кармане, но усилием воли я сдержался. Это не стало для меня сюрпризом. Догадывался, что и такой вариант разрешения сложившейся ситуации тоже возможен, хотя и маловероятен.

Калугину доложили и тот понял, что Кикоть теперь обуза, которая может начать говорить то, что говорить не стоит. Следовательно, нужно его закрыть. Окончательно.

И все же я слегка занервничал. Что мешает им убрать и меня? Чтоб наверняка! А так получится, что никто ничего не видел!

Обернулся на бойцов с оружием – те никак не отреагировали, просто стояли у вертолета. Никто не пытался взять меня на прицел, взять под арест, застрелить…

Через несколько секунд подполковник Сизов вновь показался из-за ворот, неторопливо пряча пистолет обратно в кобуру. Он медленно подошёл ко мне.

– Все в порядке, товарищ прапорщик! Ты провел отличную работу! – похвалил меня тот, с каменным лицом. А с виду почти что интеллигент, никак не убийца пленных. – Ну, полагаю, ты подобного не ожидал?

Я невозмутимо пожал плечами.

– Генерал-майор дал мне четкие указания на его счёт. Это предатель, за ним давно уже следили. Думали, что он выведет на иностранных агентов, что его завербовали. Но, ничего не вышло, его кураторы оборвали с ним всю связь уже давно. На кого он работал, что за люди отправили его сюда ‒ неизвестно. Да и неважно. С этим всё понятно?

– Так точно, товарищ подполковник.

– Хорошо. И как я уже сказал, генерал Калугин хотел бы видеть тебя снова. Но уже не здесь, а в другой, более мирной обстановке. Операция «Квадрат» успешно завершена, а те, против кого завели следствие, освобождены. Майор Игнатьев уже в Ташкенте, бойцы группы «Зет» тоже. Кстати, а где носители информации, что эти люди пытались украсть из дома?

– В пристройке, в сумке! – совершенно спокойно ответил я, уже окончательно убедившись, что это логическое завершение всей этой мутной истории. Кикотя вычислили и убрали. Видимо, и впрямь стал больше не нужен. А кураторов его не нашли, потому что найти самих себя сложно. Кикоть думал, что Калугин его защитит, а тот принял совершенно иное, радикальное решение. У предателей одна судьба – никому они не нужны: ни своим, ни чужим.

– Я бы хотел их увидеть! – спокойно, но с требовательной ноткой в голосе произнес подполковник Сизов.

– Конечно. Я покажу.

Мы вместе направились к строению, где я жил последние несколько дней. Прошли мимо места казни – Кикоть, по-прежнему связанный, лежал на камнях с простреленной головой. Лужа крови говорила сама за себя. Ну, как бы там ни было, а он это заслужил. Ещё неизвестно, сколько гадостей он натворил до того, как столкнулся со мной и где вообще мог засветиться. А сколько агентов он завербовал, сколько судеб повел по наклонной?

– Они взяли только контейнеры? – спросил офицер.

– Да. Я не проверял содержимое, лишь пересчитал общее число коробок и понял, что двух не хватает. По следам отправился в кишлак, ну а там и наткнулся на тех, кто ночью влез на дачу. Ещё немного и ушли бы. Я так и не понял, кто это такие.

– Может, завербованные сотрудники? Иностранные наемники?

– Нет, это наши. Сложно сказать, но подготовка у них имелась.

Подполковник усмехнулся.

– Куда им против такого бойца, как ты, Громов?! Хм… ты не догадываешься, но тебя уже многие знают. Не в лицо, конечно. По заслугам, слухи быстро распространяются. И генерал Калугин не просто так отправил тебя именно сюда, а не ещё куда-то. Можешь считать это проверкой.

– Хорошо, что оправдал ваше доверие! – сухо сказал я. – Но мне все равно. А таких, как Кикоть, терпеть не могу ‒ и вашим, и нашим. Не думал, что такие ещё есть.

Я сказал это не просто так. Хотел показать наивность. Ведь с наивным человеком легко разговаривать, ему просто что-то пообещать. Я молодой, но уже опытный прапорщик, с большой долей везения – чего б такого не взять под генеральское крыло? Прочистить мозги – это же отличный инструмент!

– Уверен, у тебя впереди большие перспективы.

– Будем надеяться… – улыбнулся я, но получилось суховато. – А что с полковником Хоревым?

– Насколько я знаю, был задержан и через несколько часов отпущен.

Я достал из-под вещей трофейную спортивную сумку, передал ее Сизову. Тот молча взял, рассмотрел ее со всех сторон, затем заглянул внутрь. Встряхнул. Посмотрел на меня внимательным изучающим взглядом.

– Что, Громов… нервничаешь?

– Почему я должен нервничать?

– Ты же совсем не дурак, – ухмыльнулся Сизов, глядя на меня пронизывающим взглядом, который я с лёгкостью выдержал. – После всего, что здесь произошло, тебя тоже можно было бы ликвидировать, чтобы устранить все возможные утечки.

– А что я нарушил? – я изобразил искреннее удивление.

– Эти микропленки секретные ‒ неважно, что на них. Уровень допуска серьезный. Это особый архив. Не было желания узнать, что там?

– Конечно, было. Интересно же. Но когда нас обучали в учебном центре ГРУ, говорили, что такие контейнеры старые, изготовлены ещё в конце шестидесятых. Правильно вскрыть их можно только при наличии специального оборудования, а сами пленки проявить без соответствующего навыка нельзя. Испортить их проще простого. Зачем мне знать о том, что там, если это никак не касается моей дальнейшей службы? Я их вам вернул? Вернул! А что на них и что вы с ними будете делать ‒ меня вообще никак не касается!

– Ясно… – сдержанно кивнул Сизов, просканировав меня холодным невозмутимым взглядом. – Да, ты отличный разведчик, и генерал это ценит. Кстати, проверку на вшивость ты прошел. Вот если бы пленка пропала, а ты бы ничего не предпринял… ну, не будем о грустном!

Сизов вдруг взял, да и высыпал все содержимое из сумки прямо на землю. Тубусы, позвякивая металлом, покатились в разные стороны. Ботинком он прикатил их обратно в кучу. Махнул рукой в сторону вертолета.

Почти сразу подбежал боец, притащил канистру с топливом.

Далее, без каких-либо комментариев, последовала процедура экстренного уничтожения носителей информации, путем сожжения контейнеров с пленкой.

Дело в том, что особый материал, из которого и производилась эта микропленка, очень боялся термического воздействия. По сути, внутри тубусов она не сгорит, но после такого варварства смотреть на что-либо там уже будет бессмысленно. Ясно, заметают следы! Да и пёс с ними! Мне-то оно зачем? Со своими бы проблемами да вопросами разобраться. Уж сюда-то мне лезть не стоит! Политика, интриги, заговоры… я далек от этого!

– Лучше это уничтожить! – негромко пояснил офицер, не отрываясь глядя на пламя.

Не прошло и пяти минут, как тубусы с микропленкой превратились в кучку закопченной металлической тары – теперь все это абсолютно бесполезный хлам.

– Пожалуй, все… – Сизов обернулся к бойцам. – Так! Авдеев, Бойков. Вы знаете, что нужно делать!

Оба бойца кивнули, схватили оставшиеся канистры и спешно бросились во двор. Скорее всего, генеральскую дачу ждёт что-то вроде рукотворного пожара. Опять же, это не мое дело.

– Громов, чего стоишь? Собирай вещи, если они у тебя есть. Через десять минут улетаем, пока сюда никто не пожаловал. И, Громов, напомни, а что стало с теми, кто сопровождал Кикотя?

– Один мертвый, вон в том УАЗе, его с плато видно. Пытались уехать, но я не дал им этого сделать. А второй раненый, был в кишлаке. Но проверять времени не было. Возможно, он ещё там, прячется. Или сбежал.

– Хорошо… – задумчиво кивнул тот, быстро и часто кивая головой.

Следующие несколько минут прошли в экспресс-режиме. Бойцы торопливо вынесли из дома ещё пару картонных коробок из последней поставки, затем какой-то мешок, достаточно большого размера. Все это закинули в Ми-8. А затем облили сам дом бензином как изнутри, так и снаружи, и подожгли. Та же участь постигла и мою пристройку, где я жил последние дни. Ничего важного там не было. По крайней мере, для меня точно.

Любопытно получается, где бы я ни показывался, куда бы и в какое место ни попадал, там обязательно случается какая-то задница… Наверное, и впрямь, попав в это время в молодого себя, я одновременно стал магнитом для разнообразных событий, в основном неблагоприятных. Не смешно, вот совсем не смешно, но именно такая тенденция и прослеживалась. И ведь воспринимать это можно по-разному – например, как расплату за возможность прожить вторую жизнь. Или как веяние судьбы ‒ куда ветер подул, туда и понесло.

Неужели мне так и суждено постоянно во что-то встревать, пока не исполню какое-то предназначение? А есть ли оно вообще, это предназначение?

Дом оперативно подожгли и, несмотря на то, что гореть там особо и нечему, сейчас он весь был объят пламенем и черным дымом. Наверняка дым будет видно отовсюду. Из располагавшегося рядом кишлака непременно прибегут местные таджики, выяснять, что произошло и кто виноват. В любом случае понятно, это место больше генералу не нужно… В скором времени это будут лишь обгоревшие обломки, без крыши, лишь с одними стенами. Я на такие строения в Ливии вдоволь насмотрелся.

Загрузившись в вертолет, мы немедленно взлетели. Сделали небольшой круг над каменным плато, затем легли на курс. Впереди был Ташкент.