– Что ты, малышка, – щелкнула я девочку по носу, – я такая же трусишка, как многие, просто стараюсь не поддаваться страху. Можно вечно сидеть в шкафу, а можно открыть дверцу и выйти. Страшно, да, но не всегда появится тот, кто откроет ее с другой стороны, чтобы спасти тебя. Мне в свое время повезло.

Я помассировала переносицу, поняв, что слишком часто вспоминаю прошлое. Его не изменить. Оно осталось позади. Так зачем ворошить то, что причиняет душевную боль, когда нужно сосредоточиться на текущих проблемах и как минимум проводить Вемунда со всеми почестями?

Я подтолкнула Амалию к обрыву, помогла откупорить кувшин. Позволила ей произнести прощальные слова, добавила от себя благодарность за все, что старый лорд для меня сделал.

– Прощайте, – прошептала, глядя на кружащиеся под беззвучную мелодию пылинки, которые подхватил ветер. – Мы вас не забудем.

Амалия всхлипнула. Я подняла ее на руки и прижала к себе. Позволила девочке выплакаться, не торопила, никуда не уходила, хотя весила внучка Вемунда прилично.

– Так нечестно, – чуть-чуть успокоившись, протянула она.

– Да, малышка, иной раз кажется, что жизнь несправедлива, но…

– Он бросил меня! – зло закричала Амалия. – Он мог еще долго прожить, должен был. Обещал постараться! Но бросил!

– В том нет его вины.

– Есть! – была неумолима девочка, сжимая мои волосы, со злостью глядя мне в глаза и… надеясь, что поддержу, помогу, смогу утешить и уменьшить боль.

Как это сделать? Как?!

В уголках глаз защипало. Я сегодня не плакала, но сейчас едва сдержалась.

– Он не виноват, – произнесла весомо и быстро добавила: – Ты же знаешь, что твой дедушка очень любил тебя. Уверена, будь способ, он воспользовался бы им и не оставил бы тебя никогда. Но люди уходят. И мы не в силах изменить судьбу, однако можем сделать все возможное, чтобы сотворить свое будущее. Давай здесь и сейчас пообещаем твоему дедушке, что будем счастливы. Во что бы то ни стало! Поплачем немного, совсем чуть-чуть, чтобы утихла боль вот тут, – положила я руку ей на грудь, – а потом вцепимся в жизнь клешнями и не отпустим.

Амалия шмыгнула носом, кулачками вытерла глаза.

– А если не справимся?

– Тогда будем отвратительными лжецами. Но мы не такие, верно?

– Нет.

– Видишь, значит, можно не бояться и смело обещать. Мы справимся!

Девочка всхлипнула, посмотрела вдаль, куда ветер унес прах Вемунда Горлэя, старого лорда, вызывавшего у большинства людей оскомину, однако невероятно проницательного и умного человека.

– Дедушка, я буду очень счастливой! – закричала Амалия.

– И я! – невольно улыбнувшись, вторила ей.

– Мы обещаем!

Громко сглотнув, малышка повернулась ко мне и снова заплакала. Я обняла ее, примостила голову на свое плечо и повернулась к служительнице храма Пророка. Ей предстояло благословить умершего на легкий путь. Поговаривали, что из нашего мира в загробный шла длинная дорога. Души могли заплутать и навечно остаться здесь в виде лишенных тел духов. Но если провести ритуал Прощания, то все должно пройти гладко.

Листва шелестела. Ветер трепал волосы и подол черного платья. Я еще некоторое время смотрела вдаль, пока не поняла, что Амалия уснула прямо на моих руках.

Бедная. Сколько потрясений в жизни. Сперва ушла мама, потом отец нагло пользовался ее даром, затем смертельно заболел дедушка, но умер от яда. Не каждому взрослому просто справиться с подобными потрясениями, а здесь девятилетний ребенок, который не успел вдоволь почувствовать на себе родительского тепла.

– Я позабочусь о ней, Вемунд, – пообещала от чистого сердца. – Можешь не волноваться за нее. Я позабочусь, – последнее повторила, уже целуя макушку Амалии и чувствуя если не материнскую любовь, то крепкую, чистую и уже прочную привязанность к ребенку.

Никто не говорил, что это будет просто, ведь передо мной мир, которым правили мужчины. Однако и я не так проста.

Вспомнился тон, с которым Ладэн напомнил, что я женщина, и кончики губ потянулись вверх. Он просто еще не знал какая!

Глава 2

Он явился утром. Король жизни, во всем белом, с ослепительной улыбкой и всполохами триумфа в глазах. Впервые я видела его таким.

Барион!

Мы с Амалией в этот момент завтракали. Малую столовую наполняли звуки потрескивающих свечей, создающих более теплую атмосферу, и стук столовых приборов. Малышка сидела напротив. Справа пустовало место главы семьи, как горькое напоминание о недавней потере. У меня не хватило смелости, да и моральных сил, чтобы занять стул Вемунда. Это казалось неправильным.

Мы приступили к десерту, когда раздался далекий стук в дверь. Сцепились взглядами и опасливо ждали дворецкого с донесением, остерегаясь непрошеных гостей. Не знаю, кого предполагала увидеть Амалия, но я не хотела вообще никого принимать. Даже поверенного, обещавшего явиться сегодня. В последнее время наметился неприятный рост количества моих врагов, и один из них почему-то до сих пор не дал о себе знать. Роуэн словно…

Я отогнала прочь мрачные догадки. Нет, мужчина после поцелуя не умер, не мог! Он жив, здоров, просто… почему-то медлил. А ведь нам еще предстояло увидеться, поговорить. И что-то подсказывало, что впредь место любовницы он предлагать не станет.

– Госпожа, к вам…

– Прочь! – оттолкнул дворецкого Барион, вновь бесцеремонно врываясь в мою жизнь. – А ты молодец, сестренка, справилась.

Он окинул взглядом столовую, проверил, что пряталось за шторами, всмотрелся в окно, за которым открывался вид на ухоженный сад, а после приблизился к столу. Под затянувшееся молчание и всеобщее внимание оторвал виноградинку, положил в рот. Подмигнув мне, ногой отодвинул стул Вемунда и уселся, словно царь и бог в одном лице.

– Что вам нужно, лорд Фолис? – подчеркнуто вежливо поинтересовалась я.

– Как что? Свою долю. Это ведь я свел тебя со старикашкой, так что…

Я положила руку поверх ладошки Амалии и попросила:

– Ступай к себе.

Малышка зло поджала губы, но ничего не произнесла. Она вообще была умницей. Не закрылась от меня, позволила прочитать ей на ночь сказку, а сегодня спустилась в столовую, хотя последние дни упорно отказывалась от еды и ее приходилось долго упрашивать. Злилась. На меня, на дедушку, на такой несправедливый мир. Поэтому я опасалась, что внучка Вемунда вдруг поменяет свое отношение ко мне и едва установившийся мир развалится карточным домиком. Но нет, все обошлось. Девочка переживала из-за смерти близкого человека, но отгораживаться не стала.

– Лорд Фолис, – едва малышка покинула столовую, заговорила я беспристрастно, хотя могла бы припомнить все то, что довелось по его вине пережить, и сразу выставить за дверь.

– Ладно, хватит притворяться, – отмахнулся он и потянулся за очередной виноградинкой. – Эй ты, налей…

– Прекратите вести себя будто у себя дома.

– Но он отчасти мой. Верно, сестренка? По заключенному договору за свадьбу между тобой и старым дураком мне полагается две тысячи. Так и быть, обойдемся без дележки. Мы ведь семья, считай, близкие люди. Домишка добротный, крепкий, мне нравится. Перееду сюда, займусь рынками – они, кстати, тебе полагаются? Было бы неплохо, оттуда много золота течет. А девочку… слышал, у нее отец имеется, вот ему и отдадим. Или в приют, зачем нам обуза?

Я хлопнула ладонью по столу. Медленно, сдерживая гнев, поднялась и указала на дверь.

– Вон из моего дома!

– Э-э, Каталина, ты чего? – На лице мужчины расползлась улыбка, больше напоминающая оскал. – Не выгонишь ведь родного брата? Я тебе подсобил, богатого жениха подобрал, столько добра сделал, а ты…

– Нортон, выведи этого мужчину отсюда.

– Каталина, – подобрался Барион, – я готов простить твои прошлые выходки, сейчас хоть не глупи.

– Мои? – изумилась я и жестом руки попросила дворецкого остановиться. – Нет, это никуда не годится. Поразительное умение винить в своих ошибках окружающих. Из-за тебя и твоей сестры мой привычный мир рухнул. Вы выдернули меня оттуда, не спросив, навязали свои цели, заставили плясать под вашу дудку, а сами сделали вид, будто ни при чем. Я вам не бездушная марионетка! Не думай, будто я забыла, по чьей вине оказалась в братстве Змей. Но теперь мной крутить не получится. Смирись уже и оставь меня в покое.

В процессе моего монолога лицо Бариона менялось. Глаза стыли, губы кривились, лишь поза оставалась неизменной.

– Дорогая сестра…

– Я не твоя сестра.

– Захотела раскрыть карты? Не пожалеешь, Виктория? – Быстрый взгляд на дворецкого. Лорд встал, приблизился. – Ты упорно делаешь из меня врага. Зачем, а? Подумай своими рыбьими мозгами, нужно ли? Я умею добиваться своего, так или иначе. Тебе ли не знать, милая, милая, сестра?

Я убрала его руку от своего подбородка. Не отвела взгляд, не отшатнулась. Не дождется!

– Нортон, уведи непрошеного гостя, ему здесь не рады.

– Слушаюсь, госпожа.

– Не надо, сам! – вскинул Барион руку и, перед тем как уйти, предупредил: – Скоро увидимся. И наша встреча не понравится вам, леди Горлэй.

На последнем слове он сделал особый акцент, намекая, благодаря кому ею стала. Вышел, твердо шагая. Оставил после себя давящую тишину.

– Все плохо?

Я даже не заметила, как рядом появилась малышка.

– Подслушивала? Ужасная привычка, Амалия! Леди не пристало заниматься подобными делами, а ты ведь хочешь стать истинной леди?

Она надула губы, посмотрела на меня исподлобья. Я не сразу опомнилась, а когда поняла, что чуть не сорвалась на маленькой девочке, присела и потянула ее к себе.

– Прости. – Поправила ее волосы, заглянула в глаза. – Понимаю, тебе хочется быть везде и всюду, не пропустить ничего, что происходит в доме, но подслушивание разговоров считается не лучшим из человеческих качеств. Чужие тайны должны оставаться чужими. Я просто хочу, чтобы ты выросла в лучших традициях этого мира, стала такой, чтобы общество приняло тебя с распростертыми объятиями, а для этого нужно соответствовать… – Я запнулась на своих же словах.

Как могла требовать чего-то, если сама не считала это правильным? И речь уже шла совсем о другом.

– Забудь, – коснулась маленького носа. – Подслушивай, если хочется, но никому не позволяй уличить себя в этом. Хорошо? Делай вид, будто ничего не знаешь, строй из себя глупую невинность. Кажется, так поступал твой дедушка. Он притворялся, при чужих людях играл, почти никому не показывал свою истинную натуру. Что ж, нам с тобой предстоит у него поучиться.

– Вы уже хорошо справляетесь, миледи. При том лорде вы были холодной и властной.

Я заметила крупицу восхищения в ее глазах и не сдержалась, погладила по волосам.

– Да, пришлось. Этот человек не отличается здравомыслием и способен доставить кучу проблем, по старому опыту знаю. Остерегайся его, хорошо? И еще, тебе удобно называть меня миледи? Вроде бы мы собирались стать друзьями.

– А как к вам можно обращаться?

Я задумалась. По сути, являлась лишь опекуном для Амалии. Никакого родства между нами не было, земное обращение по типу «тетя Вика» или «Виктория Павловна» тоже не подходило, а от «миледи» в ее исполнении почему-то коробило. Хотелось добавить в наши отношения тепла, сблизиться всеми доступными способами. Наверное, «Виктория» вполне подойдет.

– Матушка! – предложила Амалия. – Можно я буду звать вас матушка?

– Даже не знаю, – ущипнула я ее за нос. – Только если при этом всегда будешь так заразительно улыбаться.

– Госпожа, пожаловал мистер Шайн. Проводить его в гостиную?

– Нет, – поднялась я. – Сразу в кабинет.

Дворецкий кашлянул, посмотрел на малышку виновато.

– С ним лорд Горлэй.

– Что же, этого следовало ожидать.

Я протянула малышке руку. Крепко сжала. Пришла вместе с ней к гостям и вскоре устроилась в удобном кресле напротив поверенного, занявшего хозяйский стол.