Видя, что она долго молчит, Си Цзэ сказал:

– Он и впрямь сильно тебя разочаровал.

Фэнцзю вздохнула, кутаясь в одеяло, и несколько смущенно поправила:

– На самом деле неважно, разочаровалась я или нет. Просто иногда любовь нуждается в предопределении. Я потратила немало времени, поставив на судьбу, но так и не выиграла. Только недавно я осознала глубину трагичности попыток настоять на судьбе, которой у нас нет. Мне многое открылось. Если вам не открылось, мы можем обменяться опытом.

Ночь была тиха и темна, но она чувствовала, что взгляд Си Цзэ прикован к ней. Он спросил:

– Если он сейчас появится перед тобой, ты поверишь, что вам все-таки суждено быть вместе?

Фэнцзю рассмеялась. Она правда очень устала, бороться со сном становилось все трудней.

– Между нами никогда не существовало слова «судьба». Я так долго делала ставку на себя, что пора об этом забыть. Так что нет никакой разницы, появится он теперь или нет. Пожалуй, ему лучше не появляться: я не очень-то хочу его видеть.

Прошло немало времени, прежде чем Си Цзэ коротко сказал:

– Вот как.

– Вот так, – спокойно ответила Фэнцзю.

Затем она повторила:

– На самом деле я понимаю, почему вы завели об этом деле разговор сегодня вечером. Хоть мы и поженились, я знаю, что вы всегда были против этого брака и боялись, что я не буду давать вам прохода. Так что вы надеетесь, что я как можно раньше налажу с кем-нибудь хорошие отношения, да? Тут уж вы не волнуйтесь, у каждого есть судьба. Сейчас мне очень хочется спать, если вы желаете обсудить что-то еще, давайте сделаем это завтра. Когда будете уходить, закройте, пожалуйста, двери.

Си Цзэ больше ничего не сказал. Фэнцзю показалось, что он смущен оттого, что она разгадала его мысли. Сегодня ей вдруг подумалось, что она действительно способная – людские сердца прочесть ей на один зуб. Но почему-то в комнате царила такая печаль, что у нее перехватило дыхание. Си Цзэ сидел у ее кровати до тех пор, пока она не уснула. Она не слышала, как закрылась дверь после его ухода. По воздуху сквозь ладан плыл запах сандала и не думал развеиваться.

Фэнцзю проспала до тех пор, пока время не перевалило за полдень. Она была так голодна, что уже не могла выносить голод. Очень кстати за дверью Чача получала устные указания Су Мое, приглашавшего ее на нос лодки отведать жареной рыбы. Сонливость Фэнцзю как рукой сняло, стоило только ей услышать про рыбку.

Прежде чем закрыть дверь, она оглянулась и увидела, что кровать, столы и стулья в ее комнате приведены в порядок. Маленькая вышитая табуретка, которую Си Цзэ вчера придвинул к кровати, стояла в изножье. Чашка с подслащенной водой, из которой она вчера пила, пропала без следа. Похоже, прошлой ночью она не просыпалась и разговор с Си Цзэ ей приснился.

* * *

Она подошла к носу лодки и огляделась. Су Мое держал в руках прутик с насаженной на него рыбиной, стоя у сломанной печки, и, весь перемазанный в саже, смотрел на нее.

Ветротекучий господин Мо лучше всех умел заваривать чай на мелких углях. Похоже, он полагал, что запекание рыбы и приготовление чая мало чем отличаются – знай себе только огонь разведи. Разумеется, он не знал, что печка для заваривания чая совершенно отличается от кухонной.

Когда любящая вкусно поесть Фэнцзю увидела, какой беспорядок учинил господин Мо, она поняла, что про обещание ее покормить можно забыть. Ту сценку нужно было переиграть. Ее не пригласили поесть жареной рыбки, ее пригласили приготовить жареной рыбки и накормить пригласившего.

Господин Мо указал на стоящий рядом ящик из красного дерева. Смущенный и покрытый сажей, он, однако, сохранял изящные манеры.

– Я знал, что ты голодна, так что поспешишь сюда, поэтому нарочно приготовил для тебя каши.

Фэнцзю порадовалась, что у господина Мо сохранились остатки совести, и бесцеремонно взялась за ложку. Это была сладкая каша, вязкая и ароматная, но почему-то всякий раз, когда она попадала в горло, на кончике языка ощущался привкус крови. Если не считать его, в остальном каша вышла замечательной.

Су Мое проследил, как она доедает кашу, затем указал на бадью у своих ног, все еще улыбаясь очаровательной улыбкой.

– Раз доела, научи меня, пожалуйста, жарить рыбу. Такую рыбку нелегко достать. Господин Си Цзэ особо уточнял, что ее нужно пожарить, только тогда она будет тебе полезна. Жаль только, я, конечно, мастер кисти и меча, но жарщик рыбы из меня…

Услышав имя Си Цзэ, Фэнцзю поперхнулась последней ложкой каши. Господин Мо быстро протянул ей воды. По вкусу она напоминала ту же подслащенную воду, что в нее влили прошлой ночью. Фэнцзю выпила воду, с трудом проглотила кашу и, смаргивая выступившие слезы, посмотрела на Су Мое.

– Эту рыбу тоже принес господин Си Цзэ? Вчера вечером мне показалось, что с ним что-то не так, он будто одержим. Похоже, его и правда сильно чем-то приложило, если он до сих пор не оправился. Однако вместо того, чтобы отдать рыбу поварам, он с чего-то оставил ее вам. С каких это пор вы с ним так подружились?

Су Мое на мгновение растерялся, что с ним редко случалось.

– Господин Си Цзэ ничего не сказал тебе после того, как принес тебя на лодку прошлой ночью?

Фэнцзю растерялась еще сильнее него. Она уставилась на чашку с водой в своей руке и ответила:

– Прошлой ночью на меня что-то нахлынуло, и я плакала в абрикосовом саду… Разве не вы отнесли меня в покои, когда я наплакалась и уснула?

Су Мое спокойно вручил ей рыбу на палочке:

– Ну, скажем так, нет.

* * *

Так вот, прошлой ночью.

Прошлой ночью действительно произошло немало событий. Как только Фэнцзю безудержно разрыдалась, в тихий абрикосовый сад ворвался порыв ветра. Су Мое не был уверен, отражение ли это настроения скрывавшегося за деревьями Верховного владыки Дун Хуа или просто случайность. Накатившее смятение сменилось холодом. Может, беззаботный принц Западного моря и нечасто посещал Девять небесных сфер с визитом почтения, однако прекрасно знал, что о Верховном владыке Дун Хуа ходит слава бессмертного, обладающего сильными духовными корнями и при этом не имеющего ни страстей, ни желаний. Впервые он обнаружил, что у некогда правившего небом и землей тоже есть чувства.

А Фэнцзю плакала, вкладывая в слезы все сердце и душу. Постепенно ее рыдания начали затихать. Прислонившись к дереву, совершенно измотанная девушка закуталась в верхние одежды Су Мое и уснула. Он уже собирался действительно отнести ее в дом и уже вставал с каменной скамьи, как бог в пурпурном подошел к абрикосовому дереву, наклонился и подхватил Фэнцзю на руки. Казалось, все это время он ждал момента, когда она уснет.

Еще в детстве Су Мое встречался с владыкой Дун Хуа, но только единожды. Смертные жили в нижнем мире багровой пыли, бессмертные – в иллюзорном мире Трех Пречистых. Тогда ему показалось, что этот недосягаемый владыка давно выше и мира смертных, и мира бессмертных. В его глазах отражалось безразличие, будто все сущее для него действительно было не более чем пустотой.

Тогда он подумал: может, так и должен держать себя всевладыка неба и земли?

Оказавшись в этом мире, он понял, что увиденный им владыка отличается от прошлого, но из-за того, что их всегда разделяло расстояние, он не мог понять, в чем разница. Теперь же, когда Дун Хуа стоял прямо перед ним, держа на руках спящую Фэнцзю, и в его глазах легко читалась нежность, Су Мое понял, что изменилось. В глазах владыки пустота сменилась миром.

Что до того, когда он успел, как сказала Фэнцзю, подружиться с Си Цзэ… Владыка только спросил перед уходом:

– У Аланьжэ был учитель по имени Су Мое. Вы не Су Мое из этого мира, а из долины Песнопений. Вы пришли и заменили прежнего?

Раньше он мог что-то утаить от Дун Хуа лишь потому, что беспокойство путало его мысли. Теперь же, когда Фэнцзю раскрылась прямо при владыке, таиться дальше не имело смысла, поэтому, естественно, он ответил «да».

Владыка уточнил:

– Это Лянь Сун попросил вас прийти сюда, чтобы отыскать меня и Сяо-Бай?

Разумеется, сначала Су Мое пришлось притвориться, будто он не знал, что господин Си Цзэ на самом деле сам Верховный владыка Дун Хуа. Затем он рассказал, что к нему действительно обратился Лянь Сун с просьбой помочь им выбраться из сложившейся ситуации.

Раньше Су Мое делал все возможное, чтобы Дун Хуа и Фэнцзю не узнали друг друга, что было продиктовано заботой о собственных интересах. На этот раз, увидев, что они вот-вот узнают друг друга, он не стал их останавливать, потому что ему было жаль Фэнцзю. Ничего страшного, если Дун Хуа пожелает немедленно забрать Фэнцзю. Искать правду о смерти Аланьжэ он просто будет другим путем.

И внезапно за душевный порыв его вознаградили. Владыка долго смотрел куда-то за деревья, а затем сказал ему:

– Это я первый утаил от нее правду. Духовной силы здесь, может, и немного, но она чище, чем во внешнем мире, так что Сяо-Бай сможет восстановить силы. Мы пока не уйдем, вам также нет нужды возвращаться. Присмотрите за ней, когда меня не будет рядом.

На этом их «дружба» с Верховным владыкой и заканчивалась.

Звук чихания выдернул Су Мое из воспоминаний. Фэнцзю потерла нос и продолжила их беседу:

– Вы спросили, не сказал ли мне что Си Цзэ, когда отнес на лодку. Я долго думала, и, похоже, он болтал какую-то чушь, я ничего не запомнила. Он сказал что-то вам?

Су Мое задумался, потом многозначительно улыбнулся и ответил:

– Ничего.

Глава 6. С господином Си Цзэ что-то не так

На восток текла широкая река, что звалась Сысин. К востоку от нее стоял главный город. Поскольку на этот раз они плыли вниз по течению, обратный путь прошел гораздо более гладко. Всего за три или четыре дня они уже добрались до горы Дуаньчан.

Залив Минси, что у горы Дуаньчан, – как могла Фэнцзю забыть те тонкие чувства, что связали ее там с Си Цзэ, когда они вместе любовались лунными цветами? Тем не менее шел третий день, когда Си Цзэ не показывался с тех пор, как они разговаривали ночью в ее покоях. Фэнцзю считала, что редко поступает вразрез со своей совестью; после того как съела данную им рыбу и выпила присланную им воду, она хотела выразить благодарность лично и поинтересоваться, избавился ли Си Цзэ от терзавших его злых духов. Она не видела его, и сердце сжимало легкое сожаление.

Заботами господина Мо Фэнцзю ела, спала, потом, после пробуждения, снова ела. В общем, жизнь ее текла неспешно и приятно. Раны, полученные в клетке Цзюцюй, не просто зажили – от них не осталось и следа, зато появились две жировые складочки. Теперь у Фэнцзю прибавилось дел – она могла грустить и пощипывать себе живот.

Верную Чачу очень беспокоило то, что она видела.

– Ее высочество, кажется, скучает по принцу Цину, – обеспокоенно сообщила она господину Мо. – Она каждый день держится за живот и без конца вздыхает. Возможно, она узнала, что принц Цин спит не просыпаясь с тех пор, как его перед рассветом навестил господин Си Цзэ. Ее высочество всегда так заботилась о принце Цине, однако она не спрашивает у меня о его состоянии из опасения, что я начну винить себя, ведь я отвечала за принца Цина, а с ним стряслось такое несчастье…

В глазах Чачи блеснули слезы.

– Наша добрая принцесса всегда так обо всех заботится.

Су Мое выглянул в окно и подумал про себя: ваша добрая принцесса сейчас ответственно бездельничает. А о принце Цине она беспокоится столько же, сколько о какой-нибудь отвалившейся ветке на Небесами забытом холме. Ее печалит лишь то, что она поправляется во всех смыслах.

Вслух же он вежливо заметил: