На сегодняшней автограф-сессии подписала больше двухсот книг. Читательницы все, как одна, говорили, как много значат для них мои книги, а я изо всех сил делала вид, что и для меня они все еще что-то значат. Не будь мои поклонницы милейшими людьми на земле, честно говоря было бы ГОРАЗДО проще ломать эту комедию. Я знаю, что им нужен гарантированный хеппи-энд, – и дам им все, что хотят, потому что обязана им всем – но как, мать их, они могут быть настолько наивными? Каждый раз, когда очередная поклонница говорит, что ждет свой собственный ДиС в духе Марго Брэдли, внутри меня что-то умирает. Я ненавижу маску, которую вынуждена носить.

Я бросаю взгляд на Саванну, ужасаясь от мысли, что она наконец-то меня раскусила. Это единственное объяснение, почему файл НДиНС открыт. Но сестра чертит кончиком пальца кружочки на пушистом сером лбу мистера Дарси. Я выдыхаю с облегчением и расслабляю плечи. Если бы Саванна увидела документ, мы бы не сидели сейчас как ни в чем не бывало, мы бы сидели как при первых толчках Мегаземлетрясения. Только вместо землетрясения, способного поглотить Лос-Анджелес целиком, был бы этот секрет. Единственный, который я храню от сестры.

– Эй.

Я поднимаю взгляд от экрана, на котором уже нет никаких уличающих документов.

– Не зря у тебя самые милые в мире поклонницы и постоянное место на большом экране на Таймс-сквер, – говорит она.

Постоянный узел вины, обосновавшийся в животе, затягивается еще туже.

– Это почему?

Во взгляде сестры благоговение, которого я не заслуживаю, и я успеваю вздрогнуть, прежде чем наносится удар.

– Потому что ты пишешь от сердца.

Это удар под дых. Даже хуже – это удар прямо по сиськам. Я выдавливаю из себя улыбку, в то время как сердце, по ощущениям, ухает вниз, пробивает пол, земную кору и, достигнув раскаленного ядра, сгорает дотла.

– Спасибо, что ты здесь, Ван, – говорю я. – Знаю, ты могла бы отправиться на прогулку с Купером.

Саванна мечтательно улыбается при упоминании своего парня, и я тут же жалею, что заговорила о нем, хотя это и отвлекло ее. Если не принимать во внимание мое собственное отношение к любви, все равно, на мой взгляд, сестра достойна большего. Не то чтобы Купер плох (по общему признанию, он отлично играет в «Скрэббл»), просто он линейный повар/фотограф-фрилансер/серфер, проживающий в Лос-Фелисе с двумя соседями, и у него нет ни времени, ни ресурсов, чтобы заботиться о сестре так, как она того заслуживает. Я знаю, что эти отношения долго не продлятся, и, как уже случалось не раз, буду рядом, когда они расстанутся.

– Ты знаешь, что я бы не пропустила твое мероприятие. – Саванна вытягивает руку в мою сторону, шевеля пальцами. – И все влажные члены в мире мне в этом не помешают.

Я смеюсь, шевеля пальцами в ответ, делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

– Ладно. Шоу начинается.

– Итак, прежде чем мы перейдем к вопросам читателей, я хочу спросить, можете ли вы, Марго, дать какой-нибудь намек, о чем будет ваша следующая книга?

Я улыбаюсь, глядя на панель участников, чьи лица выражают нетерпение, и задерживаю взгляд на ярко-синих волосах ведущей.

– Вообще-то я не должна, Сильви.

– Хорошо, но что, если я – щелчок мышью – включу звук и попрошу всех сказать «пожалуйста» через три, два, один…

– ПОЖА-А-АЛУЙСТА, – раздается хор голосов.

Я поднимаю руки в знак капитуляции и смеюсь. Это все спектакль: я уже получила зеленый свет на намек, который запустит волну слухов в Bookstagram^[2].

– Ладно, ладно. Рискуя получить нагоняй, я скажу одно слово… Аляска.

В ответ раздается дикий ор, и я быстро убавляю громкость, поскольку мистер Дарси спрыгивает с колен Саванны и прячется под диваном.

– Так, звук снова выключается! – объявляет Сильви. – Выдохните. Глотните чаю. Потискайте антистресс. Знаю, тут есть что переварить. Аляска – это место? Человек? Состояние души? Уверена, мы все будем отчаянно ломать головы над подсказкой Марго вплоть до выхода ее следующей книги, но сегодня я бы хотела, чтобы ваши вопросы касались того, что у нас уже есть на руках, а именно романа «С наилучшими пожеланиями».

Я уже не слышу участниц, которые сейчас дружно размахивают своими экземплярами с загнутыми страницами. По идее, такая преданность моему творчеству должна рождать наиприятнейшие чувства. На первых порах так и было. До того, как все мои истории стали казаться лишь немногим менее вредными, чем отравление свинцом. Милые вы мои безнадежные романтики, никаких «Долго и Счастливо» не бывает…

– Давайте начнем с #ДженниЛин_Библиотекаря. Какой у вас вопрос к Марго, Дженни?

– Привет, Марго! Привет, Сильви! Обожаю книги, обожаю подкаст!

– Большое спасибо, Дженни, – отвечаем мы с Сильви, когда «окошечко» увеличивается до размеров экрана и я вижу молодую женщину с бокалом розового вина в одной руке и разбухшим от сырости экземпляром «С наилучшими пожеланиями» – в другой. Ее лицо мне знакомо. Она – неизменная участница всех моих онлайн-мероприятий, и я ощущаю укол вины при мысли о том, сколько преданности и денег она и многие другие отдают в обмен на то, чтобы присутствовать здесь.

– Марго, я хотела бы узнать, есть ли среди ваших историй такая, которая была вдохновлена реальной жизнью?

Я осознаю всю ироничность этого вопроса и едва не фыркаю. Но сразу беру себя в руки и делаю глоток воды. Тепло улыбаюсь.

– Отличный вопрос, и большое спасибо, что вы здесь, Дженни. Ваша поддержка значит для меня очень много.

Я даю тщательно продуманный ответ, и видеоконференция продолжается. Вопрос следует за вопросом, и я бросаю взгляд на часы. Саванна, должно быть, чувствует, что я выдыхаюсь, потому что дважды показывает большой палец вверх и одними губами артикулирует слово «влажный», чтобы вызвать у меня улыбку.

– Ла-а-а-дно, – восклицает Сильви. – Похоже, наш последний вопрос задаст #Правдоискатель_98. За какой же правдой вы охотитесь сегодня?

Как обычно, «окошечко» участника увеличивается, но, поскольку камера выключена, в первое мгновение экран кажется черным. А затем появляется документ Word. Я растерянно моргаю от внезапной яркости экрана, и тотчас паника ударяет в меня рикошетом, подобно раскаленному добела пинбольному шарику. Это файл «Не долго и Не счастливо». Нет. Это невозможно. Но тут документ начинает медленно прокручиваться, и появляются все мои проклятые слова.

– О, что это? – спрашивает Сильви, не понимая, на что смотрит. – Правдоискатель, у вас микрофон включен?

Меня начинает трясти, пока я выхватываю из текста слова, не предназначенные для посторонних глаз. Алименты. Проколотые шины. Виагра. Этого не может быть – наверняка это что-то вроде галлюцинации на почве стресса. Я пытаюсь сглотнуть, но горло превратилось в трубку из наждачной бумаги. И тут искаженный, зловещий голос произносит в тишине:

– Мой вопрос к Марго следующий: как вы посмели?

Все мое тело оцепенело.

– Кто это? Откуда у вас этот документ?

– В «Облаке» ничего не спрятать, – зловеще произносит голос. – Представьте мое удивление, когда я попытался заглянуть в вашу следующую рукопись, а вместо нее обнаружил вот это. Настоящие концовки всех ваших книг. Показывающие, как вы на самом деле относитесь к своим поклонникам.

Я рефлекторным движением закрываю окно, подспудно надеясь убрать документ со всех экранов, но он, разумеется, не исчезает. Участники, судя по сощуренным глазам и шевелящимся губам, читают его. Брови милой #ДженниЛин_Библиотекаря ползут все выше над съехавшими набекрень очками. От нового прилива паники мне хочется захлопнуть ноутбук и притвориться, что все в порядке, но нужно как-то потушить этот пожар…

– Марго, что происходит? – шепчет Саванна, напоминая мне о своем присутствии. – Ты в порядке?

В голосе Сильви, которая говорит следом, слышится ужас.

– Что за черт?

– Сильви, пожалуйста, – кричу я. – Закончите встречу.

– Марго, что это? Это правда? Здесь написано, что Эйвери и Калеб… разводятся? Что у Калеба… – резкий вздох, – …пивной живот?

Во всех «окошках» я вижу руки, в полном смятении прикрывающие рты.

– Послушайте, Сильви, я могу объяснить.

– «Как, мать их, они могут быть настолько наивными?» – читает она, наткнувшись на мою старую запись, и на ее круглых щеках проступают розовые пятна. – Вот как вы на самом деле относитесь к этому сообществу, Марго?

– Это не… Сильви, пожалуйста, закончите встречу, – прошу я.

Мои мольбы прерывает смех, искаженный цифровыми технологиями.

– Закончить встречу? Неужели вы думаете, что я не размещу это где-то еще? Везде? Ссылки уже отправлены всем участникам сегодняшнего вечера.

Меня опаляет жаром. Затем окатывает холодом. Приходится бороться с приступом тошноты, перед глазами все плывет.

– К-как вы смеете? Это вторжение в частную жизнь. Абсолютно незаконно…

– Как я смею? Думаю, главный вопрос, Марго, в том, как вам удалось так провести миллионы читателей. Гребете лопатой деньги, которые они зарабатывают тяжелым трудом, а за спиной тайком смеетесь над ними. Если этот файл «Не долго и Не счастливо» что-то неопровержимо доказывает, так только то, что вы – мошенница. Вот почему я призываю всех присутствующих здесь сегодня бойкотировать Марго Брэдли. Если вы верите в любовь – в «Долго и Счастливо» – отныне не покупайте ни одной ее книги.

С этими словами #Правдоискатель_98 покидает конференцию. После этого повисает тишина, и множество обиженных и враждебных зрителей смотрят прямо на меня.

– Ну что, Марго? – раздается мрачный голос Сильви. – Вам есть что сказать в свое оправдание?

Я открываю рот, но мозг, точно заезженная пластинка, застревает на слове «мошенничество», «мошенничество», «мошенничество», «мошен…».

Тут Саванна, которую я не вижу из-за компьютера, слишком поспешно встает с кресла. Ее пошатывает, и я, не задумываясь, тоже вскакиваю. Сильви потрясенно охает – опускаю взгляд и понимаю, что веб-камера направлена прямо на мои тянущиеся к небесам бабушкины панталоны.

Просто прекрасно.

– Что ж, пожалуй, на этом мы закончим сегодняшний выпуск «Замри и обомлей», – холодно говорит Сильви. – Поскольку подкаст оказался в эпицентре этого серьезного удара по нашему сообществу, будьте уверены, дорогие слушатели, я дам вам возможность делиться размышлениями, чувствами и переживаниями по мере того, как эта история будет набирать обороты. Пожалуйста, оставляйте свои комментарии.

Я захлопываю ноутбук.

– Саванна, подожди!

Но она уже вышла из кабинета, плед остался валяться на полу.

Оказывается, она ушла к себе – сидит на кровати в темноте и что-то читает в телефоне. Голубое свечение экрана и лунный свет, проникающий через окно, придают ее коже серебряный отблеск. Если бы не слезы, медленно текущие по щекам, сестру можно было бы принять за статую.

Мой надтреснутый голос звучит в темноте:

– Ван, послушай. Я могу объяснить.

– Это правда? Это ты написала?

На мгновение – всего лишь на мгновение – мне приходит мысль солгать. Но я не могу больше держать это в секрете от нее, а после того, что только что произошло, нет даже смысла пытаться.

– Да, – стыд вырывается из меня, как из дымовой шашки. – Это написала я.

Ее голос дрожит.

– Ты правда так считаешь? Что из любви ничего хорошего не выйдет?

Я скрещиваю руки, словно защищая ее от острой ледышки, которая появилась у меня в груди на месте сердца, но не могу заставить себя ответить. Сестра делает это за меня.

– Это из-за Адама. Ведь так?

Адам. Услышать имя моего бывшего жениха, произнесенное вслух после столь долгого времени, в течение которого я намеренно не произносила его, – все равно что прикоснуться к электрической изгороди. Я с трудом выговариваю слова:

– Мы можем не обсуждать это прямо сейчас?

– О, Марго, – мягко говорит она.

– Мне так жаль… – начинаю я, но Саванна, к моему удивлению, бросает телефон на кровать и встает. Не говоря ни слова, она подходит ко мне и обнимает за шею.