Долгое время я стою в темноте, вдыхая аромат ее шампуня с жимолостью, и от облегчения у меня чуть не подкашиваются колени. Она не ненавидит меня. И как будто слыша, о чем я думаю, Саванна крепче прижимает меня к себе: Я не могу тебя ненавидеть. Горячие слезы обжигают лицо, и я окончательно понимаю, что это единственный вид настоящей любви. Все остальное – фианит^[3].

Когда мое дыхание наконец выравнивается, мы одновременно отпускаем друг друга, и я смотрю на сестру сквозь размазанную тушь.

– Что, черт возьми, мне делать, Ван?

Саванна вздыхает, и тут, словно маленькое чудо, вместе с полуулыбкой у нее на щеке появляется одна из ямочек-близняшек.

– Кажется, у меня есть идея.

Следующие несколько дней были полным отстоем. Они засосали как водоворот, утянувший на дно «Титаник». Помимо всевозможных встреч и решения вопросов, связанных с информированием об утечке файла «НДиНС» и усилением защиты компьютера, я беспомощно наблюдала за тем, как моя репутация сгорала дотла. Мой литагент, мой редактор и мой пиарщик, подобно бригаде скорой помощи, отчаянно пытались остановить кровотечение. Но, несмотря на их титанические усилия по спасению моей задницы, все оказалось бесполезно. Моя карьера разбилась, точно яйцо, прямо на сковородку Сатаны. У меня не осталось другого варианта, кроме как закрыть аккаунты в соцсетях, где я и мои безразмерные трусы стали мишенью для всех обманутых читательниц с Bookstagram^[4], троллей с Goodreads и распространителей лжи на просторах интернета. Когда мне удавалось заснуть, я видела сны с хештегами: #НетСчастьюНеБудет, #ПравдаОПивномЖивоте, #БойкотМаргоБрэдли, #ТрусыЛжи.

Окончательный удар был нанесен через пять дней. Мой обычно сдержанный литагент позвонила в слезах и сообщила о том, что перепробовала все, но следующая сделка на публикацию, которая находилась на стадии обсуждения, потерпела крах. Книги про Аляску не будет. Вообще больше книг не будет, и точка. Все пропало.

На следующее утро я сижу за кухонной барной стойкой и тупо смотрю на идеальное латте, которое приготовила для меня Ван. У меня есть сбережения. Их хватит, чтобы продержаться некоторое время после того, как иссякнут гонорары. Но что будет потом? Саванна, художник-иллюстратор на фрилансе, зарабатывает неплохо, однако ее доходов не хватит на то, чтобы мы могли и дальше жить в Сильвер-Лейк и придерживаться органической диеты без ГМО, пестицидов и вообще без всего того, что противопоказано организму сестры. Я в полной мере осознаю, что в тридцать один год у меня нет никаких полезных навыков, кроме писательства. Это единственное, что я умею делать хорошо, помимо ухода за сестрой и поиска шмоток в интернет-бутике Net-a-Porter.

Короче говоря, я в полной заднице. И все же какая-то маленькая, упрямая часть меня гордится тем, что я не стала отрицать правду. Если уж на то пошло, это испытание еще раз доказало, что «Долго и Счастливо» – ложь, рассчитанная на сентиментальных и доверчивых, каковой я отказываюсь быть впредь.

– У тебя сейчас такое выражение лица, какое бывает, когда ты глубоко о чем-то задумываешься.

Саванна возвращается на кухню с ноутбуком, и я поднимаю глаза от кофе.

– Извини, – говорю я, садясь ровнее. – Просто подумала, может Amazon рассмотрит возможность продвижения моих книг как альтернативу туалетной бумаге? Это поможет нам остаться на плаву.

– Не такая уж плохая идея на самом деле. Но я думаю, что моя тебе понравится больше.

Саванна ставит ноутбук на столешницу и разворачивает его ко мне. На экране – веб-сайт с красивыми панорамными фотографиями деревенского дома, окруженного россыпью бревенчатых хижин, а вокруг, насколько хватает глаз, – нетронутая дикая природа. Картина вполне достойна озвучки Дэвида Аттенборо^[5]. На изображении красуется надпись: «Коттедж «Северная звезда», и ниже: «Приключения на просторах Аляски ждут вас».

– Это еще что такое?

– Место, куда ты отправляешься. Разве неясно?

Я смотрю на сестру хищным взглядом.

– Саванна, книга об Аляске не выйдет. Необходимость в исследовательской поездке отпала.

– Это будет не исследовательская поездка. Скорее поездка-переосмысление.

Она говорит это, размахивая руками. Я не успеваю открыть рот, а сестра уже произносит явно отрепетированную мотивационную речь.

– Итак, ты получила по заднице. И что? Думаешь, Тейлор Свифт сдалась после того, как звукозаписывающая компания ее надула? Нет. Она начала перезаписывать собственные альбомы и создала новую версию себя. Стала даже лучше. А когда недоброжелатели пытались приглушить ее блеск? Думаешь, тогда она признала поражение? Нет. Она отправилась в Eras Tour и дала миру ответную оплеуху.

– Спасибо за любопытные факты из жизни твоей любимой поп-звезды, но на Аляску я не поеду.

Я отодвигаю табурет с намерением встать, но Саванна хватает меня за запястье, приковывая к кухонному островку. В ее глазах – свирепость и бесстрашие медоеда.

– Нет, Марго. Ты моя любимая поп-звезда, и именно поэтому ты должна поехать.

Я встречаюсь взглядом со светло-карими глазами сестры, которые в точности такие, как у меня.

– Ты не можешь бросить писать, – заявляет она, крепче сжимая меня в объятиях. – Я не позволю тебе, потому что ты слишком хороша в этом деле и слишком его любишь. Если писать романы не получается, значит, нужно попробовать что-то другое. Поезжай и выясни, что же это.

Невольно я представляю себе альтернативную вселенную, в которой поездка на Аляску – реальная возможность, и задумываюсь над тем, что она будет означать для меня. Все с чистого листа. Шанс написать что-то новое. Никаких первых встреч. Никаких идеальных концовок. Сбежать из Лос-Анджелеса от говношторма четвертой категории, который бушует в моей жизни. На Аляску. С каждой новой мыслью безумный план Саванны обретает все больший смысл. В груди расцветает что-то похожее на надежду – а может, просто отчаяние. Но это продолжается недолго – вскоре тяжелый башмак реальности обрушивается на меня и давит надежду каблуком, как окурок.

– Но я не могу тебя бросить, – говорю я.

На это Саванна лишь улыбается и отпускает мое запястье. У нее уже есть ответ.

– Еще как можешь. Ты забываешь, дорогая сестра, что у меня есть замечательный, преданный парень. Купер поживет здесь со мной.

– Нет. Ни в коем случае, – слова вырываются помимо моей воли.

– Почему нет? – просто говорит Ван. – Мне двадцать восемь, а не шестнадцать. Я плачу за дом…

– О чем я никогда не просила…

– Что дает мне право принимать гостей.

– А что будет, если у тебя снова случится обострение? – осведомляюсь я.

– Случится, значит, случится! Купер и мама позаботятся обо мне.

Я прикусываю губу.

– И как долго, согласно твоему плану, я буду отсутствовать? Неделю?

Саванна смеется, словно я наивная дурочка.

– Неделю? Нет. Ты проведешь там полтора месяца.

Я давлюсь кофе, пытаясь выглядеть уверенной и хладнокровной. План с размахом, ничего не скажешь.

– Полтора месяца? – наконец выдавливаю из себя я. – Нет и нет. Ты случайно не тронулась головой?

– Напротив, – она тычет в меня указательным пальцем. – Моя голова никогда еще не выдавала идеи лучше. Полтора месяца – именно столько времени тебе потребуется, чтобы написать следующую книгу.

Несмотря на безумие этого плана, мысли несутся вихрем. После всего, что случилось, я хочу написать только об одном: об убийстве. Это будет леденящий душу уход от слащавых историй, которые я сочиняла годами, и выход для моего пристрастия к тру-крайм подкастам. Зачатки сюжета уже клубятся в голове подобно туману. Убийство, произошедшее на просторах Аляски. Замерзшее тело, найденное туристами спустя годы. Женщина-детектив, настоящая неудачница, приезжает на стажировку с намерением что-то себе доказать.

Я поднимаю глаза: Саванна прижимает ко рту кулаки, сдерживая волнение, и это становится последним гвоздем, забитым в крышку моего гроба.

– Ладно, – вздыхаю я, смиряясь с тем, что никогда и ни в чем не могу отказать сестре. – Я подумаю над этим.

Саванна визжит и расплывается в большущей улыбке, подобную которой я давно не видела на ее лице.

– Слава богу! Потому что я уже забронировала тур!

– Что ты сделала?

– Ты улетаешь через пять дней! И не волнуйся, я знаю, что в ноябре на Аляске холодно, поэтому уже заказала тебе всю необходимую экипировку.

Я потрясенно молчу. Саванна обходит кухонный островок и нежно кладет руки мне на плечи.

– Я знаю, это очень тяжело принять. Но ты всегда заботишься обо мне, Марго. На этот раз позволь мне позаботиться о тебе. Пожалуйста.

Я смотрю в глаза сестры и вижу в них смелость и решимость, какие редко видела прежде. Я сглатываю.

– Хорошо. Пусть будет Аляска.

Глава 2
Марго

Приезд на Аляску был ошибкой.

Мне следовало понять это сразу, как только мой водитель представился очень подходящим прозвищем – Медведь, или после того, как он в очередной раз испортил воздух в разрисованном аэрографом внедорожнике, а за два часа двадцать шесть минут, которые я в нем томлюсь, это случилось раз восемьсот. Его рык: «Вот и приехали», – застает меня врасплох, так как навигация в смартфоне перестала работать больше часа назад, а эти заснеженные вечнозеленые деревья ничем не отличаются от тех, что мелькали за окном на протяжении последних ста пятидесяти километров. Но Медведь, подобно своим четырехлапым собратьям, не нуждается в навигаторах. Он сворачивает в не обозначенный на карте просвет между деревьями и выезжает на грунтовую дорогу, после чего я целых десять минут клацаю зубами.

Когда мы наконец останавливаемся, а перед глазами перестает вибрировать, в окне появляется коттедж «Северная звезда». Я это сделала. Медведь тормозит прямо перед большим деревянным шале, которое больше подходит шведскому горнолыжному курорту. Под остроконечной крышей с множеством печных труб скрываются огромные окна и крыльцо, покрытое пушистыми сугробами.

– Я возьму сумки, – слышу я, и Медведь вылезает из внедорожника, испортив воздух в последний раз. Холодный порыв ветра врывается в теплую, спертую атмосферу салона, и я, охнув, натягиваю на голову капюшон парки. Меня осеняет, что до сегодняшнего дня выуживание еды из морозилки было единственным настоящим воздействием холода на мою нежную кожу. Сую руки в надутые варежки, которые изначально казались мне излишеством, одновременно благодаря и проклиная Саванну. Если я переживу это и когда-нибудь снова увижу сестру, первым делом закажу ей ознакомительный тур в Антарктиду в один конец.

Медведь уже топает по снегу обратно, и я вижу, что весь мой багаж он оставил на крыльце. Открыть дверь машины удается не с первой попытки – судя по всему, за время поездки она примерзла. Наконец, само собой, раздается треск, дверь распахивается, и я вываливаюсь наружу. Медведь ловит меня за локоть, и я благодарю его, а затем снимаю рукавицу и достаю наличку, которую, по настоянию Саванны, взяла в дорогу.

– Аляска – это не Лос-Анджелес, Марго, – сказала она, когда я усомнилась в том, что бумажные деньги еще находятся в обращении. – Не все принимают мобильные платежи.

Я бросаю взгляд на Медведя, который выглядит так, будто скорее примет в качестве оплаты мешок зерна или вяленое мясо, и невольно испытываю признательность сестре за предусмотрительность.

– Спасибо, мэм, – бурчит он, хотя из-под его кустистой бороды, которая прямо намекает на способность завалить оленя голыми руками, никакой мимики не видно. – Трапперу привет от меня.

Обеспокоенная обращением «мэм» и упоминанием об охотнике^[6], я едва успеваю махнуть рукой, как Медведь забирается обратно в свою берлогу и уезжает в белом облаке замерзающего выхлопа.