Я задумалась. С каждой новой уликой дело становилось всё более странным. Какова вероятность, что тело графа попало бы в особый отдел? Вообще, с какой вероятностью его бы опознали без документов? Морриган, сам будучи виконтом, бо́льшую часть лордов Совета знал не только в лицо, но и лично. То, что он заглянул на место преступления – случайность. А если бы не заглянул? Тело с характерными признаками передозировки «феей» отправилось бы в отдел эликсирщиков, где выяснили бы, что погибший употреблял уже какое-то время и что доза в его крови превышена. Что дальше? Опознание без слепка ауры проблематично, а после тумана слепок не сделать. Документов нет. Отправили бы кого-то походить вокруг места смерти с фотографией, поспрашивать, кто видел-знает, и, не добившись результата, кремировали бы. Всё-таки наших эликсирщиков куда больше волнует происхождение различных зелий и цепочка их распространения, а таких вот, с передозировкой, у них десятки в месяц. Всех не опознать. Может быть, кто-то и признал бы графа случайно, как это произошло с Морриганом, но шансы невелики. Кто-то хотел скрыть смерть Каппеша? Возможно, но как-то глупо. Для этого проще тело спрятать. Не успели? Или Каппеш от них удрал – шёл же он откуда-то босиком? Странно всё это.

Морригану я свои подозрения высказала, передав отчёт. В конце концов, он следователь из благородных, подводные течения и особенности поведения людей в высшем свете знает куда лучше, чем я. Вот пусть и разбирается. Убедившись, что других тел нам так и не доставили, я отправилась в кабинет. Ровена, мурлыча под нос какую-то весёлую песенку, босиком пританцовывала на ковре и поливала своих питомцев густой нежно-лиловой жижей. Растения проявляли необычный для флоры энтузиазм и тянулись к вампирше разноцветными ветками, листиками, шипами, а иногда и хищно клацающими бутонами. Я к этому зрелищу успела привыкнуть и даже не вздрогнула, когда одна из вьющихся рядом с дверью алых лиан, Стесняшка, прозванная так за цвет, захотела дёрнуть меня за волосы. Поняв, на кого покусилась, лиана резко втянулась и попыталась слиться с узором на светло-бежевых обоях. Внимания на хулиганку я обращать не стала, сбросила у порога туфли, спрятала в платяной шкаф сумку и шляпку и прошла к своему столу, стоявшему справа от входа. Мельком кинула взгляд на расположившийся напротив бордовый диван, до которого не смогла добраться утром. Рядом с ним стоял другой шкаф тёмно-вишнёвого дерева, в котором мы хранили копии всех отчётов. Стол Ровены был напротив двери, в дальнем конце слегка вытянутой комнаты, и стоял так, что первым, что мог увидеть заглянувший к нам посетитель, был злой оскал работающей за ним некромантки. Злым он был всегда – Рона терпеть не могла возиться с бумагами. Всё остальное свободное пространство занимали горшки с питомцами вампирши, ну а на полу лежал предмет моей профессиональной гордости – огромный, от стены до стены, пушистый бежево-коричневый ковёр, на который я больше недели накладывала всевозможные чары от грязи и пыли. Его я присмотрела случайно во время одного из первых расследований, показала Ровене, объяснила свою идею… На ковёр мы скинулись вместе, вдвоём кое-как затолкали его в машину вампирши – пришлось снять ради этого крышу, а так как дело было зимой и, как назло, в снегопад, пока доехали до Управления, настроение у нас было нерадужным. Самоубийц среди наших коллег мало, поэтому, как только по коридорам пронёсся слух «мастер Шоль не в духе», Управление словно вымерло. Нам понадобилось больше получаса, чтобы найти добровольцев, которые донесут заснеженный ковёр до нашего кабинета и приподнимут мебель, чтобы его разложить. Задачу усложняли цветочки Роны, которым очень не нравилось, когда кто-то хватает их горшки. Так что отсутствие желания помочь двум прекрасным, но проблемным дамам я понимала, хотя и не одобряла.

Да, первое знакомство с этим кабинетом и меня едва не отправило на длительный больничный – хищные растения приняли меня за новую жертву, которую можно доводить, и непременно покусали бы, не неси я в тот момент в руках бутылку ведьминской настойки на грибах и травах, которая, откровенно говоря, порой мутила сознание куда сильнее, чем некоторые дурманящие эликсиры. Подобные напитки не относили к «запрещёнке» только потому, что смысла в этом не было: ведьминскую настойку невозможно купить в магазине или на ярмарке – лишь получить из рук ведьмы. Мы вкладывали в это зелье изрядную долю своей магии, которая, чуть что, выветривалась, лишая напиток всех ценных свойств. В общем, при первом знакомстве с обнаглевшей от безнаказанности рассадой я от испуга настолько щедро окатила фитомонстров из бутылки, что на следующий день, когда растения протрезвели и получили добавку, стала им лучшим другом. Питомцы вампирши оказались мало того что хищные, так ещё и алкоголики.

С самой Ровеной тоже не сразу удалось найти общий язык – характер у вампирши был не сахар, о чём она и поведала в первые же минуты знакомства. Я только хмыкнула, сказав, что видала и хуже. Ро не поверила, сначала пыталась цепляться, но, убедившись, что пугаться ни её, ни её дара я не планирую и вообще ничем не мешаю ей жить, успокоилась и со временем стала мне подругой. Это-то всех в отделе и удивляло: после старого дриада на работу пытались устроиться ещё три криминалиста, которые не выдерживали в компании вампирши и её растений дольше пары месяцев. На меня, как я позже узнала, даже делали ставки, и самым долгим сроком называли полторы недели. Однако уже больше полугода, как я здесь работаю, и если меня что и заставит уволиться, то точно не Рона, несмотря на то что у нас не было ничего общего ни во внешности, ни в увлечениях, ни в характере. Даже в возрасте у нас оказалась приличная разница: в Смуту Ро только училась, а я уже была специалистом с приличным стажем работы. Ровена была высокой, фигуристой и не стеснялась все изгибы своей фигуры подчёркивать выразительной одеждой на грани приличий. Когда вампирша плыла по коридорам Управления, покачивая бёдрами и улыбаясь, вслед ей не оборачивались только слепые. Длинные чёрные волосы некромантка укладывала крупными волнами, а оставшиеся локоны заворачивала в небрежный пучок. Выходя на улицу, она обязательно надевала шляпку с плотной, закрывающей чувствительные к яркому свету глаза вуалью, из-под которой можно было увидеть только полные губы, накрашенные притягивающей взгляд алой помадой. Ничего удивительного, что недостатка в поклонниках Ровена не испытывала, даже несмотря на специфическую профессию. Я же была невысокой, худощавой и рыжей, платья носила приличные – с широкой юбкой до середины голени и практически без декольте, волосы закручивала в тугой узел или заплетала в косу, косметикой не пользовалась, а свободное время предпочитала провести дома с книжкой. Характер у Роны был взрывной, вампирша могла моментально вспыхнуть и так же быстро успокоиться и забыть, я же закипала долго, а потом ещё дольше лелеяла обиду и планы мести. Что поделать, ведьмы вообще довольно злопамятны. Ровена любила внимание, а я предпочитала прятаться за её спиной – всё равно на фоне вампирши меня мало кто замечал с первого взгляда. Разве что каблуки, шляпки и походы за ними по магазинам мы обе уважали одинаково сильно.

– Это что? – Я обнаружила на своём столе стопку дел, которую сегодня утром уже видела в морге у Ровены. На её столе ничего не было, то есть поработать предлагалось только мне. Зато завал из папок со старыми отчётами больше не мозолил глаза – наконец-то Рона навела порядок и убрала всё лишнее в шкаф.

– Небольшая разминка для ума, – странно хмыкнула подруга и, убрав лейку, изящно опустилась на диван и закинула ногу на ногу. Узкая чёрная юбка при этом слегка поползла вверх, открыв стройные ноги и даже колени. Ровена, как и я, была без туфель – ради возможности ходить босиком мы и возились с ковром. – Посмотри и скажи, видишь ли ты между этими делами что-то общее?

– Думаешь, серия? – Я забралась с ногами в своё мягкое кресло – никаких жёстких казённых стульев в нашей с некроманткой обители не водилось – и открыла первое дело, но читать не торопилась.

– Не я – Наран. – Ответ заставил меня скривиться.

С этим оборотнем я работать не любила: Наран Герцен с какого-то перепуга вбил себе в голову, что я непременно должна стать его женой, и возражений не слушал, ухаживая с неотвратимой прямолинейностью паровоза. Вразумить следователя пока не получалось, отвлечь внимание на другую жертву – тоже. Влюбился Наран, а страдала из-за этого почему-то я. Несправедливо.

– С чего бы? – Если верить маркировкам на папках, два дела были из убойного и одно – от эликсирщиков. Ни те, ни другие своими мертвяками делиться не любили, так что Наран должен был найти вескую причину, чтобы забрать папки к нам, тем более что два расследования оказались закрытыми.

– Сначала посмотри свежим взглядом, – подозрительно жизнерадостно оскалилась Ровена. – Может, найдешь что-то интересное.

Если некромантка решила молчать, разговорить её не выйдет даже под страхом смерти, поэтому я послушно принялась изучать дела. Для начала расположила по датам – первой умерла некая Кара Кель. Куртизанка, найдена на улице, смерть от передозировки. Для разнообразия напилась госпожа Кель не «феи», а «изумруда» – куда более дешёвой и гораздо более опасной дряни. Последний клиент неизвестен, да и вряд ли кто-то вёл им учёт. Эликсирщики вышли на распространителя «изумруда», дело госпожи Кель закрыли, ну а ниточку к производителю, скорее всего, раскручивают до сих пор уже в отдельном расследовании. Второй погибла Дара Гауди. Медсестра, молодая вдова, повесилась дома в собственной спальне. Следов взлома нет, следов насилия нет, в убойном дело закрыли. И наконец, Мелисса Нерра. Швея, с особой жестокостью убита при ограблении. Женщину буквально забили всем, что попалось под руку: от вазы до отломанной ножки стула. Дело до сих пор открыто, но движения по нему нет – госпожу Нерра убивали во время предыдущего тумана, и аура убийцы не сохранилась. Опять туман… Я покосилась на настольный календарь, где мы отмечали случаи этой аномалии и его длительность. В туман увеличивалось количество преступлений, и сделать ни с преступниками, ни с самим туманом уже который год ничего не получалось. Посмертное проклятие Безумного короля ежемесячно добавляло горожанам проблем.

Догадка подтвердилась. Куртизанка умерла в туман в середине весны. Медсестра и швея погибли в позапрошлый и прошлый туманы. В остальном же…

– Не вижу связи, кроме тумана, – призналась я Ровене. Вампирша присвистнула.

– Я и этого не заметила, – с уважением протянула она. Я покачала головой.

– Слишком мало для серии. Между причинами смерти связи не видно, между жертвами тоже. В туман что только не случается, это не повод объединять дела.

– А если бы повод был? Представь, что есть ещё одна деталь, которая связывает эти дела воедино и даже позволяет заподозрить, что все три смерти – убийства? Что тогда скажешь?

Я вздохнула, достала блокнот и принялась чертить таблицу. Давно уже мне не приходилось сводить воедино события, внешне не связанные и разбросанные во времени, но тут как с вождением автомобиля – один раз научился, и навык не потеряешь. Вампирша грациозно поднялась с дивана и уселась на мой стол, чтобы видеть, что я делаю.

В столбцы я внесла даты туманов, начиная со смерти Кары Кель и заканчивая сегодняшним числом – получилось всего пять. Под каждым, кроме второго и пятого, вписала имена погибших. Затем причину смерти, каждый раз новую. Место – от рыбных причалов до квартала ремесленников, но вроде все в западной части города. Надо уточнить на карте. Семейное положение – швея единственная из погибших была не одинока, но муж за неделю до убийства уехал в другой город помочь сестре: дома Мелисса Нерра оставалась одна. Возможная связь или совпадение?

– Здесь, – я ткнула карандашом во второй столбец, – не хватает ещё одного тела. Между Кель и Гауди был ещё один туман. И сегодня, – карандаш переместился на последний столбец, – должна быть новая жертва, если это именно серия убийств. Все остальные детали пока говорят против того, что это дело рук одного человека. А теперь признавайся, что заставило Нарана искать причину связать эти смерти между собой?

Ровена молча спустилась, прошла к своему столу и забрала оттуда три листка с фотографиями. Я ещё удивилась, что ни в одном из дел их не нашлось, а оказывается, мне их просто не дали.

– Первая, – вампирша положила передо мной изображение мёртвой девушки со спутанными тёмно-рыжими волосами, запавшими глазами и заострившимся лицом. Образ жизни и «изумруд» были к ней беспощадны.

– Вторая, – это фото медсестры, судя по всему, забрали из личного дела в больнице. Белый передник, милая улыбка, высокие скулы, серо-голубые глаза и две каштановые косы, отливающие в рыжину, спускаются на плечи из-под накрахмаленной шапочки. По спине побежал холодок от нехорошего подозрения.