Мариан Фелис: 30 шагов к тебе

© Мариан Фелис, 2025

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2025

Пролог

Родители опять ругались. Очень громко, агрессивно. Порой из кухни доносились звуки бьющейся посуды и падающих на пол предметов. Я сидела на кровати, заплетала волосы в густую косу и ждала. Другого выхода не было.

Два года назад, едва я поступила в местный университет, моя сестра-близнец Ольга погибла – и отец запил. Иногда он пил сильно, до беспамятства, мордобоя и слез, а иногда жажда алкоголя затихала на месяц-другой. Но рано или поздно все начиналось сначала.

Я поняла, что ссоры не миновать, когда вернулась с учебы и увидела разбросанные в коридоре ботинки – первый признак, что отец невменяем. В его последний запой ситуация ухудшилась: он и раньше порывался в пылу ссоры ударить маму, а в этот раз не сдержался. Наверное, понимал, что это неправильно, что так нельзя, но сейчас… они словно специально доводили друг друга до истерики.

Я закончила с прической и замерла: все звуки резко стихли. Это плохо. Так быть не должно! С рвущимся из груди сердцем я вскочила с кровати и побежала к родителям.

– Только бы все были живы, – повторяла как мантру, – пусть будут живы.

Мама стояла около окна. Она выглядела ужасающе спокойной, несмотря на то что у нее была разбита губа, а из носа текла кровь. Словно не побои терпела, а ловила дзен каждой клеточкой тела. Отец сидел на табурете за столом, обхватив голову руками, качался взад-вперед и тихонько мычал. Он так делал, когда творил что-нибудь ужасное и осознавал масштабы бедствия.

Мама прикрыла ладонью рану, оторвалась от подоконника и пошатываясь побрела в ванную. Я хотела все высказать отцу, но не хватило духа. Слова вылетели из головы. Секунду назад в мыслях выстроилась пламенная речь, которая, как мне казалось, наставила бы его на путь истинный, но в одно мгновение она исчезла. Да и разве помогли бы простые слова в такой ситуации? Вряд ли. К тому же дрожь не давала сосредоточиться. Я поняла, что боюсь отца.

Тихонько нырнув в ванную следом за матерью, я помогла достать аптечку из тумбы под раковиной, вытащила нужные лекарства и оставила ее одну. И так знала, что мама выставит меня за дверь и не примет помощи. Никогда не принимала.

– Не говори бабушке, Мил, – едва слышно попросила она.

Мне бы хотелось попросить совета у подруг, но с девочками из универа отношения сложились натянутые, а те, с кем я тусовалась по вечерам в одной компании, не давали контактов и не считали меня «своей». Единственным вариантом, который я видела в тот момент, была крыша. Натянув толстовку, я закинула на плечо рюкзак, спрятала телефон в карман и вышла из квартиры. Ноги сами понесли меня наверх – я хотела успокоиться и посмотреть на него.

Глава 1

Я видела его каждое утро, в 08:43. Он торопливо выскакивал из квартиры, всегда виновато и в то же время хитро улыбался, собирал длинные светлые волосы в пучок на макушке, закрывал дверь и бежал на остановку. Я же глупо таращилась в ответ, медлила у входа в нашу квартиру, потом внимательно следила из окна парадной – провожала взглядом широкую спину, не решаясь бежать следом. Такое поведение – удел неудачниц и сталкерш, и я понимала, что слишком близко подобралась к этому званию.

Его звали Денис Шошин, ему исполнилось двадцать пять, он работал в приличном ресторане в центре города, где получал неплохие чаевые от девушек разных возрастов. Конечно, его благодарили не за безупречное обслуживание, посетительницам нравилась его внешность: правильные черты лица и яркие голубые глаза. Восхищенные гостьи то и дело пытались привлечь его внимание. Наверное, будь у меня крупица таланта, я бы вылепила его из глины или нарисовала. Однако Всевышний обделил меня этими умениями. Зато Денис, ко всем остальным своим плюсам, был неплохим художником. Как влюбленная дурочка, я была готова скупить все его картины и повесить на стену комнаты. Если бы только имела достаточно денег… Но мне не посчастливилось родиться в богатой семье, а деньги от подработки незаметно уходили на продукты.

Один снимок вышел особенно удачным: на нем Денис задумчиво смотрел на закат. Безнадежно влюбленная, я пыталась отретушировать фото, чтобы потом поставить в рамку, но и тут все пошло не по плану: из невесомого и легкого изображение стало синим и хмурым, а Денис, похожий на ангела, превратился в аватара.

Мы познакомились случайно. Шошин переехал в квартиру, доставшуюся им с братом от бабушки, и сразу столкнул меня с лестничной клетки. Я не заметила Дениса, когда выходила из квартиры: качала головой в такт музыке из наушников и не смотрела по сторонам. Он, видимо, тоже – хватило одного легкого столкновения плечами, чтобы я потеряла равновесие.

Само падение вышло удачным: кости целы, голова тоже. Единственное, что пострадало, – самооценка, потому что с криком ко мне на помощь спешил настоящий ангел. Тогда Дэн не собрал волосы в хвост – золотистые кудри падали на лицо, делая его почти нереальным, божественным, недосягаемым. Но подкупило меня даже не это. Он умел говорить: убеждать, флиртовать – и делал это открыто, не стесняясь.

– Ты не работаешь моделью? – серьезно уточнил он. Как любая нормальная девчонка, я расплылась в глупой улыбке и помотала головой. Впервые мне делали комплимент. – Ты очень красивая, так бы рисовал и рисовал.

Мама твердила, что я слишком стеснительная. Таких, говорила она, по жизни съедают с потрохами. Поэтому я избегала парней и общения с ними – боялась. Но тогда… то ли слишком сильно ударилась о ступеньки, то ли неприкрытая ложь показалась правдой, но я решилась спросить:

– Ты художник? – Мой голос дрожал.

Неловко поднявшись, я наконец посмотрела на своего героя. Первым делом отметила: он мог бы быть и повыше, но этот недостаток перекрыло красноречие.

– Немного рисую, – хитро подмигнул он. – Живешь тут? А мы недавно переехали.

Я несмело кивнула. Рядом с ним мое внутреннее равновесие рассыпалось, как песочный замок на солнце, а ориентиры сбились.

– Давай погуляем вечером?

Как наивная дурочка, я сразу согласилась – и следующие шесть часов выбирала наряд, представляя, чем мы займемся, мечтая о первом поцелуе и, возможно, даже о чем-то большем. Я так погрузилась в фантазии, что едва не опоздала на встречу. Ольга, моя сестра, тогда подшучивала, что я слишком серьезно отнеслась к первому свиданию. Она была очень популярна у парней, поэтому с важным видом поучала меня всякий раз, когда разговор заходил об отношениях.

– Ох, Милка, с пацанами одни проблемы. – Она с таким рвением принялась красить ресницы, будто сама собиралась на важную встречу. – Не советую тебе терять голову. Хотя ты и так всегда на высоте, я буду рядом и помогу если что.

Оля не пустила меня одну – наверное, хотела посмотреть на парня, пригласившего меня на свидание. Она всегда твердила, что слишком красивым людям верить нельзя, особенно противоположному полу. Поэтому мы опасливо поднялись на девятый этаж, затем на чердак – и сразу же расстроились. Оказалось, это было не свидание, а сходка местной молодежи.

На крыше, с которой открывался впечатляющий вид на центр города с такими же девятиэтажками, торговыми центрами и шпилем бизнес-центра, было много народа. Парни сидели на раскладных стульях слева от входа, девочки расположились справа и играли в настолку. Чуть дальше были растянуты провода, под ногами валялись металлические прутья, упаковки из-под чипсов и полупустая бутылка лимонада.

Все во дворе знали Дениса: летом он иногда приходил в гости к бабушке и познакомился с парнями еще года два назад. И хотя раньше он не тусовался с ребятами, быстро нашел с ними общий язык, а те пригласили его в компанию.

Вообще-то Оля такие сходки не любила, а меня до того момента вообще не звали. Причин было несколько. Первая – моя природная скромность. Я всегда была слишком молчаливой. Кто-то считал меня забитой и чересчур юной. Даже когда стала тусоваться в компании, слышала подобные комментарии в свой адрес. Это не обижало: в глубине души я знала, что это правда. Вторая причина – моя сестра. Оля боялась высоты и не слишком уважала подобные встречи на крыше. Считала, что гулянки ни к чему хорошему не приводят:

– Это ведь опасно! Там высоко и к тому же зима! Что там делать?

Я всегда соглашалась с сестрой, следуя за ней безмолвной тенью. Улыбалась, смеялась, иногда говорила невпопад. Мне было тяжело общаться с людьми без ее поддержки. Мы дополняли друг друга. Оля вечно болтала со всеми, легко находила контакт и новые знакомства, но действовала импульсивно, ничего не обдумывая. Я же хоть и с большим трудом общалась с людьми, зато всегда вовремя тормозила сестру, спасая от беды… Без нее я превращалась в ничто. Ну и третья причина – наш отец, который раньше работал в полиции. Ребята решили, что тихоня-сестрица будет каждый день докладывать ему о происходящем, иначе зачем ей вливаться в их компанию?

За меня вступились Шошин и сестра. Он был авторитетом для парней и любимцем девчонок, поэтому попросил всех отнестись ко мне с пониманием, особенно когда Оля – такая же заводная и веселая – стала с ним встречаться, бросив меня на произвол судьбы в незнакомой компании. После слов Дениса меня старались не доставать. Никто не стремился сблизиться, но и не шарахались как от прокаженной.

Все рухнуло после смерти Оли. Я замкнулась в себе, перестала разговаривать и чувствовала себя чуть лучше только на крыше. Пока не поняла, что и там никому не нужна. Ребята отвечали на вопросы и задавали их, чтобы подшутить или использовать ответы против меня. Дэн помочь не мог – парни хоть и прислушивались к его мнению, зачастую все делали по-своему. И даже спустя два с половиной года, среди смеха, музыки и веселья, я чувствовала себя одинокой.

Наверное, стоило открыться, сделать шаг навстречу общению. И я пыталась, правда! Сперва с девочками: подходила сама и заводила беседу, но в ответ получала ухмылки, кривые взгляды и фырканье. В компанию меня привел Денис, поэтому отношения с девушками не складывались. С парнями было сложнее. Парочка кавалеров проявили симпатию в первые же сутки и хотели пообщаться наедине. Но я, хоть и замкнулась в собственном мире, наивным одуванчиком не была. Быстро поняла, откуда растут ноги, и послала их далеко и надолго. В итоге единственным человеком в компании, с кем я реально могла поговорить, был Дэн. Обычно он предпочитал общество девочек более раскрепощенных и менее замороченных, но все равно пытался со мной сблизиться. После трагедии я закрылась и от него.

Я спряталась в свою ракушку от всего мира и, самое главное, от себя самой. Может, стоило снять наушники и поболтать с ребятами, хоть как-то обратить на себя внимание? Признаться, как мне тяжело переживать смерть сестры, как больно каждый день осознавать, что от нашей семьи осталась лишь красивая внешняя оболочка, а внутри – сломанный лед. В мыслях все казалось простым, но на деле хранимая тайна день за днем отравляла меня, заставляла забиваться все дальше в раковину, не давала выглянуть наружу. Наигранная улыбка и опущенный взгляд стали моими постоянными спутниками. Да, я смеялась и мастерски делала вид, что все слышу и понимаю, хотя на самом деле была погружена в печаль и едва ли улавливала смысл того, что говорили ребята.

На совместных фото меня почти не было – я пряталась и ловко уходила от объектива. Хотя сама с удовольствием ловила камерой старенького телефона красивое лицо Дениса. Теперь в памяти хранились десятки «случайных» кадров. В основном неудачных, но от этого не менее дорогих. И после очередной семейной драмы мне требовалось пополнить личную коллекцию снимков.

Ребята уже расходились, когда я поднялась на крышу. Кивнула парням, сидевшим на старых садовых стульях, притащенных с чьей-то дачи, улыбнулась девчонкам. Некоторые ответили, кто-то проигнорировал. Ничего нового. Они считали меня чудачкой.