Алексей Небоходов: Изолиум. Книга первая

Глава 1

Глава 1

Вечер окутал квартиру Дениса привычной тишиной, нарушаемой лишь тихим щёлканьем клавиш и гулом системного блока. За окном Чистопрудный бульвар медленно погружался в сумерки, а в уютном мире компьютерной стратегии время текло по иным законам. Денис, словно полководец давно минувших дней, сосредоточенно направлял пиксельные батальоны через виртуальные поля сражений, ощущая прилив адреналина от каждого верного решения, от каждой выигранной стычки.

– Заходи слева, – пробормотал он, быстрым движением мыши перебрасывая подкрепления на фланг. – И получи по зубам.

Экран отозвался анимацией взрыва. Противник отступал, его юниты таяли один за другим. Денис улыбнулся, откинувшись на спинку кресла. Такие моменты наполняли его чувством контроля, которого так не хватало в реальности. Здесь, среди цифровых ландшафтов, каждое решение имело последствия, каждое действие приводило к результату – чистому, как уравнение.

В его будничной жизни вместо рапортов о победе были бесконечные таблицы в Excel, вместо стратегических решений – повседневная рутина офисного планктона. Даже трёшка на Чистых прудах, доставшаяся от уехавших родителей, не особенно скрашивала серость будней.

Виртуальный штаб на экране заполнился сообщениями от союзников. Денис пробежал глазами по строкам: «Отличная тактика!», «Ты их разнёс», «Настоящий стратег». Усмехнулся: было в этом удовлетворении от похвалы анонимных игроков, разбросанных по всему миру, что-то почти жалкое. Но чёрт возьми, как же приятно.

Пальцы летали по клавиатуре, разум просчитывал комбинации. Ещё один фланг, ещё одна атака – и решающий удар на вражескую базу. Момент триумфа был близок…

И в этот миг мир погас.

Не было предупреждения, не было постепенного затемнения или мигания – лишь абсолютная темнота, наступившая в доли секунды. Монитор, настольная лампа, торшер в углу – всё исчезло одновременно, словно кто-то щёлкнул гигантским выключателем.

– Что за… – замер он с пальцами над клавиатурой, которую теперь не видел.

Первая мысль была банальной – выбило пробки. Денис отодвинул кресло, машинально потянулся к карману джинсов за телефоном. Экран мобильника оставался тёмным, несмотря на многократные нажатия кнопки питания.

– Разрядился? – озадаченно пробормотал, хотя точно помнил: заряд был около семидесяти процентов.

Инстинктивно посмотрел на запястье, но стрелки наручных часов замерли, показывая 20:17.

Плотная темнота обволакивала квартиру, непривычная для городского жителя. Даже в самые поздние часы в комнату обычно просачивался свет уличных фонарей, мерцали индикаторы бытовой техники, горела подсветка цифрового термометра на стене. Теперь не было ничего – только абсолютная, глубокая тьма, которая, казалось, даже звуки поглощала, делая их приглушёнными, нереальными.

Осторожно, на ощупь Денис двинулся к входной двери, где в тумбочке лежали свечи и спички – на случай отключения света. Пальцы скользили по стенам, по мебели; ногами он пинал неожиданно возникающие препятствия. Собственная квартира вдруг стала чужой территорией.

– Чёрт, – выругался, когда колено врезалось в угол дивана.

Добравшись до тумбочки, нашарил коробок спичек и толстую хозяйственную свечу. Руки немного дрожали, когда чиркнул спичкой о шершавый бок коробка. Первая вспышка после полной темноты показалась ослепительной. Пламя осветило прихожую жёлтым неровным светом, отбрасывая на стены длинные дрожащие тени.

С зажжённой свечой в руке Денис ощутил себя героем викторианской драмы или фильма ужасов. Образ вызвал нервный смешок – слишком нелепо выглядел молодой человек с современной стрижкой, в футболке с логотипом игры и с горящей свечой.

Холод. Заметил не сразу, но теперь отчётливо чувствовал – квартира начала остывать. Без электричества не работало и отопление. Мурашки побежали по коже, и Денис решил найти свитер.

С пляшущим огоньком подошёл к окну. Чистопрудный бульвар, обычно сияющий огнями и наполненный жизнью, превратился в чёрную бездну. Ни единого фонаря, ни светофора, ни подсветки на зданиях. Пруд, отражавший обычно огни города, казался чёрным провалом. Театр «Современник» растворился в темноте, лишь его очертания угадывались на фоне неба.

И только теперь Денис заметил звёзды. Яркие, низкие, они висели над Москвой, словно в насмешку над погасшим городом. Никогда раньше он не видел столько звёзд в московском небе, скрытых обычно световым загрязнением мегаполиса.

Это был не локальный сбой. Происходящее охватывало как минимум весь район, а возможно, и больше. Городской пейзаж, лишённый искусственного освещения, выглядел чужим, почти враждебным – древним, как в доэлектрическую эпоху.

Повинуясь внезапному импульсу, юноша вернулся в комнату и застыл перед настольной лампой. Рука сама потянулась к выключателю, но замерла на полпути. Он усмехнулся собственной нелепой надежде. Конечно, лампа не загорится. Но палец всё равно коснулся кнопки – просто чтобы убедиться в окончательности происходящего. Щёлчок выключателя прозвучал как приговор в тишине квартиры.

Кухонные приборы, телевизор, даже старый радиоприёмник – ничто не функционировало. Денис мог поклясться, что радио работало от батареек, но оно тоже молчало.

– Это какой-то бред, – прошептал он, глядя на оплывающую свечу.

В подъезде послышались звуки. Сначала отдалённый топот, затем чьи-то быстрые шаги по лестнице, приглушённые голоса и ругань. Соседская дверь хлопнула так громко, что Денис вздрогнул.

– Гена! Гена, где фонарик?! – женский голос в коридоре казался почти истеричным.

– Откуда я знаю? Ты же всё перекладываешь! – мужской голос звучал раздражённо и растерянно одновременно.

Он неуверенно подошёл к входной двери, прислушиваясь. Весь дом, казалось, пробудился от спячки. Хлопали двери, по лестницам сновали люди, с верхних этажей доносились возбуждённые голоса.

Осторожно приоткрыл дверь и выглянул в подъезд. Лестничная клетка тонула в темноте; где-то выше мелькал луч фонарика и слышались шаги. Холодный сквозняк проник в квартиру, и пламя свечи затрепетало, отбрасывая искажённые тени.

– Кто-нибудь знает, что происходит? – спросил Денис в темноту подъезда, не ожидая ответа.

Удивительно, но ответ пришёл – сверху, от невидимого соседа:

– Весь дом без света, и, судя по виду из окна, весь район.

– Это просто авария, – произнёс Денис, скорее себе, чем соседу.

– Какая, на хрен, авария? – голос соседа звучал напряжённо. – У меня телефон сдох, и часы остановились. Это не похоже на обычное отключение.

На площадку второго этажа спустился мужчина средних лет с фонариком – сосед с третьего, Валентин. Луч света выхватил встревоженное лицо с взъерошенными волосами.

– Телефонные линии тоже не работают, – сообщил он, направляя фонарик то в пол, то в потолок, словно ища там ответы. – А аккумуляторы в машинах на парковке разрядились. Мне кажется, что-то серьёзное случилось.

Денис почувствовал, как внутри нарастает тревога – вязкая, душная, ползущая из живота к горлу. То, что казалось поначалу простым отключением света, приобретало зловещий оттенок.

– Может, теракт? – предположил кто-то с лестничной площадки этажом выше.

Денис вернулся в квартиру и аккуратно прикрыл дверь. Фраза, брошенная невидимым соседом, повисла в воздухе, как ядовитый туман. Теракт? Возможно ли, что враг ударил по электросетям и коммуникациям? Или это что-то ещё хуже? Природная катастрофа? Вспомнились новости о солнечных вспышках, которые теоретически могли вывести из строя электронику…

Он стоял у окна, держа свечу перед собой как единственную защиту – хрупкий, но упрямый фильтр между квартирой и той тьмой, что казалась почти живым существом, медленно вползавшим в город. Пламя колебалось от малейшего сквозняка, плясало на фитиле, превращая привычный пейзаж в набор странных теней и бликов.

За пределами квартиры, там, где ещё пару часов назад бликовали неоновые вывески, теперь сгущалась ночная мгла, и только редкие пятна света – тусклые, желтоватые, будто капли рыбьего жира – то вспыхивали, то исчезали вдоль дорожек и между домами. Сначала улица казалась вымершей, но постепенно из темноты выступили первые люди – соседи, местные, случайные прохожие, чьи силуэты теперь напоминали обитателей чёрно-белой фотопластинки или забытых лубочных гравюр.

Денис наблюдал, как жизнь под окнами быстро меняла сценарий: люди, ещё недавно привычно игнорирующие друг друга, теперь сбивались в группы; в них просыпалась древняя потребность в коллективном действии, в совместном удивлении и страхе. Один мужчина, высокий и жилистый, методично бил кулаком по капоту своей «Тойоты» так, будто надеялся воскресить сразу и двигатель, и самого себя, вырвавшись из нелепой декорации. Через несколько секунд к нему присоединилась женщина – судя по всему, жена. Она сжимала в руках фарфоровый подсвечник и бросала на мужа такие убийственные взгляды, что, казалось, сейчас швырнёт свечу ему в лицо. Их глухая ругань, не различимая сквозь стекло, резала воздух жёстче любого сигнала автомобильной сигнализации.

Чуть дальше по двору собралась стайка молодых парней – возможно, из соседних подъездов, а может, просто случайные гуляки, которых тьма застала врасплох. Они наполовину шутили, наполовину спорили: один размахивал телефоном, тщетно пытаясь его включить; другой шарил по карманам в поисках зажигалки; третий просто стоял, растерянно глядя под ноги. Один попробовал зажечь старую бензиновую зажигалку, и его лицо на миг озарилось оранжевым светом, прежде чем огонь тут же погас. Выглядело как неудавшийся ритуал, как попытка призвать стихию, которая больше не подчинялась людям.

На детской площадке, в центре двора, несколько женщин собрались вокруг коляски, накрытой клетчатым пледом. Разговаривали вполголоса, но по жестам и напряжённым профилям было видно: обсуждали нечто большее, чем ночной форс-мажор. Одна нервно курила, прикрывая ладонью огонёк, будто боялась, что кто-то выхватит у неё эту драгоценную искру.

В углу двора стояли двое пожилых – мужчина и женщина, оба в домашних халатах, оба с фонарями старого образца, дававшими едва заметный свет. Они обменивались короткими репликами, и по их неторопливости чувствовалось: для них эта ситуация была скорее поводом для воспоминаний, чем для паники. Старик что-то рассказывал, жестикулируя свободной рукой, а спутница кивала, изредка улыбаясь – вспоминала, наверное, свои «тёмные» годы, когда электричество отключали по расписанию.

Над всей этой сценой громоздились многоквартирные дома. Их окна казались слепыми, но изредка где-то вспыхивали и гасли свечи, а иногда зажигались два огонька подряд, будто кто-то наверху проверял: если поставить свечу с одной стороны комнаты, заметит ли её человек напротив?

Вдруг вдалеке пронёсся резкий детский крик, а следом – смех, удивительно звонкий, как разбитое стекло на фоне вязкой тишины. Денису показалось, что этот звук пробирается прямо под кожу, возвращая во двор хоть какое-то подобие нормальности. Он ощутил, как внутри разрастается не страх, а почти восторг, смешанный с бессонной усталостью.

Дети: странно, но некоторым малышам всё происходящее казалось увлекательной игрой. До слуха Дениса донеслись звонкие голоса:

– Я спасатель! Все за мной!

– Нет, я главный спасатель!

Их беззаботный смех в гнетущей обстановке казался почти кощунственным, но в то же время – странно утешительным. Хоть что-то оставалось нормальным в этом внезапно изменившемся мире.

Тепло уходило из квартиры с пугающей скоростью. Денис накинул на плечи толстовку, но это не помогало. Городская жизнь отучила от таких неудобств, как холод или темнота. Теперь оба эти ощущения наваливались на него, вызывая смутное, но настойчивое беспокойство.