Поняв, что Юмэ и Тай хотят присоединиться к сбору материала о дуэте, я обрадовалась. Я все это начала, поэтому теперь мне надо действовать ответственно.

– Приду домой и попробую позвонить этому адвокату.

– Ты что, можешь позвонить незнакомому человеку?!

– Никогда раньше так не делала, но попробую.

Я вдруг заметила, что рядом с нами остановилась старшеклассница в форме с морским воротником и с черным рюкзаком за плечами. Мы сгрудились на переходе и, кажется, мешали ей пройти.

– Извините. – Я собиралась отойти, но взглянула в лицо девушки и шлепнулась на землю.

Кажется, от неожиданности у меня действительно подкашиваются ноги.

– Что с тобой? – с беспокойством спросили Юмэ и Тай, но я дрожавшим пальцем указала на девушку:

– Это На… На… Нарусэ.

Все мои мысли были заняты ей, поэтому я сначала решила, что у меня галлюцинации, но друзья тоже смотрели на нее, так что, наверное, все происходило на самом деле.

– Я действительно Акари Нарусэ. – И она протянула мне ладонь.

Я автоматически ухватилась за руку девушки, она потянула меня и поставила на ноги.

– Наша группа решила собрать информацию о дуэте «Мы из Дзэдзэ», поэтому мы пришли посмотреть на эту вывеску, – сказал Тай.

– Что? – вырвалось у Нарусэ.

– Нельзя? – осторожно спросила я, испугавшись, что ей это не понравилось.

Нарусэ, видимо, опомнилась и сказала, посмотрев на меня:

– Да нет, пожалуйста. Про меня в газетах писали, было дело, но я и не думала, что услышу такое от учеников начальной школы. Вы в каком классе?

– Четвероклассники начальной школы Токимэки.

– Значит, вы на восемь лет младше меня.

Я немного удивилась. Мне-то она казалась взрослой, как папа и мама, а оказывается, у нас разница всего восемь лет.

– А этот лозунг вы придумали?

– Совершенно верно. Правда, теперь стыдно это читать – совсем слабый текст.

Нарусэ сложила руки на груди и посмотрела на вывеску.

– А мы видели ваш рисунок перед кабинетом директора.

– Неужели все еще висит?

Нарусэ говорила все с тем же выражением лица, и я не могла понять, радуется она или злится.

– Я бы хотела с вами спокойно поболтать, но здесь мы будем мешать прохожим. К тому же вы ведь домой идете? Наверное, лучше нам назначить место и время.

Ударила по больному. И я, и Юмэ все еще со школьными ранцами, но двигаемся в противоположную от дома сторону. А вдруг нас классный руководитель отругает?

– Я сейчас не хожу ни на курсы, ни на дополнительные занятия. Наверное, у вас больше дел, чем у меня. Когда вам удобно?

Мы переглянулись. Что значит «когда удобно»? Мы не знали, как ответить. У меня в среду плавание, Юмэ играет на пианино и занимается каллиграфией, Тай ходит на подготовительные курсы – вряд ли нам удастся совместить графики.

Увидев, что мы молчим, Нарусэ заговорила сама:

– Давайте так. Я в эту субботу буду на первом этаже «Oh! Me!», на фудкорте, с 10 до 12 часов. Приходите в удобное время. Я там буду заниматься, так что, даже если никто не придет, ничего страшного не случится.

«Oh! Me!» – это торговый центр, который находится в нижней части улицы Токимэки-дзака. Я громко ответила на предложение Нарусэ:

– Хорошо!

Тай спросил:

– А вы тоже идете домой из школы?

– Да. Патрулирую.

– Что патрулируете?

Нарусэ показала красную повязку на левой руке. Там было написано: «Патруль».

– Обхожу улицы квартала по дороге из школы. Сегодня вторник, я иду вдоль шоссе, вот и встретила вас. Ну, увидимся.

С этими словами она ушла.

Я и мечтать не могла, что сегодня встречу ее, поэтому, шагая по улице Токимэки-дзака, все еще чувствовала, как колотится сердце при мысли о том, что это все могло мне привидеться. Наверное, так же чувствовали себя Сацуки и Мэй, встретившись с Тоторо^[5].

Зайдя домой, я сразу направилась к календарю, который висел на стене в гостиной. На субботу ничего запланировано не было. С волнением я вписала туда: «10 часов, “Oh! Me!”».

На следующий день мы рассказали Куре, что встретили Нарусэ. Он ужасно удивился.

– Она пообещала с 10 часов в субботу ответить на наши вопросы.

– Ой, а я в субботу не могу.

– И я вряд ли смогу – у меня домашнее задание на курсах. Извини.

Юмэ тоже сказала неопределенно:

– Если смогу, приду.

Но мне было все равно. У меня на субботу планов нет, так что я могу хоть все два часа проговорить с Нарусэ. Можно будет не только обсудить то, что нужно для доклада про уроженцев Токимэки, но и узнать, чем она любит заниматься, что любит есть и всякое другое.

Я расспросила остальных и записала в тетрадь вопросы к Нарусэ. Почему они стали выступать дуэтом, почему стали ведущими летнего праздника, почему она патрулирует наш квартал. Какой замечательный шанс разузнать напрямую все, что меня интересует.

Остальные группы собирались расспрашивать служащих городского центра, булочника, чей магазин стоял на улице Токимэки-дзака, банщика, который работал недалеко от станции.

– Наверняка многие не знают про «Мы из Дзэдзэ», хорошо бы сделать такой доклад, чтобы было ясно, что они за люди, – посоветовал нам классный руководитель.

Я поняла, какой нужен материал. Мне хотелось, чтобы все узнали про мой любимый дуэт.

– Что ж, за работу! – сказала я.

Юмэ захлопала в ладоши:

– Да ты бурлишь энергией!

Вечером в пятницу я никак не могла заснуть. Смогу ли я задать Нарусэ все вопросы? А вдруг я скажу что-то невежливое и она обидится?

Первый этаж торгового центра открывался в 9:30. Я от нетерпения не могла усидеть дома, поэтому уже в 9:40 была на фудкорте. Там еще никого не было, из булочной приятно пахло выпечкой.

Я боялась, что люди могут с подозрением посмотреть на одинокую младшеклассницу, поэтому решила побродить по супермаркету. Наверное, чтобы сидеть на фудкорте, надо что-нибудь купить.

Зайдя в отдел, где продавали сладости, я увидела Нарусэ, рассматривавшую полки. На ней было светло-коричневое платье, и она выглядела совсем не так, как обычно.

– Доброе утро.

– Привет. – Нарусэ, заметив меня, подняла правую руку. – Хочу купить что-нибудь, чтобы взять на фудкорт.

– Спасибо, ты такая заботливая.

– Я куплю то, что мне хочется, так что не придумывай лишнего.

Нарусэ купила хрустящие «Водоросли для полдника», расплатилась карточкой супермаркета, и мы пошли на фудкорт. Сидевшая там за столиком девушка махнула нам рукой.

– И Симадзаки пришла? – спросила я.

Она улыбнулась:

– Здорово, ты и про меня знаешь!

– Но ведь дуэт «Мы из Дзэдзэ» – это Нарусэ и Симадзаки.

– Обычные люди, в отличие от тебя, не запоминают имена и фамилии.

Они и простой разговор превращают в мандзай. Я засмеялась. Нарусэ села рядом с Симадзаки, а я – напротив.

– А ты – Мирай Китагава, да? – спросила Нарусэ.

Я застыла. Неужели она до сих пор помнит мое имя, которое я назвала на летнем празднике?

– Удивилась? Нарусэ, если уж услышит чье-то имя, больше его не забудет.

Я поспешно раскрыла блокнот и записала: «Нарусэ не забывает имена, которые один раз услышала».

– Если хочешь, угощайся. – Нарусэ раскрыла пакетик с водорослями и сунула в рот полосочку.

– Младшеклассники такое не едят.

– Ну а я такое ем с детского сада.

Я никогда не пробовала эти водоросли, но мне было интересно, что ест Нарусэ, поэтому я тоже сунула кусочек в рот.

– Если жевать сразу много, выделяется слюна, что предотвращает кариес. Да и мозговая активность повышается.

Я послушно откусила побольше, но водоросли вовсе не были вкусными, как конфеты или чипсы, так что, на мой взгляд, их совершенно зря отнесли к перекусу на полдник.

– А для каких занятий ты изучаешь наш дуэт? – спросила Симадзаки, тоже жуя водоросли.

– Урок называется «Время уроженцев Токимэки», мы должны что-нибудь узнать про людей, чье поле деятельности – наш квартал, вот я и решила написать про вас.

– А у нас разве был такой урок?

– Был. Я тогда взяла интервью у полицейского из отделения Оцу и узнала о предотвращении преступлений.

Я должна была радоваться возможности наблюдать дружескую беседу девушек, но у меня почему-то перехватило горло. Мне казалось, будто меня выкинули из круга общения и я оказалась в одиночестве. Вот если бы со мной была Юмэ, я бы чувствовала себя увереннее, но мы с ней, кажется, не так крепко дружим, как участницы дуэта «Мы из Дзэдзэ».

– А как вы решили образовать дуэт?

– В восьмом классе нам пришлось выступать на «Гран-при М-1».

– Это Нарусэ заявила: «Я собираюсь стать лучшим комиком!» – с улыбкой сказала Симадзаки, но я не знала, можно ли мне смеяться.

Даже Нарусэ было сложно победить в «М-1». Если бы я такое заявила в школе, надо мной бы посмеялись.

– А название «Мы из Дзэдзэ» придумала Симадзаки.

– Да. Сначала мы начинали выступления со слов «Мы из Дзэдзэ, приехали из Дзэдзэ!», но когда представляли сценку здесь, нам такое вступление показалось странным, поэтому мы его поменяли на «Из Дзэдзэ – в мир!».

– Мне оно ужасно понравилось, я даже здесь написала! – И я показала им надпись на обложке моего блокнота: «Из Дзэдзэ – в мир!».

– Ух ты, спасибо!

– Мне тоже эта фраза показалась отличным девизом. – Нарусэ серьезно кивнула.

Пока я расспрашивала девушек об истории создания дуэта, рядом раздалось:

– Привет!

Это пришла Юмэ. Я вздохнула с облегчением: все-таки она помнила про наш уговор.

– Это Юмэ, мы с ней в одной группе.

– Здравствуйте. – Подруга чуть наклонила голову в знак приветствия и села рядом со мной.

– Я узнала про историю дуэта.

– Ого, здорово!

В блокноте уже целый разворот был заполнен пересказом истории девушек.

– Вы ведь уже в двенадцатом классе. А куда будете поступать? – без смущения заговорила Юмэ, и я заволновалась: разве можно задавать такие личные вопросы?

– Я собираюсь в университет Киото.

– Ого! Вот это да! – Юмэ отреагировала быстрее меня, и мне почему-то стало досадно.

– А я поеду куда-нибудь в Токио, – сказала Симадзаки, и моя рука с карандашом замерла.

– Ты переезжаешь?

– Да. Но собираюсь часто навещать всех.

– Ой, жалость какая, – быстро сказала Юмэ, и я почувствовала, что холодею.

Значит, Симадзаки уедет из Токимэки?

– Эй, ты что, не плачь! – засуетилась Симадзаки, и я поняла, что у меня текут слезы.

Конечно, жаль, что она уедет, но дело не только в этом. Мне стало не по себе при мысли о том, что наш квартал – все, что я считаю само собой разумеющимся, – понемногу будет разрушаться.

Когда мой одноклассник перевелся в другую школу, я тоже грустила, хотя совсем с ним не общалась. Мне было не по себе. Когда он переехал, в школе ничего не изменилось, но у меня возникли странные мысли: действительно ли он ходит в другую школу или совсем исчез?

Я не знала, как выразить свои сомнения, и сквозь слезы замахала рукой:

– Не обращайте внимания.

– Мирай часто плачет, – объяснила Юмэ.

Я действительно часто начинала плакать, даже в школе. Хоть и знала, что лучше этого не делать, слезы сами текли без остановки.

– Может быть, тебя пугает то, что с отъездом Симадзаки нарушится баланс? – Нарусэ точно уловила мои чувства, и я от удивления уставилась на нее, разинув рот. – Я тоже, когда узнала о ее отъезде в Токио, лишилась душевного и физического равновесия. Решила, что в моем мире возникнет дыра, что я потеряю почву под ногами.

Нарусэ вынула из кармана салфетку и протянула мне.

– Возможно, для тебя наш дуэт – нечто незначительное. Однако при отсутствии даже одной маленькой шестеренки весь механизм ломается, и ты чувствуешь, что существование «Мы из Дзэдзэ» важно для чего-то большего.