Устюжская округа, ограниченная низовьями рек Сухоны и Юга, местом их слияния и верховьем Малой Северной Двины, являлась одним из опорных пунктов славянской колонизации Русского Севера, происходившей в XI–XII веках. Согласно Устюжской, Двинской и Вычегодско-Вымской летописям, первое здешнее поселение было основано ростовским князем Всеволодом Большое Гнездо в 1178 году, но в наше время принято считать, что первая волна колонизации этих мест шла с северо-запада, то есть – из Новгорода. Это к тому, что Строгановы все же могли быть потомками новгородцев…

Глава II
Аникей Федорович Строганов (1488–1570), основатель великого дома

В наши дни поваренная соль стоит дешево и не является дефицитным продуктом. Современному человеку трудно представить, что добыча соли может быть весьма прибыльным делом. Ну разве что при огромных объемах… Однако в старину соль была весьма дорогой. Во-первых, поскольку разведанных месторождений было не так много. Во-вторых, добыча соли кустарным способом была весьма трудоемким делом. Хорошо, если она велась карьерным способом, когда соль черпали из открытых ям, но зачастую приходилось рыть шахты, а чаще всего соль выпаривали из воды. При естественном выпаривании воду из соляных озер и морских заливов отводили в искусственно сооруженные мелкие бассейны и после того, как она испарялась, собирали оставшуюся на дне соль. Но с подземными водами такой «фокус» не проходил – воду приходилось выпаривать на огне, в котлах или похожих на огромные сковороды поддонах. Искусственное выпаривание, которое называлось солеварением, хотя правильнее было бы назвать его солевывариванием, требовало большого количества рабочих рук и изрядных вложений. В-третьих, на цене соли сказывалась логистика: месторождения были редки и соль приходилось возить на большие расстояния. В-четвертых, варницы выплачивали в казну оброк, а продажа соли облагалась довольно высокой пошлиной. Вот и считайте…

В книге известного историка Аркадия Георгиевича Манькова «Цены и их движение в Русском государстве XVI века» можно прочесть о том, что в Костроме в 1553 году один пуд соли стоил четырнадцать московских денег, а к 1588 году его стоимость возросла до пятнадцати денег, а в Твери в 1588 году за пуд соли давали аж двадцать шесть денег. Московская денга, она же «московка» или «сабляница», была серебряной монетой номиналом 1/200 московского счетного рубля (рубля как монеты в то время не существовало, ведь он весил бы более двухсот грамм серебра). За одну московскую денгу с изображением всадника с саблей на аверсе (потому и «сабляница») давали две новгородских денги – «копейки», на которых всадник изображался с копьем в руке. Чтобы уровень цен был понятнее, можно рассматривать московскую денгу как эквивалент одного грамма серебра. Для сравнения, в соседнем с Костромой Ярославском уезде в XVI веке за двадцать семь алтын или сто шестьдесят две деньги можно было купить лошадь. Получается, что лошадь, составлявшая основу крестьянского хозяйства, стоила как одиннадцать с половиной пудов соли. В наше время килограмм обычной соли можно купить за двадцать рублей, стало быть, одиннадцать с половиной пудов обойдутся в три тысячи шестьсот восемьдесят рублей. О приобретении лошади с такими капиталами лучше даже не задумываться…

В феврале 1526 года Аникей Строганов купил треть соляной варницы без црена^[4] за две гривны (два рубля), а в июне того же года за двадцать рублей приобрел варницу со всем необходимым оборудованием. «Во второй половине XVI века намечается заметное удешевление оборудования соляных промыслов, – пишет Маньков. – Выше отмечено, что в 1526 году Аника Строганов платил за варницу с цреном и со всем инвентарем 20 р., в 1540 г. за то же самое – 17 р., в 1562 г. – 7 р., из коих на црен приходилось – 6 р.; в 1581 г. варница с инвентарем и с “четвертью трубы рассола” ему обошлась в 19 р.».

Для полноты впечатления нужно ознакомиться с пошлинами и дорожными расходами. «В 1590 году Спасо-Прилуцкий монастырь продал в Москве партию соли свыше 8000 пудов на сумму около 900 рублей, – читаем у Манькова. – Помимо вологодских отвозных пошлин в размере 3 рублей 8 денег и выплаты таможенным откупным каморникам “теплого” в размере 10 алтынов, монастырь выплатил в Москве следующие пошлины:

Подьячему от записи соли в Московской таможне —

16 алтын 2 денги;

Пошлина в таможне на Большой стол —

40 рублей 16 алтын 4 денги;

То же на Малый стол —

27 рублей;

На панском дворе свальные пошлины —

4 рубля 8 алтын;

Итого (с вологодскими)

75 рублей 4 алтына 8 денег.

В 1593 году тот же монастырь заплатил на Холмогорском рынке в государеву казну с 5105 пудов купленной соли и ссыпанной в амбары на зиму – 33 рубля 7 алтын 5 денег.

Существенно удорожала стоимость соли перевозка ее в условиях отдаленности варниц и больших расстояний между рынками. Обращаясь к известному нам примеру продажи соли Спасо-Прилуцким монастырем в Москве в 1590 году, узнаем, что на провоз 8 000 пудов соли из Вологды в Москву на 270 лошадях израсходовано 202 рубля 16 алтын 4 денги; сверх этого – 11 рублей 6 алтын 2 денги на харч в пути; без малого 12 рублей ушло на покупку рогож, на оплату набивки соли в кули, за укладку в амбар на соляном дворе, на подношения подьячим и т. д.».

На этом позвольте считать наш краткий экономический курс завершенным. Пора приступать к знакомству с Аникеем Федоровичем Строгановым, человеком, с которого началось возвышение рода.

Аникей был младшим сыном Федора Лукича Строганова, сына Луки Кузьмича и правнука Спиридона, с которого начинается родословная роспись Строгановых. Старших братьев Аникея звали Стефан, Осип, Владимир и Афанасий. Афанасий Федорович стал родоначальником тотемской ветви Строгановых, которая не сыграла заметной роли в истории, поскольку просуществовала всего три поколения и угасла в 1618 году.

«Афонасий Федорович Строганов, заведя промыслы на посаде Сольвычегодска, однако здесь, по-видимому, долго не смог удержаться, – пишет Андрей Введенский, – переместился в Тотьму, где у его сына Григория мы видим то же занятие соляным промыслом, причем одновременно с торгово-промышленной деятельностью Григорий Афонасьевич делает и административную карьеру – он становится Тотемским волостелем^[5]. Здесь же, волостелем, после своего отца Григория Афонасьевича, делается его сын Данило, породнившийся браком с местными капиталистами Едемскими (неправильно называющимися в исторической литературе Своеземцевыми). Эта линия Строгановых скоро пресеклась, а именно со смертью Кузьмы Даниловича, умершего между 1616–1618 годами. Отметим, что Кузьма Данилович был также одновременно и солепромышленником, и Тотемским воеводой в Смутное время. Эта ветвь Тотемских Строгановых, Афонасьевичей сумела выйти из крестьянства и перешла в разряд Тотемских служилых людей – приказных администраторов, не прекращая, впрочем, своей торгово-промышленной и солепромышленной деятельности».

Стефан и Осип Строгановы не оставили после себя ни памяти, ни потомства. От Владимира Федоровича, передавшего свои промыслы сыну Афанасию, пошла циренниковская ветвь Строгановых, получившая название от деревни Циренниково Сольвычегодского уезда, купленной Владимиром Федоровичем в первой половине XVI века. Последним владельцем дедовских соляных промыслов был сын Афанасия Владимировича Иван, а вот у потомков Ивана промыслов уже не было – они вернулись к крестьянскому труду.

Зато Аникею судьба отсыпала счастья за всех братьев скопом и сделала его основателем одного из богатейших домов России. «Кому везет, у того и петух снесет», – говорят в народе. Аникей Строганов явно был из подобных везунчиков. Впрочем, если уж говорить начистоту, то дело было не столько в удачливости, сколько в характере Аникея, который не ограничивался солеварением, а брался за любое прибыльное дело. «Аника… развил энергичную и счастливую деятельность по строительству варничного промысла, которое скоро осложнилось торговлей пушным товаром с Печорой и с инородцами далекой Оби в Сибири, – пишет Введенский. – Счастливая коммерческая и промышленная деятельность Аники Федоровича, особенно принявшая большие масштабы с освоением обширных Пермских вотчин с 1558 года, услуги двору Грозного, торговля с иноземцами – резко выдвинули крестьянина Анику из рядов его сородичей Владимировичей и Афонасьевичей Строгановых, и основанная Аникой торгово-промышленная фирма имела свою особую, многовековую судьбу».

Яркую характеристику Аникею Строганову дал советский историк Владимир Косточкин в работе «Чердынь, Соликамск, Усолье»: «Этот скупой и суровый делец, до старости носивший кафтаны от отца и деда, в то же время был хитрым и тонким политиком, умевшим ладить и с церковными властями, и с самим Иваном Грозным. Флотилии его судов плавали по рекам и морям. Аника закупал хлеб для казны, в Архангельске перекупал “заморские” товары, из Сибири вез меха, но главный доход все же ему приносила соль. Достичь намеченной цели ему не стоило больших трудов. И если жалованной грамотой 1558 года за Строгановыми было закреплено 3415 840 десятин (3760 тысяч гектар) земли по реке Каме, то в 1566 году, когда Строгановы вступили в опричнину (учреждена годом раньше), к ним прибавляется площадь в 4 129 217 десятин (4516 тысяч гектар) в районе реки Чусовой. В этих обширных владениях Строгановы имели право строить города и заводить соляные варницы, ставить остроги и держать в них крупные и мелкие орудия, принимать на службу пушкарей и нужных им людей».

Датой рождения Аникея Строганова часто указывают 1497 год, но есть мнение, что он родился раньше – в 1488 году. В принципе точная дата рождения не так уж и важна. Важно то, что Аникей родился в Сольвычегодске, где, благодаря наличию Соленого озера, процветало солеварение. Не совсем ясно, были ли дети Федора Лукича Строганова первыми солеварами в роду или же солью начал заниматься еще их дед Лука Кузьмич. Но точно известно, что на широкую ногу этот промысел поставил Аникей Федорович. Летописцев-историографов при нем не состояло, так что судить о его делах мы можем только по сохранившимся до наших дней купчим, грамотам и отрывочным сведениям из разных источников.

Выше уже упоминалось о том, что в 1526 году Аникей Строганов купил треть варницы без црена с третью варничного места и одну варницу с цреном полностью. В середине 1540 года им была приобретена варница с цреном и местом, а в 1550 году Аникей получил грамоту Сольвычегодского волостеля В.Г. Дровнина «по государеву слову» на пустое место под варницу с податными льготами на шесть лет. Под «государевым словом» подразумевалась грамота царя Ивана IV Васильевича, более известного как Иван Грозный, от 24 октября 1545 года. Грамота призывала промышленников Соли Вычегодской размножать соляные промыслы, и Аникей Строганов откликнулся на этот призыв. Можно с уверенностью предположить, что к середине XVI века Аникей Федорович стал одним из крупнейших промышленников Соли Вычегодской. Об этом свидетельствует и грамота, выданная Иваном Грозным Аникею Строганову 13 апреля 1556 года. Эта грамота дозволяла искать медные и железные руды на Устюге, в Перми и в иных городах. Сам факт получения именной царской грамоты свидетельствует о высоком положении Аникея Федоровича – абы кому цари грамот не давали. Ну а то, что Аникей Федорович собирался заняться добычей и плавкой металлосодержащей руды, указывает на его финансовую состоятельность. Дело это было прибыльным, но вложений требовало немалых.