Игорь Горный: Пункт обмена печали на надежду. Что ты готов отдать за свои мечты?

Серия «Mystery book. Городские притчи о поиске себя и смысла жизни»

Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью. Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации: Egor Shilov, Long Aiyun / Shutterstock / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM

© Горный И., текст, 2025

© Бортник В.О., обложка, 2025

© Оформление.  ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1
В серой клетке

«Да какого черта они там делают?» – подумал Алекс, глядя на здание с вывеской «Пункт обмена». Это место его интриговало. Алекс видел его каждый день по пути на работу и обратно – рядом находилась нужная ему остановка.

Здание было старое и как бы не аварийное: одноэтажный прямоугольник со стенами в темных трещинах и шиферной крышей, будто целиком ржавой от слоя прошлогодних листьев. Оранжевую дверь и такого же цвета ставни на окнах чудом еще не сняли с петель и не сдали в металлолом.

Совсем недавно это была ничем не примечательная заброшка – то ли бывший продуктовый, то ли аптека. Но пару недель назад, в начале марта, у здания появился новый хозяин. А с ним и вывеска. Не просто листок бумаги, прилепленный скотчем к двери, дешевый баннер или кусок пластика, а солидная винтажная плашка: из темного дерева, с выпуклыми золотыми буквами и витиеватым узором по краю. Она так не подходила этой обшарпанной постройке, что Алекс был уверен: ее откуда-то сперли.

С тех пор ставни на окнах были открыты и за мутными стеклами горел свет. В ожидании маршрутки Алекс всегда невольно наблюдал за «Пунктом обмена» и со временем стал замечать, что посетители у него странные. Особенно когда выходят оттуда. Вот и сейчас парень замер в любопытстве, следя за очередным бедолагой.

Оранжевая дверь скрипнула на всю улицу и открылась в темноту, хотя свет в здании был включен. Словно раскаленный зев печи потемнел на мгновение от порции угля. Внутрь ввалился, едва держась на ногах, скрюченный, обмотанный в тряпье Витёк.

Ему было лет 40, и он часто сидел на этой остановке, клянча мелочь. Когда-то Витёк работал на том же заводе, что и Алекс, но спьяну лишился руки на станке, так что теперь выслеживал знакомых и давил на жалость. Алекс всегда совал ему пару купюр, хотя у самого в карманах было негусто. Но в этот раз Витёк даже не стрельнул у него сигаретку. Он шел к «Пункту обмена» как зачарованный.

Алексу было любопытно, выйдет ли Витёк назад таким же странным, как и те, кто посещал это странное место до него. Вот только на смену бы не опоздать.

Парень достал из кармана старенький смартфон. На треснутом экране высветилось сообщение от Ника, в прошлом барабанщика их рок-группы HUSKY, которую собрал Алекс. Они с Ником, вообще-то Никитой, со школьной скамьи называли себя на иностранный манер. Это единственное, что осталось от тех счастливых времен, когда они еще мечтали захватить мир своей музыкой.

Уже 10 лет как Алекс ушел из группы и устроился работать на завод, потому что заболела и умерла мама, а он не мог сдать младшую сестру в детский дом. Алисе тогда было всего семь.

HUSKY развалились без лидера, и парни какое-то время шутили, что теперь их пора переименовать в «Хатико». Они все ждали возвращения фронтмена, а потом тоже ушли во взрослую скучную жизнь. Кто-то стал айтишником, кто-то простым курьером.

Теперь о музыке Алексу напоминал только Ник – единственный, кто не бросил выступать. Проводил свадьбы, играл на корпоративах и все в таком духе.

«Есть шабашка на выходные! На свадьбе сыграть. Ты в деле?»

«Пас», – тут же набрал Алекс, но палец замер над кнопкой «Отправить».

В груди защемило, внутренние органы будто съежились, и в голове тут же зазвучал шум концертного зала. Колонки, заставляющие воздух дрожать. Соло-гитара в руках, микрофон, влажный от дыхания. Крики взбудораженной толпы. Пот, катящийся по телу от адреналина и жара софитов.

Алекс ощутил приятные мурашки, хлынувшие по спине, и пальцы начали зудеть от желания взять медиатор и зажать пару аккордов. Выныривать из этого воспоминания было так больно, что он понял: если согласится хоть разок, его размажет. Окончательно и бесповоротно.

Потому что он уже попрощался с этой мечтой. Навсегда.

Алекс закусил и без того истерзанную губу, все-таки нажал «Отправить», и рана в груди закровоточила сильнее. Долгую минуту он пялился в разбитый экран, будто надеясь, что Ник напишет снова. Попробует его уговорить. Скажет, что без него так не зажжет. Что он до сих пор его главный фанат.

Но сообщение так и не пришло, потому что Алекс отказывал далеко не первый раз.

Стало так паршиво на душе, что пальцы сами собой потянулись к сигаретам, хотя Алекс четко для себя решил: больше трех в день не курить – слишком дорого.

Но вместо зажигалки в ладонь, как назло, лег поцарапанный металлический брелок с гитарой.

Алекс шибанул кулаком по бетонной стене остановки.

Реальная боль слегка притупила внутреннюю, но курить все равно хотелось страшно, и Алекс все-таки выудил из кармана зажигалку. Весенний воздух пропитался влагой от тающего снега и недавнего дождя, и огонек на конце сигареты умирал, не успевая схватиться за табачную пыль.

Чтобы отвлечься, Алекс снова посмотрел на «Пункт обмена». До начала работы еще оставалось немного времени, так что он решил перекурить и дождаться Витька.

Алекс понятия не имел, что именно в этом пункте обменивают – подробностей табличка не сообщала. Конечно, никто не мешал зайти и узнать, но Алекс это дело сознательно оттягивал. Его жизнь была настолько скучна, что его заинтриговала странная заброшка и он не хотел лишать себя развлечения.

Телефон в кармане завибрировал.

Алекс вздрогнул. Выронил сигарету. Засуетился. Но на экране вместо «Ник» высветилось «Лисик», и он тихо выругался себе под нос.

– Чего тебе, Алиска-редиска?

– Лёш, ты ж не на работе еще? Можешь говорить?

– Пока могу. Чего там?

Алиса немного попыхтела в трубку.

– Ну, тут просто нам фотографа на выпускной альбом заказали… Ну и спрашивают, мы будем брать или нет…

Алексу стало еще паршивее из-за уроненной сигареты. Затянуться бы сейчас поглубже.

– Сколько?

– Две с половиной…

– Твою мать… – пробормотал еле слышно.

– Чего?

– Берем, говорю.

– А ничего, что так дорого?

– Да не парься, у меня как раз получка сегодня. Сейчас скину.

– Ура! Класс! Спасибо!

– Учись там давай, не филонь.

Скинув вызов, Алекс тяжело вздохнул, глядя себе под ноги.

Ботинки утопали в снежной каше, над головой нависало свинцовое небо. Позади – бетонная стена остановки, впереди – серая заброшка. Он ощущал себя так, словно попал в клетку, откуда нет выхода и где настоящая весна никогда не наступит.

Все, что у него было радостного в этом дне, – пара никотиновых минут и сериал местного разлива под названием «Витёк и заброшка». И Алекс опять вернулся к нему.

Судя по виду постройки и клиентуре, это мог быть какой-нибудь пункт приема металлолома. Один из тех, куда местные доходяги тащат что ни попадя, включая кладбищенские оградки. У мамы с могилки в прошлом году утащили, сволочи.

Но Алекс ни разу не видел, чтобы люди туда что-нибудь несли. Да хоть бы сетку с пустыми бутылками, пакет сплющенных пивных банок или стопку газет.

Подумалось мельком, что там микрозаймы выдают. Но их ведь тоже кому попало не одобряют – Алекс знал по себе. А городок у них маленький, так что нетрудно понять, с кого можно вытрясти долг, а с кого только душу. Витёк был точно из второй категории.

Наконец оранжевая дверь оглушительно скрипнула второй раз, выпуская посетителя наружу.

Алекс уставился на него во все глаза. Теперь это был как будто совсем другой человек. Словно его перепекли в этой «печи». Вошел он туда едва держась на ногах, отекший, с пустым мутным взглядом, а вышел посвежевший, бодрый, с ясными глазами и прямой спиной. Даже походка изменилась.

«Опохмелили его там, что ли?» – предположил Алекс.

Ему стало до смерти любопытно, что же такого произошло с Витьком за столь короткое время. И не только с ним: все, кто выходил оттуда, менялись и выглядели счастливыми. Как будто если не приняли на душу после страшного похмелья, то закинулись чем посерьезней.

И Алексу вдруг страстно захотелось того же.

Получить хотя бы каплю этого счастья, примерить на себя хоть одну беззаботную улыбку, вот так же расправить плечи, словно он сбросил с себя весь груз ответственности и проблем: оставленные отцом долги, мамину смерть, вечное безденежье и необходимость содержать свою маленькую семью.

Витёк не подошел к нему ни за сигаретой, ни за мелочью, а зашагал прочь с деловитым видом. Алекс хотел окликнуть его и расспросить, но время поджимало, и пришлось сохранить интригу еще ненадолго.

Глава 2
Леший

Алекс ненавидел проходную.

Он понимал, что парни просто выполняют свою работу. Но каждый раз, когда они ненароком наклонялись к нему, чтобы понюхать, хотелось им вдарить.

Алекс никогда не приходил на работу с перегаром. Никогда не выпивал с мужиками после смены. Он вообще не принимал на душу. Но его все равно проверяли, как и всех заводских, в целях безопасности, чтобы никто больше не повторил судьбу Витька.

Алекс знал: это оправданная мера, и должен был радоваться, что в проверке есть хоть капля деликатности. Могли бы и просто алкометр в лицо совать с порога.

Но все равно это сильно его задевало.

Он сразу вспоминал своего спившегося отца, на которого ничем не хотел быть похож. А когда его проверяли вот так, на долю секунды Алекс будто бы становился им. И это мерзкое липкое ощущение не покидало его потом весь день.

– О, Лёха пришел!

– Здарова, Леший!

– Алексей Дмитрич, здрасьте-здрасьте!

Тут никто не называл его Алексом и никто бы не понял, попроси он так себя называть. А ему хотелось. И сегодня – особенно сильно.

Производство встретило его привычным гулом, лязгом и запахом металлической стружки. Алекс поздоровался со знакомыми по цеху и взялся за ставшее привычным за столько лет, доведенное до автоматизма токарское дело.

Словно скульптор, он брал металл и срезал с него все лишнее. Обрабатывал и растачивал, сверлил и нарезал. И в этом тоже была своя искра, своя музыка и доля творчества. По крайней мере, Алекс себя в этом убеждал.

А еще тут он всем был нужен. То приглядывал за новичками, то настраивал и чинил оборудование, то помогал советом. Зимой Алекс стал токарем седьмого разряда, выше которого только восьмой, так что в цеху его уважали и постоянно обращались к нему за помощью, а он не отказывал.

Во время обеденного перерыва, когда Алекс стоял возле кулера в комнате отдыха и наливал воды, чтобы запить Алисины макароны по-флотски, пришло уведомление от банка. Алекс глянул на него мельком и ощутил себя так, будто облился той самой холодной водой, которую набирал.

Сумма была мизерная. Даже на проценты по займам не хватит.

Он открыл заметки на телефоне, просмотрел свои записи. Алекс вел их скрупулезно, чтобы примерно понимать, какого ждать аванса и расчета и заранее распределить бюджет.

Не было ни одного опоздания или пропуска, он не брал больничный, выполнял и даже перевыполнял норму выработки деталей каждую смену. И не выдал ни одной единицы брака за этот месяц. По его подсчетам, сумма должна была быть гораздо, гораздо больше. И это уже не первый раз.

Несоответствия начались три месяца назад. Сперва по мелочи, а теперь…

– Лех, ты чего это? – хлопнул его по плечу Никитич – сосед по станку, добродушный конопатый старик, пятый год с гордостью трудившийся на пенсии. – Лица на тебе нет!

Алекс, не в силах что-то сказать, просто повернул к нему экран телефона.

– Эт что, получка твоя?

– Ага…