Я не забуду дни, когда ты любила ходить голой по нашему дому. Мне приятно, что с ним тебе неуютно настолько, что ты не можешь быть собой. Ты подходишь к окну, и мое сердце замирает. Мы смотрим друг на друга, но листва старого дуба и ночная мгла надежно скрывают меня от твоих глаз. Ох, девочка, ты потеряла несколько килограмм. Смею надеяться, тосковала по мне. Ну как же иначе? Конечно. Самые сильные чувства не проходят бесследно, и ты очень страдаешь.

Ну, ничего. Нужно совсем немного потерпеть, и я спасу тебя. Для моего возвращения уже почти все готово. Осталось только подготовить тебя.

Ты долго и тревожно всматриваешься в темноту. Я стою неподвижно и даже не дышу. Мне нравится разглядывать твое новое лицо и вспоминать тебя прежнюю. Пирсинг в носу, куча колец, сережек, браслетов – они звенели, предупреждая твое появление. Ты входила в помещение, и у меня сразу вставал. Видит Бог, я сопротивлялся как мог, но ты не оставляла мне выбора.

Я полюбил тебя, потому что не было никаких других вариантов. Ты – чертова ловушка, Ангел. Ты – игра, в которой ставка – сама жизнь, а выигрыш – лучшее из наслаждений. Ты чертов наркотик, детка, без которого мне уже не прожить.

Я делаю глубокий вдох, а ты задумчиво прикусываешь губу. Кутаешься в халат и с тревогой вглядываешься во тьму. Похоже, ты чувствуешь, что я близко. Это все связь между нами, ее не разорвать никому и уж точно не скорострелу Стигу с его вялым членом. Он даже не представляет, какая ты на самом деле. Он не видел тебя настоящую.

– Спокойной ночи, – шепчу я в темноту, когда ты уходишь в душ.

Передо мной картинки из прошлого. Тот день, когда я тебя встретил. Твой вызывающий взгляд из-под бровей, черные ногти, странная сиреневая помада, растрепанные светлые волосы. Чем дольше я смотрел на тебя, тем сложнее мне было отвести взгляд. Я до сих пор слышу ночами твой нервный смех и вспоминаю, как обещал защитить тебя от всего мира. Если обещал, значит, так и будет. Я никогда не подводил тебя, милая.

Симпатичный домик. Я начинаю понимать, что тебе в нем приглянулось. Высокие потолки, большие окна, новая мебель. М-м-м, и просторная кухня. Проще всего затеряться у всех на виду и казаться нормальной среди нормальных людей в таком вот… нормальном доме.

А ведь мы с тобой никогда не жили в подобных хоромах. В нашем прошлом остались вонючие жилые коробки с гнилыми полами и всякая шваль, их населяющая. Неудивительно, что ты решила попробовать начать здесь заново. Хотя немного обидно. Мы были отбросами, но любили друг друга, и я обещал, что вытащу тебя из дерьма.

Я держу слово, поэтому и пришел за тобой.

Мои ботинки мягко ступают по каменному полу. Попасть в дом было совсем нетрудно. Ты запираешь все окна и двери, но ленивец Стиг не так внимателен: он опять оставил окно в уборной приоткрытым. Открыть замок и влезть было совсем нетрудно. Видишь? Тебе по-прежнему некому довериться, кроме меня. Этот мир никогда не понимал нас, не стоит ждать, что это когда-то изменится.

Первым делом я иду в твою спальню и ложусь на кровать. Нюхаю твою подушку, прикусываю наволочку, представляя твои губы. Пью из кружки, которую ты оставила на тумбочке и листаю книгу, которую ты купила, чтобы делать вид, будто тебе интересно чтение. Закрываю глаза и снова прокручиваю в голове вчерашнюю сцену. Стиг трахал тебя на этих простынях. Без защиты. И он кончил в тебя, вероятно, даже не подозревая, что ты заранее побеспокоилась о том, чтобы не понести от такого мудака, как он.

Да, я видел, как ты покупала те таблетки в аптеке. Все последние дни ты под моей защитой и наблюдением. Я оберегаю тебя. Слежу, чтобы ты не оступилась. Хочу, чтобы ты сама почувствовала мою близость. Только ты всегда понимала меня, детка.

Я иду к платяному шкафу, чтобы зарыться лицом в твою одежду. Эти унылые тряпки сдержанных пастельных оттенков совсем не похожи на то, что ты носила раньше. Они не отражают твой характер. Кроме, пожалуй, этого шарфика – красного с черным. Он как напоминание о том, кем ты являешься. Как привет из прошлой жизни. Как послание – твое ко мне.

Ты оставила мне сообщение, Ангел? Да, любовь моя, оно буквально кричит о твоей тоске по нашим лучшим временам.

Я подхожу к комоду и открываю ящик с нижним бельем. Оно говорит о тебе больше, чем одежда. Никакой гребаной Линды – только моя развратная детка, настойчиво требующая ласки. Погрузив пальцы в кружево, я ощущаю дикое возбуждение. Вытягиваю из ящика красные трусики и подношу к носу. Жадно вдыхаю. Мне до смерти хочется оказаться в тебе. Прямо сейчас.

Я торопливо расстегиваю ширинку, спускаю боксеры и дрожащей рукой обхватываю свой член. Тот пульсирует в моей ладони.

– Твою мать! – стону я, проводя рукой по всей длине.

Не могу припомнить, чтобы он был когда-то настолько тверд для кого-то другого, кроме тебя, детка.

Я дрочу на твои красные стринги, и комнату наполняют мои глухие стоны. Ты лучше всех, моя девочка. Все ради тебя. Все для того, чтобы доказать тебе мою любовь. И чтобы мы снова были вместе.

Я не смотрю в зеркало как извращенец Стиг. Я закрываю глаза и представляю тебя на коленях передо мной. Вижу твою красную помаду на своем члене. Чувствую пальцами каплю смазки, просочившуюся из головки, и растираю ее по всей длине. Мне мерещится твой язык, когда я двигаю рукой все быстрее. И еще быстрее. Я кончаю, прохрипев твое настоящее имя, и меня трясет от удовольствия, затуманившего разум.

Мое семя стекает по твоим стрингам, и мне хочется разрыдаться. Черт подери, ты так близко. И скоро мы снова будем рядом.

Бросив твои трусики обратно в комод, я иду в гостиную и смотрю телик, развалившись на диване. Забавно, что даже в новом планшете ты используешь свой старый пароль. И вот в моем распоряжении уже все, что для тебя важно: контакты, счета, расписание.

Представляю, как ты устала, детка. Но скоро мы будем вместе, и тебе больше не придется работать. Никогда. Со мной ты сможешь вообще ни о чем не тревожиться. Папочка будет сам решать все проблемы. Мы будем жить здесь и сейчас, наслаждаясь друг другом.

Убрав за собой и спрятав камеру в гостиной, я ухожу. С улыбкой на губах и с твоими трусиками в кармане, что прихватил из корзины в прачечной. Меня наполняет спокойствие. Я снова контролирую ситуацию.

– Не нужно бояться любви, милая. Она все исправит. Как и всегда.

Мне остается лишь раздобыть тесак.

– Линда?

Я так погружена в собственные мысли, что откликаюсь не сразу.

– Линда! – приходится повторить шеф-повару.

– Да? – говорю я, обернувшись.

Он что-то трещит про поставщиков продуктов, а я машинально киваю. Все эти вопросы решены еще с утра. Администратор ресторана – специалист с сотней рук, парой десятков глаз и неисчерпаемой энергией. Мне приходится держать в памяти кучу вещей, решать миллион вопросов в день и держать все внутренние процессы под контролем. Иногда я схожу с ума от загруженности и откровенно не справляюсь, но, к счастью, почти всегда удается списать свои неудачи на нерадивый персонал.

Интересно, сколько еще это будет длиться? И что случится раньше: я плюну на все и уйду или меня уволят?

– У тебя все в порядке? – вдруг спрашивает шеф-повар, нахмурившись.

– А? Д-да, – рассеянно отвечаю я. – Просто голова сегодня болит. Насчет поставщиков не волнуйся, к вечеру обещали все подвезти. У тебя будет возможность отобрать лучшие морепродукты лично.

– Спасибо, Линда.

– Без проблем, – улыбаюсь я.

Линда… Ненавижу это чертово имя.

Поправив бейдж на форменном жакете, я возвращаюсь в зал. Моя должность позволяет мне нечасто мелькать перед гостями, но даже в заведении такого уровня периодически необходимо контролировать работу официантов и лично присутствовать для решения возникающих мелких проблем.

– Густав, – подзываю я официанта. – Пятый столик. Нужно убрать салфетки.

Он, кивнув, бросается их убирать. Хотя мог бы сообразить и без подсказок. Но с юнцами всегда так – они вечно отвлекаются.

– Марта, – тихо зову одну из официанток. – А где Вера?

– Отлучилась в уборную, – отвечает девушка.

– С десятого столика не убрано.

– Да, но гость оплатил счет, я видела, – объясняет она, нервно дергая плечами. – Просто засиделся и…

Я не дослушиваю и направляюсь к столику, заметив нечто странное. Яркое пятно на обивке стула. Мое сердце ухает в груди, когда я подхожу ближе. Это не пятно – это шарф. Точь-в-точь такой же, как у меня – даже узор идентичен. Я подхватываю его пальцами и поднимаю на свет. Моя душа в этот момент стремится покинуть тело.

Нет… не может быть…

Я резко оборачиваюсь и обвожу встревоженным взглядом зал ресторана. Гости заняты едой и разговорами, ничего необычного. Подхожу к окну и оглядываю шумную улицу. Никого подозрительного. Но все же есть стойкое ощущение, что за мной наблюдают. Незримо, но неотрывно. С садистским удовольствием наслаждаясь моим смятением.

– Вера! – Бросаюсь я к появившейся в зале официантке. – Кто сидел за этим столиком?

– Эм… – Она растерянно чешет лоб, пытаясь вспомнить. – Мужчина.

– Как он выглядел?

– Ну… – Мой вопрос явно кажется ей странным. – Он оплатил счет вообще-то.

– Как он выглядел? – мой голос звенит раздражением, что привлекает внимание гостей, поэтому я встаю к ним спиной и понижаю голос. – Просто опиши.

– Высокий, – пожав плечами, бормочет Вера. – Темноволосый. Глаза такие… выразительные. И кажется, полицейский. Да, он был в форме, и у него эта… как ее… фуражка! Он еще не хотел ее снимать, когда я предложила положить ее на стул.

У меня кружится голова. Кажется, я сейчас потеряю сознание.

– А что? Что-то не так? Что-то случилось?

– Нет, – с трудом шевеля онемевшими губами, произношу я. – Просто кто-то забыл это на стуле.

И показываю ей шарф.

– Не имею понятия, откуда он взялся, – говорит Вера, хмуря лоб. – Марта, ты случайно не видела, может, это чей-то из гостей?

– Яркая вещь, я бы запомнила, – отвечает та, мотнув головой.

– Ясно, – бормочу я, удаляясь.

Шарф все еще в моей руке, вспотевшие пальцы липнут к шелку. Сердце стучит неистово, ноги слабеют. Я вваливаюсь в комнату отдыха и захлопываю за собой дверь. У меня не получается нормально вдохнуть, и руки трясутся так сильно, что я чуть не разбиваю стакан, пытаясь налить в него воды.

Неужели это правда? Неужели это действительно происходит?

Нарастающий гул в ушах замещает собой все остальные звуки. Даже стук сердца. Кажется, земля уходит у меня из-под ног.

Нужно сесть. Я буквально падаю на диван и прижимаю шарф к лицу. Он пахнет духами. Моими духами. Теми, что Стиг подарил на Рождество. Мой любимый аромат уже много лет.

Может ли быть, что я сама принесла сюда шарф? Нет, конечно. Либо у меня едет крыша, либо кто-то это сделал намеренно.

Единственный, кто любит подобные игры и чья одержимость не знает границ, должен находиться сейчас за тысячу километров отсюда. Я не верю. Это невозможно. Он не мог вернуться!

Но если вернулся… он сделал это, чтобы забрать меня с собой.

Я делаю еще глоток и пытаюсь выровнять дыхание. Если это правда, нужно быть начеку. Игра уже началась, и победитель в ней всегда один. Без исключений. От него не скрыться, у него не вымолить прощения. Он безжалостен, ведь у него нет чувств, и безупречно хладнокровен, ведь по его венам течет лед вместо крови.

Нужно быть готовой.

Машина Стига уже на подъездной дорожке, но прежде чем войти, я обхожу дом с другой стороны. Крадусь мимо клумб, прохожу через кусты, шарю взглядом по траве. То, что я ищу, обнаруживается под деревом.

Окурки. Много окурков.

У меня кровь стынет в жилах. Значит, он был здесь. И не раз. Он следил за нами несколько дней, наблюдал за всем, что происходило в спальне. Может быть, и сейчас наблюдает.