Вместо плетки он шлепает меня рукой. Я чувствую его ладонь на нежной коже. Хочу запечатлеть ее на себе.

– Мистер Грейвс, ты продолжишь мстить?

Он наматывает мои волосы на кулак и нежно входит в меня.

– Ах! – Вздох срывается с моих губ.

Его член мягко скользит внутри, а я чувствую себя клубничным мороженым, которое тает и растекается по рожку на солнце.

Этот секс нежный, как у героев романа в медовый месяц.

Он останавливается, аккуратно выходит из меня, делает несколько шагов назад и садится в кресло. Выбор за мной.

– Ты не ответил на вопрос. – Я медленно подхожу и сажусь к нему на колени, впустив в себя его член, влажный от моих соков.

– Ты хочешь, чтобы я изменился?

Готова ли я жить с убийцей? Могу я его отпустить? Наслаждение вперемежку с наваждением накрывает меня, как цунами. Я начинаю двигаться быстрее. Потом еще быстрее… И еще… Его язык, как нежная бабочка, порхает по моим соскам. А зубы, как пчелы, кусают их и доводят до трепета.

– Ты хочешь, чтобы я изменился, Лисичка? – Он повторяет вопрос. – Хочешь, чтобы я стал обычным парнем?

Он сильно сжимает руками мои бедра, доставляя этой болью наслаждение.

И у меня уже есть ответ:

– Я хочу, чтобы Охотником ты был только со мной…

Акт 2
Темная любовь

Дана Делон
Кровавая Луна

Двое мужчин медленным шагом шли вдоль бульвара, рассматривая окрестности и наслаждаясь бренностью человеческого бытия. Было десять вечера, с неба капал мелкий дождик. Многочисленные огни la ville lumière^[2], переливаясь, сверкали в лужах, отражались в мокрых оконных стеклах. Мужчинам нравилось смотреть, как люди суетятся и спешат, стараются использовать каждую секунду своего времени. Человеческое время так быстротечно…

– Париж не меняется, – сказал один из них, вдохнув полной грудью влажный воздух. С виду мужчина выглядел довольно нелепо: в котелке, в длинном черном пальто и с лаковой деревянной тростью в руках. Его пальцы украшали перстни.

– Меняется, – ответил его друг, бросив на того недовольный взгляд. – И в Париже XXI века ты выглядишь как минимум глупо. – Он неуклюже поправил кепку с прямым козырьком и от души возмутился: – Вместе с тем обувь в этом веке отвратительная. Как называется этот ужас? У меня все ноги промокли!

Его друг рассмеялся и со знанием дела произнес:

– Так это же современные калоши!

– На них написано «Адидас».

– Название, может, и поменялось, но суть та же.

– Калоши нравились мне больше, от них хоть толк был…

Со стороны эти двое и вправду выглядели странновато. Джентльмен из XIX века и пепсикольный подросток-переросток из начала двухтысячных. Они оба были одеты не по времени и выделялись из толпы.

– На нас пялятся, – одновременно шепнули они друг другу.

– Впрочем, какая разница. Времена инквизиции давно в прошлом! Нас точно не сожгут на костре где-нибудь на площади, – успокаивающе сказал тот, что казался помоложе, и продолжил: – Раньше быть не таким, как все, было смертельно опасно, сейчас же людей ничем не удивить!

– Ты в этом уверен? – испуганно переспросил котелок.

Воспоминание о том, как пятьсот лет назад его тело сожрало пламя, было еще свежим и ужасающим. Мужчина резко тряхнул головой, стараясь избавиться от неприятного ощущения. Он не мог принять чудовищную несправедливость, и то воспоминание жалило его по сей день. Он ангел… И пять сотен лет назад спустился на землю, дабы наказать зло. А его, во имя Христа и Бога, обозвали исчадием ада и сожгли на костре. Все-таки люди – невероятные идиоты.

– Коне-ечно! – уверенно протянул его друг и поправил козырек. – Гуманность на пике своего развития. Люди в 2020 году в большинстве своем – ярые пацифисты и интернет-герои. Ты не представляешь, что будет, если посреди площадей начнут сжигать людей… поднимутся волнения, хештеги и лозунги разлетятся по всему интернету. Для этого им даже не нужно отрывать зад от дивана. Сейчас быть героем очень просто. И свобода слова помогает, они знают свои права! И без устали об этом напоминают. Так что, будь спокоен, друг мой. Нас могут избить в темном переулке, похитить и продать в рабство, могут попытаться продать наши органы на черном рынке… Но сжигать на костре – нет. Этого точно не случится!

– А что такое «интернет»? – недоумевая, спросил джентльмен и, нахмурившись, добавил: – Я думал, времена рабства закончились. И зачем кому-то наши органы?

– Вижу, ты подготовился к путешествию, владеешь всей информацией и осведомлен об опасностях! – с сарказмом ответил козырек. – Интернет – это место, где каждый считает себя самым умным. А рабство действительно отменили, но в нынешнее время оно просто перешло в подпольный режим. Век гуманности не терпит открытых ущемлений. Все происходит тихо. Не на виду.

– То есть казни и битвы в Колизее в прошлом?

– Увы, да, сейчас развлекаются иначе. Тиндер, Тик-Ток, Инстаграм^[3].

– А это что еще такое? Что еще за Тикстограм?

Тот, что в кепке, закатил глаза и спрятал руки в огромные карманы спортивной куртки:

– Не бери в голову, дружище, мы все равно спустились сюда на двадцать минут, у тебя не будет времени на развлечения…

– Но все же, а органы-то зачем?

– Вот закончим дело – и понаблюдай за ними сверху, раз уж ты такой любопытный!

– Вот уж… – обиженно поджав губы, ответил джентльмен. – Буду я еще тратить на них время.

Ангел за всю свою жизнь успел слишком хорошо изучить людей. Он знал, что разочарование всегда идет об руку с очарованием. Боль – с наслаждением. Слезы – с радостью. И такое противоречие у высшего существа вызывало негодование. Ну почему люди просто-напросто не могут выбрать светлую сторону? Почему они так легко идут на поводу у слабостей? И наконец, зачем грешат ради мимолетных утех? Он действительно не понимал, однако не поэтому не наблюдал за ними. Ангел бы никогда никому не признался, но он испытывал зависть и ему было очень стыдно за это чувство. Вот как можно смотреть на людскую жизнь, полную взлетов и падений, и не испытывать зависть?! Как можно смотреть на весь этот водоворот чувств и эмоций и не хотеть испытать хоть на мгновение нечто подобное? Именно поэтому он давно уже не смотрит за людьми. Ему не нравится травить душу. Лучше уж вовсе ничего не видеть.

– Ты думаешь, он все еще там? – тихо спросил он у друга, когда они подошли к воротам кладбища. Мужчины огляделись, никто за ними не наблюдал.

– А где ему еще быть, кроме как у папочки Лашез^[4]?

– Все же не пойму, зачем нас тогда отправили проверить?

– Как это зачем? Сегодня ночь Хеллоуина, к тому же на небе кровавая луна. Неужели ты не читал предсказания?

– Конечно читал! – огрызнулся джентльмен и постучал по воротам тростью. Ему надоело самодовольство друга. Чтобы еще хоть раз он отправился куда-то вместе с этим выскочкой! – Но все же не понимаю, что именно мы должны сделать?

Его друг закатил глаза и стянул с головы кепку:

– Спешу тебе напомнить, что в ночь Хеллоуина открываются врата в ад и нечисть может попытаться вызволить своего хозяина! А если ты читал предсказания, то знаешь, что освободить его можно лишь в кровавую луну, когда темные силы могущественны как никогда!

– Хватит цитировать школьные учебники! Я все это знаю. Не поверишь, но с тех пор, как его превратили в статую почти семь столетий лет назад, об этом знает каждый!

Мужчина в кепке сделал вид, что не заметил злой сарказм приятеля. И отправили же его на миссию с полнейшим недоумком! Придется объяснять каждый шаг, чтобы не слышать глупых вопросов.

– Нам надо защитить кладбище. Конечно, это святое место и принадлежит оно нам. Но нужно усилить ворота, чтобы ни одна нечисть не могла попасть внутрь. И даже не попыталась.

Мужчина в котелке с облегчением выдохнул:

– Так бы сразу и сказал!

Он приподнял ладонь и коснулся закрытых железных ворот, его приятель повторил жест, и они тихо запели молитву. Ворота на мгновение вспыхнули белым светом, и демоны, следившие за происходящим, зарычали от злости. Но напасть не смели… Они должны были дождаться приказа своего хозяина.

– Дело сделано! – довольно бросил джентльмен. – Никто из них теперь не пройдет сквозь эти ворота.

Он хотел как можно скорее убраться оттуда. Затылок покалывало от предчувствия опасности.

– Погоди ты… Думаешь, мы одни ждали этого дня семьсот лет? Они так просто не сдадутся. Нам нужно наложить чары и на статую.

Мужчина вновь надел на голову кепку и внимательно посмотрел на друга, тот побледнел:

– Ни за что на свете я не подойду к Люциферу в ночь Хеллоуина! Да еще и в кровавую луну!

– Во-первых, луна станет кровавой в полночь. Во-вторых, Люцифер сейчас лишь неподвижная статуя! Я знал, что ты трус, но ведь не настолько!

Ангел в котелке оскорбился и гордо задрал подбородок.

– Береженого Бог бережет! – с умным видом заявил он, но стушевался под насмешливым взглядом напарника.

– Пошли, береженый, нам надо найти нашего старого друга.

Ворота перед ними беззвучно открылись. Они прошли на территорию одного из самых знаменитых кладбищ Парижа. Было темно, и маленький мертвый город медленно растекался перед ними, приветствуя светлые силы. Ангелы запели молитву за упокой и бесшумно двинулись по посыпанной гравием дорожке. Они подошли к огромной статуе и стали молча разглядывать массивную фигуру предателя. Та была из черного мрамора, капли дождя поблескивали на ней, придавая еще более устрашающий вид. Люцифер стоял прямо и гордо, в красивых чертах лица виделась надменность. Ангелам казалось, что в его страшных звериных глазах и сейчас сверкает насмешка, а губы подняты в плутовской улыбке. Это их очень раздражало, успокаивала лишь мысль о том, что он заключен в этом куске камня последние семь веков, а они, в свою очередь, сделают все, чтобы его заточение продолжалось.

– У тебя же есть план? – шепотом спросил джентльмен, когда его друг сцепил руки на груди.

– Думаю, – честно признался тот и добавил: – Нужно сделать так, чтобы разбудить его можно было лишь одним способом. Единственным действием, о котором будем знать только мы.

Минут пять они молчали, каждый погрузился в свои мысли. Сложно было придумать способ, который был бы достаточно сложным, чтобы остановить демонов. Те были готовы на все, чтобы вернуть своего повелителя, и оба ангела об этом знали. И теперь они перебирали в голове заклинания, но ни одно из них не казалось надежным.

Джентльмен в котелке нахмурился и задумчиво почесал подбородок.

– Поцелуй? – неожиданно шепотом произнес он, а затем громко воскликнул: – Поцелуй!

Тот, что в кепке, недовольно поджал губы, но его друг был воодушевлен как никогда:

– Да брось! Кто заберется на эту статую, чтобы поцеловать ее? Никто из смертных так не поступит, а нечисть никогда не догадается, что им надо разбудить своего хозяина подобным способом! Они будут ждать от нас чего-то очень серьезного и сложного. Никто никогда не подумает, что оживить его можно одним чмоком в губы и никак иначе.

Джентльмен довольно расхохотался. Идея казалась ему гениальной! Его напарник внимательно выслушал и в очередной раз сбросил с головы кепку. Этот головной убор сжимал ему лоб и мешал думать.

– Это слишком просто, – протянул он и потер виски. – Однако от нас никто не ждет простых решений. Здесь ты абсолютно прав.

Его друг утвердительно закивал.

– Никто никогда не догадается! – с горящими глазами произнес он. – Никто не подумает сравнить хозяина преисподней со спящей красавицей, друг мой! Мы точно не прогадаем!