– Других контактов нет, – со злостью и вызовом бросил Николай, пиная носком заношенного кеда камушек.

Его сердце словно залило желчью. Он надеялся, что дальше будет легче. Но, как оказалось, одиночество – та ещё паскудная скотина, которая грызёт и грызёт изнутри. Ему отчаянно не хватало сестры и матери. Отец стал настолько чужим и занятым новым романом, что уже не обращал внимания на взрослого сына. Наверняка ждал его совершеннолетия, чтобы с чистой совестью снова уехать в любимую тайгу. Кажется, его женщина согласилась.

Одному проще. И Николай всеми силами делал вид, что так и есть.

Холодный весенний ветер начала апреля забрался под растянутый свитер и футболку под ним. Николаю всё равно, как одеваться, лишь бы не мешало. Лишь бы ничего не мешало. Чему – он и сам не мог объяснить.

Шорохов не смягчил тона:

– Ты выглядишь как отребье. Что дальше? Начнёшь варить действительно тяжёлые наркотики? Скатишься в бродяжничество? Забросишь занятия?

– Да вам какое дело? Найдёте себе ещё учеников, велика беда! Не я первый, не я последний.

– А я думал, для тебя что-то значит учёба на стража.

– Значит, мы оба ошиблись.

Шорохов замолчал, надолго. Потом заметил:

– В тебе много злости. Это хорошо, но недостаточно. Идём.

* * *

Клуб Сары едва ли заполнен наполовину, зато сейчас здесь свободно и просторно. Многие стражи при возможности прибыли заранее на ежегодную встречу и с радостью узнали, что теперь у них есть ещё одно место для сбора помимо главного здания Службы с её уютной крышей и рабочим хаосом.

Тёмный свет, текучая фактура воды по стенам и в аквариумах, синеватая подсветка бара и голубоватое свечение вокруг. А на широкой стойке расставлены толстые оранжевые и белые свечи в глубоких прозрачных подсвечниках с наполнением из кленовых листьев и шишек. Сладковатый запах тыкв и карамели мешается с озоном от скопления магии вокруг.

Шустрые бармены сбиваются с ног, но успевают услышать заказ каждого и смешать разноцветные коктейли. Взлетают в воздух бутылки с джином, ромом, текилой, шипит белоснежной пеной шампанское, гремит кубиками лёд, быстро тающий от жара сухри. Музыка сменяется на что-то тягучее и медленное, движения на танцполе замедляются, становятся плавными и покачивающимися. Как древние пляски у костров, а уж в таких ритуалах сухри нет равных.

Кирилл, ещё слегка одурманенный ритуалом и одной шальной порцией виски, спускается по узкой грохочущей металлической лестнице в тёмный и длинный коридор с каменными стенами, запахом машинного масла и бетона. Его ведёт молчаливая Сара, и цокот её высоких каблуков выбивает чёткий ритм. Правда, вместо платья на ней откровенный блестящий топ и узкие брюки. Тугой хвост светлых волнистых волос прыгает при каждом шаге.

– Здесь.

Она выглядит бледной и испуганной, и на мгновение мелькает мысль успокоить её, как раньше, когда им обоим хотелось тепла и простых человеческих объятий.

Кирилл отворачивается и внимательно вглядывается в серый сумрак перед собой. Вместе с ними ещё двое стражей для подстраховки, они, как чёрные охотничьи псы, припадают к холодному полу.

Стены разрисованы яркими граффити, скорее огромными витиеватыми буквами и словами, чем рисунками, вдоль которых тянется тусклая подсветка.

– Что это? – уточняет Кирилл, с любопытством изучая чёткие очертания двери, освещённые огнём.

– Я не знаю. Они просто приходили отсюда.

– Кто – они?

– Называвшие себя магами крови.

Кирилл смотрит какое-то время на Сару, девочку, которая так и не выросла. Она просто однажды придумала прекрасного принца. Тот уже истрепал свою душу, сменил одеяние на жёсткий просолённый от потерь плащ и горький табачный дым, а она так и грезила им. На белом коне и с наивной улыбкой.

Иногда грёзам надо оставаться грёзами.

– Кирилл, тут печать наложена, – замечает один из стражей. – Не самый простой рисунок, да и заклята на магии воды.

Как и та ловушка, в которую угодил Саша недалеко от своего дома. По крайней мере, это подтвердил не только глава печатников, но и другие стражи его отдела. Кирилл до сих пор помнит шок на лицах ребят, для которых арест их руководителя стал признанием предательства.

Если кто-то хотел посеять раздор и недоверие среди стражей, что ж… ему это удалось.

– Получится вскрыть? Только осторожно.

– Не уверен. Не мой профиль, сюда бы милина.

– Там, – Кирилл выразительно поднимает палец к потолку, – полно наших. Сходите за кем-нибудь. Нам не нужны лишние жертвы, если что-то пойдёт не так.

Стражи понимающе кивают и почти бесшумно поднимаются по лестнице, оставив его наедине с Сарой. Съёжившись и обняв себя за плечи, она рассматривает тёмно-красные и зелёные буквы на противоположной стене. И в их переплетении видится слово «Шторм».

– Ты знаешь кого-то из этих магов?

– Нет.

– Точно?

Кирилл и хотел бы поверить, закрыв глаза на всё, но гадкое ощущение обмана просочилось под кожу. Противно и скользко, как от жирного слизняка.

– Ты будешь… пытать меня ради ответов?

– Для тебя мы все монстры, что ли? Или только я? С чего вдруг, а? Что тебе плохого сделали стражи?

– Вы ничего не делаете, чтобы справиться с миром теней! Варитесь в этом своём котле, мол, только мы охраняем вас от зла! Словно гордитесь тем, что делаете.

– А должны униженно раболепствовать перед другими магами?

– Хоть раз вы пытались искоренить мир теней?

– Об этом можно было спросить у меня раньше и прямо. Но – да. Однажды собралась команда печатников и стражей, чтобы навсегда закрыть один из прорывов. Погибли все, выжженные досуха.

Сара кажется озадаченной. Светлые брови сходятся к переносице, она передёргивает плечами то ли от прохлады, то ли от нежелания признать свои ошибки.

Видимо, ей рассказывали другое. Будто кому-то очень не нравилось, что стражи теперь пользуются хотя бы небольшой, но популярностью.

Прежде чем Кирилл успевает уточнить про имена, возвращаются стражи с подкреплением.

Печатник-милин – мужчина средних лет, крепкий, в камуфляжных штанах и тёмной футболке, с зубочисткой в зубах и солнечных очках сдержанно кивает Кириллу и, не тратя времени на лишние вопросы, проходит прямо к двери.

Печати – как кодовые замки с шифром. Есть простые, для которых достаточно очерченного круга пальцами с вплетённой магией, есть куда сложнее, требующие времени и сил.

Здесь явно что-то сложное. Треск вскрываемой печати звучит, как вспарываемая ножом ткань, смешиваясь с гулкими вибрациями музыки. Кирилл напряжён, готовый почти к чему угодно. Он выходит вперёд, оставляя Сару сзади, за ним стражи чуть поодаль, выставив огненные щиты, ограждающие выход из коридора.

Что бы ни ждало их впереди, они не дадут этому прорваться.

Печатник работает неторопливо и сдержанно, дверь всё чаще мерцает, течёт и переливается то синим, то голубым, то бледно-зелёным, пока наконец не вспыхивает заклинанием – открыто.

Последний ядовито-зелёный всполох, и печатник резво отскакивает назад, выплёвывая под ноги зубочистку и укрываясь руками от сильного порыва ветра, но больше ничего не появляется.

Подойдя ближе, Кирилл долго и внимательно оглядывает помещение, видимое за маревом в проходе.

Заброшенное офисное здание на окраине города, когда-то полное созданий из кошмаров.

Тусклое теневое межмирье и обиталище магатени.

Замешкавшись на один короткий миг, он еле успевает заметить вплывшие сгустки и комочки сероватых теней, слившиеся с полумраком коридора.

Молниеносная атака – и тут же противное и возмущённое шипение о выставленные щиты из огня. То ли мёртвые, то ли неживые создания бесплотны, они растворяются струями чёрного дыма и просачиваются в малейшую щель.

Их мало – и Кирилл верит, что силы четверых стражей хватит. Краем глаза он замечает, что Сара спряталась под лестницей – выход перекрыт жаром от заклинаний стражей.

Хоть она в относительной безопасности хлипкого убежища, но это лучше, чем ничего.

Сейчас рядом с Кириллом только опытные стражи, их удары и заклинания разят налево и направо, чётко, слаженно и уверенно. Тени мечутся по стенам и потолку, огрызаются, тянутся к желанной плоти магов.

Мельтешение, обманчивые движения, шорохи и стоны.

Кирилл не замечает, как всё быстро заканчивается. Волосы слиплись от пота, ожоги на ладонях пульсируют жалящей болью даже под пластинами и кожей полуперчаток. Но больше никто не торопится нападать из открытой печати – то ли там пусто, то ли ощутили слишком сильную угрозу. Разума у теней почти нет за редким исключением, но инстинкты развиты отлично.

Надо сказать Николаю.

* * *

Кристина знает, что по вечерам Кирилл, Саша и Николай бывают в клубе, ставшем местом сбора стражей. В Академии утихла паника, в том числе благодаря мелькающим то и дело на территории фигурам в чёрном, так что после занятий она без проблем добирается до города. Сначала – в семейную лавку на смену Лизе, тут же улетевшей куда-то по делам, так что Кристина даже не успевает ничего спросить. Сестра, как всегда, оставила толику буйного хаоса. Так что Кристина с удовольствием наводит порядок, её это успокаивает. Заодно обновляет журнал товаров. Когда-то аккуратные каталоги с описанием и картинками составляла мама, а теперь их ведет Кристина.

Перед выходом она решает надеть тёмно-зелёный корсетный пояс, который купила ещё летом, да так и не надела. Кристина возится со шнуровкой, но в конце концов ей нравится результат: узор с папоротником отлично сочетается с тёмно-зелёной юбкой. Жаль, нельзя так же зашнуровать тревогу и усталость.

Кристина ощущает себя совершенно потерянной и выведенной из равновесия. Злится, что теперь магия без контроля, и в то же время ей интересно её почувствовать. Горячий огонь, возможность создания пламени, искры, гаснущие тут же от магии воды. Никакого равновесия внутри.

А ещё кошмары.

Такие густые и навязчивые, реальные до липкого пота и дрожи в коленках. Ей даже было стыдно за себя. Вряд ли ночные истерики со сбиванием одеяла – то, чего хотелось бы мужчине от своей возлюбленной. Кирилл же каждый раз успокаивал и помогал как мог.

Так что утром Кристина усиленно делала вид, что всё хорошо. Вот только шёпоты вокруг становились назойливее, а в переходах Академии теперь постоянно чудились мутные фигуры, манящие за собой в стены. Кристина впивалась ногтями в ладони, надеясь, что боль изгонит видения.

А Стас, к которому она постоянно ходила на обследования, шепнул, что в ней слишком много их магии. Как едкий яд, воздействующий не на физическую оболочку, а на саму природу.

В клубе Кристина усаживается за дальний столик с тёмно-вишнёвым коктейлем на основе виски. Наверняка примешаны какие-нибудь терпкие чары, главное – не любовные, а то она помнит плачевный опыт подруги на первом курсе.

Магия далеко не всесильна, она не зло и не добро, вопрос в том, как её применить.

Кристина терпеливо ждёт Кирилла, увлёкшись ещё одной порцией записей о мире теней. Именно их они договорились обсудить с Сашей, и в ожидании она забирается прямо с ногами на бежевый мягкий диванчик, задумчиво отстукивая ритм музыки по спинке.

Увлёкшись рассказом стража из восемнадцатого века о приключениях в глубоких слоях, она не сразу замечает, как к ней подходит Саша, слегка опирающийся на Сюзанну. Здесь музыку не так слышно, и можно почти спокойно поговорить. Он в простых джинсах и свитере, на ней яркая длинная юбка, блузка и длинный вязаный кардиган, а волосы перехвачены кожаным ремешком.

– Он невыносим, – жалуется Сюзанна, занимая кресло напротив Кристины и рядом с местом Саши. – Сказал, что надо срочно поговорить. На самом деле просто не готов сидеть дома, пока тут что-то происходит.

– Ты просто не любишь клубы, – мягко уточняет Саша.

– Здесь мало воздуха.