Бросив рюкзак на стул в своей комнате, я завалилась на кровать, чтобы позависать в социальных сетях. Первым делом проверила мессенджер, но сообщений от девчонок из моего последнего танцевального коллектива под название «Моти» не было.

Зайдя к ним на страничку, я увидела фотку в новом составе и загорелую брюнетку на моём месте. А на что я надеялась? Незаменимых людей не бывает.

Чтобы себя утешить решила полюбоваться на любимую корейскую группу. Не то чтобы я была фанаткой их песен, но хореография у них обалденная. Я многие движения умыкнула в свои номера. А что? Кради, как художник.

Во входящих замелькало.

«Привет, это Эля. Вот ссылка на общий чат, вступи, пожалуйста, а вот – на чат-болталку. Домашку там и всякие вопросы обсуждаем».

«Привет, хорошо».

Я присоединилась к группе под названием «Наш 10Б» и вошла в чат. История сообщений мне не была видна, я лишь увидела только что прилетевшее:

«Спроси у Наумова»

«Наумов, отзовись! Что по истории задано?»

«Он занят. Уроки делает человек, что ты орёшь, Говорков»

«Зачем ему делать, он и так всё знает…»

И тут…

«#быстроваиеёграция! поприветствуем нашу новенькую Аню Быстрову, ребята!» – пришло от Валерии Славновой, и у меня зачесались обе ладони. Захотелось взять эту Валерию и потрясти, как следует!

– Коза! – ругнулась я, увидев своё фото в позе страуса в общем чате. И какого… она с телефоном на физкультуру ходит!

Сжав телефон с готовностью бросить его в стену, я моргнула. Потом ещё раз. Фотография исчезла так быстро, что даже никто не успел откомментировать.

«Эээ, Зайцева, ты что творишь!» – написала в чат Славнова.

«Это не совсем этично, Лера, выкладывать фото человека в общий доступ без его согласия» – ответила Эля. И я её мысленно поблагодарила.

Ах, да, она же админ. Ну хоть кто-то адекватный в этом классе.

«А что было?»

«А нам?»

«Зайцева, не выделывайся!»

«Ты хорошо подумала, Эля? – Написала Славнова. – Мне можно начинать?»

Наступило молчание.

Я затаила дыхание, как и все остальные.

Минута…

Блин!

Моя задница вернулась на экран, и… «Аня Быстрова покинула чат». Что же… спасибо за приглашение, Эля. Было здорово. Но недолго.

Достав ежедневник, я записала красным маркером «КОНКУРС!», провела стрелочку вниз и написала синим «Студия». Ещё раз посмотрела на первые пункты. Пока всё шло не так, как хотелось бы.

Нарисовав на полях грустный пуант, стоящий в лужице слёз, я убрала дневник в рюкзак.

Хотелось исчезнуть. Хотелось вернуть этот день к начальной точке, к моему выходу из машины, да хоть к чистке зубов, лишь бы всё, что произошло потом, оказалось дурацким сном…

В надежде, что я проснусь, и увижу на часах 7-00 того же дня, я завернулась в покрывало, обняла подушку и отрубилась. Слышала, как пришли родители, как кто-то из них заглянул ко мне в комнату, но я сделала вид, что сплю.

4. Акулий спор (Кирилл)

После уроков я крался в гардероб огородами. Если ИИ меня поймает в коридоре, от её репетиции будет не отмазаться, начнёт шантажировать всем, чем угодно, вплоть до обещания разместить мои детские фотографии в школьной газете.

Но участвовать в этом её конкурсе талантов я не собирался. С меня хватило и в начальной школе подколов типа «Да ты, творец, Творецкий! Просто Бог танца».

С тех пор я танцевал только в отцовском гараже.

Старую тачку он лет семь как продал, хорошо, что гараж оставил. Потому что он мамин так-то. По наследству ей от моего дедушки остался. А потом отец умер. Четыре года назад. Костян всё собирался на машину накопить и на права сдать, но, видимо то ли мозгов, то ли силы воли не хватало. В гараже ещё мотик времён перестройки стоял. Рабочий. Я даже гонял на нём как-то по лету до реки. Куча инструментов валялась. Отец же переделкой машин занимался когда-то, у него руки были золотые, так мама говорила. Но ключевое слово «были».

А я с помойки выброшенный кем-то линолеум притащил и постелил на полу. Зеркала из дедушкиной стенки взял, когда её разобрали, чтобы из гостиной вынести и на дрова для бани пустить. Так что я надеялся, что меня из гаража никто не выгонит хотя бы в ближайшие лет пять, пока я закончу школу и заработаю на свою студию. Если, конечно, не уеду учиться, но это вряд ли. Не хочу маму с этим придурком, моим братом, оставлять.

Подкрался я к повороту в центральный коридор, где двери в актовый зал были, и выглянул из-за угла, нет ли ИИ.

– Что, Золотарёв, новенькая у вас? Ничё? – услышал я голос Тихонина, моего одноклассника, и выглянул из-за угла.

У самой двери в актовый зал он остановился ещё с двумя пацанами, а с другой стороны коридора шёл Золотарёв со своим приятелем Тюриным. Я решительно убрался за угол.

– А тебе Тихоня, какое дело? – узнал я Золотарёва. – Руки прочь от нашей новенькой.

– О-о-о, – в один голос протянули пацаны.

– Тебе что, жалко, что ли? У тебя свой курятник есть, балерун.

– Тихоня, завались, – ответил Золотарёв без лишней аргументации.

– А то типа что? Подерёмся?

Я осторожно снова высунул один глаз из-за угла. Интересно же, как Тихоня будет Золотарёва бить.

Но Тихонин в драку не лез, а только по-боксёрски подпрыгивал и изображал ритмичные удары.

– Ладно, Золотарёв, – остановился он, поправляя рюкзак. – Даю тебе неделю, а потом, смотри, девочку-то подберу.

У меня в горле резко запершило, и я кашлянул в кулак, чем наверняка себя выдал. Пришлось сделать вид, что я просто иду по коридору и кашляю, поэтому прикрыв рот рукой, я продолжил кашлять, выходя из укрытия и косясь на дверь актового зала.

– Ты что это, Творецкий, подслушивал? – спросил Золотарёв, двигаясь мне навстречу. – К Быстровой подклеиться хочешь?

– Больно надо, – сказал я, сворачивая на лестницу, но этот придурок преградил мне путь.

– Даже не думай, суслик.

– Здесь и без тебя очередь, – заржал Тихоня.

– Я ж не вы. Будто акула на свежую кровь, не бросаюсь, – ответил я.

Золотарёв переглянулся с Тихоней и с угрозой в голосе сказал:

– Смотри, как бы акулы тебя не съели. Не бросается он.

Обойдя Золотарёва и намеренно задев его плечом, я сбежал по лестнице на первый этаж и, схватив куртку, выскочил на улицу. Там я поскользнулся на ступеньке, чуть не поцеловал колонну и вспомнил новенькую. Аню. Так её назвала ИИ. А ведь сама эта Аня даже не сказала мне имени. Подумаешь! С Золотарёвым наверняка познакомилась. А скоро и ещё ближе познакомится.

5. Завирайкиу не повезло (Кирилл)

Спустившись по узкой дорожке экономно насыпанного уборщицей песка, я направился к дому, петляя между домами, перепрыгивая через ограждения, чтобы сократить время и освободить побольше вечера для занятий. Всю биологию я накидывал схему новой связки. Если хотя бы у Сашки получатся эти движения, можно будет выучить парное комбо, а остальных оставить на подтанцовке. Уже добравшись до квартиры и вставив ключ в замочную скважину, я зевнул. Не стоило до двух часов ночи слушать музыку. Всё равно я так окончательно и не выбрал, поэтому решил, что дам ребятам послушать вечером.

Они, естественно, все переругаются, пока выбирают.

– Это ты, Кирюш? – раздался из кухни мамин голос.

– Да, мам.

Мама вышла из кухни в рабочем костюме, значит, только что пришла. Она наклонилась и взяла набитую тетрадями сумку.

– Дай-ка я. Ты с ума сошла! Мама! – сколько раз ей уже говорил врач, что нельзя носить тяжести, но мама не могла оставить хотя бы часть тетрадей непроверенными и упорно тащила их домой целыми кучами. – Твоей сумкой убить можно.

Мама только хлопнула меня в ответ по спине, и я занёс потенциальное орудие убийства в гостиную, где возле окна стоял мамин письменный стол для работы.

– Не переживай, сынок, от проверки тетрадей ещё никто не умер.

– Уверена? Тогда почему в начальной школе нет ни одной старой училки?

– Почему нет?

– А кто? Ну, назови хоть одну старушку, и я возьму свои слова обратно.

Мама села за стол и принялась раскладывать принесённые адские грамоты. Эти мелкие изверги из второго «А» кого угодно могли довести до могилы. Я ногой отодвинул стул и сел напротив мамы, молча потянув на себя одну из пёстрых стопок.

– Сейчас я им покажу, как издеваться над тобой, они у меня получат. Порывшись в органайзере, я выбрал ручку с красной пастой пожирнее.

– Может, хотя бы пообедаете, профессор? – Мама приподняла очки. Тени под её глазами заставили меня сжать ручку до хруста.

– Только вместе с тобой.

– Это шантаж, Кирюш, я же знаю, что ты голодный, как зверь.

– Тогда отложи свою работу и покорми зверя.

– Умеешь ты уговаривать. – Мама улыбнулась и закрыла тетрадь обратно.

– А ты не бережёшь своё здоровье.

– В тебе умирает доктор. Если бы ты только направил свою энергию на изучение биологии и химии…

– Я каждый день спасаю жизни, мам, – перебил я, пропуская её из комнаты в прихожую. Мама даже остановилась и вопросительно посмотрела мне в глаза. – Тем, что держусь подальше от медицины.

Мама по-учительски покачала головой.

Я пообедал за пять минут и вернулся к ручке с красной пастой и тетрадям в настроении побыстрее разделаться с этими двоечниками.

Первые три тетради попались на удивление идеальные. В глазах защипало от чистоты и ровности почерка. Ну, конечно, так и знал, что девчоночьи. Зато четвёртая не подвела, и я дал волю своим эмоциям, от души зачёркивая неправильные буквы. Стопка быстро уменьшалась.

– Не очень-то увлекайся, – в комнату вернулась мама с чашкой чая и блистером таблеток.

– А? что? Да я совсем не увлекаюсь. Всё чётко.

Перевернув тетрадь, я прочитал фамилию.

– Завирайкину придётся переписывать.

Мама подняла глаза к потолку.

– Кто бы сомневался.

Посмотрев на неё, я обратил внимание на часы на стене. Нужно было скорее заканчивать, мы договорились с ребятами встретиться в гараже в шесть.

– А где Костя?

Он работал на заводе по сменам и сегодня, насколько я помнил, должен был быть выходной.

Мама как-то неопределённо дёрнула плечами. Значит, он забухал с приятелями.

– Опять! – я грохнул стопкой проверенных тетрадей по столу так, что Завирайкин съехал и проскользил до другого края.

– Кирюш…

– Что Кирюш? Вот гад!

– Прекрати, он твой брат.

– А ты мать! И он опять доведёт тебя до «скорой».

Я взбесился.

Терпеть не мог его пьяную рожу. Так если бы он хотя бы вёл себя нормально, так ведь нет, то песни орать вздумает, что телевизор врубит на всю громкость. Мать не спит всю ночь, глотает таблетки.

– Если ты не будешь нервничать, я тоже не буду.

– Как же! Ему лучше не попадаться мне на глаза. С лестницы спущу, – прошипел я, уже выходя в прихожую, обулся, взял куртку и вышел в подъезд.

Скотина. Да мне плевать, что он мой брат. У нас разные отцы. Его отец бросил их с мамой, когда Костяну был год. Ну да, виделись они потом, общались. Даже сейчас иногда общаются. Но вырастил то его мой папа. А этот придурок возомнил, что он такой крутой весь в своего отца, закончил ПТУ, работает на заводе, а я бесхарактерный и маменькин сынок. Тьфу!

6. Наплюй и розами засыпь (Кирилл)

Сначала я бежал без шапки. Морозный воздух отлично освежал голову и, казалось, вымораживал из головы лишние мысли. Мне сейчас хотелось сосредоточиться совсем не на Костином поведении. Я обещал ребятам, что мы выступим на чемпионате по уличным танцам, но для этого надо было проявить себя на городском уровне. Пока мы нигде не заявились, нас как бы и не было. Иногда я жалел, что втянул их в эту затею. Ну, как втянул? Я просто предложил танцевать у меня в гараже.