– С четырёх. Это была балетная школа.

– Я заметила. У тебя неплохая техника, но пока что не хватает раскрепощённости. В пятницу совместная репетиция с мальчиками. Ты непременно должна быть.

– Да? – зачем-то переспросила я. – То есть, да, конечно, я буду. А я могу теперь воспользоваться классом? – с надеждой спросила я, услышав, как только что минуту назад толпа девчонок во главе с Лерой, наперебой болтая, прошла по коридору к выходу.

– Разумеется, – улыбнулась Ядвига Львовна. – Уговор есть уговор.

Я схватила подошедшие по размеру туфли и побежала в раздевалку за колонкой.

11. Нажми на «плэй» и добавь огня

Было уже около девяти вечера, и я вымоталась после двух часов занятий и часа отработки своего номера. Мне уже всё не нравилось. Связки не клеились, но я приказала себе собраться. Сделала вдох-выдох, встала на исходную позицию и в очередной раз включила музыку.

– Раз – два – три – четыре, – считала я себе в полголоса.

Тут в дверь просунулась кудрявая голова.

– О… А… прости, – будто что-то ему мешало открыть дверь нормально, в зал просочился Творецкий, имя которого я благополучно забыла. – Я блокнот оставил, кажется, – его тёмные глаза быстро осмотрели помещение. – А вот и он, – чёрный глянцевый блокнот он обнаружил на крышке пианино.

Скинув кеды у двери, парень прошагал к окну и забрал свою вещь.

– А ты… Ведь Аня, да? Репетируешь сольный номер? Не знал, что ты танцуешь, – Творецкий остановился в дверях.

– Ну да, Аня, и да, танцую, – ответила я, всё так же стоя там, где остановилась по ходу танца, когда открылась дверь. Мне хотелось спросить, что он, вообще, здесь делал, когда забыл свой блокнот, но я просто следила за ним взглядом. Смотрела на его длинные руки, непослушные кудри, всё время падающие на глаза. Моя грудь тяжело и часто двигалась от темпа и усталости.

– Просто… это прикольно, конечно, но… То есть я хотел сказать, ты круто танцуешь. И музыка клёвая.

– Ты подсматривал? – наконец, решила я заговорить. Никто сейчас не видит, что я болтаю с этим Творецким, и потом, да кому какое дело.

– Совсем чуть-чуть, – он дёрнул плечами. – Ты извини, что помешал, не думал, что здесь кто-то есть в такое время.

– Ядвига Львовна разрешила мне тренироваться по вечерам. Это для отбора, – пояснила я, поняв, что мой номер явно озадачил парня. В этом классе обычно танцуют иначе. – Хочу попробовать в одно шоу.

– А… – парень открыл рот и не спешил его закрывать. Полноватые губы застыли, а в глазах появился какой-то новый интерес. – Конкурс… Я понял. Удачи тебе, Аня! – задумчиво произнёс он. – Ну, пока.

– Пока, – ответила я и пошла к зеркалу, где на низкой скамейке стояла моя колонка.

Я уже почти нажала на кнопку «play» на колонке, как парень, обувшись, переступил порог, а потом шагнул обратно.

– А ты… долго ещё?

– Где-то час.

– А домой потом как? Тебе далеко?

– На Новостроевскую… – я уже собралась добавить, что возьму такси, но вовремя себя остановила, потому что… не знаю… может, потому что заметила его старую куртку, затёртую на резинках или кеды, давно уже не очень белые, которые он почему-то носил зимой. Мне не хотелось его обидеть или как-нибудь задеть, я уже и так была с ним не очень-то обходительна.

– Давай я тебя подожду. Как ты пойдёшь одна? Далековато. И поздно.

– Целый час?

– А что? Уроки пока сделаю.

Не дожидаясь позволения, парень стянул с плеч рюкзак.

– Я могу там в коридоре, чтобы тебя не смущать, – улыбнулся он, и его улыбка оказалась милой, а ведь я видела её впервые.

– Да нет, не нужно, – остановила я его. – Проходи, ты не помешаешь.

Творецкий снова скинул кеды и прошёл в дальний угол, усевшись на пол.

Я включила музыку. Мысленно отругала себя за то, что не помнила его имени и попыталась сосредоточиться на номере. И так уже непростительно сильно задержалась.

– Танцуй для меня,

В последний свой раз,

Вся музыка мира сегодня для нас,

Но только одна, что в сердце звучит,

К любви навсегда подыщет ключи,

Нажми на «плэй» и добавь огня,

Танцуй для меня.

Связка на припев – самая важная, ну не считая разве что коды, и она никак не клеилась. Вернее, я её уже давно придумала, но сейчас почему-то всё казалось мне не таким, как раньше. В какой-то момент даже мелькнула мысль, что я перегораю.

В очередной раз повторив одну и ту же комбинацию, я бросила взгляд на отражение в зеркале. Творецкий делал вид, что читает учебник, но я заметила, как он смотрел на меня из-под кудрей. Не могу сказать, что мне это мешало. Наоборот, танцевать, когда знаешь, что на тебя смотрят, ещё приятнее. Начинаешь работать на зрителя пусть даже и пятой точкой. Тем более, что меня моя пятая точка ещё никогда не подводила в отличие от лица, которое часто было слишком напряжено.

Шаг, поворот, мах, прогиб, плие, тур.

Чёрт.

Я остановилась и поковыряла носком джазовок паркет. Так и ноги поломать недолго. Снова припев. Ещё раз.

Не то.

Решив попробовать заново с первого куплета, я опустилась на пол возле колонки. В зеркале я видела, как осторожно ступая в одних носках парень двигался ко мне. О нет, сейчас мне были не нужны разговоры, или что там он задумал…

Сделав вдох, я попыталась снять раздражение, чтобы не выплеснуть его на невиновного. Хотя, кто знал, может, он как раз и был виновен в том, что ничего не клеилось. Подняв глаза, я наткнулась на встревоженный взгляд в его отражении. Чёрные глаза, нещадно скрываемые вьющейся чёлкой, прямой нос, бледные почти в тон с кожей губы.

– Прости, – выставил он ладони вперёд, прочитав по моему лицу всё моё недовольство. – Не хотел мешать, просто…

– Просто что? – проглотить раздражение не получилось, я отвела взгляд, уставившись на собственные джазовки.

– Не… всё круто, ты классно двигаешься. Аня, правда.

Я улыбнулась и снова посмотрела на него.

– Только не обижайся, но ты уверена, что тебе нужен сольный танец? Эта песня подразумевает парное исполнение. Разве нет?

О-о-о… Я резко поднялась и встряхнула руками.

– Конечно! Конечно, когда-то предполагалось именно парное. Раз даже ты это понял, от жюри точно не скроешь, что я облажалась.

– Даже я? – парень усмехнулся и убрал от лица густую чёлку. – Я, по-твоему, тупой? – он прищурился, и вызвал у меня нервный смех.

– Нет. – Я закатила глаза. Он решил поиздеваться или пытается снять с меня напряжение? – Я не это хотела сказать. Ты не тупой. Но здесь под другое танцуют. Ты видел эти красные платья на плакате и вот эти вот дроби и моталочки. Конечно, номер предполагался парным. Но я уехала в эту…

Парень смешно поднял брови, и я заткнулась.

– В эту задницу, – договорил он за меня.

Нет, этот Творецкий точно пришёл поиздеваться!

– Я такого не говорила! – накатила я, слегка повысив голос, а потом повернулась к зеркалу и вытянулась, принимая исходное положение для связки. Нужно было придумать что-то эффектное.

Парень понял, что разговор окончен и отошел на пару шагов назад.

Что если начать с гранд батмана? Я махнула ногой, стараясь не смотреть на Творецкого, хоть это было невозможно, потому что он стоял совсем рядом, и в зеркале отражался его профиль.

А если потом уйти резко вниз? Контраст. Присев, я перекатилась по полу, встала на одно колено, наклонилась, обнимая себя, пытаясь погрузиться, уловить ход музыки, а вместе с ней и движений.

Музыка стихла в самый неподходящий момент, и я вскинула голову, чтобы наехать на этого приставалу!

– Постой-ка, – будто и не заметив моей вспышки негодования, Творецкий подбежал, не отрывая взгляда от зеркала, где отражалась я, сидящая на полу, сделал выпад, наклонился так, что коснулся грудью моей спины, обхватил мои кисти, повторяя моё движение, обнял меня вместе со мной, потом медленно начал выпрямляться, всё также глядя в зеркало и увлекая меня за собой. Я поднялась. – Подпрыгни! – скомандовал он, я подпрыгнула, подтягивая колени, а он подхватил меня и, сделав один оборот, опустил меня на ноги. – Ну, так же круче, а? – спросил он, освобождая меня от объятий и отступая, будто боясь, что я наброшусь с кулаками.

– Да!

Он оказался прав. Так было круче. Гораздо круче! На какой-то миг, несмотря на смешавшиеся мысли и чувства, я вдруг почувствовала себя чем-то большим…

– Но где я возьму партнёра? – я не подняла на него глаз и смотрела на себя в зеркало. На то, как одиноко я выглядела сейчас по сравнению с тем, как гармонично выглядела в паре минуту назад.

– Да что здесь парней мало? Подумаешь, немного другой стиль. Не так и сложно. Тут многие уже лет по десять танцуют.

– И они согласятся учить ещё один номер ради меня?

– Я бы согласился, – сказал Творецкий, а я застыла, глядя в его лицо и теряясь в собственных мыслях. – Попробуем ещё раз? Под музыку?

12. Баскетболист (Кирилл)

Аня смотрела на меня растерянно, будто бы эта идея ей совсем не нравилась, и я решил, что ляпнул что-то лишнее, поэтому заторопился уйти от разговоров и заняться делом.

Вернувшись к началу трека, я занял позицию слева от Ани, она приготовилась к связке, и когда полилась нужная мелодия, мы проделали всё то же самое под музыку, и, на мой взгляд, вышло классно. Судя по лицу Ани, ей тоже понравилось. В этот раз она подпрыгнула смелее, я легко поднял её над полом, и получилась отличная поддержка в повороте.

– Я бы добавил в поддержке движение рук или, может, ног, хочется амплитуды. Тебе не кажется?

Серые глаза расширились.

– Ног? – переспросила она. – Может, в шпагате? Хотя, по-моему, такая поддержка комочком смотрится мило.

– Но всё равно следует попробовать разное и выбрать идеальный вариант, никогда не стоит ограничиваться первой пришедшей в голову идеей.

Теперь девчонка смотрела на меня с подозрением, и я почесал затылок. Иногда я разгоняюсь, и меня трудно остановить.

– Прости. Это же твой номер. Я переборщил.

– Да нет, ничего, но… у меня такое чувство, что ты как-то… – Аня никак не могла сформулировать мысль, но я, казалось, понял, что она имела в виду.

– С детства танцевал у Яги, но четыре года назад ушёл. Она сказала, что, если я не хочу потерять свою индивидуальность, мне лучше покинуть коллектив, иначе я рискую стать классным профессиональным танцором, но утрачу свой стиль.

– Почему она так сказала? – Аня внимательно посмотрела на меня. Так, будто ей, правда, было интересно.

– Ай, – я смахнул с лица волосы, потому что от них стало жарко. – Я постоянно спорил с ней, как лучше делать танцы, добавлял, как она говорила, отсебятину, – здесь я изобразил Ядвигу Львовну, растопырив, как она, пальцы. – Не знаю, я хотел, как лучше, а выходило, что, скорее, мешал, – я улыбнулся, а Аня всё так и стояла, замерев и слушая этот спутанный бред, который я зачем-то нёс.

– И ты теперь танцуешь здесь один? По вечерам?

– А, нет. Яга попросила меня позаниматься с мелкими. Сказала, их надо немного раскрепостить. Мы танцуем, слегка дурачимся, пытаемся раскрывать творческий потенциал, – я усмехнулся, прозвучало слишком пафосно, но Аня не засмеялась.

– Это круто! Я бы так не смогла.

А потом она посмотрела на телефон и сказала, что пора заканчивать, я подождал, пока она переоденется, и мы вышли на улицу.

Сам не знаю, как осмелился заговорить с ней, а уж тем более влезать в её танец. И поэтому всю дорогу я думал, не злится ли она за это на меня. Внешне совсем нет, а вот в душе. Что там было у неё на душе? Во всяком случае, я бы очень не хотел ничего испортить.

Так мы и шли сначала очень долго молча. Я обдумывал, не сделал ли и не сказал ли чего-нибудь лишнего, а Аня просто шла и тоже о чём-то думала, иногда поворачивала голову немного на меня и смотрела.