Я выдохнула. Кажется, впервые за последние десять минут. Быстро вбежала по ступеням и улыбнулась.

– Привет снова, – пропищала я, пытаясь вернуть себе достоинство. – Вот. Это… к ужину.

Протянула бутылку вина.

Он взял её, взглянул на этикетку. Губы тронула чуть заметная ухмылка.

– О, отличное вино.

Потом посмотрел на меня. Взгляд тяжёлый, пронизывающий. Кажется, он заметил и мои дрожащие руки, и слишком яркий румянец на щеках.

– Идём, Лика, всё готово.

И эти слова прозвучали почти как приказ. Приказ, от которого стало и страшно, и безумно интересно.

– Ммм… Вкусно пахнет! – сказала я, когда вошла внутрь.

* * *

Я сбросила балетки и босиком медленно проследовала за Богданом по первому этажу, стараясь не выдать своего изумления.

В голове крутилась единственная мысль: «Не может быть. Это какой-то подвох».

Он двигался чуть впереди, молчаливый, будто делал мне одолжение. А я… я просто не верила своим глазам.

Гостиная встретила нас тёплым светом камина. Огромный, почти до потолка, очаг, аккуратно сложенные поленья, и одно-единственное кресло перед ним.

В нём, укутанный в мягкий плед, спал пушистый серый кот. Услышав наши шаги, он лениво приоткрыл один глаз, дёрнул ушами, оценил ситуацию и, видимо, счёл нас недостаточно интересными, чтобы прерывать сон. Мурлыкая что-то во сне, он снова задремал.

«Вот так встреча», – подумала я. – «Даже кот здесь к месту».

Музыка лилась мягко, обволакивающе – фортепиано и скрипка, негромко, но так, что каждый звук приятно ложился на душу. Ни телевизора, ни лишних деталей. Проектор, акустика, которую я бы сама выбрала, будь у меня сейчас безграничные финансовые возможности.

– Красиво, – вырвалось у меня, хотя я старалась быть сдержанной.

Богдан лишь кивнул, не оборачиваясь. Казалось, ему всё равно, что я думаю. Или он просто не привык, чтобы кто-то оценивал его пространство.

Мы перешли в столовую. И тут я чуть не ахнула.

Посередине комнаты стоял огромный овальный стол, напоминающий то ли срез векового дерева, то ли отполированную друзу камня. Янтарный, гладкий, почти сияющий под светом стильной, кованой люстры с крупными хрустальными подвесками. Я не удержалась и провела рукой по поверхности стола – идеальный.

Стол был сервирован на две персоны.

– Нравится? – спросил Богдан, наконец, и в его голосе прозвучала едва уловимая нота любопытства.

– Ещё бы, – ответила я, стараясь не выдавать излишний восторг. – Такие вещи просто так не покупают. Такие вещи нужно понимать.

Он хмыкнул, но в уголках его губ дрогнула тень улыбки.

Барная стойка, стильные стулья, всё продумано до мелочей. Никакого пафоса, только лаконичная красота.

Я уже начала пересматривать своё мнение о Богдане. Деревенщина? Скорее затворник с безупречным вкусом.

Но настоящее потрясение ждало меня на кухне.

Я замерла на пороге, не в силах скрыть удивления.

– Ого! – вырвалось само собой. – Вот это даа-а-а, Богдан! Да тут любой ресторан позавидует!

Профессиональная печь, массивный остров с двумя мойками, встроенный холодильник и морозильник… Всё блестело, всё дышало функциональностью и стилем.

Даже я, далёкая от кухни, оценила это помещение для готовки. Моя кухня по сравнению с этой кухней, показалась мне чересчур скромной, даже убогой.

Богдан, наконец, посмотрел на меня, причём внимательно. В его глазах читалось лёгкое удивление, он явно не ждал такой реакции.

– После сбора урожая приходится много готовить, – произнёс он просто, как будто объяснял что-то очевидное.

– Что, сам готовишь? – не удержалась я. Вспомнила бабулины бесконечные соленья, варенья. Это был ад, к которому бабушка пыталась меня приучить и привить любовь к засолкам. Не привила.

Но сейчас бы не отказалась от бабулиных огурчиков. Похрустела бы ими с удовольствием. Хорошее было время. Детство, бабушка, дача… Бабушки давно нет, дачи тоже и детство уехало…

– А кто же ещё? – поднял бровь Богдан. – Гости у меня редкость.

В его словах прозвучала лёгкая насмешка.

– Ну-у-у, – протянула я, оглядывая кухню с восхищением, – если ты и готовишь так же хорошо, как выбираешь мебель, то, наверное, кормишь половину деревни.

Он рассмеялся, коротко, но искренне.

– Я продаю то, что у меня в итоге получается. И не деревенским, а ресторанам. Ну и частникам.

В его взгляде промелькнуло что-то тёплое. И я вдруг поняла, что этот угрюмый, нелюдимый мужчина… вовсе не такой, каким кажется.

А это было куда интереснее.

Мы вернулись в гостиную, и я внимательнее рассмотрела сервировку потрясающего стола.

На нём аккуратно, даже с какой-то трогательной старательностью, была расставлена посуда на две персоны. И вот он – момент истины. Рядом с бокалами стояли две бутылки вина. Одинаковые. Одну я принесла. Другая была, понятное дело, Богдана.

Неловко вышло.

– О! – не удержалась я, поднимая на него глаза. – Ты и в вине разбираешься. Не ожидала, что у тебя есть такое же вино.

Я скривила губы, делая вид, что обижена. На самом деле внутри всё ёкнуло от неожиданности.

Богдан рассмеялся, низко, глуховато, но искренне.

– Лика, – сказал он, – ты тоже не безнадёжна. Разбираться в винах – это дело непростое.

Я фыркнула, но было приятно. Хотя бы потому, что он наконец-то начал говорить со мной не как с назойливой мухой.

– Ну, так куда прикажете садиться? – спросила я, оглядывая комнату с преувеличенной важностью.

– Туда, куда сама захочешь, – он пожал плечами, уже возясь со штопором. – У меня демократия.

Я подошла к стулу, но садиться не спешила. Провела ладонями по платью, будто смахивая несуществующие пылинки, и чуть капризно, почти как избалованная кошечка, произнесла:

– Ну а где твои манеры, Богдан? Я тут комплименты твоему дому расточаю, а ты мне фигушки? Неужели я так плохо одета? Или, просто некрасива?

Он замер со штопором в руке, и я заметила, как по его лицу пробежала лёгкая растерянность. Затем он медленно, не спеша, поставил бутылку, подошёл ко мне, взял мою руку и поднёс к губам. Его пальцы были тёплыми, чуть шершавыми. А губы невероятно мягкими и обжигающе горячими.

– Простите, леди, – произнёс он с лёгкой иронией, но в голосе вдруг посерьёзнел. – Не знаю, где были мои глаза… Вы, Лика, соседка моя нежданная, великолепны.

Я хмыкнула и почувствовала, как запылали щёки. Чёрт, а ведь приятно. Руку, которую он поцеловал, я мыть не буду. По крайней мере, сегодня.

Он вернулся к вину. Ловким движением вытащил пробку. Она вышла с тихим, удовлетворённым хлопком. Затем разлил рубиновое вино по высоким бокалам. Оно плеснулось густо, почти лениво, играя на свету огнём из камина. Будто не вино, а расплавленный рубин.

Потом он принялся открывать металлические крышки с блюд. Первая скрывала какое-то мелко порубленное мясо, потушенное в сливках, от блюда пахло так, что у меня предательски заурчало в животе. Вторая – молодая и рассыпчатая картошка с маслом и зеленью. Всё, прощай фигура! Третья… Третье блюдо оказалась с салатом. Обычным овощным из огурцов, томатов, редиски и зелени, заправленной то ли сливками, то ли сметаной. Надеюсь, не майонезом. Не жалю майонез.

И была ещё корзинка с тёплым хлебом, хрустящим и золотистым.

– Что, ты и правда, сам всё приготовил? – не удержалась я, глядя на это пиршество.

– Нет, – невозмутимо ответил он. – Прилетала фея кулинарии. Помахала палочкой, всё и приготовилось.

Я рассмеялась.

– Судя по всему, фея у тебя талантливая.

– О да, – он кивнул, подавая мне бокал. – Иногда даже я ей завидую.

И в его глазах снова мелькнула искорка, которая заставила меня забыть, что ещё вчера я считала его болваном и угрюмым медведем. А сейчас этот «медведь» наливал мне вино, угощал ужином и смотрел с любопытством.

И знаете что? Мне начало нравиться в деревне. Очень.

Глава 5

* * *

– ЛИКА —

Я взяла вилку с видом гурмана, который вот-вот откроет для себя шедевр. А потом попробовала. Мясо таяло во рту – нежное, бархатное, пропитанное сливочным соусом с лёгкой кислинкой и ароматом трав. Я закрыла глаза на секунду, чтобы прочувствовать вкус.

– Ну? – спросил вдруг Богдан, наблюдая за мной с лёгкой усмешкой. – Поймёшь, что это?

Я медленно проглотила, вскинула брови и посмотрела на него с вызовом.

– Ха! Если ты думал подловить меня, то не вышло. Я узнала это блюдо. Была в Грузии и пробовала. Это квереби. Бычьи яйца в сливках.

Он откинулся на спинку стула, и в его глазах вспыхнуло настоящее удивление.

– Обычно, – сказал он, – когда люди пробуют, а потом узнают, что это, они начинают изображать вселенский ужас. Ты отреагировала… так спокойно.

Я рассмеялась, подперев подбородок рукой.

– С удовольствием бы предложила поварам яйца своего бывшего мужа… Они ему всё равно не нужны. – Я сделала паузу для драматического эффекта. – Я считаю, мужик, который не умеет держать штаны с застёгнутой ширинкой и изменяет жене, бросает её ради другой, должен быть предан экзекуции.

Тут же я глубоко вздохнула, и отложил вилку.

– Прости, Богдан. Тема не для вечера. Просто… я зла на него.

Он смотрел на меня внимательно, почти пристально.

– Ты страдаешь, – констатировал он тихо.

Я закатила глаза, но потом рассмеялась, на этот раз чуть резковато.

– Нисколько. Меня расстроил факт, что мне изменили и меня бросили. МЕНЯ. Анжелику Великолепную бросили ради тётки, которая занимается йогой и просветляет… Видать моему бывшему мозги капитально просветлила…

Я покачала головой, потом ткнула себя пальцем в грудь.

– Да, Богдан, самооценка у меня завышена. Представь, какой удар по моему самолюбию. А страданий у меня ноль. Я вообще не понимаю, зачем вышла за него замуж. Он понятно, почему женился на мне – я была красивой куклой для его деловых встреч. А мне он нравился… толстым кошельком. Никакой любви у нас не было. И честно говоря, я рада, что мы разошлись.

Богдан молча налил мне ещё вина. Рубиновая жидкость плеснулась в бокал, и я поймала его взгляд – тёплый, без осуждения, почти понимающий.

Я бодро подняла бокал.

– Выпью за настоящих мужчин. За таких, как ты, Богдан. Ты точно настоящий.

Он чуть улыбнулся в ответ, и в его глазах что-то дрогнуло – то ли одобрение, то ли интерес. А может, и то и другое. И я поняла, что этот вечер становится куда интереснее, чем я могла представить.

* * *

Мы перебрались в кресла у камина, оставив на столе пустые тарелки.

Пока мы ели, я рассказала Богдану частично о своей жизни. Наверное, его голова сейчас пухнет от обилия новой и совершенно ненужной информации.

Например, я ему сказала, что обожаю белый шоколад. И что вместе с бывшим облетела полмира.

Вот зачем я ему всё это выложила, а?

Кот, которого мы потревожили, недовольно помурлыкал, бросил на нас осуждающий взгляд и гордо удалился куда-то вглубь дома, видимо, искать более спокойное место для сна.

Я устроилась поудобнее, чувствуя приятную тяжесть в животе и лёгкое головокружение от вина.

Богдан сидел рядом, его лицо тонуло в полумраке, освещённое лишь колеблющимся светом огня.

– Знаешь, что со мной сегодня днём приключилось? – вспомнила я, лениво вращая бокал в руках. – Принимаю я, значит, ванну, наслаждаюсь… У меня ароматная пена, горячая вода наконец-то… И тут, бац! Слышу, какой-то шум. Я выбралась из ванны, чтобы посмотреть, кто или что мешает моему релаксу, и тут из-под шкафчика появляется ёж! Топает в мою сторону, такой весь невозмутимый… Я думала, у меня случится инфаркт!

Богдан фыркнул, пытаясь скрыть улыбку.

– И чего ты так испугалась? Это же не змея, не мышь…