Лена Хейди: Право первой ночи, или Непокорное сокровище

Глава 1. Тася

Анастасия

*

– Тася, Тася! – чьи-то маленькие ладошки трясли меня за плечо. – Мама Тася, вставай! У тебя кровь на носике! Только не умирай, пожалуйста!

Какая ещё мама Тася?

Меня зовут Анастасия Аникеева, мне двадцать три. И я точно не могу быть чей-то мамой. Потому что уже десять лет как прикована к инвалидной коляске.

Мне было тринадцать, когда меня сбил на пешеходном переходе лихач-мажор. Итог – перелом позвоночника и долгая мучительная реабилитация.

Полностью исцелиться я так и не смогла. Но даже то, что теперь я была в состоянии хотя бы сидеть, не корчась от боли – уже являлось большим достижением.

Чтобы обеспечивать себя, по интернету освоила профессию графического дизайнера в онлайн-школе искусств и научилась работать дистанционно. Теперь занимаюсь оформлением листовок, визиток, каталогов, упаковок товара, мерчем и визуалом для соцсетей. Работа творческая и интересная.

– Что происходит? – спросила я, зевнула и медленно распахнула глаза, ожидая, что сейчас вынырну из этого странного сна с малышами.

Но странности продолжились. Мало того, что мой голос прозвучал непривычно, словно в него добавили бархатные нотки, так ещё я обнаружила, что лежу на каменном полу в каком-то холодном подвале с узким окошком под деревянным полусгнившим потолком.

На мне совершенно странное, старомодное и много раз штопанное платье как в сказке про Золушку в дотыквенный период.

И рядом со мной на полу сидит зарёванная малышка лет пяти. Светловолосая, миловидная, хрупкая. Почему-то очень худенькая. Тоже одетая в какие-то допотопные лохмотья.

А самое невероятное – то, что я смогла пошевелить ногой! Обеими ногами! И я их чувствовала! Колени болели как после ушиба, и это было самое чудесное ощущение за последние десять лет, от которого я сама чуть не разревелась.

Я! Чувствовала! Ноги!

Это было слишком невероятно и сказочно, чтобы быть правдой.

Задрала длиннющий подол, чтобы посмотреть на ушибы, и судорожно глотнула воздух.

Ноги были не моими!

Присмотрелась – руки тоже.

– Мамочка Тасенька, как хорошо, что ты очнулась! – ребёнок снова разрыдался. На этот раз от облегчения. – Я же говорила тебе, что не надо залезать на эту лестницу: она шатается!

– Я не твоя мама, малышка, – мягко произнесла я. – Откуда ты? И где мы вообще?

В голову тут же прилетели воспоминания о новостях в интернете – о торговцах людьми. Правда, было непонятно, для чего нас так вырядили.

– Тасенька, ты же сама разрешила мне тебя мамой называть! – расстроенно всхлипнула малышка. – Моя мама умерла от лихорадки, и отчим решил продать меня своим друзьям, ты помнишь? А ты меня спасла.

– Может, галлюцинации? – растерянно пробормотала я себе под нос.

Или всё это правда, и я теперь как одна из героинь-попаданок в любовном фэнтези?

– Какие галюнации? – удивлённо переспросила девочка.

– Видишь ли, я ничего не помню, – честно сказала я и попыталась встать.

Кажется, меня на самом деле занесло в это чужое тело. Худенькое, изящное, но в целом здоровое. А его обладательница упала с лестницы и крепко приложилась головой и коленями. Болели ноги, нос и лоб. На лице было размазано что-то липкое. Потёрла рукой – это оказалась кровь.

Видимо, без сотрясения мозга тут не обошлось: перед глазами заплясали чёрные мушки и голова закружилась. Так что, поднявшись на ноги и ощутив огромную радость, что я могу стоять, мне пришлось снова сесть на пол.

– Как не помнишь? Совсем не помнишь? – изумилась малышка.

– Совсем, – призналась я. – Расскажи, пожалуйста, коротко – что к чему. Как тебя зовут? И меня? Где мы? И что вообще происходит?

– Ты – баронесса Анастасия Лаунд, – торжественно объявила девочка.

– Баронесса? Ты уверена? – показала я на одну из заплаток на своём платье.

– Конечно! Пусть у тебя мало денег, но титул-то всё равно у тебя есть! – эмоционально воскликнул этот ангелочек.

– Допустим, – не стала я спросить. – А ты тогда кто? Тоже баронесса? Только маленькая?

Малышка рассмеялась:

– Скажешь тоже, Тасенька! Я дочь сапожника. Можно сказать, сапогесса.

– И где мы находимся? – уточнила я.

– У тебя дома, в поместье Танберт. Тут раньше твоя бабушка жила, – пояснила девочка. – А я – Вики. Виктория Эмет. Вспомнила?

– Нет, – покачала я головой, и до нас донёсся громкий стук в дверь вперемешку с мужским басом:

– Леди Лаунд, открывайте! Мы знаем, что вы дома! Вам не удастся вечно бегать от кредиторов!

Глава 2. Отсрочка

Анастасия

*

Девочка вздрогнула и прижалась ко мне, а я инстинктивно обняла её хрупкое тельце в подспудном стремлении защитить.

– Открывайте, леди Лаунд! – стук в дверь и мужской голос за ней стали ещё более настойчивыми.

– Нас выкинут на улицу, да? – в глазах малышки снова заблестели слёзы. – И мы пойдём в Дом утех, как говорила соседка – Лариса Мразель?

Годы инвалидности научили меня давать отпор разным хамам и нацеплять маску невозмутимости, даже когда тебе выкрикивают оскорбления в лицо.

– Мразель – на то и Мразель, чтобы гадости говорить, – отозвалась я, делая вторую попытку подняться с пола.

На этот раз голова закружилась гораздо меньше.

Малышка в ответ на мои слова хихикнула и смахнула слезинки со щёк.

– Вики, а тут есть какое-нибудь зеркало? Наверное, у меня всё лицо кровью измазано, – потёрла я щёки, пытаясь счистить налипшую на коже полоску запёкшейся крови.

Потрогала лоб – там, как вишенка на торте, вздувалась огромная шишка, а нос опух и горел огнём.

Как говорится, единорог на тропе войны.

– Зеркало в спальне, – закивала Вики. – Оно, конечно, треснутое и мутное, мы его на свалке нашли. Но что-то разглядеть можно.

Ладно, нет времени бегать по этому деревянному строению, чтобы спальни с зеркалами искать. Ещё немного – и нам дверь вынесут.

Не знаю, что за чудо произошло и почему именно со мной, но сейчас я была в теле баронессы и отвечала за девочку, которая видела во мне мать и защитницу. Я не могла её подвести.

Стараясь не пошатываться, направилась к лестнице с удобными ступеньками, по которой поднялась наверх.

Вики засеменила за мной, поглядывая с опаской, что я вот-вот снова грохнусь в обморок.

Ходить на своих ногах и чувствовать их – это было так здорово!

«Давно забытые ощущения», – мысленно улыбнулась я, после чего натянула на лицо самое свирепое выражение, какое только могла.

Дорого бы отдала за то, чтобы посмотреть на себя в этот момент со стороны.

Интересно, где сейчас настоящая Анастасия Лаунд?

Если она вселилась в моё инвалидное тело – я ей не завидую. И поменяемся ли мы с ней телами снова?

Впрочем, об этом я буду думать потом.

А сейчас скинула щеколду и резко распахнула дверь. Барабанящий в неё мужчина – лопоухий массивный брюнет с маленькими глазами и носом-картошкой не ожидал такого подвоха и ввалился внутрь, едва не рухнув на пол.

Пока он не очухался, применила тактику «Лучшая защита – это нападение».

– Что вы себе позволяете?! Зачем ломаете мою дверь и пугаете одинокую женщину с ребёнком? Из-за вас я упала с лестницы и разбила лицо! Я подам на вас жалобу в суд на причинённый мне моральный и физический вред! – наехала я на верзилу, одетого в коричневый сюртук, чёрные штаны и сапоги.

Угораздило же меня попасть в средневековье…

Поднявшись на ноги и увидев моё окровавленное лицо, он отшатнулся:

– Да я вас даже пальцем не трогал! Вы сами себе увечья нанесли, лишь бы по долгам не платить!

– Вы в своём уме?! – возмутилась я. – Хотите сказать, что я, баронесса, буду добровольно ломать себе нос и разбивать лицо?

– Да кто вас знает! – огрызнулся брюнет. Но слово «баронесса» подействовало на него отрезвляюще, он немного сбавил обороты. – Вы настолько хитрая и изворотливая женщина, что способны на что угодно.

– Готов повторить эту фразу в суде? – угрожающе прищурилась я.

– Давайте не будем горячиться, – вскинул он руки. – Мне жаль, что вы упали. Но я вас уже два месяца разыскиваю, где только можно. Долг по вашей кредитной задолженности растёт с каждым днём. Могу дать вам ещё месяц отсрочки, но ни днём позже! Только исключительно ради уважения к вашему титулу. Если не выплатите всю сумму – ваше поместье уйдёт с молотка на аукционе. Надо было думать, прежде чем займы в трёх банках брать!

Вынув из кармана сюртука сложенный пополам документ, он приписал там внизу размашистым почерком: «Срок продляется на месяц» и поставил свою подпись.

После чего с громким шлепком положил эту бумагу на чистый, но сильно поцарапанный стол.

– Увидимся через месяц! Ищите деньги на погашение долга или пакуйте вещи, – хмуро заявил мне брюнет, развернулся и вышел.

Я шумно выдохнула.

Всегда знала, что кредиты – это зло…

Глава 3. Целительница

Анастасия

*

– Ура! Нам ещё целый месяц можно пожить спокойно! – обрадовалась малышка. – А потом можно будет на Элингорье податься: говорят, там всегда тепло, фрукты круглый год. Сделаем шалашик где-нибудь на берегу речки, недалеко от какого-нибудь поселения. Походим по домам – может, кому-то няня нужна или горничная? Лишь бы в руки пиратов и работорговцев не попасть, – не по-детски размышляла Вики. – Или можно пойти на восток, в Айгорию. Там безопасно. Говорят, там теперь новый король – Рэйвен Мудрый. Его все хвалят.

Видимо, ей в этой жизни уже пришлось натерпеться всякого.

– Да, как вариант, – потёрла я висок.

В голове ещё не совсем уложилось, что я могу стоять на ногах и даже ходить, поэтому, сделав несколько шагов по комнате, опустилась на старый диван.

Вики тут же забралась ко мне под бочок. Я обняла её хрупкое тельце.

Настало время получить побольше информации, и я приступила к расспросам.

– Скажи-ка, моя хорошая, а откуда у нас вообще эти кредиты? – задала я первый вопрос.

– Ты совсем ничего не помнишь? – сокрушённо посмотрела она на меня. – Память не возвращается?

– Нет, – покачала я головой.

– Все эти кредиты – это всё из-за меня, – расстроенно всхлипнула Вики. – Отчим напился и решил меня продать. Он позвал разных мужиков в свою сапожную лавку, чтобы устроить аукцион. И потирал руки, что за меня много денег предлагают. Я плакала, вырывалась, пыталась сбежать, но меня к стулу привязали и тряпкой заткнули рот. А тут ты в эту лавку зашла, чтобы себе сапоги купить. Увидела, что происходит, и тебе меня жалко стало. Ты сказала, что покупаешь меня. Вот только цена была огромной.

– А продажа детей – это разве законно? – ужаснулась я, испытывая острую жалость к этому светловолосому ангелочку.

– Конечно. Это же дети, не взрослые, они своим родителям принадлежат. По закону Лайнус был моим родителем: он удочерил меня три года назад, и мог делать со мной что угодно: сдать в аренду, продать или выкинуть на улицу, – по-взрослому серьёзно объяснила девочка.

– Ужас какой… – мрачно выдохнула я.

– Да, когда ты чувствуешь себя вещью – приятного мало, – отозвалась она и продолжила: – Так вот, насчёт кредитов. Тебе нужно было заплатить больше, чем предлагал самый богатый дядька – противный толстый хряк Марнис Левин. Но у тебя не было таких денег. Отчим сказал, что подождёт до утра. И если ты не принесёшь ему всю сумму – он отдаст меня Марнису. И тебе пришлось идти в банк. Кредит дали, но под залог поместья.

– Ясно… – пробормотала я. – И в каком ты сейчас статусе? Кто ты для меня по документам? Не получится ли так, что Лайнус передумает и придёт забирать тебя назад, как твой официальный родитель? Чтобы снова продать – ещё подороже?