–Ой! Спасибо! Как камин… только в руках.

Она улыбнулась Зересу. Искренне, с благодарностью. И я увидел, как его надменная, хищная маска на мгновение сползла, сменившись на растерянность. Он привык, что на его огонь реагируют страхом. А не благодарностью. Он промычал что-то невнятное и отвернулся, но я поймал на его лице редкое выражение – смущение. Вот оно. Неучтенная переменная.

Это была не просто смертная. Она всего за час внесла диссонанс в нашу отлаженную тысячелетиями динамику. Она заставила меня улыбаться ее глупым шуткам. Она заставила Зереса создавать источники тепла вместо разрушения. Она была опасна. Не своей силой. Своей слабостью. Своей человечностью. И самое ужасное, самое нелогичное, самое идиотское заключалось в том, что мне это начало нравиться. «Нужно усилить наблюдение, – механически подумал я, глядя, как она греет руки у подаренного Зересом пламени, а тот старается не смотреть на нее с глупой ухмылкой. – Субъект представляет потенциальную угрозу стабильности системы».

Но другая часть меня, та, что была не Хранителем Свитков, а просто Каэлом, смотрела на это и думала лишь одно: «Интересно, а на что еще она способна?»

Глава 6

Зерес

Черт возьми, а она ничего, эта Снежинка. Не сломалась. Не расплакалась. Не пыталась бежать. А ведь виды могли напугать кого угодно. Огненные равнины, где клубятся элементали, вечно голодные скальные псы, рыскающие в тенях, сам воздух, густой от магии и зноя. А она шла и смотрела. Глаза круглые, но любопытные. Как детеныш какого-то зверька, который еще не знает, что его могут съесть. Мне, если честно, было немного не по себе. Я привык, что от меня шарахаются. Кричат. Закрывают глаза. А эта смотрела. И задавала вопросы. Глупые, дурацкие, но вопросы. Про туалет! Я чуть не лопнул тогда. Каэл, ясное дело, сделал свое умное лицо, но я видел – ему тоже было смешно. А потом она выпалила про то, что мы – директора. Я сначала опешил. Я, Зерес, Повелитель Неугасимого Пламени, главный по генерации? Потом меня прорвало. Это было так нелепо и так метко, что лучше и не придумаешь. Да, я генератор. Я тот, кто дает свет и жару, кто двигает все это хозяйство. А Каэл – тот, кто все это упорядочивает, раскладывает по полочкам, чтобы ничего не разлетелось к чертям. Директора. Точнее не скажешь.

И ее улыбка… Когда она взяла тот шар пламени и улыбнулась. Не так, как улыбаются мне обычно – оскалом страха, попыткой задобрить. А просто. «Спасибо», сказала. И все. Искренне. У меня внутри что-то перевернулось. Непривычное чувство. Теплое и колючее одновременно. Я аж отвернулся, чтобы не видеть ее глаз. Глупости. Это же просто смертная. Хрупкая. Временная. Забава на вечер. Но когда мы повели ее дальше, в Грот Спящих Вулканов, я поймал себя на том, что иду между ней и краем тропы, хоть там и нет реальной опасности. Просто на всякий случай. И смотрю, не слишком ли ей жарко. Она же вся красная стала, потная. Как ракушка, которую вот-вот откроешь. Каэл что-то бубнил ей про геологию и магические тектонические плиты. Она кивала, но по глазам было видно, что ей тяжело. Дышит часто, губы пересохли.

– Эй, – я толкнул Каэла локтем, прерывая его лекцию. – Давай передохнем. А то твоя Снегурочка сейчас растает прямо у нас на глазах, и никакого праздника не будет.

Каэл посмотрел на нее и нахмурился, будто только сейчас заметил ее состояние.

–Ах, да. Простите. Я забыл об ограничениях.

Мы устроили ее на выступе прохладного темного камня, подальше от раскаленных потоков. Я присел напротив, на корточки, упершись кулаками в бока. Смотрел на нее. Маленькая. Мокрая. Парик съехал набок, и из-под него выбились темные влажные пряди волос. Настоящие. Они казались такими мягкими.

– Ну что, Снежинка, – сказал я. – Нравится у нас? Весело?

Она посмотрела на меня, и в ее глазах читалась такая усталость, что мне почти стало ее жалко. Почти.

–Очень… экстремально, – выдохнула она. – У вас тут нет чего-нибудь… ну, попрохладнее? Какого-нибудь озера? Или хотя бы душа?

– Озеро есть, – сказал я. – Расплавленного камня. Душ. – я хмыкнул. – Дождь из искр каждые полчаса в восточном крыле. Освежает.

Она простонала и закрыла лицо руками.

–Я сейчас расплавлюсь.

И тут меня осенила идея. Гениальная. Блестящая.

–Стой тут, – скомандовал я и, не дав ей опомниться, рванул прочь, оставив ее на Каэла.

Я помчался вглубь грота, к самой его дальней стене, где из трещин сочился не жар, а приятный, прохладный пар. Там росли хрустальные сталагмиты, впитывающие в себя излишки тепла. Я выбрал один небольшой, идеально гладкий, и отломил его у основания. Он был холодным, как лед, и приятно покалывал ладонь. Когда я вернулся, Каэл что-то показывал ей – маленькую иллюзию падающего снега. Она смотрела, улыбаясь слабой, уставшей улыбкой. Меня это почему-то задело.

– На, – я грубо сунул ей в руки хрустальный стержень. – Держи. Охлаждайся.

Она вздрогнула от неожиданности, потом ее пальцы сомкнулись вокруг кристалла. И на ее лице расцвела такая благодарность, такая чистая радость, что у меня перехватило дыхание.

–Ой! Какое облегчение! – она прижала прохладный кристалл к щеке, потом ко лбу, зажмурившись от удовольствия. – Спасибо, Зерес! Ты просто спаситель!

Каэл поднял бровь, наблюдая за этой сценой. В его взгляде читалось любопытство и что-то еще. Что-то вроде насмешки.

– Как трогательно. Зерес, приносящий облегчение, а не страдания. Мир перевернулся с ног на голову.

– Заткнись, – проворчал я, но беззлобно. Мне и правда было… приятно. Приятно, что я сделал что-то полезное. Не разрушил, а помог. Странное чувство.

Алиса сидела, прижимаясь щекой к кристаллу, и смотрела на меня. Теперь ее взгляд был другим. Не испуганным, не оценивающим. А… теплым. Таким же теплым, как тот шар пламени, что я ей дал.

– Ты ведь не всегда такой громила, да? – тихо спросила она. – Где-то внутри там должен быть парень, который знает, что такое быть нормальным.

Я фыркнул, смущенный ее прямотой.

– Я и есть нормальный. Для этого места. А твой мир он слишком мягкий. Скучный.

– Вам просто не показывали, как можно по-другому, – сказала она, как будто это была самая очевидная вещь на свете.

И снова этот диссонанс. Она говорила со мной не как с монстром, не как с силой природы. А как с… человеком. Парнем. Которому «не показывали».

Каэл наблюдал за этим молча, и я видел, как в его голове крутятся шестеренки. Он все анализировал, взвешивал. Мне это не нравилось. Я привык действовать, а не думать.

– Ладно, хватит валяться, – я поднялся, стараясь вернуть себе привычную грубоватость. – Покажем тебе самое интересное. Пещеры Сияющих Россыпей. Там не так жарко, зато красиво.

Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она колебалась секунду, потом положила свою маленькую, прохладную ладонь в мою. Разница была разительной. Ее кожа была мягкой, почти хрупкой. Я боялся сжать пальцы, чтобы не сделать ей больно. Она встала, все еще держа в другой руке мой кристалл.

–Пещеры? – спросила она с опаской. – А там нет… ничего кусачего?

– Ничего, что бы я не мог разнести в клочья, – заверил я ее, и это была чистая правда.

Мы пошли дальше, и на сей раз она шла ближе ко мне, а не к Каэлу. И я поймал себя на том, что иду медленнее, чтобы она поспевала. И что я все еще держу ее руку в своей. И не хочу отпускать.

Ее пальцы постепенно согревались в моей ладони. Но то странное, новое тепло, что разгоралось у меня внутри, было куда сильнее. Оно было жгучим и тревожным. Оно заставляло меня смотреть на нее не как на диковинку, а как на… женщину. Хрупкую, смелую, пахнущую чем-то свежим и далеким. Черт. Каэл хотел праздника. А получил нечто гораздо более интересное. И опасное. И я, кажется, был не против.

Глава 7

Каэл

Она разрушала все. Все мои схемы, все классификации, все прогнозы. Она была живым воплощением хаоса, но не того, знакомого и управляемого, что царил в Огненных Равнинах. Это был мягкий, теплый, невероятно притягательный хаос, который угрожал смести все мои принципы. Я наблюдал, как она смеется, запрокинув голову, и ее смех, чистый и звонкий, заставлял вибрировать не только кристаллы, но и что-то глубоко внутри меня. Я анализировал этот звук, пытаясь разложить его на составляющие: частота, громкость, эмоциональная окраска. Но анализ не работал. Он лишь фиксировал факт: этот звук вызывает физиологический отклик. Учащение пульса. Легкое головокружение. Повышение температуры тела, не связанное с внешней средой.

Она отпустила руку Зереса и подошла ко мне. Ее волосы, темные и влажные, пахли чем-то чуждым: потом, чистотой и тем самым, неуловимым ароматом грозы, что принес ее сюда. Она посмотрела на меня своими невероятно большими глазами, в которых читалась не робость, а вызов.

– Вы не умеете радоваться мелочам.

Ее слова повисли в воздухе, жгучие, как пощечина. И самые невыносимые были не в самой констатации факта, а в той легкой, почти материнской жалости, что в них звучала. Она жалела нас. Нас, древних, могущественных существ. Это должно было вызывать ярость. Вызывало же нечто иное. Стыд? Жажду доказать обратное? Она предложила нам «отпустить контроль». Абсурд. Контроль – это основа моего существования. Без контроля мир рухнет в хаос. Без контроля… без контроля я могу сделать нечто непоправимое. Например, протянуть руку и коснуться ее щеки. Прямо сейчас. Проверить, так ли ее кожа мягка, как кажется. Понять, сможет ли она выдержать жар моих пальцев.

Зерес смотрел на нее с тем выражением простодушного обожания, с которым пес ждет брошенный мяч. Он был прост. Его желания лежали на поверхности: обладать, защищать, наслаждаться. Мои были… сложнее. Глубже. Я хотел не просто обладать. Я хотел понять. Разобрать на части, изучить каждый механизм ее души, каждую причинно-следственную связь, что привела ее к нам. И лишь потом, возможно, собрать обратно, оставив себе навсегда. Она взяла Зереса за руку, а потом взгляд ее упал на меня. Приглашающий. Обещающий что-то.

– Готовы попробовать? – спросила она.

Нет. Я не был готов. Я был готов ко всему, кроме этого. Но я кивнул. Потому что отказ означал бы проигрыш. А я не привык проигрывать. Особенно в глазах этого хрупкого, ничтожного, невероятного создания.

Мы вышли из прохлады пещер обратно в знойные галереи. Алиса шла между нами, и теперь она уже не выглядела потерянной или напуганной. Она смотрела по сторонам с интересом экскурсанта, который оценивает новое место. Ее страх испарился, сменившись на острую, живую любознательность. Это было… восхитительно. И опасно.

– Итак, – сказала она. – Праздник. Вы хотите Новый год. Значит, нам нужна елка. Или ее эквивалент.

– У нас есть Древо Сквозняков, – предложил Зерес, явно гордый своим знанием местной флоры. – Огромное, колючее, с него постоянно сыпятся раскаленные иголки.

Алиса поморщилась.

–Идеально для поджигания ковра. Нет, спасибо. Что-нибудь… ну, более традиционное. Зеленое. Или хотя бы напоминающее зеленое.

Ее взгляд упал на меня. Она уже поняла, что за «традициями» следует обращаться ко мне.

Я мысленно перебрал архивы.

–В Садах Отчаяния произрастают сталагмиты, покрытые мхом. При определенном угле освещения он излучает свечение, близкое к зеленому.

– Уже лучше! – она улыбнулась, и это было похоже на вспышку. – Ведем меня в сады!

Сады Отчаяния были моим детищем. Местом, где я культивировал редкие виды магической флоры, способной выживать в экстремальных условиях. Воздух здесь был густым и пряным, а с висячих террас открывался вид на бурлящую ниже лавовую реку. Алиса замерла на пороге, ее глаза расширились.

–Вау… – прошептала она. – Это… нечто среднее между ботаническим садом и кузницей бога Гефеста.

Я не знал, кто такой Гефест, но общий смысл был ясен.

–Мхи там, – я указал на дальнюю стену, где с массивных каменных глыб свисали сине-зеленые плети, мерцающие мягким светом.