За полтора года они обошли всех местных вудуистских мамбо^[2] и хунганов^[3], но в тайны их религии так проникнуть и не сумели. На полицию вудуисты смотрели косо и говорили, что всего лишь продают сувениры да гадают туристам, молятся своим богам, никого не трогают и хотят, чтобы не трогали их. Стоило заговорить с ними о сожранных телах и нераскрытых убийствах прошлых лет, как они выставляли в сторону Итана защитный жест и качали головами: не лез бы ты в это, ты – белый, тебе не понять, ищи по своим каналам, а нас не трогай. По каким-таким своим каналам?..

Больше таких странных трупов не находили. Итану бы вздохнуть спокойно, вернуться к своим делам да расследовать убийства, но в Новом Орлеане то и дело происходило что-то подозрительное. Недавно вот, – он ухмыльнулся, – у старичка умыкнули собаку, а потом ее нашли выпотрошенной у одной из могил на кладбище Сент-Луис. Кишки у пса вырезали, а вокруг запекшейся резаной раны вились полчища мух. Правда, потом оказалось, что это какие-то малолетки херней страдали… Бедный пес.

А еще чаще дежурные по участку перенаправляли их на те вызовы, которые чаще всего оказывались чем-то тривиальным и даже обыденным, пусть изначально и казались связанными с колдовством.

Но ему нравилось работать с Эммой, и он оставался в их небольшом отделе. С удивлением Итан узнал, что в Новом Орлеане есть целые кланы, десятилетиями практикующие ведьмовство в его «привычном» виде – ну, насколько оно вообще в этом насквозь рациональном мире возможно. Викканство называется. Эмма в это колдовство верила, как верила в то, что многие ради этого колдовства и того, что оно дает, могут убить.

И она продолжала утверждать, что смерть Кейт была связана с темной магией вуду.

Порывшись в архивах, Итан обнаружил несколько похожих дел. Тела находили в окрестностях Нового Орлеана, иногда – прямо в домах или в грязных переулках неблагополучных районов, но убийцы обычно пропадал и след. Чаще всего эти смерти списывали на бешеных собак или аллигаторов, если находили у воды, но, внимательно разглядывая снимки с мест происшествий, Итан видел сходства.

У большинства жертв были выгрызены глотки, содраны с черепов лица.

Совсем как у Кейт.

Он не терял надежды.

– Все дела закрыты. Считается, что убитых погрызли собаки или аллигаторы. Неудачливые туристы, припозднившиеся прохожие… Но Кейт сама впустила Мари в дом, я уверен.

Эмма сочувственно коснулась его плеча, и он не отодвинулся. От ее прикосновений веяло теплом. А еще она знала, что многие в участке, пусть и сочувствуют ему, но уже давно считают, что ему пора плюнуть на смерть жены и жить дальше. И знала, что Итан просто так не сдастся. А сам мужчина знал, что она это знает, и был благодарен ей за молчаливую поддержку. Как и боссу, который, видимо, единственный верил, что Итан и Эмма смогут докопаться до истины.

– Ты знаешь о них больше меня. – Он отпил глоток американо. В участке вместо кофе было какое-то полное говно. – Ты уверена, что обычные вудуисты с этим не связаны?

Эмма покачала головой:

– Ты сам их реакцию видел. Это очень темная магия. Тот, кто использует ее, становится все сильнее благодаря тем, кого поработил или убил. По крайней мере, так говорят. И если они выдадут его, он может отомстить им. Даже если они знают, как его найти, они не скажут.

Итан усмехнулся.

– Охотно верю. Но зачем нужна такая стремная магия?

Пожав плечами, Эмма взяла в руки одну из папок.

– Я не знаю. Но хочу выяснить. И сделать так, чтобы никто здесь больше не умирал.

Итан был с ней согласен.

Каждую ночь он просыпался от кошмаров, в которых видел Кейт. Окровавленная, искусанная, она лежала на полу в кухне, а под ее затылком растекалась лужа крови. Глядящая мертвыми глазами в потолок, жена была для Итана чертовым немым укором, и он обливался потом, резко садясь на постели.

Мужчина все еще не нашел ее убийцу. Он искал, но все, что у него было – несколько папок с похожими архивными делами и понимание, что вудуисты никогда не сдадут своих.

И Итан искал, снова и снова. Понимая, что для «горячих следов» нужно еще одно убийство. Такое, за которое он смог бы ухватиться бульдожьей хваткой и больше не отпустить.

За окном участка Новый Орлеан жил своей жизнью. Пропитывался джазом и роком, запахом, доносящимся с болот, и жарой такой удушающей, что Итан был уверен – через полчаса или час ливанет.

Новый Орлеан ухмылялся всем его попыткам, но мужчина не сдавался.

Он не мог сдаться.

Лоа^[4] вились вокруг, липли, как дамочки легкого поведения липнут в барах к туристам и музыкантам. Каждый норовил получить частичку чужого тепла, каждый хотел ощутить, что значит жить.

Свечи пахли свиным жиром и травами.

Девчонка хотела купить приворотное зелье. Для собственного мужа, представьте себе. Конечно, людям невдомек, что предназначение обмануть невозможно. Им всегда кажется, будто они могут преодолеть судьбу, но на самом деле зарабатывают себе лишь геморрой на этом безнадежном пути.

Сам приворот сделать было несложно. Только за принуждение другого человека и попытку разорвать узы, созданные самой Эрзули^[5], следовала плата. Ей только предстоит узнать, что цена за этот путь может быть слишком высокой. Например, душа.

Теперь девчонка в ее власти, и она сможет закончить то, что собиралась. То, что обещал Геде Нибо^[6].

А слуги его в этом помогут. Они заберут ее душу. От этого они становились только сильнее.

Итан проснулся посреди ночи, но не от кошмара, как раньше. Ожила его рабочая рация.

– Код 10–17, 10–17, – услышал он, когда поднес трубку к уху.

– 10-8, – отозвался Итан, хотя на самом деле едва продрал глаза после вязкого, неглубокого сна.

Не то чтобы он был готов к поездке, однако послать к черту дежурного он не мог. Мужчина зевнул, но, услышав код происшествия, который ему назвал дежурный, захлопнул рот со звуком.

Код 187.

Убийство.

Первое кладбище Сент-Луис, пересечение Бейсин-стрит и Канал-стрит.

Задаваться вопросами, почему вызвали его, ведь обычные убийства находятся теперь вне зоны его контроля, было некогда, и через пять минут Итан уже ехал по названному адресу. Только что закончился дождь, и тротуары города блестели от луж, а фонари желтыми пятнами отражались в мутной воде.

Интересно, сколько еще трупов всплывет на болотах за ночь? И сколько из них будут теми, что нужны им с Эммой?.. Почему-то Итану казалось, что полусъеденных тел может быть гораздо больше – статистика пропаж в Новом Орлеане последний год неуклонно росла. И наверняка не все из пропавших людей сбежали в поисках лучшей жизни из их бедного штата.

Новый Орлеан мог быть опасен, если ты беспечен. Даже если ты живешь в таком благополучном районе, как Французский квартал, где дома с длинными террасами и изящными ставнями, да цветущими дворами, мешаются с небольшими барами и магазинчиками вуду, а самым опасным местом можно было считать чертов Френч маркет по вечерам, когда оттуда уходят продавцы всякой неоправданно дорогой хренотени.

Кейт эту хренотень называла винтажом и нежно любила.

Могила Мари Лаво… Ну неужели. Склеп уже оцепили. За лентой суетилась команда коронера и Эмма. Коротко кивнув патрульным, Итан приподнял ленту и подошел к месту преступления.

На мокром тротуаре лежало прикрытое простыней тело, и для взрослого человека оно было каким-то уж совсем маленьким.

– Ребенок, примерно лет десяти-двенадцати, – подтвердила его мысль подошедшая Эмма. Протянула ему термос с кофе. Она уже знала, что нужно напарнику. Даже лучше, чем он сам. – Звали Ширли Маклейн, живет в паре кварталов отсюда, ее семья сдает комнаты туристам. Мать опознала по футболке и шортам.

В карете «скорой помощи» и правда сидела женщина. Медики укутали ее в плед, и она тряслась и рыдала, закрыв лицо руками. Любые попытки броситься к телу врачи явно сдерживали, за что им спасибо.

– Что произошло?

– Посмотри, пока не увезли.

Присев на корточки, он приподнял угол пропитавшейся кровью, влажной простыни. Кофе пить расхотелось.

Лицо ребенка было полностью съедено. Вместо горла зияла открытая рана до блестевших в темноте шейных позвонков, на которых болтались ошметки мяса. Кусок плоти был вырван из худенького предплечья. Футболка в цветную полоску была залита кровью и заляпана кладбищенской грязью.

– Думают, что собаки? – хмыкнул Итан. Дождавшись кивка Эммы, он продолжил: – Свалили бы на аллигаторов, да те далековато…

При виде мертвого подростка на душе заскребли кошки. Кто бы ни был этим убийцей, Мари или кто-то другой теперь, он не жалел своих жертв. Быть может, коронер придет к иному выводу, но Итан думал, что Ширли Маклейн была еще жива, когда ее начали пожирать.

Сопротивлялась ли она?.. Если да, то под ногтями можно будет найти частички кожи или даже волос убийцы. Знала ли она его, как Кейт знала Мари?..

В горле снова сдавило.

Он многое повидал за годы работы в полиции, но к смертям детей не смог привыкнуть. И подозревал, что не привыкнет никогда. Оборванная маленькая жизнь отзывалась в нем тупой болью и злостью, которую некуда было выплеснуть.

– Нам нужно забрать это дело, – произнес он. – Труп на кладбище в Биг Изи – это хреново, очень. Особенно в некоторых районах.

– Заберешь, – кивнул ему шеф Деверо. Итан не услышал, как тот приблизился, был слишком занят своими мыслями. – Очень уж похоже на смерть Кейт. – Он поманил Итана в сторону, пока Эмма снова осматривала труп. – Коронер не напишет в заключении, что ее убили, а любые следы возможного ритуала смыло дождем. Мне придется закрыть это дело, как и предыдущие, но, если ты сможешь доказать, что смерти Кейт, малышки Маклейн и остальных – связаны, мы сможем открыть их снова. Только доказательства должны быть вескими.

Итан хмыкнул:

– Учите ученого, босс?

– Просто напоминаю. Мне и так с каждым разом все труднее оправдывать твою должность и должность Эммы. Не подведите меня.

Потерев большим пальцем переносицу, Итан кивнул:

– Постараемся, босс.

И черт бы взял его, если он сейчас представлял, как это сделать.

Глава вторая

Второе декабря 1994 года. За месяц до убийства Ширли

Вначале декабря в Новый Орлеан съехалось так много туристов, что Келли Рассел-Квинн едва успевала раскладывать им Таро. Молва про их с родителями ведьминский магазинчик среди туристов ходила всегда, но к праздникам поток посетителей аж утроился, пусть до самого Рождества было еще три недели. Как и до Йоля^[7].

В торговом зале Эмили помогала родителям расставлять новый товар. Любители колдовской атрибутики налетели, как саранча, прямо с утра, и разобрали украшения да свечи, кто-то и на колоды карт покусился. Большинство из них понятия не имели, как обращаться с магическими свечами, а бусы и кольца для них были всего лишь побрякушками. Оно и к лучшему. Хороший инструмент в руках знающего может быть опасным.

Посетительница – кажется, ее звали Дайана, красивое имя, но ей совершенно не подходило, – мяла в руках край короткой джинсовой юбки. В магазинчик она пришла с мужчиной, и он сейчас курил на улице, явно показывая, что думает об увлечениях своей подружки.

Первая карта легла на стол.

Келли усмехнулась про себя. Паж Мечей. И следом сразу же – Десятка Мечей и Башня.

Она понимала, зачем к ней пришла эта девушка, уцепившаяся за скидку на предсказания, как за последний шанс. Напряжение между ней и ее мужчиной можно было ножом резать. Так не бывает, если двое людей смотрят в одном направлении. Самой Келли было всего девятнадцать, и она мало знала о любви, если уж говорить о личном опыте, но девушка… чувствовала.

У обычных людей, в отличие от ведьм и колдунов, не существовало «предназначенных» – тех, рядом с кем, по словам мамы, пела кровь и ощущалось притяжение, против которого пойти было почти нереально, – зато они могли позволить себе выбирать. И Келли не понимала, зачем некоторые женщины цепляются за тех, кто не уважает и не любит их, если могут выбрать… кого-то еще.

Кого-то стоящего. Кого-то, кто захочет быть рядом и смотреть в одну сторону.