Я спустился со стула – с моим ростом – натуральный подвиг – и умчался на второй этаж, в кабинет, где и выпотрошил бесценные запасы тренировочного песка. На всё про всё ушло около двух минут, по истечении которых я вновь сидел в гостиной, высыпав горсть песчинок прямо на стол. Меня никто не торопил и не одёргивал, что было само по себе удивительно: чужой в доме, что ли, так влиял? Ладно, не суть.

Сосредотачиваюсь, читаю про себя простейшее заклинание обращения к стихии – и песок начинает плясать, полностью подчиняясь моей воле. Спустя примерно минуту, когда я перешёл от простых движений к более сложным элементам и фигурам, старик нервно хохотнул:

– Это удивительный талант. Господин Волан, госпожа Кларисса, я очень сожалею, но у меня нет опыта в обучении настолько молодых магов. – Старик посмотрел на меня, искренне улыбнувшись. – Золан, ты превосходно освоил начальный этап тренировки на контроль, но я очень тебя прошу – не экспериментируй со следующими этапами без присмотра. Это опасно, так как истощение резерва маны может привести к смерти.

– Я понимаю. Об этом было написано в книге, по которой я занимаюсь.

Естественно, я по диагонали прочитал наличествующие в доме книги по магии, дабы знать, что я мог найти, а что – нет. Тренировка с песком входила в этот перечень, и следующим должна была стать отработка простых, но полноценных заклинаний. Ах да, немаловажный момент – стихийных предрасположенностей в привычном понимании в этом мире не существовало в принципе, но каждая стихия требовала к себе особого подхода. Таким образом, я мог одинаково хорошо контролировать и землю, и воду, и воздух, и огонь, но с последними двумя элементами были проблемы.

Если землю с водой я ещё мог найти и попрактиковаться с управлением оными, то доступа к открытому огню у меня не было, а воздух оказался слишком капризной стихией.

– Что ж… – Слово взял мой отец. – Господин Глассовер, но мы ведь можем рассчитывать на обучение Золана основополагающим наукам?

– Как и базовым основам магии. Принципиально, невербальный контроль над элементом не слишком отличается от использования простых заклинаний, и этому я обучить смогу. Но если вы хотите большего, то тут поможет или специалист, коих мало, или обучение в академии магии. Да хотя бы в том же Рилане, я сам там учился, и могу сказать, что преподаватели и подход к обучению там отменные.

– Это ваша рекомендация как наставника?

– Верно, – кивнул старик Глассовер в ответ на вопрос отца. – Думаю, младшая группа примет Золана в возрасте десяти лет. До этого же момента необходимо обеспечить ему хорошее образование. Я могу обучить мальчика математике, языкам, обществознанию, политике и культуре, но не этикету. Для этого вам придётся нанимать отдельного наставника.

– Спасибо за ваше участие, господин Глассовер. – Кларисса низко поклонилась, напомнив мне об обычаях Страны восходящего солнца из моей первой жизни, а также об обычаях восточных стран – из второго. Скорее всего, в этом гигантском мире тоже существуют похожие традиции. – Мы обязательно последуем вашим советам. Что ещё от нас требуется?

Как минимум мама – про отца пока сказать сложно – относилась к словам этого старика с каким-то особым трепетом, что наводило на мысли о его особом привилегированном положении в обществе. Я сам тоже не мог сказать о Глассовере ничего плохого, так как тот показывал себя лишь с лучшей стороны: признался, что у него нет опыта обучения детей вроде меня, и дал свои рекомендации, которые, я надеюсь, родители проверят на стороне.

Учиться у такого человека не зазорно, и я собирался приложить к тому все усилия.

– Чернила, перья, писчая бумага, – перечислил старик, не сводя с меня взгляда. – Ну и обсудить график занятий, конечно же. Золан, сколько времени ты готов уделять урокам?

– Всё время… учитель.

И без того широкая улыбка старика стала ещё шире, заставив меня обратить внимание на белоснежные, полностью комплектные зубы – редкость в том возрасте, на который выглядел Глассовер. Сколько ему? Девяносто или даже больше? Или тут маги живут в разы дольше? Нет, это вряд ли – в книгах, которые мне довелось читать, не упоминалось ни об одном человеке-долгожителе. Грустно, но я и не рассчитывал на слишком долгую жизнь…

– Золан, учёба – это труд, а ты ещё слишком мал для того, чтобы посвящать ей всё время. Разве у тебя нет игрушек?

В ответ я скорчил непонимающее лицо, закрутив песок вокруг своих маленьких рук. Таким образом я как бы указывал на то, что заменило мне игрушки.

– Госпожа Кларисса, чем обычно занимается ваш сын?

– М-м-м… – Мама задумалась ненадолго, словно бы не желая ничего упустить. – С самого детства Золана не интересовали игрушки, но притягивали книги. Днём, когда мы за ним присматриваем, он или читает, или изучает дом. Ночью же наш сын тайком пробирается в кабинет и опять читает, видимо, вдобавок практикуясь в магии…

– И всё? – Старик выглядел порядком удивленным. – Больше никаких интересов?

– Когда вы об этом сказали, мне и самой это показалось странным… Дорогой?

Видимо, родители понимали друг друга с полуслова, так как в словах Клариссы явно отсутствовала часть вопроса.

– Нет. В последнее время я слишком редко бываю дома, и если провожу время с сыном, то рассказываю ему о тех или иных алхимических составах…

– Волан?!

Возмущение матери, с одной стороны, было понятно – она-то искренне считала, что я нормальный ребёнок, пусть и не без странностей. Тут же выяснилось, что мои игрушки – это книги, а с отцом мы и вовсе понемногу заучиваем базовые для алхимика знания. Тут хочешь, не хочешь, а забеспокоишься.

Благо продолжать разборки Кларисса не решилась, и причиной тому явно было присутствие в доме гостя и будущего наставника. Интересно, он местный или прибыл сюда по контракту? Я-то всё ещё не знаю даже, в каком поселении живу. Но, если поразмыслить логически, всё-таки в городе, ибо отец ходит на работу, а в селе, даже большом, столько зелий совершенно точно не надо. Или варит с доставкой? Тоже вариант, в общем-то…

Тем временем отец принялся оправдываться:

– А что я могу поделать, если остальное ему просто неинтересно? Зато алхимией Зол искренне интересуется и всё запоминает! Ну-ка, сынок, расскажи, как отличить низшее зелье регенерации от продвинутого?

– Откупоривать сосуд нельзя?

– Естественно.

– Тогда первый способ, предназначенный для прозрачных сосудов – внешний осмотр на просвет. Качественное концентрированное зелье менее однородно и содержит в себе остаточные частицы ингредиентов, что легко заметить. В случае с низшим зельем этих частиц будет меньше. Но если зелье не разбавлено, а изначально сварено плохо, то в нём будут присутствовать лишние частицы при том, что его эффект будет соответствовать низшему зелью. По этой причине оценку зелья на просвет совмещают с ещё двумя методами визуального определения…

Я вещал словно по учебнику или, вернее будет сказать, с завидной точностью пересказывал слова отца. Память у меня хорошая за счёт развитого астрального тела, плюс бонусы детского тела, в котором мозг настроен именно на скоростное усвоение информации. Заниматься, в свою очередь, мне особо нечем, и потому крупицы знаний, до которых удаётся дотянуться, усваиваются мною от и до.

Но то, что мой рассказ поразил всех кроме отца – состоявшийся факт. Волан, может, и рассказывал маме о том, насколько я в этом хорош, но та, похоже, особо и не верила.

– Золан…

– Кхм.

Под конец моей речи мамы хватило только на имя, в то время как Глассовер лишь хмыкнул, утопив пальцы в густой, но аккуратно подстриженной бородке. Правильно, восхваляйте такого удивительного меня!

– Позвольте спросить, какие книги читал ваш сын? Достаточно просто названия.

– М-м-м… Все из моего кабинета, предполагаю… – Отвечал отец весьма неуверенно. – Справочники по алхимии, руководства по базовой магии, свод правил и законов нашей страны…

– Этой ночью я едва отобрала у Золана талмуд по политике и географии мира. До какого раздела ты успел дочитать?

– До седьмого. Про континент дворфов.

– Дворфов, значит… – Глассовер огладил бороду. – Скажи, Золан – сколько всего эльфийских королевств на нашем континенте, и с какими из них у царства людей общая граница?

Нет, дед, мы так точно не договаривались! Может, перечислить я их ещё могу, но про границы вопрос для меня слишком сложный. Вроде Залийское Королевство с нами граничит, но и его я запомнил из-за того, что именно оно сейчас представляет интересы эльфов перед остальными державами. Ещё пять или шесть я уверенно не назову, только наугад…

– Не знаешь?

– Не могу вспомнить, какие именно королевства с нами граничат. – Только сейчас заметил, что особо сложные слова я произношу не слишком внятно – влияние детского тела. – Залийское точно, а остальные… Но я могу все перечислить.

Таким образом, взрослые и ответственные люди на протяжении полутора часов пытали меня на предмет того, что я знаю, стремясь таким образом нащупать границы моих знаний и пределы памяти. Но я был не так прост, и потому с составлением расписания на ближайший месяц мы закончили только ближе к вечеру, так как старик Глассовер был вынужден провести со мной первое, вступительное занятие, дабы определить, что мне известно, а что – нет.

И всё-таки выглядеть гением в чужих глазах весьма и весьма приятно. И не думал даже, что в глубине души я настолько тщеславен…

Часть IV

Тяжело в учении – легко в бою. Так говорили в моём первом мире, так говорили во втором, так говорят и в третьем. Нет, мои занятия не походили на адские тренировки, о которых можно было подумать. Камни головой я не колол, подошвы обуви об тропинки не стёсывал, угли под грудь во время отжиманий мне тоже никто не сыпал. Даже гениальность не лишила меня в глазах родителей и наставника статуса ребёнка, отчего учиться было как-то слишком уж легко.

Меня просто не желали перенапрягать, строго дозируя нагрузку и не позволяя тренироваться самостоятельно. Шесть часов с учителем и два-три – в одиночестве, шесть дней в неделю. На седьмой день я отдыхал и укладывал в голове все полученные знания, после чего с новыми силами приступал к учёбе. Зубрил, вникал, и думал о том, что в детстве я всё-таки был тем ещё раздолбаем, раз уж даже легчайшая школьная программа мною была осилена лишь отчасти.

Во второй жизни меня тоже нельзя было назвать образцом прилежания, так как Система и покровительство Всевышнего даже из отпетого лентяя способны вылепить терминатора. Так и получилось – я толком ничего не делал первые лет пятьдесят, но выживал за счёт плодоносящего роялями дерева. После, конечно, понабрался уму-разуму, стал капельку мудрее, но вот так, с нуля, учиться мне было нечему и незачем.

Зато теперь это сполна компенсировал огромный, интересный мир, в котором я намеревался прожить полноценную жизнь. Любить и ненавидеть тех, кого хочу я, а не Всевышний. Уничтожать и созидать согласно собственному желанию, а не по указке свыше. В конце концов, идти своей дорогой, не оглядываясь на требовательного в делах покровителя. Но сто лет…

Такой срок не проходит бесследно, и меня постоянно преследует чувство, будто на пороге вот-вот появится очередная аватара с поручением для вашего покорного слуги и насмешкой от Всевышнего: «А ты правда поверил в отпуск? Что ж, прости – тебе надо ещё восемьсот лет отпахать, не время расслабляться…»

Зная его лично и неоднократно общаясь с ним в неформальной обстановке, я мог с уверенностью сказать, что именно этот бог вполне на подобное способен. Более того, розыгрыши, зачастую жестокие, его прямая специализация.