Марта хватается за тонкий атласный халатик на спинке стула. Быстро просовывает руки в широкие рукава, запахивает и поворачивается с нечитаемым выражением лица.

Я успел сесть на единственный здесь диванчик.

Мне хочется сказать, как она красива, но за это вылечу отсюда. Марта скрестила длинные ноги, и в голове расстилается мысль, что ее ноги бесподобны. Сказать? Глаза выколет. Кошка… Какая же она кошка.

– Для чего снимаешься? – в который раз скольжу глазами по маленькой комнатке. Взгляд цепляется за одежду, в которой приехала Марта: бежевые брючки и жилетка.

– Для каталога, – сухо отвечает.

– Какого?

– Женского, – отстукивает нервно ритм своей левой ножкой.

– Интересно как… А кофе у тебя здесь есть? – расслабляюсь. Пусть встреча и не запланирована, но я как никогда рад дурацкой фотосессии спортивной одежды.

Внаглую смотрю на свирепую дикую кошку по имени Марта. Косточки ключицы выглядят заострившимися, а запахнутый на груди халат потихоньку раскрывает вырез из-за активного и глубокого дыхания. Пялюсь, как подросток.

– Только из аппарата. Но ты такое не пьешь, – не спрашивает, утверждает безапелляционно. Стерва.

– Обожаю кофе из вендингового аппарата.

Прочесав языком верхний ряд зубов, отталкивается упругими ягодицами от стула.

– Хорошо. Угощу.

Следую за ней, потому что не позволю платить за ужаснейший кофе, что придется выпить у нее на глазах. А она будет смотреть до последней капли с примесью песка, кофейных ошметков и кусков пластика от стаканчика.

– Классно выглядишь, – бросаю примитивный комплимент. Ожидаемо, без комментариев.

Внутри сводит желание схватить и сжать вредину. Не улавливаю запах корицы, но не удивительно, что его нет. Марта другая, и запах теперь другой. А какой, сказать не могу. Минимальное расстояние между нами было во время танца. Тогда она улыбалась, потому что думала это наша первая и последняя встреча. Ее слова после танца говорили о прощании. И я услышал в них прощение…

– Держи свой кофе. И, наверное, тебе уже пора?

– Нет. У меня еще целый час.

Раздражительный вздох обжигает мое предплечье.

– Как кофе?

Делаю глоток. Он меня убьет.

– Неплох. Будешь?

Ответа нет, но есть хмык.

– Есть планы на вечер? – опускаю взгляд на коричневую бурду, типа мне нет дела до ее планов. Спросил для поддержания скудного разговора. А сам боюсь дышать.

– Стефан приехал из Сиэтла. У нас ужин у него дома.

Зачем я спросил? Зачем она так ответила? Теперь я в красках представляю их, и меня заживо закапывают мои внутренние черти: ревность, сожаление, страх и беспомощность. Грудину печет адским огнем, и не имею права ни слов сказать вопреки, ни показать свою боль ее ответом.

Она его не любит. Вот что важно.

– Хорошо отдохнуть, – широко и неискренне улыбаюсь. Я делал это сотни раз, привык.

– … Спасибо.

От кондиционера над вендинговым аппаратом кружит прохлада. Марта плотнее запахивает халат, а я невольно вспоминаю белое белье, в котором ее застал. Картинка кусает жалом прямо по глазам. Я не в состоянии забыть, как и поделиться с кем-то переживаниями.

И честно… Боюсь, я облажался.

– Алекс, я больше не буду с тобой бегать по вторникам, – плечи Марты опущены.

– Почему?

Вавилова облизывается и бросает взгляд в сторону, возвращается к своим ногам. Мне не достается ни секундочки. В гримерке она вела себя по-другому. Разъяренно. Сейчас – уязвлено. В бегающем взгляде чувствуется желание сбежать отсюда.

– Вчера я купила абонемент в другой фитнес-клуб. Поэтому случайных встреч там тоже больше не будет.

В глухом коридоре отчетливо слышу баханья. Как частые ракетные удары, заколотые между моих ребер. Все трещит, рушится, падает.

– И больше не пиши мне.

– Почему? – повторяю вопрос без шанса на ответ.

– Я рассказала все Стефану, – сцепляю зубы от одного имени, – не наживай себе проблем.

– Думаешь, боюсь?

– Нет, – кофейные глаза смотрят с печалью, но все же уверенно и беспощадно. Марта все решила. – Просто не влезай в мою жизнь. Так будет правильно. Для тебя, для меня… – посмеивается, проходясь кончиком языка по нижней губе.

Стою, пораженный ее словами, и молчу, когда рискую раскрыться, выложить все карты на стол. Что ненавидел ее первое время за ее отъезд. Меня разрывало от чувств, а дать им точное определение не мог. Были лишь догадки, в которых не смел признаваться.

Она перевернула мой мир, а я растоптал его. Отстроить новый стоило мне немалых трудов. И на каждом «кирпичике» было имя Марты.

Понимание, что искренне и по-настоящему полюбил, пришло не сразу, а в день, который теперь один из важных в моей жизни. Наравне с первой победой в Гран-при.

Я сидел в машине и ждал, когда Марта выйдет со своего первого показа. Нужно было ее увидеть хоть краем глаза. Она вышла светящаяся, красивая, далекая, но такая моя… Посмотрела вдаль, и даже не подозревала, что наши взгляда столкнулись. Внутренности засвербило, а грудную клетку жаждал раскрыть, чтобы вытащить сердце и успокоить гоночный ритм.

И вот она стоит напротив меня, и говорит, чтобы я больше не лез в ее жизнь.

– Все-таки хорошо, что эта встреча произошла сегодня. Еще и здесь, в темном коридоре. Я волновалась, когда про себя готовила речь.

Она готовилась....

– Прости. Из меня хреновый друг, – отходит спиной, а я стою с этим безвкусным напитком под названием «американо».

Хлопает дверь, и Марты больше нет.

Я проебался… В ней не осталось и крохи любви.

Глава 16. Марта

Стефан живет в одном из самых престижных комплексов города. Высоченное здание, где апартаменты стоят как острова. Первый этаж – охрана, у каждого жильца парковочное место. Территория закрыта, простой смертный и вздохнуть не сможет в радиусе километра.

В руках Эванса бумажные пакеты «Whole foods», откуда торчат лук-порей, упаковка свежей спаржи и мраморная говядина. Еще вино. Белое, сухое, калифорнийское.

Створки лифта закрываются, в нос вбивается запах клубники и туалетной воды Стефа. Довольно резкой и смолистой.

Стеф поворачивается и улыбается. Мы поднимаемся ровно минуту до люкса на последнем этаже. Со звуковым сигналом лифт останавливается, и двери раскрываются.

– Прошу, Марта.

Неуверенно переступаю. Я была здесь много раз, но каждый чувствовала себя чужой. Квартира Стефана всегда казалась мне идеально чистой, но пустой, несмотря на картины за миллионы долларов на стенах. Самое странное, что квартира не имеет своего запаха. Наверное, в таком комплексе сверхмощная вентиляция.

– Располагайся. Где ванная, ты знаешь. Я пока отнесу сумки на кухню и поставлю вино в холодильник.

Разуваюсь. Тихими шагами дохожу до огромной ванной комнаты. Ее размеры удивляют.

Мою руки и выхожу к Стефану. Кухня, как и вся квартира в целом, поражает своими масштабами. Выбираю дальний стул и сажусь. Наблюдать за мужчиной, который готовит ужин, приятно. На барном столе уже стоит вино в запотевшем бокале. Произношу скромное:

– Благодарю.

– Твое любимое, – подмигивает. Скромно вытираю большим пальцем стекающий конденсат.

– Угу.

– Не поможешь? – просит.

Мгновенно поднимаюсь и иду к мужчине. Сотни пряных ароматов окружают приятной дымкой. Вкусно. В животе образуется воронка с пустотой. Кажется, я проголодалась. Улыбаюсь искренне и чувствую, наконец, расслабление, которое не могла поймать с первой минуты сегодняшней встречи.

– Раскрой спаржу и промой под проточной водой.

Пока выполняю все указания, Стефан занимается мясом. Мне нравится наш дуэт. Это вызывает новую, более широкую улыбку.

– Люблю, когда ты улыбаешься, – застываю со спаржей в руках.

При всей этой всей обстановке и комфортном нахождении рядом со Стефаном Эвансом, дальше открывшейся картинки продвинуться не могу в своем воображении. Это мой предел. Под ложечкой засосало, что вот так может пройти вся моя жизнь: бокал вина, спаржа и мраморная говядина в холодном доме, не имеющим своего запаха.

Передав овощи Эвансу, отхожу к столу за бокалом вина.

– Тебе идет моя квартира, – переглядываемся.

– Здесь… Уютно, – отвечаю.

– Но ты бы кое-что переделала, – не сомневаясь, говорит.

Кладу одну ногу на другую. Взгляд Стефана опускается в разрез моей юбки. Закусив щеку изнутри, расстроенно отворачивается.

– Ты можешь договориться о встрече с моим дизайнером и обсудить детали, что еще внести в интерьер.

– Зачем?

– Марта, ты моя женщина и часто здесь бываешь. Я хочу, чтобы тебе здесь было хорошо.

– Мне хорошо, – говоря это, меняю ноги под столом и делаю глоток вина. Кажется, я лукавлю, хоть и убеждаю себя, что мне здесь и впрямь неплохо.

Неплохо – это почти хорошо.

– И все же позвони. Я скину ее номер. Она лучшая в Майами.

Стыдно. Стефан пытается мне угодить.

Пока раздумываю над его предложением, Эванс успевает накрыть в столовой стол. Тарелки с печатью «Диор», серебряные приборы и льняные салфетки. Вдруг вспоминаю старые бабушкины и подавляю вырывающуюся улыбку.

– В шкафу можно посмотреть что-то другое, если тебе не нравится.

– Нет-нет, все прекрасно.

– Просто зайди и посмотри. Ты должна знать, где что лежит на случай, если у нас будут гости.

У нас… Было бы в моем рту вино, поперхнулась бы. Пока я не планирую «нас» настолько тесно. Четыре, иногда три голубых сердечка в моем ежедневнике меня устраивают. И потом, недавно Эванс и сам так думал.

– Будь умницей, – горячая ладонь касается моего плеча.

Покорно иду следом. Не хочу обижать, когда Стеф так старается. Да и что такого в том, чтобы посмотреть на количество тарелок от «Диор»?

Открываю дверцу в тот момент, когда по всему дому звучит входной звонок.

– Будет кто-то еще? – с опаской спрашиваю.

Моя нелюбовь к внезапным гостям и разрушенным планам достигает своего пика.

Сегодня пятая на неделе встреча с Эвансом. Да, четыре – максимальное количество.

– Может, Тристан? Он в городе и хотел заехать. Какое-то вино коллекционное обещал показать.

Цепляюсь на короткую ручку дверцы шкафа, глупо надеясь не свалиться от злых вибраций внутри тела.

– Я думала, мы будем вдвоем.

Стеф всего лишь ведет плечом.

Тристан входит в зал и свистит, кружась вокруг себя и осматривая просторную столовую-гостиную. Меня тянет засесть в угол и не показываться, но и сбежать тоже хочется. Две разные Марты тянут в разные стороны. Выбираю выйти к другу моего мужчины и посмотреть в глаза Тристану.

– Марта, ты великолепна. С нашей последней встречи ты стала еще краше, – сладко плещет, заставляя внутренности покрыться сахарной корочкой.

– Спасибо. Ты тоже выглядишь супер.

Он без разрешения заваливается на большой диван напротив огромной плазмы. Именно заваливается! Просторные брюки тут же облегают мощные бедра, а рубашка сборит на грудной клетке.

Его взгляд катается по мне игольчатым шариком. Сегодня я в закрытом платье, но Тристан умудряется зацепиться взглядом за вырез на бедрах. Мерзкий тип. Не понимаю, как такой человек может быть лучшим другом закрытого и сухого Стефана Эванса. Я бы держалась от таких людей, вроде Тристана Коупа, подальше.

– Поставишь нашему гостю посуду и приборы?

– А он останется с нами на ужин?

Стеф неслышно подходит, пока я сражаюсь взглядами с его другом.Тристану это доставляет удовольствие.

– Не будь стервой. Ты не такая.

Я могу быть такой, но решаю не обострять ситуацию.

Тарелку ставлю на стол звонко. После улыбаюсь и говорю:

– Извините.

– Строптивая она у тебя, Стефан.

Эван покашливает и предлагает садиться. Есть расхотелось. В моем бокале оказывается дорогое коллекционное вино, которое принес Тристан. Даже пробовать не хочу.

– Марта, Тристан – наш гость.

Наш…