Набрав номер Вероники, слышу, как гудки переключаются на автоответчик, и весёлый голос жены говорит: «Это Вероника, и вы позвонили на мой личный номер, а значит, вы кто-то очень близкий моему сердцу. Однако сейчас я не могу ответить на ваш звонок, иначе вы бы услышали мой реальный голос, а не записанный… Интересно, а есть определённое время для записи этого сообщения?».

Я всегда дослушиваю его до конца. И каждый раз на моих губах улыбка.

Она такая непринуждённая и спокойная. Я слышал, как она записывала голос для автоответчика, и последний вопрос она задала именно мне. После этого мы очень долго смеялись, и в итоге она решила оставить как есть.

В последнее время я слышу эту запись слишком часто. Потому что Вероника с головой окунулась в работу, чтобы справиться с тем, во что стал превращаться наш брак. Я её не виню в этом. Я просто хочу, чтобы она была счастлива.

Выйдя из машины, я вхожу в офисное здание, где она работает, и поднимаюсь на её этаж.

Свет горит в нескольких кабинетах и коридоре.

Постучав в дверь, я слышу её тихое: «Входи» – и давлю на ручку.

Моя жена сидит за столом с телефоном в руках, а значит, она держала его всё то время, пока я звонил, и не ответила.

– Здравствуй.

– Привет. Я бы перезвонила, – поднимает телефон вверх и опускает его на стол, не глядя на меня.

– Я приглашал тебя на ужин.

– Я не давала тебе свой ответ.

– Да. Поэтому я пришёл, чтобы украсть тебя у этого кресла и стен.

– Ясно. Но у меня много дел, – указывает на сотню папок, которые лежат на поверхности её рабочего места.

– Тебе не платят сверхурочные, поэтому я всё же хочу тебя забрать. Прошу, милая.

Она наконец отрывает глаза от документов и смотрит на меня.

Мне кажется, мы оба знали, что этот вечер в некотором роде последний для нас как семьи.

Наверное, поэтому я так же задержался в офисе и сейчас вызволяю её отсюда.

Вероника спокойно кивает и начинает собирать свои вещи. Затем выключает настольную лампу и подходит ко мне, стоящему у входа. Не шевелюсь. Только слежу за каждым её движением.

– Мы идём на ужин или останемся здесь до утра? – расправляет плечи, перейдя на своё остроумие, которое помогает ей справиться с болью, закрыться от глаз, как защитный механизм.

– Просто хотел посмотреть на тебя поближе, – тянусь к её лицу и касаюсь нежной кожи кончиками пальцев.

«Господи, я буду так по ней скучать».

Она поднимает на меня недовольный взгляд и выдерживает ровно пять секунд, когда я отхожу в сторону. Пять секунд, пока боль не станет слишком явной и трудно сдерживаемой.

Хочется обнять её со спины и, прижавшись к ней грудью, сказать: «Я понимаю тебя. Потому что и мне больно», – но я лишь следую за ней.

Вероника подходит к своей машине. Я помогаю сесть. Затем иду к своей и, заведя двигатель, выезжаю с парковки.

Она следует за мной и останавливается опять же рядом у выбранного мной ресторана.

За столиком мы садимся напротив друг друга и довольно быстро выбираем на ужин несколько блюд.

– Красивое место.

– Недавно открылось. Решил, что мы обязаны его посмотреть и оценить.

Это было нашей фишкой много лет. Новое кафе или ресторан – и мы тут же оказываемся там, чтобы дать свою оценку. Есть те, что нам нравились и становились в итоге любимыми, но по большей части мало таких, что были способны удивить.

Мы сидим молча, и глаза Ники то и дело стараются с моими не сталкиваться. Между нами стало так мало каких-то контактов, что мне теперь приходится думать: нормально ли прикоснуться её тут или там. Моя вина, но я чертовски сильно старался заслужить её доверие снова, её саму.

Наверное, для того чтобы это сработало, необходимо желание двоих людей. Ника, очевидно, этого хотеть перестала. Порой я даже злюсь на неё из-за этого.

Когда первое блюдо было уже съедено и выпита половина бокала, жена положила руки на колени и посмотрела прямо в мои глаза.

– На самом деле, я тоже планировала с тобой поговорить.

Мы оба сглотнули, прежде чем заговорить снова.

– Ты можешь начать, – предлагаю ей.

– Нет. Сначала ты. Это тобой организованный ужин, я продолжу, как только ты закончишь.

– Хорошо, – в горле пересохло, и я снова сжал ножку своего бокала, осушив его до дна.

Я поступал правильно, не так ли? Женщина, которая рядом со мной светилась от счастья больше двадцати лет. Теперь она несчастна. И я тому причина. У меня нет другого выбора. Я должен убрать причину, чтобы всё вернулось на свои круги.

– Это были тяжёлые полгода.

Она выпрямляет спину и едва заметно кивает.

– Ника, я старался и потерпел неудачу. Я это признаю. Вы с Машей – самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет, – голос пропадает, и мне приходится выпить немного воды, прежде чем продолжить. – Но думаю, мы дошли до точки невозврата.

– Что?

– Думаю, нам нужно развестись, – проговариваю слова, которые никогда в жизни не думал произносить. Но произнёс – и словно половина моего мира умерла в эту секунду.

Глава 5. Прощание

Вероника

Мы запутались. Заблудились… Точнее, это именно я блуждала среди обиды и надломленного доверия. Я никак не могла найти выход из этого лабиринта. И, признаться честно, устала.

Семён был рядом и пытался дотянуться рукой.

Наш дом стал тихим и мёртвым. Всё внезапно стало пресным и безликим, несмотря на его попытку изменить совершенно всё: новые места для свиданий, новые комплименты, уютные вечера за просмотром кино.

Эти месяцы были прекрасными и ужасными одновременно. Потому что я вроде как зациклилась и никак не могла выйти из того круга, где вращались лишь мы с ним и та третья.

Их компания действительно не подписала тот контракт, а муж был в шаге от увольнения. И я знала, что, попросив его уйти, он сделает это сразу же. Но это ничего бы не изменило.

Я всеми способами давала понять Семёну, что разочарована в его поступке. Знаю, что он терпеливо ждал и старался, пока я пропадала на работе. Крупный проект компании, в которой я работаю, встретил успех, и работы стало внезапно больше обычного. Я нашла в этом спасение, чтобы перестать думать и переживать. Но вот я остановилась. И, обернувшись, поняла, что прошло полгода метаний, страха и отчуждения.

Мы вымотались. И должны были что-то с этим сделать. Так продолжать больше нельзя. Выгорала под этим предательским солнцем не только я, но и он.

Этим утром я отправилась на пробежку и решила снова всё обсудить с Семёном. Я не знала, как мы это сделаем, но мы обязаны. Мы провели много часов за разговорами о том, что произошло, о том, что если бы это сделала я, а не он. Поэтому я не могу сказать, что он не старался. Попыток было очень много – я отвергала их.

Сидя в офисе, я всё никак не могла понять, в каком направлении дальше нам двигаться. Но когда он появился в кабинете, хоть и не показала этого, была рада ему. И решение пришло само собой.

Ресторан идеально подошёл для разговора. Его атмосфера расслабляла.

– На самом деле, я тоже планировала с тобой поговорить, – призналась я ему, чтобы он знал – я тоже думала о нас. Но мне хотелось выслушать мужа. Услышать его точку зрения насчёт нашего будущего.

Я любила его двадцать три года и продолжала любить сейчас. Это что-то должно значить. Для меня и для него тоже. Сейчас мы были надломлены, и на выбор стояло два пути: разойтись окончательно или взяться за руки.

Вот только, когда он заговорил, мир померк, а потом и вовсе стёрся.

– Ника, я старался и потерпел неудачу. Я это признаю. Вы с Машей – самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет. Но думаю, мы дошли до точки невозврата.

– Что?

Голова закружилась от того, каким тягучим и страшным стало всё вокруг. Словно меня окутала беспроглядная мгла. А дальнейшие его слова были вспышкой в этой мгле – ослепляющей и одновременно лишающей зрения.

– Думаю, нам нужно развестись.

Последние его слова – как контрольный в голову. А я и не заметила дула пистолета, который он приставил к моей голове.

Вот и всё.

То ли я переиграла, то ли он недоиграл.

Эмоции схлынули, и осталась лишь пустота. Ничего.

Мгла стала медленно отступать, когда пелена красной ярости теснила её и вовсе заполонила моё нутро.

Два пути – и он выбрал первый.

Я взяла салфетку и медленно вытерла губы.

Официант принёс какое-то блюдо, которое мне хотелось разбить о соседнюю колонну. Но я этого не сделала.

Бросив салфетку на стол, я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он смотрел на меня пристально, будто что-то ждал.

– Что? – не сдержавшись, спрашиваю.

– Я-я… Ника… – он протянул руку, но я свою одёрнула.

– Ну уж нет. Если это всё, что ты хотел сказать, то в общем считай, мы поговорили.

– Ты тоже хотела поговорить, – напоминает он.

– Тема была такой же. И если я задержусь тут ещё на секунду, то мне придётся рассуждать о том, какая ты сволочь и… Вот, я уже начала. И пока я не перешла к тому, что ты козёл… Видишь? Я всё продолжаю и продолжаю. Лучше мне уйти сейчас.

Я встала и двинулась к выходу.

Мои нервы были на пределе. И грань, которую я отчаянно хотела, но боялась пересечь, истончалась с каждой секундой.

Дойдя до машины, я села в неё, но Семён ухватился за дверь, не дав её закрыть.

– Что ты делаешь? Отпусти.

– Милая, остановись, – в его голосе была сплошная мольба.

– С какой стати? Ужин закончился. Иди доедай в одиночестве, а я поеду домой. Не забудь забрать свои вещи из дома – просто как напоминание.

– Вероника, да остановись же ты, – прикрикнул он на моё полнейшее меланхоличное состояние. – Давай поговорим.

– Семён, на парковке я с тобой о разводе говорить не буду. Отпусти дверь, я поеду домой.

Мой внутренний мир рушился, и я должна была остаться в одиночестве. Не с ним. Не сейчас. Хотя бы полчаса, пока еду домой.

Он кивнул, отступая.

– Я буду сразу за тобой.

Муж ещё не успел дойти до двери своей машины, как я сорвалась с места и влилась в вечерний поток автомобилей.

Всю дорогу я никак не могла поверить в правду сказанных им слов.

Я знала, что мы можем развестись, если продолжим идти друг от друга, но не думала, что он скажет об этом сегодня.

Остановив машину во дворе, я стиснула руками руль, понимая еще кое-что: если он всё для себя решил, то так тому и быть. Переубеждать не стану.

Войдя в дом, я успела переодеться и бросить офисную одежду в корзину для белья, когда Семён вошёл из гаража внутрь.

Он поднялся ко мне, и, встретившись лицом к лицу, реальность опустилась на плечи нам обоим.

– Ты прав, – сказала я первой.

– Ни черта я не прав, и ты это знаешь, – он принялся расхаживать туда-сюда. – Всё пошло наперекосяк, и я ни разу не был прав ни в чём. Всё, что я делал, – это пытался что-то поменять, перестроить.

– А теперь прав. Мы разводимся.

– Это ты хотела сказать мне?

– Да. Не только ты устал от моего вечно задранного носа и обиженного лица…

– Ника… – попытался перебить он, но я продолжила свою мысль.

– Я тоже устала видеть твоё предательское лицо и задаваться вопросом, как много контрактов ты подписал за тем столом. Или вы сразу пошли в кровать. Это очень удобно, знаешь ли…

– Прекрати, – он вздохнул и сдёрнул галстук с шеи.

Я выплёскивала обиду – это всё, что у меня сейчас получалось сделать.

Он прошёл к шкафу и вытащил домашнюю одежду.

– Я с ней не спал и не планировал. Ни с какой другой тоже. Никогда, – голос становился всё тише с каждой произнесённой буквой.

– Ну, теперь я куплю огромный микроскоп и рассмотрю эту ситуацию под ним… Хотя нет, я не стану этого делать. Мы разводимся. Поэтому прекрати оправдываться, а я перестану думать о твоих жертвах при подписании важных контрактов, таких как терпение флирта расфуфыренной дряни.

Я переходила на сарказм каждый раз, когда меня переполняли чувства. Раньше он называл меня «стервочкой». Боже… Мне придётся многое забыть или же переписать.