Нет, если ментальную магию постоянно держать активной… Но в общежитии это просто обернется головной болью, в прямом смысле этого слова. Если я ночью не буду отключать ментал, то я просто не буду отдыхать и рано или поздно это может привести к проблемам. Хотя в целом, это возможно, потому что именно по уровню дара я уже взяла ранг учителя, пусть и неофициально.

Можно, конечно, подумать над соответствующим ментальным артефактом, который будет сообщать мне о приближении к двери, но я не помню, чтобы видела такие наработки в учебниках, а значит, что-то придется выдумывать самой. Может, конечно, такие устройства и существуют, просто не в общем доступе, а может, это тупиковая ветвь. Надо думать, в общем.

А пока я решила, что безопасность важнее и заглушку не поставила. Но поставила другой артефакт – блокиратор двери. Теперь помимо ключа у меня была еще и задвижка, которую открыть могу только я, причем, неважно, изнутри или снаружи. Настроена она была как раз на ментальный дар, потому что взломать артефакт, активирующийся менталом в разы сложнее, чем даже если он кодируется первостихией. С этим-то многие преподаватели справятся, да и старшекурсники тоже, если учитывать специфику данного учебного заведения.

За ночь я просыпалась от конского топота по коридору раза два, но в целом, некритично, утром позавтракала, получила расписание, которое прислали на планшет, и пошла смотреть, где мы завтра будем заниматься. А к двенадцати часам, даже чуть раньше, вошла в конференц-зал шестого корпуса, где у меня, как старосты, должно было быть собрание.

Пакет документов, справок, правил и перечня обязанностей для старосты я получила еще утром. Прочитала, погрустила. Подумала, что тут учатся ответственные взрослые люди, а не бестолковые школьники, погрустила еще раз, потому что надежды далеко не всегда совпадают с реальностью.

Я зашла в небольшой зал, человек на пятнадцать – не больше, столы в котором были расставлены по кругу. За одним из столов уже сидели мужчина и женщина – явно преподаватели, и пара учеников, среди которых я узнала Марка. Парень мне кивнул, мне указали на место напротив него, куда я и села.

– Алиса Даргомилова, группа А-один, – представилась я, когда все собрались и начали знакомиться.

Тут оказались старосты всего Следственного факультета, начиная с первого курса и заканчивая четвертым, представителей магистратуры среди нас не было. Оказалось, что на каждом курсе имеются шесть групп, примерно по пятнадцать человек каждая. Я была старостой первой, еще одна девушка – пятой, а четыре оставшихся представляли парни. Девушек среди всех старост было лишь чуть меньше, чем парней, так что нельзя сказать, что мы как-то выделились.

В этом мире не столько важен пол, сколько способности к магии. По крайней мере, на этом факультете, который представлял собой лишь юридический с некоторыми особенностями, характерными для работы в Службе Имперской безопасности.

Да, парней списочно было больше где-то на треть, если судить по моей подопечной группе, но на самом деле для следователя это действительно некритично.

– Меня зовут Немиров Владлен Федорович, – представился мужчина. – Старшие знают меня как преподавателя по уголовному праву, но в этом году я еще являюсь куратором первого курса. А это декан нашего факультета, Стефан Виктория Дементьевна.

– Я возьму слово на минутку, а потом вынуждена вас покинуть, – поднялась женщина. На вид ей было чуть за тридцать, но я прекрасно понимала, что она намного старше.

Она вкратце рассказала про факультет, какие у нас цели и задачи, обещала завтра, на общей встрече первокурсников, рассказать подробнее, сейчас же сделала акцент на важности деятельности старост и что от нас многое зависит. Стало грустно, потому что, по сути, это вторая смена. То есть я должна учиться сама и контролировать учебу других. Нет, заставлять их делать домашние задания – не моя задача, но это не формальная, а самая что ни на есть руководящая должность. То есть на мне организация учебного процесса группы, контроль успеваемости, а также контроль… ну пусть будет, морально-этических и психологических вопросов в коллективе.

Нет, меня совершенно не касается, например, личная жизнь, но если человек, из-за бросившей его второй половины уходит в загул или не может нормально работать, то я обязана написать рапорт. Также именно мне следить за тем, что говорят люди, и если они много болтают, обсуждают дела, преподавателей и даже других студентов в неподобающем ключе, то тоже обязана сообщить.

Нужно ли говорить, что подобное доносительство не добавляет любви к старостам среди студентов? Тут темные, конечно, не будут устраивать, хотя кто знает? Но уверена, что откровенничать со мной не будут, а друзей мне здесь будет найти непросто.

Резоны подобных правил я понимала, да. Нужно сообщить о болтуне, который находка для шпиона, чтобы начальство знало, что ничего серьезного и сильно секретного такому человеку доверить нельзя. Да, логично было бы сначала провести с ним разъяснительную беседу, но, во-первых, дуракам, которые не понимают, что нельзя говорить, а что можно, тут не место. А во-вторых, если человек не может удержаться от того, чтобы не болтать, то об этом надо как минимум знать и использовать рационально, либо вообще попросить на выход.

Впрочем, если человек умный, но болтун, он найдет, как направить свое хобби в нужное русло. Был у меня еще в том мире один приятель, работавший на нашу же службу, – болтун страшный, обсуждал с умным видом все, что видел в интернете, и в соседских сплетнях чувствовал себя, как рыба в воде, но ни разу на моей памяти даже не упоминал работу. Нашел себе такую своеобразную отдушину в неважной болтовне, чтобы случайно не растрепать что-то важное. Так что если человек умен, то варианты имеются.

Декан еще раз подчеркнула важность нашей должности, а по сути, это должность младшего командира учебного подразделения, и ушла, а куратор еще с полчаса более развернуто говорил о наших обязанностях и о том, как можно перестать быть старостой и что за это будет. Нет, отчислением он не угрожал и даже про пометку в личном деле не говорил, но кто умный – тот понял, что все серьезно. Это был кнут, но был и пряник, потому что занесение в личное дело может иметь и положительную коннотацию. А всякие грамоты и благодарности за отличную службу старостой только звучат смешно, но по факту открывают многие двери. Например, в магистратуру не всех берут, а только тех, кто имеет либо очень острый ум, либо командирские навыки, а лучше и то, и другое. И потом, разумеется, будет соответствующая должность и звание. А еще ранги отличникам учебы, политической подготовки и лидерских качеств достаются в первую очередь.

– Ну что, загрузили тебя? – подошел ко мне Марк после окончания собрания.

– Не то слово, – усмехнулась я.

– На самом деле, все не так уж плохо. Можно выстроить в группе рабочую обстановку, если постараться. Если будут вопросы, обращайся – помогу, чем смогу.

На этом мы расстались, а я пошла искать артефактную лабораторию и думать на тему глубины кроличьей норы, в которую я угодила.

Свое увлечение артефактами я не собиралась бросать. Да, сначала ими была увлечена Алиса, но когда и я начала ими заниматься серьезно, то поняла, что это перспективное направление развития. Дело даже не в деньгах, а в том, что ты учишься лучше контролировать и применять свою силу, свой дар.

Я не собиралась, как многие, заниматься только полученной первостихией, у меня еще был огонь, который тоже требовал развития. Да, артефакты с применением ментального дара у меня были самые востребованные и дорогие. С использованием Тьмы я тоже делала, но они были очень узкоспециализированные, в основном, атакующего характера, а вот из стихии огня можно было делать щитовые, хотя и атакующие тоже. Но проблема была в том, что никому они особо и не нужны – у всех свои стихии были, они все тоже самое могли и без артефактов делать.

Точнее, не так… Артефакт позволяет экономить резерв, активируешь артефакт, ставишь щит и не отвлекаешься на то, что тебе на атаки не хватит силы. Но используется это все, в основном там, где подвергнуться атаке намного вероятнее, чем в обычной гражданской жизни, то есть в армии и спецслужбах.

Просто если беспокоишься за свою жизнь, например, опасаешься покушения, то носишь уже артефакты другого порядка, которые не требуют активации, а работают в фоновом режиме. И это уже совсем другой уровень. Я такие делала только ментальные, просто потому, что любой нементалист атаку менталиста прозевает. Но там один уровень атаки – ментальный дар, а просто убить человека можно сотнями разных способов. Обеспечить одинаково эффективное срабатывание щита при попадании пули снайпера, заточки в бок или падении кирпича на голову – нетривиальная задача.

В общем, разведала я возможность работы над своими артефактными проектами. В правилах было четко написано, что производить устройства для продажи на оборудовании Академии я не могу, но деньги у меня теперь есть, а вот набивать руку и развивать навык не помешает.

Лаборатория представляла собой одноэтажное, но довольно большое по площади здание, разделенное на секции и оборудованное гермозатворами между ними. Серьезный подход! Но и учить нас тоже будут серьезно – это не школьные поделки, тут может и прилично рвануть. Именно поэтому здание одноэтажное, именно поэтому лаборатории разделены по степени опасности, сложности и горючести.

У входа располагался кабинет местного начальства, так что я пошла прямо туда. Если мне и расскажут, что здесь и как, то скорее всего тут. Либо можно других студентов поспрашивать, но не факт, что они смогут до меня донести всю полноту информации.

– Можно? – я постучалась и, приоткрыв дверь, просунула нос в кабинет.

Заведующей лаборатории оказалась миловидная дама средних лет. Она в кабинете оказалась не одна, с ней еще сидели трое, я так понимаю, помощников – две девушки и парень, а еще два стола были сейчас пусты, но имели следы осмысленной деятельности.

Тут дело вот в чем: лаборанты занятия не ведут – это дело преподавателей, но они обязаны присматривать за вверенной территорией, помогать, заменять испорченное оборудование, следить, чтобы были расходники и так далее. По сути, это хозяйственники.

– Да? – дама приподняла бровь, но пригласила войти.

– Я прошу прощения, что отвлекаю, но хотела бы уточнить по поводу самостоятельной работы в лаборатории. Какие есть условия или правила?

– Первый курс? – я кивнула. – Сани, проведи экскурсию.

Вот так просто. Я думала, сейчас на меня начнут ругаться, что я их отвлекаю от работы. Ведь у нас будет артефакторика и тогда нам все расскажут. Ну, точнее, покажут и озвучат правила, но у самостоятельной работы могут быть свои особенности, которые я и хотела уточнить.

Из-за ближайшего стола поднялась полноватая блондинка чуть старше меня, хотя скорее всего, она уже закончила артефактный факультет какого-нибудь университета – вряд ли тут будут держать недоучек.

– Пошли, – она махнула рукой, предлагая следовать за ней. – Я Сани, лаборантка лаборатории номер четыре, но я тебе все покажу.

– Алиса, – представилась я. – Я в школе занималась артефактами.

– На продажу?

– Ага.

– У нас нельзя, – нахмурилась блондинка.

– Это я в курсе, но и навыки терять не хочется.

– Что ж, – та пожала плечами, – продавать нельзя, а вот для нужд Академии сдавать можно. Обычно этим занимаются ребята с третьего курса, но все зависит не от курса или факультета, а от уровня знаний и навыков.

– Вот, посмотрите, – я сняла с шеи свою подвеску, которая выглядела, не просто как набор артефактов на шнурке, а как дорогое украшение, состоящие из разных камней и оправы.