Пулемет Максима устанавливается впереди летчика и стреляет через винт с помощью синхронизирующего механизма, который является связующим звеном между валом двигателя и спусковым механизмом установленного пулемета. В результате выстрел производится только при отсутствии винтовой лопасти перед дулом пулемета. При этом темп стрельбы снизился на тридцать процентов, зато это позволило отказаться от водяного охлаждения и значительно снизить вес пулемета. Короб с лентой на двести патронов крепится слева от пулемета, а справа установлен короб гильзоулавливателя.

Хайрем Максим за три месяца прекрасно справился с поставленной задачей по созданию авиационного пулемета, способного стрелять через винт. Сказалась его страстная любовь к самолетам. Не отстал от него и Мадсен. Вильгельм за те же три месяца спроектировал и воплотил в металле пулемет для защиты задней сферы самолета.

Магазин на двадцать пять патронов, а затем увеличенный до сорока, не решал весь спектр поставленной задачи. И тогда датский, точнее уже русский изобретатель смело отринул идею магазинной подачи патронов сверху и разработал новый «мадсен», стреляющий из металлической ленты на сто патронов, которая укладывалась в специальный короб с интересным по конструкции механизмом подачи патронов. Этот короб крепится к пулемету с левой стороны, а с правой также устанавливается короб гильзоулавливателя. Пулемет располагается на специальной турели, имеет регулируемый по длине приклад и сектор обстрела сто сорок градусов.

В общем, прекрасный образец пулемета получился, который можно было с сошками использовать как ручной и в пехоте, и в кавалерии, так как его вес увеличился незначительно. Тем более что на земле его можно было использовать и без коробки гильзоулавливателя.

Стрелок-бомбардир имеет в кабине вращающееся с фиксатором положения кресло, которое позволяет ему разворачиваться на сто восемьдесят градусов и исполнять обязанности как наблюдателя-бомбардира, так и стрелка.

Таким образом, в апреле 1905 года мы имели эскадрилью в двенадцать самолетов, которые опережали свое время лет на двадцать, а то и двадцать пять. А летчики, управляющие «ястребками», натаскивались по методикам и тактикам действий ночных бомбардировщиков в годы Великой Отечественной войны.

Альберто Сантос-Дюмон, перешедший в русское подданство, только бы летать на не имеющих аналогов в мире секретных русских самолетах, первым освоил такие фигуры пилотажа, как «вираж», «спираль», «боевой разворот», «полубочка», «бочка». А когда появился новый мощный мотор ТК-7, то в истории зарождающейся авиации появилась «мертвая петля Сантос-Дюмона».

При этом Альберто оказался не только гениальным летчиком, но и очень хорошим педагогом, который эффективно обучал летным умениям личный состав первой эскадрильи, включая штурманов-наблюдателей и еще шестьдесят пилотов, которые ждали вступления в строй новых «ястребков». При этом все летчики могли выполнять обязанности пилота, штурмана и бомбардира-стрелка.

Нехватка «Ястребов-1» упиралась в производство двигателей для самолетов, но Сандро, с его пробивными способностями, решал этот вопрос. И, возможно, к осени или даже раньше у нас будет первый авиационный полк из трех полнокровных эскадрилий.

Что же касается тактики применения истребителей-штурмовиков, то мне удалось убедить Сандро, что применять самолеты как штурмовики надо будет в ночное время. В противном случае будут большие потери от огня с земли, так как самолеты будут летать на высотах намного ниже, чем дирижабли.

В дневное время «Ястреб-1» должен использоваться как самолет-наблюдатель на большой высоте или как истребитель, если в ближайшее время у противника появятся боевые дирижабли и самолеты. И в крайнем случае – как бомбардировщик при нападении на колонны противника на марше. С большой высоты на открытой местности и с пикирования на лесных дорогах, где кроме бомб можно будет и пулеметы задействовать.

Прицельно бомбить свободнопадающими бомбами из самолета очень тяжело. Тяжелее, чем с дирижабля, из-за большей скорости. Насколько я вспомнил из своего прошлого-будущего, когда разрабатывал для Сандро тактику действия самолетов и дирижаблей, в 1941 году, по данным советских ВВС, более двух третей летчиков ТБ-3 и ДБ-3 даже днем и на полигоне не попадали в цель размером двести на двести метров. А это размер большого стадиона. Низколетящие штурмовики Ил-2 на скорости триста километров в час попадали в площадку сорок на пятьдесят метров не чаще чем в пятнадцати процентах случаев.

Более прицельно можно было бомбить с пикирования. Например, советские И-15, пикируя до высоты триста-четыреста метров, в девяноста процентах случаев попадали в цель размером тридцать на тридцать метров.

Проблемой бомбардировки в годы Великой Отечественной войны было даже не попадание в цель, главное было не зацепить при этом случайно своих. Поэтому советским бомбардировщикам назначались цели не ближе восьмисот метров от собственной – пехоты.

И только У-2 нарезали цели в непосредственной близости от своих войск. Причина была простой – низкая скорость. Биплан летел в три раза медленнее Ил-2 и вчетверо медленнее Пе-2, что позволяло намного лучше прицеливаться. В силу ночного времени полетов он мог спускаться много ниже дневных самолетов. Типичный удар У-2 наносился с высоты четырехсот метров в безлунную ночь и не выше тысячи двухсот метров – в лунную. Поэтому их использовали для ночных ударов даже в Сталинграде. Причем целью назначался конкретный дом, в котором засели немцы.

Как бомбить в темноте без тепловизоров? А так, как бомбили «ночные ведьмы» и другие ночники. Дело в том, что после недолгой темновой тренировки глаз человека способен видеть даже одиночные фотоны. Эквивалент одного-двух фотонов – это огонек свечи с десяти километров. Типичная высота полета У-2 была достаточной, чтобы различать, как человек внизу затягивается сигаретой.

Известное выражение ночников «летчик должен уметь садиться на аэродром по цигарке командира полка», по сути, не было преувеличением. Передовые аэродромы подскока у этих бипланов были не дальше двадцати километров от противника. Поэтому обозначали их ручными фонариками типа «летучая мышь» – крайне неяркими по любым меркам. Иначе противник просто не дал бы работать ночникам, обстреливая и бомбя аэродром.

Летчики-ночники над полем боя, как правило, получали сектор шириной полтора-два километра, который наблюдали, пока не видели внизу искры из печной трубы землянки, одиночный очаг стрельбы или костерок, разведенный отдыхающим солдатом. Далее тактика различалась.

В одних полках У-2 просто шел на цель и накрывал ее с высоты бомбой. В других – убирал газ и, становясь почти неслышимым, планировал на цель под углом до тридцати градусов. В этом случае, согласно полигонным испытаниям, даже в полной тишине самолета было не слышно, пока тот не снижался до шестисот метров. Штурман, глядя на цель через прорезь-прицел в крыле, осуществлял сброс бомбы. После этого летчик тут же давал газ, но вот цель, выдавшая себя светом внизу, уже не успевала изменить позицию до взрыва.

Вот по таким примерно методикам и обучали воевать летчиков первого военно-воздушного полка Российской империи, командиром которого должен был стать капитан второго ранга Сантос-Дюмон. Альберто не только принял российское подданство, но и поступил на службу в новый вид вооруженных сил, который был только у Российской империи.

Сандро, который сманил и пригласил на службу в Россию Сантос-Дюмона после того, как тот на своем дирижабле «Сантос-Дюмон номер 6» в октябре 1901 года выиграл приз Дойча де ла Мерта, через Николая II пробил ему сразу звание лейтенанта. И за три года за ряд заслуг при строительстве дирижаблей, самолета и их испытаниях, а также за обучение личного состава бразилец дослужился до капитана 2-го ранга, получив его досрочно вместе с орденами Анны и Станислава третьей степени. А за участие в боевых действиях против Японии Альберто был награжден орденом Святого Станислава второй степени с мечами.

Вместе с Альберто из Франции в Россию переехали и его родители. Отец Анри Дюмон, бывший «кофейный король» Бразилии, как и мать, в девичестве из португальского дворянского рода Сантос, имели русские корни и с удовольствием перебрались на родину своих предков.

Что же касается третьего дирижабля, который назвали «Беркут», то за счет новых ТК-7 увеличились максимальная скорость до ста десяти километров в час и крейсерская до восьмидесяти пяти. А дальность полета по топливу составила уже три тысячи километров.

Новая форма дирижабля улучшила его управляемость, а при той же длине и диаметре, как у «Орлана», его полезная грузоподъемность увеличилась до семнадцати тонн и позволяла нести бомбовую нагрузку в пятьдесят 12-дюймовых бомб, каждая весом триста сорок килограммов.

Снаряжены эти оперенные бомбы-снаряды были тротилом и новым, более чувствительным взрывателем. Увеличенная масса заряда и попадание в слабобронированную палубу практически под прямым углом делали каждую попавшую в цель бомбу убийцей любого корабля без исключений. А пятьдесят 12-дюймовых бомб – это носовой залп главным калибром двадцати пяти броненосцев типа «Бородино». Причем прицельный залп. Это обеспечивали неплохой прицел и раздельное бомбометание на небольшой скорости.

В общем, в руках великого князя Михаила Александровича Романова сосредотачивалась реальная боевая сила, которая уже была отмечена орденами Святого Георгия четвертой и третьей степени и званием вице-адмирала. Так что Сандро мог реально стать первым российским адмиралом, награжденным всеми степенями ордена Святого Георгия и быстрее меня. Потому что, несмотря на все требования Ксении и вдовствующей императрицы, Александр Михайлович рвался в бой, и остановить его не получалось ни у кого.

Все эти мысли пролетели у меня в голове, пока я шел к креслу от порога кабинета. Опустившись на указанное место, подумал про себя, что в последнее время с моей памятью творятся странные вещи. Кроме зависания, когда за короткое время я как бы «проживал» словно во сне большой временной промежуток, я начал замечать, что четче, более объемно и быстрее вспоминаю из прошлого-будущего информацию, которую там читал. А вот ту, что только слышал или видел по телевизору, на мониторе компьютера, наоборот, стал вспоминать намного хуже.

Вот ту же песню «Березовый сок», пока дошел до кабинета, так и не вспомнил в полном объеме, так как я только видел и слышал по телевизору ее исполнение ансамблем «Песняры», а на бумаге текста песни не видел. Зато, пока шел сейчас от порога кабинета до кресла, кроме воспоминаний о самолетах и дирижаблях перед глазами ярко всплыли чертежи РС-82 – реактивного снаряда калибра 82 миллиметра, который можно будет применить для вооружения «ястребков», да и «Катюши» можно будет сделать.

В Рязанском десантном училище я писал курсовую работу по военной истории о применении реактивных снарядов в годы Великой Отечественной войны, а уже на пенсии, вспомнив про нее, ради интереса нашел в интернете чертежи РС-82 и 132-миллиметровых реактивных снарядов для М-13 «Катюши». В курсантские годы такой информации в открытом доступе было не найти. И вот сейчас чертежи РС-82 буквально стояли перед глазами, хоть перерисовывай.

Надо будет срочно подтягивать к их разработке Циолковского, вытаскивая его из депресняка. Константин Эдуардович очень помог становлению нового рода войск в Российской империи своими теоретическими разработками по аэродинамике и своим проектом цельнометаллического дирижабля для строительства нашей серии воздушных кораблей, но из-за своих проблем со здоровьем и из-за самоубийства сына полтора года назад находился в сильно депрессивном состоянии. Не отозвался на приглашение Жуковского к практическому участию в строительстве новой воздушной техники, несмотря на предложенную должность с хорошим окладом. Но вот для разработки реактивных снарядов он точно нам понадобится…

– Что такой задумчивый, Тимофей Васильевич? – прервал мои размышления Сандро. – Ликеру любимого налить?

Увидев, как великий князь потянулся к бутылке с ликером, я покачал головой, после чего, отметив, что и перед Александром Михайловичем, и перед Михаилом Александровичем стоят пустые бокалы, а на столе вместе с бутылкой ликера присутствует и коньяк, и мадера, поинтересовался: