– Чем озолотишь? – Эллес сбился с собственной мысли. Но поскольку от князя не дождался ничего, кроме лучезарного оскала, заговорил со мной: – Настя, ты зря считаешь, что это решение было для меня простым. И я точно так же готов поддержать любой другой выход из ситуации! Согласен даже на временную заплатку, которая при плохом исходе сулит стать постоянной. Не переживай, я сплету заклинание еще тоньше – легче отменить, притом Сергей будет ясно мыслить и держать себя в руках, его поведение мало изменится, он просто не сможет тебя предать. Тебе останется только четко ему сформулировать, что именно тебя расстроит.

Я смертельно устала, поэтому просто кивнула, отчего-то не горя желанием их благодарить. Да, мне следовало радоваться, что я так легко добилась от них нужного содействия, но все еще не могла прийти в себя от поворота, который они мне устроили. А еще подсознательно переживала, что если моя хлипкая заплатка все-таки не сработает, то погибнет куда больше людей, чем один Сережа.

Глава 2

Путь обратно оказался куда спокойнее и комфортнее. Да, мне пришлось смириться с необходимостью разговора с Сережей, а заодно и с появившимися томными взглядами в мою сторону. Делать нечего, нужно просто привыкнуть и надеяться на скорое разрешение. Декан Эллес не обманул: Сергей вел себя куда адекватнее, чем когда-то я или сам дракон, притом легко принял на веру мои аргументы:

– Сереж, умоляю тебя, никому не рассказывай о произошедшем. Это навредит всем участникам, понимаешь? Да, Юмин Тахарион – князь зла, спрятавшийся на самом видном месте, но не забывай, что совсем недавно он уничтожил этого проклятого маньяка! Разве будет справедливо, если за единственное доброе дело на него ополчится весь мир?

– Несправедливо, кажется… – неуверенно протянул парень. – И он твой близкий друг – ты не перенесешь, если у него начнутся серьезные проблемы. Настенька, а он точно тебе всего лишь друг?

– Точно-точно, – заверила я с усталым вздохом. – Выручал меня неоднократно, в каждой мелочи помогал, когда я осталась без поддержки управления. И не будем забывать, что в академии завелся еще один паразит! Как мы с ним справимся без почти уже обеленного Тахариона?

– Да я все это понимаю! Но почему бы не сообщить в управление Исы? Так все им и объясним! Они не хуже нас с тобой разбираются в политике – даже обрадуются и мгновенно возьмут на вооружение такой могущественный ресурс! С чего вдруг уверенность, что они начнут создавать танки вместо использования эффективного союза, который ты создала?

– Просто этот самый могущественный ресурс вряд ли собирается кому-то служить, – заметила я.

– Кроме тебя, – неуместно вставил Сергей почти неоспоримый аргумент.

И я нашла такой ответ, который на время его успокоит:

– Вот именно! Дай мне время, чтобы его убедить. Но огласка всю стратегию испортит!

Сережа принял ситуацию и наконец-то успокоился. А время мне действительно нужно – или для поиска других маневров, или просто дождаться, когда тонкое плетение окончательно перепрошьет его бедный разум – и тогда уже одноклассник прекратит вообще со мной спорить. Будет только в рот мне заглядывать и ждать любых проявлений нежности. Мечтала ли я когда-нибудь обзавестись влюбленным рабом? Вряд ли, даже книг таких избегала. Потому и сейчас не испытывала облегчения от мысли, что моя временная заплатка спасает его жизнь.

Тем временем Эллес все чаще спорил с Ютой. Ученый ум выискивал все зацепки и вытаскивал их наружу, требуя немедленных объяснений. Иногда даже угрожал, что сам раскроет тайну личности Тахариона – это на случай, если тот вдруг решит действовать необдуманно и привычно жестоко. Нередко поддавался банальному любопытству, вновь и вновь возвращаясь к нашей взаимной привязанности: он драконьим нутром чуял, что здесь тоже зарыта какая-то загадка, из которой можно будет сделать полезные выводы.

Когда мне уже надоело слушать об одном и том же, я отвела Юту в сторону и предложила:

– Может, пора уже рассказать Эллесу об Аделиз? Пусть уймется. Он же сам не знает, что ищет, а если найдет, то и успокоится.

– Ни за что, – резко ответил Юта, тщательно контролируя пространство вокруг. Неподалеку от нас чистокровный дракон и сильный маг воздуха – с такими необходимо быть начеку.

– Почему же? – удивилась я. – Боишься, что он собирается сделать из меня оружие против тебя или ограничитель? И я даже не собираюсь настаивать, что он на подобное не способен – уже ничему не удивлюсь.

– Да. Но не только, – в итоге решил он хоть что-то объяснить. – Это не такая тайна, которой можно с кем-то делиться. Никогда и никому не сообщай, что ты воплощение Аделиз. Забыла уже, что о ней пишут в трактатах? Злодейка глобального масштаба, в сравнении с которой даже меня считают всего лишь то ли ее подделкой, то ли учеником. Упоминания обо всех ее добрых делах благополучно стерты из истории, зато домыслов хоть завались. Считаешь, что чистокровные станут разбираться и отказываться от того, во что с детства верили? Или они просто начнут на тебя охоту, пока ты не «обучила» еще десяток князей зла? На стороне правды лишь показания двух свидетелей – твои и мои, что уже по определению не считается.

Я проморгалась и сумела закрыть рот. Вообще-то, он ничуть не преувеличивает: и в предыдущем мире люди были устроены в точности так же и с большим трудом отказывались даже от самых абсурдных убеждений. А тут легенде сотни лет, что уже хронологически превращается в незыблемую истину – дураком назовут того, кто в ней усомнится! Прочистив горло, я произнесла:

– Ты прав, я вообще об этом не подумала. Ты снова обо мне заботишься, спасибо. Или у тебя опять и собственные мотивы завалялись? Это стало бы для меня шоком.

– Конечно, завалялись. – Улыбнулся он мягко. – Мне еще меньше выгодно, чтобы об этом кто-то узнал. Если есть список запрещенных заклинаний, то существует и магия, которая чернее черного. Настолько ужасающая, что для нее даже списков не придумали. Возвращение души как раз из этого раздела. Уверен, ныне живущие драконы и не слышали о подобном, этому колдовству тысячи лет, оно древнее их самых древних городов. Зато если пронюхают, какую муть я поднял со дна их истоков, то начнут относиться ко мне еще хуже, чем теперь. А у меня и так самооценка шаткая – вдруг запла́чу?

– Надо же… – я была обескуражена услышанным. – И опять странно. Не вижу ничего ужасного в том, что ты вернул двух женщин и подарил им возможность прожить хорошую жизнь. Судя по твоим рассказам, они этого сто раз заслуживали. Или дело снова в жестокости самого ритуала? Тогда лучше не вдавайся в подробности! – Я вскинула руку, хотя быстрый разум уже прикинул шокирующие варианты наподобие «сто жизней за одну», или что-то в этом роде. Помотала головой, выкидывая из нее то, что уже не в силах изменить, и сосредоточилась: – Заклинанию тысячи лет, но ты его нашел? Раз современные драконы не знают, то точно не в их библиотеках. Где же, любопытно? И откуда такая твердая уверенность, что крупнейший архив древних фолиантов у Пустынной Розы? Не собственными ли глазами видел?

Он так драматично всплеснул руками, словно принял образ театрального актера.

– Тетенька, ну как же ты иногда раздражаешь – особенно если несешь подобную несусветную чушь! Разумеется, ноги моей не было в Пустыне! У нас же негласный договор о ненападении. Поэтому если ты вдруг придумала, что я пойду туда и добуду освобождение для твоего Сережи, то здорово просчиталась. Я после прошлого раза лет пятьдесят раны залечивал, ни одного живого места не осталось: поломанные кости и мясо на них кусочками. За какую-то потрепанную полуистлевшую брошюру – вот уж в ком нет ничего человеческого, так это в Розе Хорш. Хотя в те годы я был совсем юнцом, а эта дрянная старуха еще не так уж и стара…

Я хмыкнула и тотчас сжала губы, чтобы не расхохотаться в голос. Правда, любопытство этим не удержала:

– Странно, что Пустынная Роза в отместку не наведалась к тебе на Тахарион – ну, тоже какую-нибудь брошюрку прихватить и окончательно обглодать косточки воришке.

– В те годы не было еще никакого Тахариона. Вернее, гора-то была, но называлась как-то по-другому – всем давно плевать, как именно. А я только-только получил титул и возомнил, что все на свете могу. В качестве благодарности не стал наведываться в ее архив снова, когда оброс настоящей силой. Хотя вряд ли Роза Хорш вообще поняла, кто это был, – в те годы обо мне мир еще не гремел. Кстати, по этой причине огласка твоего происхождения грозит мне уже настоящими последствиями. Вдруг эта развалина на самом деле не спит и только ждет, на ком бы отыграться? Похититель истрепанных брошюрок наверняка ей не очень симпатичен.

Я и без этого аргумента осознала всю серьезность, а заодно получила еще один факт из долгой биографии моего приятеля. Покачав головой, я предложила:

– Вернемся в таверну, а то наши заинтересуются, о чем мы так долго шепчемся.

– Нет, постой! – Юта вскинул руку и глянул на меня серьезнее. – Настя, что именно сделал призрак с твоим разумом? Это может оказаться важным для моих поисков.

Я невольно смутилась, не желая пересказывать дословно, и объяснила в общих чертах:

– Ничего ужасного. Вот только он будто за мгновение пробрался на самое дно моих мыслей и раскопал в них то, о чем я и сама еще не успела подумать. Вытащил это наверх, чем и вынудил меня замереть от неожиданности. Хорошо, что Сережа среагировал молниеносно.

– Вытащил мысли со дна? – Юта заинтересовался. – Что же там было такое – какие-нибудь извращения?

Пришлось посмотреть прямо ему в глаза и решительно подтвердить:

– Да, абсолютные извращения. Настолько стыдные, что я и тебе о них не расскажу!

– Понял, больше не лезу, – легкомысленно отмахнулся он. – Люди так ограничены этим самым стыдом, что даже смешно. Тем не менее это не совсем то, что мы ищем. Призрак точечно отыскал то, что уже в тебе было, а не навязал новое.

Навязал или не навязал? Это во мне было? Сожаление о том, что между мною и Ютой вечная пропасть. Запрятанная надежда. Подавленная эмоция. Поскольку я не могла ответить с полной уверенностью, промолчала. Однако не посчитала это препятствием – у каждого в подсознании хватает обрывков мыслей, воспоминаний и идей, Сережа не может быть исключением. Значит, если не получится стереть участок памяти, то достаточно просто отыскать зацепку, после которой он и сам не захочет сообщать ничего в Ису. Я старалась не задумываться о том, что это такое же вмешательство в личный выбор, как и любовный приворот.

Добрались до столицы Гонты мы без происшествий. Остатки каникул я провела в тренировках, Сережа обычно крутился где-то поблизости – ну да, я же теперь основной предмет его интересов. Декан Эллес уехал – скорее всего, в свой настоящий замок, а Юта… нет, я даже знать не хочу, куда он делся.

Но вернулись оба почти одновременно – за пару дней до начала семестра, когда уже академия наводнялась студентами. Пообщаться нам пока не удалось, но Сергей уже строил общие планы – ему казалось, что он останется в гуще событий, раз уж все равно вовлечен. Или он просто собирался проводить со мной как можно больше времени. В любом случае он всегда находил повод для беседы:

– Настя, Катрины и Варгата еще нет – должно быть, они приедут завтра. И как мы поступим? Если вновь понадобится приманка, то я отказываться не стану. До меня только теперь доходит, насколько все сложно! Мало вычислить князя, его еще надо как-то нейтрализовать – и для того нужно непременно выманить его из людного места. А если он или она в отместку уничтожит сотни невинных людей, как только заподозрит раскрытие?

Разумеется, я уже думала об этом. И даже о том, что не просто так самая высшая нечисть облюбовала эту академию – тут же у всех врагов руки связаны. Однако терпеливо попросила:

– Сереж, умоляю, не тараторь. Вряд ли наше с тобой мнение вообще будут спрашивать. Тахарион и Эллес определенно умнее нас с тобой, сами разберутся.

– Так а нам что делать в это время? Сидеть на пятой точке ровно?

– Не высовываться, – дала я ему тот совет, который сто раз слышала от Юты в свой адрес. – Мы в этой компании самые уязвимые звенья, и лучшее, что можем сделать, – не помешать сильным участникам. И, конечно же, самим не попасться в заложники. Если враг тут давно, то он мог заметить мою связь с Тахарионом. Увидишь, как меня зверски уничтожают, – ты знаешь, кого звать на помощь.