Парень явно симпатичный и при деньгах, а что до суровости и даже деспотичности во взгляде, так многим это даже нравится. Не мне, но я и конкурс-то вряд ли выиграю. Вернее, кто мне мешает сделать всё, чтобы его проиграть, если партия не устроит? К тому же с моей внешностью на многое рассчитывать не стоит.

Девушка я симпатичная, но не писаная красавица. Рыжая и конопатая. Но вместо ярких оттенков, которыми иногда одаривает природа рыжеволосых, у меня цвет волос, ресниц и бровей был скорее ржавым. В связи с чем шутку про «влажный подвал» впервые я услышала ещё в школе. Бледные веснушки покрывали кожу почти целиком, а миловидному лицу не хватало красок. Пожалуй, моя самая привлекательная черта – это зелёные глаза. Обычная симпатичная девушка с нормальной фигурой.

В общем, проиграть конкурс вполне сумею.

А если выиграть?..

Заинтересовать жениха наверняка смогу, достаточно будет просто спеть. Я с детства занималась вокалом и сейчас работала в трёх ресторанах. Голос у меня… не контральто, конечно, но сочный меццо-сопрано – сильный, узнаваемого тембра, а диапазона хватает для исполнения любой эстрады. Кроме голоса, есть ещё два неоспоримых достоинства: густые и очень длинные волосы, которые я тонировала хной в ярко-рыжий, и большая красивая грудь. Так что определённый арсенал для конкурсных битв у меня всё-таки был.

Слушали меня всегда с удовольствием. Хотя до профессиональной певицы я, конечно, не дотягивала. Своих песен не писала, но чужие могла исполнять не хуже оригинала. Мы со знакомыми музыкантами делали каверы на разные известные композиции и подрабатывали на свадьбах и корпоративах. Пела я четыре вечера в неделю, что было идеальной подработкой для студентки. Однако будущее в шоу-бизнесе представлялось крайне сомнительным. Ни связями, ни мощным пробивным характером, ни потрясающей красотой судьба не наградила. Год назад я создала музыкальный канал и стала выкладывать туда записи, но попытка стать звездой Интернета быстро раскололась о волну пошлых предложений и грубостей. Канал удалила через пару месяцев и больше популярности в сети не искала.

– А почему вы меня уговариваете? Не проще было бы увезти силой?

– А вам это бы понравилось? – удивился маг.

– Нет, просто столько усилий, а девушки могут отказаться…

– Могут. И в таком случае принуждать я считаю неприемлемым. Да и потом, сильных магичек, а среди вас таковые, безусловно, найдутся, неволить – себе кинжал в шею втыкать. Сбегут, обучатся, заматереют и отомстят так, что в последний костёр сложить будет нечего.

– И я тоже магичка?

– Да. Вот только до тех пор, пока вы не окажетесь в мире, наполненном магией, что-то конкретное о ваших способностях сказать сложно.

– А ваша магия… это некромантия?

– Что вы, ни в коем случае! Тёмные науки в Карасте́ли строжайше запрещены. У меня просто Тьма, самый распространённый в нашем мире вид магии. Так уж сложилось.

– И что она делает?

– Госпожа Алина, я бы с удовольствием устроил для вас целую лекцию по магическому устройству мира, но времени на это нет совершенно. Во время конкурса у вас будут занятия по магии и этикету, и на все свои вопросы вы найдёте ответы, – он снова улыбнулся. – Итак, ваше решение?

– Я согласна. Мои условия: лечение мамы и племянниц; ежемесячное денежное содержание для них до конца моей жизни, но не менее двадцати лет. Кроме того, вы подпишете документы о том, что моя семья и друзья неприкосновенны. Их жизни, здоровье и благополучие никогда не смогут служить для шантажа. Излечение одной племянницы вы демонстрируете на деле до того, как я подпишу договор. Чтобы я убедилась, что вы меня не обманываете и такая возможность действительно существует. И вы обязаны включить в договор пункт, что лечение окончательное, необратимое, не зависит от внешних факторов и не потребует повторного прохождения, либо такое прохождение должно быть включено в условия первоначального договора.

Шаритон снова усмехнулся: ответ его развеселил.

– Исчерпывающие условия. Вы законница?

– Юрист. Учусь на третьем курсе.

– Это хорошо. Ваши условия я принимаю, и обсуждению они больше не подлежат. Договорились?

– Хотелось бы увидеть все озвученные пункты в письменном виде. Такой договор я готова подписать.

– Что же, совсем ничего для себя не попросите? Наш спектр возможностей довольно широк.

– Я правильно понимаю, что моя безопасность и финансовое обеспечение будут покрываться изначальным договором?

– Да, правильно понимаете.

– В таком случае это всё.

Сердце билось где-то в горле, от волнения я слишком сильно потянула за собачку, и она соскочила с молнии. Неловко замерев в кресле, сделала вид, что так и было задумано. Да, вот такой у меня талант. Шаритон умеет портить ручки, а я – молнии. Сейчас придёт Тавервель и испортит принтер. После чего мы объявим ежегодный слёт магов-пакостников открытым.

Шаритон развеселился окончательно, наверное, стоило просить больше. Хотя сделка и так получалась до невероятного выгодной. Однако в бесплатный сыр я не верю, реалий другого мира не знаю, поэтому действовать буду по обстоятельствам. Проиграю конкурс и заживу в своё удовольствие.

– Может, теперь вы можете рассказать больше о женихе? А то руководитель – это, конечно, здорово, но вы даже не сказали, чем он руководит. Адской канцелярией, толпой мутантов-перебежчиков, бригадой брачных сыщиков-колдунов?

– Всем вышеперечисленным, разве что кроме бригады брачных сыщиков-колдунов, ею руковожу я, – харизматично улыбнулся Шаритон. – Он руководит страной. Эрина́р Торма́нс – император. Наша империя называется Альмендри́я. Конкурс состоится там и начнётся уже завтра.

– У меня есть время попрощаться с близкими? Когда будет переход? Что я могу с собой взять?

– Переход состоится завтра утром. Вы отправитесь в Арласта́н. С собой брать ничего не нужно, все предметы из этого мира исчезнут при прохождении портала. В Арласта́не вас всем обеспечат.

– Арласта́н – это?..

– Столица империи.

– Есть подозрение, что насчёт уничтожения предметов вы лукавите. Ваши перстни явно не у нас куплены, – заметила я.

– Вы правы, госпожа Алина, и очень наблюдательны. Дело в том, что у нашего мира есть определённые ограничения. В нём можно впервые появиться только обнажённым. Например, родиться. Знаете, у каждого мира есть свои условия, что называется, основы мироздания. Вот у нашего это одно из базовых условий. Ещё в него нельзя прийти, имея намерение ему навредить. Любые предметы из других миров не могут пройти защиту мира и уничтожаются порталом.

– Ясно, – протянула я, хотя ничего ясно не было. – Для лечения вас ждать сегодня?

– Нет, завтра утром. А потом вместе поедем туда, где откроют портал.

– Хорошо, тогда до завтра. Семье я расскажу всё как есть, – я постаралась говорить с уверенностью в голосе, но он предательски дрогнул от волнения, а интонация с утвердительной скатилась до вопросительной. – И никуда с вами не поеду, если лечение не сработает.

– Разумеется. Да, и возьмите договор, прочитаете.

Шаритон достал из ящика стола несколько плотных желтоватых листов, положил на них руку, и под ней заклубилось чернильное облачко. Закончив колдовать, он протянул документ мне. С опаской взяв в руки магический договор, я попрощалась:

– Всего доброго!

Подписывать не буду, пока не прочитаю, что именно в контракте прописано. Особенно мелким шрифтом.

По дороге домой я успела вызвонить двух лучших подруг и позвать их в гости, пообещав рассказать важные новости. После разговора с ними я с сожалением поняла, что близких людей у меня мало. Да, в школе было много друзей, но сейчас у них свои жизни, а я разрываюсь между учёбой, подработками и помощью семье. В сухом остатке есть всего четыре человека, врать которым я не хочу и не буду: мама, сестра Ленка и две подруги.

Прикрыв глаза и не обращая внимания на шум дороги за окном маршрутки, я ещё раз обдумала предложение Шаритона.

Лечение для племяшек – это, конечно, идеальная приманка. Он знал, с какого бока подойти… Два с небольшим года назад сестра родила близняшек. Роды получились тяжелыми, а девочки… пока даже не ходят. Отставание в развитии и внешние отличия от других детей стали заметны уже в первые месяцы. Появление сразу двух больных малышек стало шоком для всей семьи.

Муж сестры продержался в семье полгода после родов. Два аутичных ребёнка и падающая с ног жена на грани нервного срыва оказались непосильной ношей для большого и взрослого мужчины. Естественно, пока сестра моталась с детьми по больницам, некому стало варить ему борщи и греть постель. И он решил, что дети у него ещё будут, здоровые, но от другой жены.

Сестра тогда не сошла с ума только потому, что было банально некогда. Когда же она начала хоть немного высыпаться, то детям уже исполнилось полтора года, а за плечами остался болезненный развод. Петя исправно платит алименты, но живёт уже с другой и детей не навещает. За деньги мы, конечно, благодарны. Нам хватает. Живём впятером – я, мама, Лена и племяшки. Бабье царство.

Лена занимается только детьми – на занятия с ними и их адаптацию уходят колоссальные силы, и времени у неё нет больше ни на что. Сестре всего двадцать пять, но за последние два года она сильно сдала. Недавно в магазине кассирша приняла её за мою маму, хотя Лена старше всего на пять с половиной лет. За сестру было больно и обидно, но не винить же всерьёз кассиршу в супермаркете? Тактичность – не критерий для приёма на работу.

Больные дети в семье и на моей личной жизни поставили жирный крест. От вида племяшек любые ухажёры сбегали, роняя кеды. Что же касается работы, то тут я тоже иллюзий не питала. Юрист из меня пока что получался довольно слабый. То ли сказывался недосып, то ли я зря послушала маму в выборе специальности. Учёба давалась с трудом, хотя, может, для неё просто не хватало времени.

Я осторожно позволила себе подумать о том, что будет, если Шаритон выполнит обещание. В носу защипало, глаза запекло, ладони сами сжались в кулаки. Пусть у нас получится!

Маме и сестре, наверное, придётся переехать на какое-то время, иначе как объяснить знакомым моё исчезновение и чудесное выздоровление племяшек? Выздоровление, которого в нашем мире не существует. Мама уже почти двадцать лет работает в администрации завода. Надеюсь, у неё получится взять длительный отпуск за свой счёт.

Когда я вернулась домой, все меня уже ждали. Взяв Маришу, младшую близняшку, я тихонько укачивала её на руках, ходила по комнате и собиралась с мыслями. Тем же маршрутом с Машей на руках за мной следовала Лена. Дети уже засыпали, поэтому говорить приходилось тихим напевным голосом на мотив колыбельной. Оно и к лучшему, по крайней мере, наорать на меня никто не посмеет, максимум нашипеть.

Рассказ много времени не занял.

– Мама, о чём говорил Шаритон? Ты больна?

Мама вскинула подбородок и посмотрела с вызовом. Она всегда так делала, когда была неправа, но отказывалась это признавать.

– Что ж. В таком случае эти господа предложили то, от чего нельзя отказаться. Настоящее чудо.

Подруги смотрели недоверчиво и скептически.

– У меня есть доказательства. Завтра утром приедут маги, чтобы вылечить одну из девочек. Если всё получится, то я отправлюсь с ними, а они оставят лекарство для мамы и второй племяшки.

– Алина, ты же знаешь, это генетическое отклонение, такое не лечится.

– Шаритон утверждает, что магией – лечится! Он предложил уйти в его мир и поучаствовать в конкурсе невест. Если я проиграю, он обещает обеспечить меня до конца жизни и позволить самой выбрать мужа позже, – произнеся эти слова, я поняла, насколько глупо это звучит. Упрямо вздёрнув подбородок, я посмотрела каждой в глаза по очереди. – Печёнкой чую, что это всё правда.