После литургии все прихожане собираются в приходском доме, пьют чай, беседуют. Дети занимаются в воскресной школе, взрослые отдыхают перед наступлением новой недели. Угощения на стол приносит паства. Кто чем богат, тот это и притащит. Акулов не скупился, в трапезной с его приходом появились пирожные, хороший сыр и шоколадные конфеты. Богатством мужчина не кичился, одевался скромно. Автомобиль у него был новый, хороший, японский, но средней ценовой категории, не «Бентли» и не «Порш» по спецзаказу. Обычный джип, который сейчас может взять в кредит семья со стабильным заработком. Правда, сам хозяин за рулем не сидел, машиной управлял его помощник Николай Петрович.

Акулов подружился с Василием, порой звонил Светову вечерами с вопросом «ты чем занят?». И если узнавал, что приятель дома, спрашивал: «Можно приехать?» Прикатывал он не с пустыми руками, привозил нечто вкусное, всегда помнил, что Вася мясо не ест.

Как-то раз одна прихожанка пожаловалась настоятелю, что Василий к ней пристает. Глупее ничего не придумать, но отец Петр ей поверил. Светов растерялся, не знал, что делать, решил позвонить Сергею, которого две недели не видел – тот не заходил в церковь. К его удивлению, ответила женщина. Она поинтересовалась:

– Зачем вам господин Акулов?

– Хотел совета спросить у моего друга, – ответил Василий Олегович.

Собеседница устроила прямо допрос. Выяснила имя и отчество Светова и в конце концов объявила:

– Он умер.

– Как?! – ахнул алтарник. – Мы недавно виделись, Сергей на здоровье не жаловался!

– Задайте этот вопрос своему Боженьке, – нахамила тетка. – Больше сюда не трезвоньте. Имейте в виду: никаких денег от покойного Акулова вы никогда не получите!

Алтарник – не священник, он обычный мирянин, который помогает батюшке во время службы. Как пришел в алтарь, так и уйти может. В воскресенье отец Петр спросил Василия:

– Зачем ты Акулова разыскивал, звонил ему?

– Не знал о кончине Сергея Федоровича, – честно ответил Василий, – поэтому набрал его номер. Контактов его родни у меня нет.

Батюшка прищурил один глаз.

– Денег не просил? Не требовал, чтобы устроили тебя на работу куда-нибудь с окладом в миллион?

Несмотря на серьезность беседы, Василий рассмеялся.

– Нет, конечно! Я доволен своей службой, она мне нравится. Зарабатываю хорошо, живу один, жены и детей нет, особых трат – тоже. В банке на счету скопилась сумма. По какой причине мне к Акулову с просьбой о миллионе обращаться?

Отец Петр усмехнулся.

– А то не знаешь, кем он был и чем владел. Для Акулова цифра с шестью нолями – как мне гривенник.

– Главное, что он был хорошим верующим человеком, – тихо произнес Василий. – А какими деньгами и благами обладал, зачем мне информация? Вечерами мы порой чай пили, Сергей вафли приносил, я мед хороший на стол ставил, мы беседы вели.

– О ком? – оживился священник.

– В последний раз о Гегесии, – вздохнул Василий. – Я его не люблю, порицаю, а Сергей им восхищался.

– У тебя номер этого Кекесия есть? – перебил алтарника батюшка.

– Это древнегреческий философ, ученик Аристиппа, – ответил Василий. – Родился примерно в триста двадцатом году до нашей эры, умер в двести восьмидесятом. Мужчину порой именуют великим пессимистом. Учение…

Отец Петр резко покраснел.

– Все, Василий, в алтаре ты мне не нужен! Лучше бы тебе в другую церковь ходить!

– Мне в нашей хорошо, – возразил Василий.

Батюшка смутился, потом очень тихо сказал:

– Уезжай отсюда, поменяй местожительство. Не враг я тебе. По телефону экономка ответила, она же потом большим людям на тебя пожаловалась, решила, что ты задумал наследником Акулова стать. Бизнесмен умер, оставил…

Василий молча слушал перечисление того, чем обладал его друг, и диву давался. Неужели это правда? Миллиардер, хозяин фабрик и заводов, человек, который восстановил не один храм, по вечерам запросто приходил к нему с небольшой коробкой пастилы или зефира в шоколаде! Они пили чай из обычного магазина и беседовали о великих философах. Единственный любимый друг Светова обладал сказочным богатством? Но он никогда, ни разу не дал понять Васе, что стоит намного выше него на социальной лестнице!

Наверное, эти мысли отразились на лице у теперь бывшего алтарника, потому что отец Петр взял его за руку и зашептал:

– Ничего против тебя не имею, даже наоборот. Ты человек хороший, ума большого. Но хитрости в тебе – как в новорожденном котенке… Вот тебе адрес отца Андрея. Завтра иди к нему. Возьмет в алтарь, поможет с жильем, поставит руководить воскресной школой. Приход огромный, богатый, тебе за службу больше платить станут. Глядишь, на новом месте жену найдешь. Христом Богом прошу, уйди от меня, не губи! Избавиться от тебя мне начальство велело, не могу ослушаться!

Глава третья

Василий не понял, что происходит. Но он уважал отца Петра, не хотел доставлять ему неприятности. Он выполнил просьбу священника.

И не прогадал. Отец Андрей определил Васе хорошее жалованье, предложил ему следить за большой территорией при храме, за это тоже платили. Вася каждый день благодарил Господа за все. Отец Андрей, молодой батюшка, оказался намного приветливее и проще в общении, чем умудренный опытом настоятель Петр. Кроме того, священник увлекается каллиграфией, очень красиво выводит буквицы, украшает их орнаментом. Знаний по истории и философии у него в разы меньше, чем у Акулова, зато отец Андрей прекрасно рисует, умеет делать гравюры. И теперь суббота и воскресенье у Светова проходят так: сначала он приводит в порядок участок, потом идет на службу, затем они с батюшкой занимаются каллиграфией.

У Василия быстро стало получаться правильно выписывать основной текст, он начал осваивать украшение буквиц и захотел сделать плакат для храма с заповедями Божьими. Испросив благословения у отца Андрея, Светов прямо в то же воскресенье после литургии собрался сесть за эту работу. Но когда служба завершилась, настоятель попросил:

– Здесь неподалеку – психоневрологический интернат. Там содержатся несчастные больные люди, у которых нет родственников. Одни более-менее разумны, но не способны себя обслуживать, другие даже имени своего не помнят. Интернат хороший, врачи, медсестры и санитары в основном верующие. Подопечных не обижают, не воруют. Но место это скорбное. У них есть домовой храм, я там раз в неделю служу. Сделай одолжение, съезди сегодня со мной туда – вместо хора и клироса будешь.

Василий не стал отказываться. Интернат произвел на него самое положительное впечатление. Все помещения чистые, палаты – на двоих или одноместные, в столовой хорошо пахнет, пациенты одеты в аккуратные спортивные костюмы.

После службы батюшка пошел к тем, кто самостоятельно не способен ходить. Когда все дела завершились, главврач Зоя Федоровна радушно предложила:

– Давайте чаю попьем?

– С удовольствием, – улыбнулся отец Андрей.

И тут молоденькая медсестра громко воскликнула:

– А к немому-то не зашли! Ему ж обидно!

Зоя спокойно ответила:

– Ася, неужели ты не поняла, что он живет в своем мире?

– Мой дядя – священник, – ответила девушка. – Он, когда приезжает к нам, всегда к каждому подходит. Иисус Христос никем не гнушался. Он и прокаженных исцелял, и женщине с кровоточащими ранами помог.

Отец Андрей кивнул.

– Верные слова. Отведите нас к этому человеку.

– Батюшка, он безумный… – начала слабо сопротивляться Зоя Федоровна.

– Тем более мы ему нужны, – ответил священник.

В палате алтарник увидел очень худого мужчину, который, вопреки словам Зои Федоровны о его сумасшествии, улыбнулся.

– Как вас зовут? – ласково осведомился отец Андрей.

– Он не разговаривает, – в очередной раз влезла со своим замечанием рулевая интерната.

– Если Господь захочет, то и камни беседовать станут, – отрезал батюшка. – Попрошу всех выйти. Больной исповедается.

– Он немой! – повысила голос Зоя.

Отец Андрей так глянул на женщину, что та исчезла в коридоре. Медсестра выбежала следом.

Священник вынул из сумки набор букв и доску и сказал:

– Давайте попробуем так. Вы сумеете выложить кубиками свое имя в крещении?

Больной начал дергать трясущейся рукой ворот пижамы.

– Думаю, он хочет расстегнуть пуговицы, – предположил Василий.

Незнакомец медленно кивнул. Светов наклонился над ним и на секунду удивился. Взгляд немого показался ему знакомым, но в ту же секунду он подумал, что это обманчивое впечатление.

– Разрешите помочь?

Мужчина медленно закрыл глаза, потом открыл. Василий понял этот жест как согласие, расстегнул верхние пуговицы пижамы и чуть не упал от изумления. Он увидел татуировку, вензель из букв «Н» и «П». От неожиданности Василий прошептал:

– Николай?..

Раньше он никогда не называл помощника Акулова просто по имени, всегда только «Николай Петрович» и «вы».

Мужчина закрыл и открыл глаза, потом медленно положил на доску кубик «я». Вася быстро привел верхнюю часть пижамы больного в прежний вид, а Николай тем временем выложил еще два слова, «дверь» и «уши». Светов очень осторожно подошел к двери и что есть силы пнул ее ногой. Раздался вскрик. Василий высунулся в коридор, увидел сидящую на полу Зою Федоровну, вмиг понял, что произошло, и осведомился:

– Вам плохо?

– Поскользнулась, – простонала главврач, – вот и упала…

Но Светов увидел, как у женщины на лице живо наливается синяк, и понял, что она подсматривала и подслушивала через замочную скважину. Но вряд ли любопытная что-то увидела и, вероятно, ни слова не услышала – отец Андрей говорил с недужным тихо.

– Хотел вас попросить принести зажигалку – наша сломалась, не можем свечу зажечь, – солгал Василий.

Зоя Федоровна молча поплелась по коридору.

– Что происходит? – осведомился священник, когда Светов вернулся в палату. – Ты его знаешь?

Василий кивнул.

– Потом расскажу. Пока никого за дверью нет, попробую поговорить с Николаем Петровичем.

– Хорошо, – согласился батюшка. – Я на шухере постою. Когда главврач зажигалку принесет, заберу.

«На шухере постою»? Алтарник и предположить не мог, что священник знаком с такой лексикой.

Василий сел на стул около постели и тихо, но четко сказал:

– Буду задавать вопросы, отвечайте кратко – времени мало. Обещаю сделать все возможное, чтобы вас отсюда забрать. Кому можно сообщить, где вы находитесь?

Николай выложил на доске слово: «Никому».

– Не говорить близким, что вы живы?

«Их нет».

– Вы одиноки?

«Да».

– Есть кто-нибудь, кого вы хотите видеть?

«Нет».

– Что с вами случилось?

«Не знаю».

– Где Сергей Федорович?

«Не знаю».

– Он погиб?

«Не знаю».

Василий перешел на «ты».

– Ты как жив остался?

«Не знаю».

– Как сюда попал?

«Не знаю».

– Тебя лечат?

«Лежу».

– Просто лежишь?

«Да».

– Врачи приходят?

«Баба».

– Зоя?

«Да».

– Кто-нибудь дает лекарства, ставит уколы?

«Нет устал спать».

– Хочешь причаститься?

«Да».

Больной сумел проглотить кусочек просфоры и затих.

– Похоже, задремал, – тихо заметил священник. – Пошли!

Выйдя в коридор, мужчины увидели, как к ним спешит медсестра с зажигалкой. Василий покачал головой.

– Ваша начальница оказалась права. К сожалению, больной даже свое имя не смог произнести. Но на кровати висит табличка «Стефан». При нем был документ?

– Нет-нет, это мы его так назвали, – пояснила девушка.

– В честь святого Стефана Первомученика, которого побили камнем за проповедь? – тихо уточнил отец Андрей. – Не самое популярное у нынешних прихожан имя. Михаил, Иоанн, Владимир, Илия, Олег… Не припомню, чтобы младенца мужского пола Стефаном крестил. Да и многие считают святого Стефана католиком. Это имя в Польше популярно, в Германии. Отчего такое выбрали?