– Девочка, тебе чего? – спросила она, не сразу заметив маленькую девочку у окошка, которая стояла чуть ниже его уровня. Её голос был сухим и безразличным.

– Дайте мне, пожалуйста, два билета до Малой Берёзки! – проговорила Даша, чётко, как выученную фразу, вспоминая слова, которые говорила мама, когда они ездили к бабушке.

– До Малой Берёзки? – кассирша ухмыльнулась, её глаза бегло прошлись по Даше и Егору. – А кому билеты-то? Вам двоим, что ли, маленькая шпана?

– Нет, – испуганно ответила Даша, но тут же, вспомнив, что нужно быть смелой, добавила увереннее, – меня мама отправила за билетами. Она там, – Даша кивнула в сторону, где стояли ожидающие.

– Мама? Ну, раз мама, тогда продам. – Кассирша вздохнула, словно делая ей одолжение. – Четыреста восемьдесят рублей.

Даша протянула руку, в которой были зажаты несколько сторублёвых купюр и горстка мелочи, собранная из старых копилок. Кассир приняла деньги из рук девочки, пересчитала их, её пальцы быстро зашуршали по бумажкам. Она печально вздохнула.

– Да тут не хватает у тебя, – сказала она, протягивая деньги обратно. – Слушай, малыш, а позови-ка сюда свою маму, и мы с ней вместе решим, что делать.

Даша кивнула, не совсем понимая, что ей делать. Она отошла от окошка, чувствуя, как слёзы начинают щипать глаза. Постояв немного, поморгав глазками, чтобы не заплакать, она отошла за угол здания, туда, где стояли только старые, пыльные урны. Отсюда они с братом наблюдали, как подъезжает большой, синий автобус, тот самый, который, как она думала, едет в Малую Берёзку. Люди заходили, и вот, двери закрылись, автобус тронулся. Даша смотрела автобусу вслед, а потом вдруг потянула брата за руку.

– Пойдём, Егорка, нам туда! – сказала она, увлекая своего маленького брата в ту сторону, куда только что уехал их автобус. Его очертания ещё не совсем скрылись за горизонтом, оставляя за собой пыльный след. А две маленькие фигурки, сжимая руки, уже следовали за ним по обочине дороги, ведущей в сторону заветной Малой Берёзки, где, как она была уверена, их точно ждут мама и бабушка.

Глава 2

Участковый Алексей Филиппов ехал в родное село Малая Берёзка, возвращаясь с совещания в районном отделе. Только что, при нём, начальники отчитали участкового с соседнего села, за то, что его подопечные, группа молодых мальчишек, забрались на территорию местного фермера и чуть не угнали у него трактор. И вроде бы происшествие случилось не на его участке, но начальство так кричало на всех, что у Алексея до сих пор звенело в ушах.

Алексей ехал, погружённый в свои мысли, под звуки играющего в стареньком магнитофоне шансона. Мелодия была грустной, но успокаивающей, словно вторя его собственным размышлениям. Вдруг, на обочине дороги, он увидел две маленькие фигурки. Сначала он подумал, что ему показалось. Но, приближаясь, и сбавив ход, он увидел, что не ошибся. Два ребёнка, совсем ещё малыши, брели вдоль дороги, уставшие и потерянные. Участковый понял, что что-то не так.

Филиппов остановился на обочине чуть позади не перестающих перебирать своими маленькими ножками детей. Их движения были медленными, измождёнными.

– Я устал! – хныкал маленький Егорка, жалуясь своей сестре. – Даша, я не могу больше идти. Хочу пить. Хочу кушать.

Сестра, казалось, не слышала своего маленького брата. Она упорно шла вперёд, увлекая Егора за собой, словно её вела какая-то неведомая сила. Её лицо было напряжённым, губы плотно сжаты, а глаза смотрели куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг.

– Эй, ребятня! – окликнул малышей Филиппов, выходя из машины. Он старался говорить как можно мягче, чтобы не напугать их. Но дети только ускорили шаг, даже не оборачиваясь и не реагируя на призыв незнакомого дяди. Они продолжали свой путь, словно не замечая ничего вокруг.

Алексей закрыл машину и пошёл вслед за маленькими путниками. Догнав малышей, он шёл рядом, намеренно замедлив шаг, чтобы не обгонять их и не спугнуть ещё больше.

– Куда путь держите, молодые люди? – спросил он, продолжая шагать рядом. Он видел, как Егор спотыкается, а Даша изо всех сил тащит его за собой.

– К маме идём, – всё ещё всхлипывая, отвечал Егор, его голос был полон усталости и надежды.

– Егор, ты что? – Даша резко дёрнула его за руку, её глаза были полны испуга. – Мама же сказала не разговаривать с незнакомыми, особенно с дядями.

– Так я не просто дядя, я милиционер! – гордо заявил Алексей, указывая пальцем на свою фуражку. Он надеялся, что это вызовет у детей доверие.

Даша, всё ещё сомневаясь, окинула взглядом участкового. Его лицо было добрым. Он выглядел как настоящий милиционер, из тех, кого показывают по телевизору.

– К маме, значит? – переспросил Филиппов, его голос стал ещё мягче. – А где мама живёт?

– У бабушки в Малой Берёзке, – всё ещё неуверенно отвечала Даша.

– А бабушку как зовут?

– А что? – Даша подозрительно посмотрела на участкового.

– Да я тоже с Малой Берёзки! – Филиппов улыбнулся, показывая ровные белые зубы. – Всех там знаю. Так как, всё-таки, зовут бабушку?

– Баба Лида! – вдруг выпалил Егор, его глаза заблестели от восторга. – Нашу бабушку зовут баба Лида.

– Егорка, не рассказывай, – топнула ножкой Даша, пытаясь остановить брата. – Вдруг он врёт? Вдруг он нас обманывает?

– Ничего не вру! – воскликнул Алексей, его улыбка стала шире. – Баба Лида возле сада живёт. У неё ещё за домом старый ржавый бульдозер стоит. Я, когда малой был, вот такой, как вы, мы вокруг него в догонялки играли.

– И мы играли! – радостно подхватил Егорка, забыв про свою усталость. – Представляете, Дашка меня не могла догнать, хотя я меньше чем она на целый год!

– Ого! – участковый изобразил удивление, приложив руку к сердцу. – А так с виду и не скажешь! Ты, Егорка, видимо, очень быстрый!

– Про бульдозер-то вы верно подметили, – согласилась Даша, понимая, что участковый, действительно, говорит правду. Она вспомнила этот старый, ржавый бульдозер, который наполовину зарос травой. – Есть такой за двором бабы Лиды.

– А то! Я же говорю, живу я там. Садитесь ко мне, отвезу я вас к бабе Лиде! – зазывал участковый детей. – А то сами разве что к Новому году дойдёте.

– К Новому году? – удивилась Даша, нахмурив брови. – Так это же зимой? Не хочу зимой! Мы же замёрзнем!

– Вот я о том же! Прыгайте в машину. Довезу, не бойтесь. Мама ваша, наверняка, переживает.

Дети постояли, помялись, переглянулись. Даша всё ещё сомневалась, но вид уставшего Егорки, который вот-вот снова начнёт хныкать, заставил её решиться. В конце концов, этот дядя милиционер показался ей добрым, и он знал их бабушку. Они вместе с братом уселись на заднее сиденье старенькой «Нивы» участкового.

– А маму как зовут? – допытывался Алексей у детей, пока они ехали в деревню. Он старался вести машину плавно, чтобы дети не почувствовали тряски.

– Машей маму зовут, – осторожно отвечала Даша, как будто боялась выдать лишнюю информацию.

– Маша? А, да, помню такую. – Участковый кивнул, его взгляд стал задумчивым. – Учились в одной школе, правда, она на класс старше была. Потом она в город уехала. Маша, значит.

Алексей задумался. Казалось, он вспоминал школьные годы, старшеклассницу Марию и всех остальных.

– А папка ваш где? – вдруг спросил он, как бы невзначай.

– Папа злой! – ответил ему Егор, нахмурив бровки.

– Это ещё почему? – Филиппов скопировал лицо маленького Егорки и тоже нахмурил брови.

– Потому что маму нашу выгнал, – ответила за брата сестра Даша. – А вместо неё привёл какую-то злую тётю. Она только ругается…

– И каша у неё не вкусная, и суп… – добавил Егор, ударяя маленьким кулачком по своей коленке.

Участковый кивнул. Чужая семья – потёмки. Он в свои почти тридцать лет ни разу не был женат – так и не встретил свою единственную. А случаи семейных разборок для него были не в новинку – это была его основная работа в роли участкового на селе, мирить нерадивых супругов, разбираться в их ссорах и пытаться вернуть мир в их дома. Он понимал, что за этими детскими словами скрывается большая беда.

Тем временем, автомобиль участкового, прыгая по ухабам и кочкам, с грохотом и скрипом повернул в деревню Малая Берёзка. Дорога здесь была совсем не похожа на городскую – узкая, пыльная, с колеями, которые казалось, вели в неведомые дали. Вокруг простирались бескрайние поля, усыпанные золотой рожью, которая тихо колыхалась под летним ветром. По обеим сторонам дороги тянулись покосившиеся заборы, за которыми виднелись небольшие, крепкие дома с резными наличниками. В воздухе витал аромат скошенной травы, полевых цветов и свежей выпечки.

Дом бабушки Даши и Егора находился на самом краю деревни, почти на отшибе. Алексей Филиппов подъехал к нему и посигналил. Не прошло и минуты, как на пороге появилась бабушка Лида. Она была женщиной средних лет, но выглядела старше, как это часто бывает в деревне, где жизнь не балует лёгкостью. Её лицо было испещрено мелкими морщинками, а в глазах читалась постоянная тревога. Она подозрительно смотрела на появившуюся машину, словно ожидая незваных гостей. Но, когда она увидела, как из машины вышли её внуки, лицо её расплылось в широкой, искренней улыбке. Она забыла про свою подозрительность и побежала к ним навстречу, раскинув руки.

– Дашенька! Егорушка! – её голос дрожал от переполнявших её эмоций. Дети, увидев бабушку, с радостными криками бросились к ней. Они обнялись так крепко, словно боялись, что этот момент вот-вот закончится. Егорка уткнулся в бабушкину юбку, пытаясь спрятаться от всего мира, а Даша крепко обхватила её за шею, целуя и прижимаясь к ней. Слёзы радости текли по щекам бабушки Лиды, смешиваясь с пылью дороги.

Когда бабушка немного отошла от радости встречи, к ней вернулась тревога. Она огляделась по сторонам, как будто боялась, что их может увидеть кто-то нежелательный, кто-то, кто мог бы навредить детям. Она повела детвору в дом, крепко держа внуков за руки.

– Тёть Лид! – окликнул её участковый, выйдя из машины. Он старался говорить как можно спокойнее, чтобы не напугать её ещё больше. – Мне бы с дочерью вашей поговорить. С Марией.

– С Машкой? – в голосе Лиды прозвучал испуг. Она удивлённо посмотрела на Алексея. – А зачем тебе, Лёшенька, с ней говорить?

– Ну как зачем? – участковый шагнул к ней. – Дети шли одни из города. Пешком. Явно что-то случилось. Я же могу помочь.

– Ой, не знаю, сынок, – бабушка Лида прижала внуков к себе. – Машка такая напуганная. Она ничего не рассказывает. Не будет она тебе ничего говорить. Боится.

– Ну, давайте я зайду, а там посмотрим, – предложил Алексей.

И они вошли в дом. Первыми шли дети. Когда Мария увидела их и услышала такой родной детский смех, радости её не было предела. Она бросилась к ним, прижимая их к себе так крепко, словно боялась, что они снова исчезнут. Она целовала их, гладила по волосам, и слёзы радости катились по её щекам. Потом она увидела участкового, стоящего у двери. Её радость сменилась испугом.

Алексей поздоровался, и, видя её растерянность, сразу перешёл к делу.

– Мария, можем мы переговорить с глазу на глаз. Это не займёт много времени.

Маша, всё ещё обнимая детей, кивнула. Она отправила их на кухню, где бабушка уже поставила чайник и доставала приготовленные с утра пирожки и булочки. Алексей закрыл за ними дверь гостиной, и присел в кресло напротив Марии. Комната казалась старой, но уютной: старинный диван, книжный шкаф, покрытый пылью, и несколько фотографий на стене. Казалось, что сейчас будет допрос.

– Меня Алексей зовут, кстати. Вы меня не помните? – спросил участковый, наблюдая за реакцией Марии.

Маша вглядывалась в черты лица Алексея. Нет, она его не помнила. В этом не было ничего странного – из щуплого и робкого мальчишки, который когда-то учился в школе, Алексей вырос в крепкого и симпатичного мужчину.