Кэри Томас: Узоры тьмы

© И. А. Тетерина, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Издательство Азбука®

Моему мужу Джеймсу Уильямсу, который сопровождает меня среди теней и всегда видит мой свет

Из Хада выход есть.

Поговорка ведьм Хада

Одного увидишь – упадешь,
Двух – заплутаешь,
Трех – что-то вспомнишь,
Четырех – заподозришь,
Пятерых – к сердцу,
Шестерых – ко тьме.
Семерых – умрешь
Или научишься летать.

Песенка о воронах. Песни матушки Метелицы

Ключевые фигуры

Анна Эверделл – наша главная ведьма, выросшая в тени своей тети. Та строго запрещала ей творить магию и приучала подавлять эмоции, завязывая узлы на специальном шнурке – наузе.

Вивьен Эверделл – злая и жестокая тетка Анны. Принадлежит к роще ведьм, известных как наузники, которые верят, что магия греховна и несет опасность.

Мари Эверделл и Доминик Крукшенк – мать Анны, ведьма, и ее отец, коун, трагически погибшие насильственной смертью, когда Анна была еще совсем малышкой.

Селена Фоукс – старая подруга семьи, которая училась в одной школе с Вивьен и Мари; гедонистка и обольстительница, специализирующаяся на приворотных зельях.

Эффи Фоукс – выращенная Селеной, безбашенная и не признающая авторитетов Эффи назначила себя главой школьного ковена. Единственное ее слабое место – это…

Аттис Локерби – лучший друг и не особенно даже тайный любовник Эффи. Отчаянный любитель флирта и дамский угодник; частенько зависает у себя в кузнице.

Роуэн Гринфинч – острая на язык, помешанная на парнях и самокритичная участница школьного ковена; любимица рощи травников, которые специализируются на растительной магии.

Миранда (Мэнди) Ричардс – нервная и амбициозная участница ковена; происходит из семьи коунов.

Соковыжималки – Дарси, Оливия и Коринн – зловредные и безжалостные девчонки из их параллели в школе, прозванные так из-за пристрастия к свежевыжатым сокам, которые они пьют каждое утро.

Питер Ноуэлл – давний школьный краш Анны, один из самых красивых и популярных мальчиков в параллели.

Берти Гринфинч – мама Роуэн, абсолютная легенда среди травников. Умеет чудесно обниматься.

Песахья – человечек, чья кожа покрыта словами. Живет в волшебном книгохранилище, расположенном глубоко под Британской библиотекой. Помог Мари, когда та пришла в библиотеку в поисках способа снять проклятие.

Яга Бабанова – древняя ведьма со склонностью наводить кошмарные иллюзии и с нездоровой любовью к загадкам. Слегка не в себе.

Семерка – самые могущественные ведьмы и защитницы магического мира.

Охотники – существует мнение, что за охотой на ведьм в темные века стояла секта из пяти членов. Однако большинство нынешних ведьм считают, что это всего лишь легенда.

Краткое содержание предыдущей книги

Шесть женщин с одинаковыми лицами обнаружены повешенными в окнах Биг-Бена. Загадка безликих женщин взбудоражила мир обычных людей, коунов, в то время как миру магии известно, что это Семерка, защитницы всех ведьм: шесть найдены повешенными, седьмая бесследно исчезла, – но кто убил их?

Тетка Анны, постоянно живущая в страхе перед тем, что их с племянницей магические способности выплывут наружу, предупреждает Анну, что это может привести к возобновлению охоты на ведьм. Анне в скором времени предстоит пойти по тетиным стопам и тоже стать наузником, подвергнувшись церемонии Связывания, которая навсегда лишит ее магической силы.

Однако устоявшийся уклад их жизни нарушается, когда на пороге их дома появляется старая подруга семьи Селена с дочерью Эффи и закадычным приятелем последней Аттисом. Эта парочка поступает в ту же школу, где учится Анна, и заманивает ее в ковен, убеждая заняться магией. Однако, когда заклинания Анны раз за разом приводят к появлению Ока, спиралевидного узора из семи концентрических кругов, считающегося проклятой меткой, Анна вынуждена подвергнуть сомнению все, что ей известно о смерти ее родителей. Они погибли, когда девочка была совсем крошкой: отец задушил мать, а затем покончил с собой после того, как она обвинила его в измене.

Анна обнаруживает, что ее родители погибли в том самом доме, где она живет, в комнате на верхнем этаже, которую тетя запирает от нее на ключ. В поисках ответов она углубляется в скрытый от глаз простых смертных магический мир Лондона. Однако подозрения о магии с каждым днем все больше и больше просачиваются в новости, а некая загадочная организация начинает расследование смертей безликих женщин, предполагая возможную связь с оккультизмом.

Разрываясь между страхами, глубоко укоренившимися в ее душе благодаря тете, и искушением магии, Анна обнаруживает, что ее магические силы стремительно растут. По мере того как они с Аттисом сближаются, а школу охватывает эпидемия отвратительных слухов, порожденная заклинанием, наведенным ковеном, между Анной и Эффи нарастают напряжение и ревность. Кульминации напряжение достигает на летнем школьном балу, где Эффи предает Анну, переспав с Питером, партнером Анны.

В отчаянии девушка возвращается обратно к тете и начинает готовиться к церемонии, которая назначена на следующее утро, однако ночью она проникает в ту самую запертую комнату на верхнем этаже и обнаруживает там своего «отца» – хотя на самом деле это его точная копия, голем, созданный ее тетей для постельных утех. Тетя вынуждена рассказать ей о том, что Анна и Эффи – близнецы, обреченные влюбиться в одного и того же мужчину, причем одна из них из-за него убьет другую. Это проклятие уходит корнями на многие поколения назад: тетя и мать Анны были обе влюблены в ее отца. Тетя утверждает, что Мари предала ее, как Эффи предала Анну, и что в ходе церемонии проклятие должно быть связано. Она предупреждает, что оно затрагивает не только их; что проклятия несут в себе могущественную магию и, учитывая все происходящее, только привлекут к ним внимание.

Над Анной производят церемонию. Чтобы завершить ритуал и связать проклятие, она должна принести в жертву Эффи и Аттиса. Но вместо этого она развязывает все узлы на своем наузе, выпуская на волю свою сдерживаемую магию, и одолевает наузников. Аттис тем не менее пытается принести себя в жертву, однако Анна с Эффи объединяют свою магию и спасают его. Анна обращает голема против тети, пытаясь ее задушить, однако не может заставить себя пойти до конца… И тогда на церемонии посвящения в наузники одна из присутствующих – Лианна Уизеринг – довершает дело за нее и убивает тетю.

Селена открывает девочке правду: Мари с Вивьен разошлись на почве любви обеих к отцу Анны, Доминику. Тетя примкнула к наузникам, а Мари сошлась с Домиником. Вскоре забеременев, она стала искать способ положить конец проклятию. Однако, после того как Анна и Эффи появились на свет, Вивьен вернулась, чтобы отомстить, связав волю Доминика и заставив его убить сперва Мари, а затем и себя самого. Шантажом она вынудила Селену помочь ей обставить все так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в виновности Доминика, и растить Анну и Эффи порознь. Они намеревались свести девочек вместе после того, как им исполнится шестнадцать, чтобы запустить действие проклятия и затем связать его.

Но тетя не знала, что Мари нашла способ обезвредить проклятие – живое заклинание, чья кровь могла остановить его: Аттис. Селена родила его. Аттис с Селеной условились, что он принесет себя в жертву во время церемонии и тем самым навеки покончит с заклятием. Анна клянется, что не позволит ему снова попытаться убить себя.

Заканчивается книга слухами о том, что Семерка вернулась, но утверждается, что на них ведется охота… Тем временем организация, расследующая их смерть, переименовалась в Бюро профилактики и предотвращения колдовских практик и публично заявляет, что безликие женщины были ведьмами и что магия представляет невыдуманную и растущую угрозу для всего человечества. Ведьмам лучше бы залечь на дно и не отсвечивать, но, после того как выходки ковена в школе попадают на первые полосы новостей, не окажется ли, что они очутились в самом центре бури?

Они встретились втайне. Они встретились во тьме. Свет был ни к чему. Звезды слабо мерцали в вышине. Они тоже были ни к чему. Вокруг высились древние стены, толстые и неприступные, – стены из камня, стены, сотканные из кости и магии, стены, возведенные не ради того, чтобы никого и ничто не впустить внутрь, но ради того, чтобы никого и ничто не выпустить наружу. За ними бурлил Лондон, не спящий даже ночью, шумный и враждебный, внутри же царила тишина. Тишина, словно щетинившаяся колючими иглами. Лондонский Тауэр никогда по-настоящему не был частью города.

Один силуэт в длинном плаще в центре, еще четыре по краям. В вышине темнела луна – Темная луна, созданная для самых темных дел. Они подняли голову, но ночь отпрянула от того, что скрывали под собой их капюшоны, – ибо это едва ли можно было назвать лицами. Наполовину плоть, наполовину черепа. Наполовину живые, наполовину мертвые. Одна половина отражала свет, другая засасывала его в темные провалы – пустоту на тех местах, где находились когда-то глаза, носы и губы, теперь же был один лишь тлен, кости и впадины глубокие, как сама смерть.

Они открыли рот – с одной стороны шевелящиеся щека, губы и язык, с другой череп, зубы и бездна – и заговорили, но слова были слишком чудовищны, чтобы их можно было осмыслить. Слова эти способны заставить ночь съежиться, сорвать звезды со своих орбит, заставить Лондон замереть, а всех его жителей обезуметь от страха. Слова, несшие в себе больше смерти, чем жизни. Они загнанным эхом заметались меж стен, отскакивая от них и вновь возвращаясь; они поднимались все выше и выше, голодные и отчаянные, цепляясь за жизнь, за смерть, а потом преодолели стены и вырвались на волю…

И полетели в ночь, черные, точно перья Хада.

Погребение

Не хороните своих мертвых, ибо они живут среди нас. Покуда их души остаются активными в Хаду, их земные тела следует регулярно омывать, кормить и радовать приношениями; их посмертные дни праздновать, а их алтари почитать.

Уход за мертвыми. Посвящение в ведьмы Хада. Стадия первая

Я не стану смотреть вниз.

Я не стану смотреть вниз.

Я не стану смотреть вниз.

Анна растянула науз между пальцами. Теперь это была скорее привычка, нежели что-то еще. Науз больше не приносил ей успокоения; узлов, помогавших держаться, на нем не осталось – лишь грубая шершавая бечевка, потихоньку начинавшая уже истираться, точно воспоминание. А ведь когда-то в нем было заключено столько всего сразу: ее радости, страхи, затаенные горести, подавленные желания, гнев и ненависть и даже, пожалуй, любовь. Ее жизнь с тетей, упорядоченный набор накрепко связанных эмоций, которые ей запрещалось испытывать. Но узлов больше не было. Почему же я все равно ничего не чувствую?