Наталья Харитонова: Город серых цапель

© Харитонова Н. Е., текст, 2026

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2026

* * *

Часть первая. Хоровод

Мне всегда нравилось кокетничать. В детстве не сразу начинаешь сравнивать себя с окружающими, но уже тогда я ощущала: мальчики меня выделяют. Красивой детской одежды в Советском Союзе было не купить, но стараниями мамы и её подруги-портнихи, которая обшивала нас обеих, я выглядела как нарядная куколка.

По дороге в Плёс я вспомнила о моём первом поклоннике из детского сада. Не знаю почему. Иногда какие-то мимолетные образы, тени, запахи могут вызывать к жизни что-то давным-давно забытое. Вот и теперь мы ехали через поля, за которыми садилось солнце, Плёс вот-вот должен был показаться на горизонте – и вспомнилось: я в детском саду, нас укладывают на тихий час, задёргивают шторы, а в кроватке рядом лежит и смотрит на меня преданными глазами Андрюша.

Он был маленький, крепкий, аккуратный человечек – и, несмотря на возраст, намерения у него были серьёзнейшие. Однажды он решил доказать мне свою любовь, подарив огромные золотые серьги-кольца. Мне ещё даже уши не прокололи, но это был подарок на будущее – наше общее будущее, в котором я буду носить самые дорогие украшения, жить с ним в одном доме (после свадьбы, конечно же) и растить наших детей.

Планы были коварно сорваны нашими родителями. Я попросила маму проколоть мне уши, чтобы надеть обновку. Вместо этого она, проведя небольшое расследование, отдала серьги Андрюшиной маме, которая как раз заметила пропажу и собиралась вызывать милицию…

Наверное, я улыбнулась или даже засмеялась, вспомнив об этом: Николай, глядя на меня в зеркало заднего вида, вежливо уточнил, не нужно ли мне чего-нибудь. Самый деликатный и вежливый водитель, с которым мне приходилось работать. Мы уже проехали с ним тысячи километров по России, но теперь в его глазах появилось какое-то новое выражение – то ли азарта, то ли тревоги.

– Нет, всё хорошо, Коль, – ответила я. – Долго ещё?

– Не уверен. – Он чуть нахмурился. – Кажется, где-то рядом. Связи нет, навигатор не ловит.

Солнце почти село. Дорога, петлявшая через поля, теперь погружалась в лес, где ночь уже вступила в свои права. Кроме всего прочего, давно и неотвратимо наползавшая с востока туча стала моросить мелким дождём, так что путь исчезал из виду.

Лес не кончался, дождь становился сильнее, и через полчаса пути можно было только догадываться, где асфальт, где обочина, а где кювет за нею. Николай сбросил скорость: он всегда чувствовал, когда я начинала волноваться, и знал, как помочь.

– Мы уже должны бы приехать, да? – уточнила я.

– Должны бы.

– Мы что, заблудились?

– Наталья, не волнуйтесь, все под контролем. – Водитель попытался улыбнуться, но выглядело это неубедительно. – Есть дорога – значит, по ней кто-то ездит и она куда-то ведёт.

– Но не факт, что в Плёс, да?

– Не факт… Навигатор барахлит. Но рано или поздно мы куда-нибудь приедем, там и сориентируемся. Мы же тут бывали, я помню, вот и найдём что-нибудь знакомое.

– Да, рано или поздно будет какое-нибудь село, там и спросим… Ещё бы они тут фонари иногда ставили!

Я откинулась на сиденье, устроилась поудобнее и стала смотреть на мелькающие деревья. В Плёсе меня ждала новая работа, и это почему-то успокаивало: когда ты знаешь, что впереди большое дело, это одновременно зажигает и заземляет. Как будто впереди – рельсы, и главное – на них встать, а там все пойдет само собой, какие бы неизведанные земли передо мной ни лежали.

Я поставила на ноги не одну агропромышленную фирму: раньше работала на управляющих позициях, потом перешла на консультирование – самое спокойное и доходное дело. Вот и в Плёсе понадобился консультант. Я пару раз съездила туда, составила план развития компании, порекомендовала новую технологическую базу для их коровников, нашла рынки сбыта – и была уверена: дело сделано. Производство встало на ноги.

Но дальше начались какие-то странные ежедневные звонки. Все, что требовал контракт, я давно сделала, но София, главный бухгалтер агрокомплекса, продолжала звонить то с одной проблемой, то с другой, и требовались ей, кажется, не советы, а моральная поддержка: «Наташенька, помогите, тут опять такое, прям не знаю, что делать».

Особой текучки кадров, характерной для агропромышленных производств, не было, при этом персонал по какой-то загадочной причине не справлялся с обязанностями и постоянно жаловался на условия труда. Возникали бесконечные требования оплаты переработок, но посчитать переработки никто не мог. Не говоря уже о скандалах по поводу невыполнения одних обязанностей и «перевыполнения» других: коровам могли трижды дать одни и те же лекарства, но забыть провести вакцинацию. В результате молоко регулярно портилось, сыроварня работала вполсилы, с кормами была стабильная неразбериха – и дистанционно понять, где крылся корень проблемы, я не могла.

София приводила разрозненные сведения о творящемся хаосе, но я подозревала какой-то внутренний системный сбой. В итоге мне предложили двойную годовую оплату за полгода работы, и я согласилась. Как раз начинался май, все расцветало, провести лето на берегу Волги показалось мне хорошей идеей.

К тому же я подустала от Иркиных беременных заскоков. Гормональный сдвиг так взвинтил её нервы, что она стала регулярно ругаться с мужем: то рвалась развестись, то передумывала. Бывает, но я-то что сделаю? Тоже мне, нашла главного специалиста по их семейной жизни. Мне-то кажется, на третьем месяце беременности поздновато думать о разводе. Но чужое мнение в такой ситуации может навредить самым непредсказуемым образом, и я посчитала, что уехать и правда лучше. Иногда дочерей надо оставлять одних, чтобы они самостоятельно решали свои проблемы. А нам, людям в самом расцвете сил, пора на покой. Вернее, на работу, которую я люблю и знаю. На берега очень чистой, красивой и полноводной реки, где можно плавать на закате…

Мечтая о вечерних заплывах, я, кажется, задремала. Когда проснулась, машина стояла на тёмной улице какой-то заброшенной деревни. Покосившиеся дома, рассыпавшиеся от времени заборы, ни одного освещенного окна.

– Где мы? – вздрогнула я спросонья.

– Кажется, где-то рядом с Приволжском, – неуверенно отозвался Николай.

– А где все?

– Спят… Или умерли…

– Ты так не шути! Это вообще что, село или город? Или… Куда дальше-то?

– Дорога закончилась. Или назад, или… Но назад два часа через лес.

– Я проспала два часа?

– Около того, да. Долго ехали. Не хочется разворачиваться.

– Коля, ну что ты наделал? Куда ты меня привез?! – спросонья мне хотелось обвинить его во всех смертных грехах, заставить всё исправлять хоть чудом – лишь бы не решать проблему самой.

– Спокойствие, только спокойствие. – Водитель застегнул пиджак и поправил галстук.

Шутка немного разрядила обстановку. Крепкий, высокий, массивный Николай был похож на кого угодно, только не на добродушного Карлсона.

– Пойду постучу вон в тот дом, там вроде есть жизнь, – сказал он. – А вы пока сидите тут. И центральный замок закройте. От греха.

– Пойдём вместе, – вздохнула я.

Водитель вопросительно посмотрел на меня.

– Коля, в зеркало загляни. Кто в здравом уме и твёрдой памяти откроет тебе дверь? Выглядишь, как будто сейчас сдуешь этот домик! Столичный суровый серый волк.

Николай усмехнулся:

– Зато при галстуке.

– Так ещё страшнее, – улыбнулась я. – Пошли. Я спрошу, а ты стой в сторонке.

Спросить удалось не скоро. Мы постучались в дом, в котором не было света, но слышалось какое-то движение. Нам никто не открыл, и немудрено. Незнакомая дама в красном плаще, деловом костюме и на каблуках, «серый волк» при галстуке… Не могу винить местных, я бы тоже не связывалась.

Хозяин дома через дорогу вообще спустил на нас огромного волкодава. Забор, к счастью, устоял под собачьим натиском, и мы успели скрыться. Я впервые в жизни бегала по лужам на каблуках – и не могу сказать, что мне понравилось.

Мы прошли ещё несколько домов, стучались в ворота или даже, набравшись смелости, заходили на участок и барабанили в дверь. Никто не открывал. Я вернулась к машине и всем телом ощутила, как силы меня покидают, а их место медленно, но уверенно занимает отчаяние, текущее, словно леденящая жидкость, по мышцам, костям, сухожилиям.

Моросил дождь, время приближалось к полуночи, а мы так и были в каких-то лесах, где ни переночевать, ни остаться. Я упала спиной на гладкий борт машины, запрокинула голову, подставив лицо дождю, и, сама того не ожидая, громко заявила: «Хватит! Перестань! Выпусти нас отсюда! Что мы тебе сделали?! Мы просто едем по своим делам!»

Не знаю, к кому я обращалась. Наверно, просто хотела выгнать из себя страх. Объявить свою волю. Доказать себе: я имею право на существование и на принятие решений.

Когда я опустила голову, Николай показался слегка обескураженным. Вероятно, не мог предположить, что его начальница, менеджер международного уровня, может посреди леса общаться с богами и заклинать пространство на обретение дорог. А чуть правее от водителя стоял с таким же недоумённым лицом старичок в нелепой ушанке, держа на поводке не менее ошарашенную помесь болонки и какого-то мохнатого лесного чудища.

– Здравствуйте, – сказала я (кажется, болонке). – Мы заблудились.

– Да уж вижу, – усмехнулся старичок. – С полчаса любуюсь, как вы тут шарахаетесь. Пока вот штаны нашёл, пока Люсю привязал… А вы так и маетесь! Пойдёмте, покажу просёлок на трассу.

Как выяснилось, дорога в Плёс была в трёх километрах от нас. Мы пропустили поворот на неё и приехали в тупик. Чтобы снова попасть на трассу, надо было или возвращаться, или преодолеть три километра дикого просёлка, где в каждой луже того и гляди утонешь.

Старичок всё это время героически шёл по обочине и показывал нам, где и как обходить опасные места. С одной стороны, приходилось всё время ждать, пока он доковыляет по грязи от ямы до ямы и покажет дорогу (садиться в машину он принципиально отказывался), с другой – вряд ли мы прошли бы без помощи на низком «Мерседесе» через все эти тракторные колеи, в каждой из которых застрял бы и КамАЗ.

На три километра ушло без малого два часа. «Могли бы с тем же успехом вернуться и найти поворот, – подумала я. – Или не найти».

Лес просыпался. Дождь кончился. В воздухе повисло предвкушение утра, когда мы въехали на пригорок, за которым открывалась освещённая трасса. Я даже вскрикнула от радости:

– Коля! Доехали!

Водитель рассмеялся:

– Да-а! Мы спасены!

– Секунду, – сказала я, выскочила из машины и пошла вниз обнять старичка, сказать спасибо – и, если он будет не против, оплатить его работу. В конце концов, он провёл с нами всю ночь, не так-то просто в его возрасте.

Каблуки тонули в грязи, походка у меня была, как у матроса, сошедшего на берег, но мне уже было всё равно. Я проскакала с десяток метров – и только тут поняла, что в рассветном лесу нет ни души. Где же старичок? Может, он нас обогнал? Но и перед машиной никого не было. Наш проводник просто растворился в предрассветных сумерках.

Я несколько раз окликнула его и на всякий случай даже позвала собаку: её кличку, в отличие от имени старичка, я знала. Но никто не отозвался: только несколько птиц взлетели, испугавшись и испугав меня.

– Ну что? Может, его подвезти до соседнего города? – спросил Николай, когда я вернулась.

– Нет, – ответила я. – Он сам.

– Ну тогда погнали! – Водитель врубил на радостях бодрую музыку и вырулил на асфальтированную дорогу.

* * *

Заказчики, как всегда, забронировали мне номер в санатории «Актёр» – уютный, не очень большой, с видом на реку. Санаторий чуть поодаль от центра Плёса, напротив – песчаный пляж. В общем, отличное место, чтобы ужинать и спать: днём я, конечно, собиралась работать.