Мне казалось, я был в своем праве. Как он вообще посмел позариться на Нежку? Собственную ученицу, что на его глазах росла! И пусть маги жили долго и долго не старели, а все же! Я вовсе не учитывал чувства сестры, понял все гораздо позже. А она заболела, и сильно. Матушка ее пару вехиманов выхаживала и никак в толк не могла взять, что послужило причиной. Нет, она, конечно, выпытывала у меня, не встретила ли кого сестра, предполагая влюбленность, но я слово дал Энежде, что ничего родителям не поведаю, и сдержал. И держать продолжаю.

После возвращения домой сестра буквально в тень свою превратилась. Позже она призналась мне, что вестники перестали приходить. А как стало известно, что Рэндар и с родителями на связь не выходит, и вовсе в себе замкнулась. И даже с матушкой на душевные разговоры боле не была способна. А ведь мама для нее – что та звезда на небосводе. Всегда желанна, необходима как воздух. Помнится, Нежка как-то сказала, что мама для нее – нить путеводная, не станет ее – и жизни не будет.

По-настоящему Хозяева встревожились о Рэндаре, когда первенцу Марики и Власена полтора хода исполнилось. Вернее, мама встревожилась. А потому отец отправился на поиски и… вернулся с пустыми руками. В последний раз Рэндара видели на границе Раймовлена, причем ровно в то время, когда занемогла Нежка. Куда он делся потом – осталось загадкой.

Но он не звал на помощь, и для мамы это стало решающим фактором. Хозяева Священной Колыбели – не просто титул. Они не просто наделены божественной энергией – они слышат искренние молитвы людей и их призывы о помощи. Сами боги их ведут и направляют туда, где требуется помочь. И Хозяева никому не отказывают! Кому, как не Рэндару было знать о таком способе взаимодействия с родителями? Но он не звал.

А вот Нежка… Нежка была уверена в том, что Рэндар не должен был исчезнуть. Мужчина признался ей в чувствах и собирался просить ее руки у родителей. Это она сама на него с поцелуями накинулась, и тут я, такой воинственный старший брат, все испортил.

Я ведь им даже попрощаться не дал… И кто знает, свидятся ли они еще раз…

Если Нежка права, если ее болезнь была вызвана связью их душ, именно в тот промежуток времени с ним что-то случилось, и он не имел возможности попросить о помощи. Возможно, она права и в том, что на нем находился какой-то артефакт, пропитанный силой павшего бога. «Побрякушка», как их называла матушка. И вот это было очень и очень плохо.

Ровно ход Энежда уговаривала меня. Ей отлично была известна моя слабость – я не желал становиться герцогом Дарремским. Ровно потому все еще не принял наследие и не обосновался в герцогстве. Однако признаться в этом матери духу у меня пока не хватило. Она столько ходов поднимала герцогство, привела его к процветанию… Не хватало мне смелости сказать, что ее труды были напрасны, и мне ничего не нужно от человека, который насиловал мою мать и издевался над беременной женой!

Противно! И его имя мне также омерзительно!

Наш уговор с сестрой был следующим. Я готовлюсь сам и готовлю свою команду для поисков Рэндара. А она, после того как наши поиски или увенчаются успехом, или все же закончатся неудачей, примет титул герцогини Дарремской, тем самым освободив меня от него и дав мне шанс выглядеть в глазах матери не безответственным идиотом, а благородным старшим братом. Свой клочок земли я и сам завоевать смогу – ей это отлично известно.

Возможно, я и был в своих суждениях категоричен, однако слишком хорошо знал, как мама относилась к моему наследству и тому, что причиталось мне по праву крови. Только наши взгляды на это различались.

Для нее – с паршивой овцы хоть шерсти клок, а для меня – даже тот клок паршивый!

– Что ж, Энежда, давай-ка повторим нашу легенду.

– Ты – Лиас Тизат, мой старший брат двадцати восьми ходов, учился торговому делу и перенимал науку у отца, пока тот еще был жив. Я – Нежанна Тизат, романтичная, влюбчивая и впечатлительная натура, уставшая сначала от тирании дяди, затем от произвола брата, который никак не желает принять, что леди, то есть мне, пора замуж. Моя задача – как можно больше капризничать и требовать всего: прогулок, новых нарядов и, самое главное, новых знакомств.

– Если бы эти полхода мы с тобой кого только не изображали, и мне не довелось видеть тебя в деле, я бы сомневался, что ты справишься с ролью глупышки, которая совершенно не ценит все, что для нее сделал брат.

– Главное, чтобы со своими ролями справился ты, – вздохнула Нежка и взъерошила мои волосы. – Твоя вспыльчивость порой излишня.

– Как и твоя, – усмехнулся я.

Мы с сестрой были похожи не только внешне, нам обоим от герцога Дарремского досталось куда больше, чем хотелось бы.

– Эбор – лучший пункт для сбора всей информации. И, судя по слухам, город в будущем обещает стать новой столицей Раймовлена. Впрочем, до Амриарна ему все равно далеко. Они даже не знают, что такое электричество!

– Допустим, и в Амриарне не все о нем знают, и понадобится не меньше времени, чем уже потратили родители, чтобы не только столица и пара герцогств использовали его повсеместно.

Я усмехнулся, вспомнив первый вехим нашего путешествия и жалобы сестры. Кажется, тогда я впервые услышал от нее столько слов подряд.

Нет, матушка брала с собой Нежку в другие королевства, показывала, как живут люди вне Колыбели, но сестре было сложнее приспособиться к тому, что большинство обитателей других королевств жили гораздо хуже, чем те же деревенские в Священной Колыбели. Больше всего ее раздражал тот факт, что они и не стремились что-то изменить.

Особенно ее расстраивало отсутствие знаний о правилах для сохранения здоровья и несоблюдение элементарной чистоты в быту. На уроках в школе Колыбели Тирхан обучал этому всех детей, выделил целый раздел в целительстве, назвав его «Меры для поддержания и укрепления здоровья».

Поэтому, несмотря на то, что Нежка стойко держалась и не роптала, мне не требовался ментальный дар, чтобы понять, что именно сестрица думала об этих самых королевствах и об уровне жизни подданных местных королей. Вот это вот брезгливое выражение на лице Нежки говорило куда лучше слов. Однако она не жаловалась. Приспосабливалась.

К тому же мы сами меняли под себя окружающую действительность. Детей, прибившихся к нам за время путешествия до того, как осесть в Эборе, Нежка лично учила правильно мыться и поддерживать чистоту тела. Через слуг (моих подчиненных), конечно, но контролируя лично.

Поэтому данное поведение отлично вписывалось в нашу легенду. Избалованная и скучающая сестренка, которая все никак не могла взять в толк, что ее жизнь круто изменилась.

– Итак, ты выкупил три дома. Таверну, дом для меня рядом с ней и еще один в квартале аристократов. А чью личину ты выбрал? Ты мне так и не сказал.

– И не скажу. Увидишь, когда придет время. Ты в любом случае меня узнаешь.

– Лишь бы не снова белобрысый крысеныш. И надо же было Рамте именно такую ауру и внешность на тебя напялить. Ты был таким мерзким…

Я рассмеялся. Громко, запрокинув голову.

Обожаю Нежку! А Рамта хорош. Пусть еще молод, но в искусстве преображений ему нет равных. Его дар метаморфизма уникален. Как минимум тем, что направленность у него не на животную ипостась, а на человеческую. А самое главное – он мог применять свой дар не только на себе, но и на другом человеке. Да, были ограничения в использовании дара, однако время действия все же оставалось достаточно длительным, чтобы осуществить все задуманное нами.

– Поверь, новый образ еще хуже.

Да и человек, у которого мы позаимствовали имя, внешность и ауру (а значит, и характер с повадками) – та еще дрянь. Его личину я натяну как маску, на время став им, но, конечно же, не утратив свое собственное «Я».

– Кто бы сомневался!

Глава вторая

– Наделал ты шуму, братец, – тихо шепнула Нежка, когда мы прогуливались по парку.

Я молчал. Шума… Наделал…

– Тебя явно узнали, гляди, как стараются. Какие завлекающие улыбки! Может, и тебя женим? Вдруг кто по сердцу придется?

Открытие таверны прошло почти вехиман назад и довольно успешно. И даже сейчас наша таверна была битком забита людьми каждую веху. Конечно же, были часы, когда поспокойнее, тем более что на постой мы брали только на пару ночей, не более, и то не всех. А все же…

Вопреки моим предположениям, большую часть наших клиентов составляли далеко не купцы и приезжие, а девушки на выданье с матерями, старшими сестрами и даже братьями… И приходили отнюдь не покушать, а выпить травяного отвара с моим яблочным пирогом.

Дошло до того, что я перестал их делать ежевешно. Теперь яблочные пироги пеклись только два раза в вехим.

Конечно, я мог передать рецептуру нанятым кухаркам и больше не вставать к печи, но… Ни у кого не получались такие же и, будем откровенны, не получатся. Хотя ингредиенты были теми же. Однако у них не было самого главного компонента – магии жизни.

Мама как-то пошутила, что она открыла новое направление в ремесленной магии – не просто кулинарная магия, а лечебная кулинарная магия. Когда-то именно отец заметил, что она вкладывает в еду, приготовленную собственноручно, эмоции, щедро сдобренные собственной магией.

Удивительно, но об этом секретном ингредиенте знали все. Однако…

Даже матушка признала, что я превзошел ее по части приготовления яблочного пирога. А позже мы экспериментальным путем выяснили, что именно у магов жизни добавление собственных положительных эмоций через магию в приготовленную еду дает отличный результат.

Увы, но остальное я готовил скорее средне: не так, чтобы пальчики оближешь, но и не так, чтобы срочно бежать в отхожее место.

– Ты решила отыграться? Нежанна, что это за наряд?

Я говорил тихо, в тон сестре, но не забывая о наших ролях. Дело в том, что по легенде сестрица не дождалась меня и отправилась в парк сама. Со служанками, которые сейчас плелись на почтительном расстоянии от нас. Я же нагнал ее лишь у входа в парк, в самом его начале, и, конечно, не преминул отчитать своенравную и своевольную сестрицу. И, разумеется, у этого были свидетели. Впрочем, лишать прогулки не стал, в первый и последний раз простив ее.

Естественно, чтобы зеваки слышали каждое слово, пусть мы и не говорили на повышенных тонах.

– Что-то не припомню, чтобы местные девицы так экспериментировали со своими нарядами.

– Если ты не видел, не значит, что этого нет. К слову, погляди аккуратно направо.

Посмотрел. И поморщился. Нет, девичья краса, несомненно, услаждала взор. И если декольте практически до пупа на одной из двух молодых девиц пусть и выглядело провокационно и даже несколько вульгарно, но открывало симпатичные девичьи прелести, то такой же фасон платья на женщине, что их сопровождала, смотрелся, мягко говоря, отвратительно.

Я прекрасно осознавал, что с ходами женская красота увядает, что кожа теряет упругость, однако выставлять собственные недостатки на всеобщее обозрение – это, по меньшей мере, глупо, а по большей – явно желание отравить окружающим настроение.

– Бери пример с той леди, которая, несмотря на текущее положение моды, смогла обыграть новый фасон так, что его уже нельзя назвать непристойным.

На самом деле я почувствовал досаду, когда перевел взгляд на третью девицу в той компании, на которую указала сестрица. Молодая леди выдающуюся часть своей фигуры прикрыла легкой кружевной пелериной. И, будем честны, этот элемент только раздразнивал фантазию проходящих мимо мужчин. Я и сам невольно прикипел взглядом и даже не сразу поднял глаза на лицо девушки.

– Лиас, ты чего застыл? Идем. Лиас?

– Д-да… Идем.

Серые глаза смотрели робко и смущенно. Всего на миг мы встретились взглядами, а у меня словно кто-то жесткой рукой нутро сжал. Мне еще не доводилось видеть таких глаз. Глубокого серого цвета. Будто остывшая сталь… Нет, цвета ртути, которую однажды показал батюшка…